Shadows

Он снова оказался здесь. Вновь ощущает кожей холод воздуха в морге, чувствует твёрдый кафель под ногами, такой же холодный как и воздух вокруг. Чувствует запах формалина, особенно сильно витавший в воздухе в этом помещении, где обычно проводили вскрытия. Видит слабый свет от тусклых ламп, которые словно вот-вот перегорят, и слышит их тихий гул. В первый раз, после его возвращения сюда, он даже обрадовался. Неосознанно, через окутавший его ужас, но обрадовался. Эта боль была привычной, была заслуженной. Химера уже готов был осесть на пол в ожидании своей сестры, которая придёт за своим сердцем вновь. Он ждал. - Тео! Ждал. - Тео! Но не этого. Мышцы словно каменеют, не от страха, от неожиданности. Он слышит голос Лиама. Может, ему показалось, что земля под ногами разверзлась и он провалился вниз. В свой личный ад с сестрой, мстящей за то, что брат в детстве украл у неё сердце? Может, его просто вырубило, может кто-то вколол ему аконит с галлюциногеном и сейчас эффект спадает, а его пришли спасти из лап каких-нибудь охотников? Рэйкен даже смеется. Он не знает от чего, и почему, просто смеется. Вероятно, это нервное. Кто из стаи пришел бы его спасать? Никто. В ней он никому не нужен - это он знал точно, но тем не менее он отчетливо слышит голос Данбара, зовущий его. - Я… здесь! - хрипло откликается химера, поборов приступ смеха и поднимаясь на ноги, чтобы подойти к двери, которая распахивается прямо перед его носом. Он щурится от, внезапно, яркого света льющегося из коридора (и как он раньше тот не заметил через небольшие «окошка» в дверях?), а когда глаза привыкают к тому, даже улыбается, различив знакомую фигуру беты Скотта, чьи ясные голубые глаза смотрят прямо на него, а нос чуть морщится, видимо от резкого запаха формалина пропитавшего воздух в морге, а может от чего-то другого, не важно. Главное, что этот глупый волчонок был здесь. Сердце болезненно-радостно сжимается в груди и воздух в легкие на секунду не хочет входить, для этого стоит приложить усилие, чтобы тот с трудом прошёл внутрь, насытил кровь кислородом, потому что чертов воздух словно стал куда гуще или Тео внезапно погрузился под воду. Он спасён, от чего бы там ни было. И все будет впорядке. Он так рад увидеть этого бестолкового волчонка, что готов тут же сгрести того в объятья, прижать к себе, не отпуская больше никуда. Почувствовать его тепло, ощутить как тот недовольно выворачивается из его рук, скорее больше от недовольства, чем действительно желая ускользнуть от объятий. - Я здесь, бес… - радостно выдыхает Рэйкен, но запинается на полуслове когда чувствует как когти разрывают его плоть, проламывают рёбра, добираясь до бьющегося в груди сердца и впиваются в то, - …толочь… На глазах от боли непроизвольно выступают слёзы, а губы все ещё так же радостно улыбаются, пока его «спаситель» тянет окровавленную руку на себя, вырывая из груди ещё радостно трепыхающееся сердце. Воздух в легкие уже не хочет идти по другой причине, а взор застилает пелена из слез, хотя яркие голубые, словно лёд, глаза он до последнего видит отчётливо. - Ты это заслужил, - едва слышно, напоследок, звучит голос сёстры и теряется в накрывшей химеру темноте. Даже в следующий раз он вновь ощущает эту наивную радость от звучания такого родного голоса, от которого в груди все ещё теплеет, пусть даже на этот раз это отдаётся болью и тяжестью в районе сердца. Он даже пытается спросить у Лиама - «За что?», но тот не отвечает, просто морщится и… Отходит в сторону, давая на этот раз пройти вперёд бледной фигуре с длинными темными, от налипшей грязи и крови, волосами. Фигуре с разорванной грудной клеткой, откуда торчали концы рёбер. Осколок одного из них при этом покачивался от каждого движения в воздухе, удерживаемый небольшим лоскутом надкостницы. Лиам позволяет сестре забрать сердце у своего брата, который и убил её когда-то, когда сам был еще ребёнком, верящим словам безумных Врачевателей. Даёт той забрать своё обратно и наблюдает со стороны. И так продолжалось каждый раз, однако куда больнее было не то, когда сердце холодной рукой мертвая сестренка выдирала из груди, а когда на её месте появлялся этот глупый волчонок. Смотрящий на него своими голубыми глазами, которые, иногда, начинали переливаться золотом. Хах, его личный обновлённый ад. Как мило. - Прости… Лиам… за… Ему никогда не удаётся произнести эту фразу до конца.