Рождественские шалости

— Тетя, напомни, а когда они уедут? — Агата влетала в кабинет тётушки, стукнув дверью, и топнула ногой, как маленький ребенок. Просто терпеть это было уже невозможно. Месяц назад Аннет сказала, что эти люди немного погостят как партнёры, но этот наглый Нильсен ощущал себя точно в своем доме здесь и уезжать явно не собирался. — Пока не планируют, — улыбнулась тётушка. — У нас ещё очень много работы с Фредериком, Рождество точно встретим вместе. — Что?! — она вскрикнула от ужаса и недовольства. — Праздник с ними встречать? Да ты издеваешься! Господи, ну за что это всё! Она вышла и хлопнула дверью ещё раз, показывая обиду. Это было похоже на страшный сон. Эти люди… Ладно, этот Александр был просто невыносим. Таких наглых Агата ещё не встречала, и даже самый наглый парень, которого она когда-либо видела, был пушистым зайчиком по сравнению с этим несносным шведом. Она терпела целый месяц его смешки и жуткий флирт, но сегодня он перешёл все границы, забравшись утром в её ванную, пока она принимала душ. Он встал у зеркала и спокойно чистил зубы и сбривал отросшую щетину, бесстыдно разглядывая силуэт обнаженной Агаты, пока она, ни о чем не подозревая, принимала душ и напевала любимую песню. Она открыла створки, испугалась, чуть не упала, схватила полотенце, прикрываясь, а этот козёл стоял как истукан, ехидно улыбаясь. На вопрос, какого черта он забыл в её ванной, он сказал, что у него в душевой плохое освещение, из-за которого он порезал щеку, пока брился. А ещё сказал ей, что она ужасно поет, и вышел, снова противно усмехаясь. Это точно было издевательством, наказанием за все её грехи. Ещё и на праздник они останутся… Зачем тётушка сделала это? Зачем разрешила посторонним людям поселиться в их доме, как в своем, и делать здесь все, что им заблагорассудится? До Рождества оставалось всего три дня, и все эти дни Агата планировала провести в своей комнате, только бы не пересекаться лишний раз с Нильсеном. Внешне он казался взрослым человеком, но оболочка оказалась обманчивой, стоило ему сказать самую первую нелепую шутку. План был до неприличия прост: Агата собиралась сказать всем, что приболела, и попросить Марту приносить ей завтраки и обеды в комнату. Это было единственным способом не пересекаться с Нильсеном до Рождества, чтобы заранее не портить себе праздничное настроение. Она спустилась в гостиную, укутанная в плед, надеясь застать там Марту, но в комнате, как назло, конечно же, никого не было, кроме Нильсена. И он… черт возьми, он обматывал ёлку гирляндой. Во-первых, она не успела даже понять, кто и когда поставил ёлку, а во-вторых… какого черта он делал то, что всегда по праву принадлежало ей?! Каждый год украшением праздничного дерева занималась Агата, это было крошечной традицией ещё с самого детства. А тут… — Занял мой дом, врываешься в мою ванную, очаровываешь мою тётушку, а теперь забрал моё любимое дело и наряжаешь ёлку? Что дальше, Нильсен?! — Заберу твою фамилию, — рассмеялся он, поворачиваясь лицом к Агате. — Упаси боже, — Харрис скривилась. — И всё-таки: какого черта? Каждый год наряжаю ёлку я. — Что ты хочешь от меня? — он вздохнул и закатил глаза. — Ёлку привезли ещё вчера, твоя тётя ждала два дня, пока ты спустишься и повесишь игрушки, но ты так старательно меня избегаешь, что напрочь об этом забыла, поэтому она и попросила меня. — Я тебя не избегаю, — фыркнула, посильнее укутавшись в плед. — Ну так давай, присоединяйся, — Алекс усмехнулся. Не избегала она, ну конечно. Слишком смешная была в своих попытках ограничить общение. Вечно пряталась в спальне и ходила по комнатам, оборачиваясь, чтобы видеть, рядом он, или нет. На завтрак выходила позже всех, чтобы за столом сидеть одной, да и в целом делала все, чтобы как можно меньше пересекаться с Нильсеном. Что ей было не так? Ну, шутил… она вообще его на машине сбила, но он не стал бегать от нее из-за этого. А она как от прокаженного, и на каждое слово реагировала слишком бурно. Они даже пообщаться толком не успели за все время, что они с Фредериком были в этом доме, потому что Агата только и делала что фыркала и убегала в свою комнату. А пообщаться хотелось… Она была очень интересной, на самом деле. Красивой, несомненно. А ещё непохожей на других. Возможно, чересчур характерной и немного странной, но в целом, это было больше плюсом, чем минусом. — Убери свои руки от моей ёлки, я буду украшать её сама, — сказала Агата, вздернув подбородок, — просто… позже. Сейчас я неважно себя чувствую. — Ну-ну, — усмехнулся Нильсен в спину сбегающей наверх Агате и отложил все украшения, выполняя странную просьбу. Нильсен долго не спал, ожидая, когда она всё-таки выйдет в гостиную и начнет украшать ёлку, за которую так рьяно боролась. Он точно был уверен, что она выйдет ночью, чтобы не пересекаться с ним, и около двух часов услышал тихие шаги по коридору, а затем пару скрипнувших ступенек на лестнице. Кралась, как маленький мышонок, чтобы не попасть в лапы большого и наглого кота. Нильсен подождал примерно полчаса, прислушиваясь к приглушённым звукам из гостиной, и вышел из спальни, усаживаясь на верхнюю ступеньку лестницы, чтобы наблюдать за Агатой, но самому остаться незамеченным. Она была очень смешная. В плюшевой пижаме и таких же тапочках, с растрёпанным пучком на голове и самым сосредоточенным видом в мире. Агата тянулась к макушке, чтобы повесить туда самые маленькие игрушки, и почти укладывалась на пол, чтобы украсить низ большими шарами. Она убирала игрушки и вешала на их место такие же, только другого цвета, часто отходила на пару метров, оценивая вид издалека и возвращалась к работе, делая из обычного дерева настоящее произведение искусства. Она была такой красивой… уютной, домашней, ни капли не злой и не характерной стервой, которой хотела казаться. Милая девушка, которую внезапно захотелось обнять и напоить тёплым какао, а ещё… А ещё Нильсену внезапно захотелось встретить с ней Рождество в милой обстановке. И это, и следующее, и… и чтобы она когда-нибудь вот так сосредоточено наряжала их ёлку, а не дерево в доме тётушки. Странные мысли вертелись в голове, но почему-то он улыбался, довольный задуманным. Так ведь влюбляются, да? Внезапно. Когда не ждёшь этого, а оно тебя как молотком по затылку. Алекс заметил, как Агата тянет стул из кухни, а потом достает из коробки звезду для макушки, и сразу решил раскрыться и помочь девушке, потому что вероятность, что она упадет, была великой, а спокойно сидеть и смотреть на это он не собирался. Агата услышала скрип ступенек и закатила глаза. Не нужно было даже оборачиваться, чтобы понять, кто это подкрадывался. — Что ты забыл здесь в четыре утра? — спросила Агата. — Уже два часа смотрю, как ты наряжаешь ёлку, а сейчас решил предотвратить катастрофу, поэтому молча прими помощь и все, окей? Она не успела спросить, что он имел в виду, как почувствовала сильные руки чуть выше коленей. Он сжимал её ноги, крепко удерживая на месте, и мысленно Агата поблагодарила его, потому что однажды она действительно упала, когда пыталась дотянуться до макушки. Отделалась переломом руки. Харрис потянулась, осторожно цепляя звезду, и быстро спрыгнула со стула, выпутываясь из рук и отходя от Нильсена на пару шагов. Он и так был слишком близко, это немного выводило из равновесия. — Очень красиво, — сказал Александр, осматривая ёлку. — Конечно, я ведь делаю это каждый год. Секрет в том, что никто не лезет мне под руку. — Обещаю, не буду лезть тебе под руку, даже когда ты будешь наряжать нашу ёлку, будучи моей женой, — выдал он, а потом закрыл глаза, мысленно хлопая себе по лбу. Так глубоко ушел в мечты, что перестал различать их с реальностью. — Че-го? — Агата опешила. У него жар? Что с ним? — Нильсен, ты с ума сошел? Он взглянул на нее с улыбкой, отмечая покрасневшие щеки, а потом негромко расхохотался, качая головой. — Кажется, да… И правда. Кажется, он действительно сошел с ума.