Предсмертный вальс

В мире, где наступил зомби-апокалипсис, у него никого не осталось, кроме отчаяния и вечного голода. Да, он укрылся в изолированном бункере, спасая себе жизнь, но оказалось, что существовать без социума не так-то просто. Даже если этот социум желает тебя убить. Сколько раз Джорджу приходилось останавливать себя от того, чтобы не выбежать в окружающий мир и не умереть. Холодный металл своеобразной коробки, в которой сидел британец сначала сильно обжигал кожу, заставляя снимать с себя куртку и усаживаться на нее. Сейчас неприятное ощущение давало понять, что он еще жив. Экономия еды удручала еще больше, кажется будто сил не осталось даже на то, чтобы думать. Было холодно и одиноко. Мозг часто угодливо подкидывало воспоминания о родителях, друзьях, которые остались вне безопасности. Если посчитать сколько раз Джордж ругал себя за то, что не спас их во время приступа паники, убегая в единственное место, которое он мог назвать безопасным, то получилось бы число с более, чем семью нулями. В один из подобных дней он услышал громкие стуки по двери бункера, испугавшись, эти звуки были действительно направлены на то, чтобы либо выбить дверь, либо заставить хозяина этого места ее открыть. Если зомби и приходили к нему, то звуки, которые они издавили можно было отнести к более глухим, его раздумья прервал чужой голос за стеной (удивительно, что Джордж услышал его, ведь он находился за несколькими сантиметрами железа). Чужой вскрик был сильно приглушен, но даже этого хватило, чтобы понять, что это человек. Он привстал с холодного пола, шагая неровной поступью к двери, спустя нескольких махинаций она была открыта, а его взору предстал блондин, с довольно загорелой кожей и испуганным выражением лица. Он почти сразу влетел в сумрачное помещение за спиной Джорджа, а ему не оставалось ничего, кроме как закрыть за ним дверь. Он был слишком шокирован неожиданным появлением гостя, который влетел в его мертвую тишину вихрем. Пока британец был занят своими мыслями, к нему подошел гость, аккуратно положив свою руку на плечо. — Слушай, прости меня за вторжение, я просто так перепугался Чужой голос пустил мурашки по телу, заставляя задуматься о возможности закрыть уши, ведь то этого Джордж не слышал ничего громче своего собственного шепота. Брюнет слегка откашлялся, пытаясь вспомнить, как говорить не еле слышимо себе под нос. — Без проблем, наверное? Тебя как зовут-то хоть? — голос предательски дрожал, уличая своего хозяина в постоянном молчании. Джордж слегка сжался, ожидая смеха со стороны собеседника, но он лишь понимающе кивнул и вроде как мило улыбнулся. — Я Клэй, а ты? — блондин протянул руку для рукопожатия. — Джордж — парень взял чужую руку и пожал ее, для себя заметив насколько теплой она была в сравнении с его. Клэй как-то странно поморщился, после устремив свой обеспокоенный взгляд на брюнета. — Ты такой холодный, неужели ты замерз тут? Британец тихо усмехнулся, но чужой заботливый тон дал понять о том, что это не попытка насмешки. — Да, есть немного, но лучше мёрзнуть, чем находится на улице. — парень кивнул в сторону двери, мысленно надеясь, что он ее точно закрыл на все замки и ему не стоит переживать. Клэй кивнул, показывая, что осознает о чем ему говорят, после задумавшись отходит от Джорджа, а тот в свою очередь и не против, ему тоже нужно было немного подумать, правда такой возможности ему не дают, почти сразу же блондин возвращается, да с такой довольной улыбкой, будто только что услышал, что апокалипсис закончился, он кладет ладонь британца в свою, а другую руку устраивает на тонкой талии, начиная слегка его покачивать, имитируя тем самым вальс. Джордж сначала пытался воспротивиться подобному посягательству на свое личное пространство, но в конечном итоге решил, что он и так во много себе отказывал, так почему бы не станцевать? В вальсе, как оказалось, Джордж был намного лучше Клэя, поэтому довольно быстро перенял на себя инициативу, начиная хихикать от того, что ему наступали на ноги. Почему-то сейчас не хотелось думать о том, хватит ли еды, будет ли он мертв завтра или послезавтра, все мысли были сосредоточены на чужом счастливом лице и ногах, которые легко заплетались, поэтому британец уже поставил себе цель научить этого нерадивого танцора хотя бы самым азам. Правда в этот момент он начал переживать, что он уйдет когда захочет и резко остановился. Новый знакомый это быстро заметил, одним взглядом задавая вопрос: «что случилось?» — А ты не уйдешь? — сейчас Джордж напоминал не взрослого человека, который живет в одиночестве огромное количество времени, а ребенка в торговом центре, который боится отстать от родителей. Глаза Клэя удивленно распахнулись и он молчаливо притянул к себе британца, обнимая. — Если не выгонишь, то не уйду. — он говорил это твердо и уверенно, словно знал весь мир наперёд и легко мог изменить ход истории. Блондин удобно устроил свою голову на чужой темной макушке, ощущая в груди странное тепло от ощущения близости живого человека, кто дышит и размышляет, а не пытается тебя убить. Удивительно, но именно это и удивляло больше всего, видимо он слишком привык к тому, что единственное что его окружает — это бездумные монстры и пустые дома, в которых некогда жили люди. — Не буду выгонять. — пробурчал Джордж куда-то в область груди. — Значит и я останусь. — блондин запустил руки в волосы парня, позволяя себе ненадолго расслабиться. После того дня Клэй действительно остался, а для них вошло в привычку периодически танцевать, чтобы согреться, отвлечься и просто отдохнуть от тех проблем, что упали на их бедные плечи. Дрим (блондину нравилось это прозвище) очень быстро овладел базовым знаниям в области вальса и все чаще брал на себя роль ведущего. Сейчас они сидели на полу, плечом друг к другу, прислушиваясь к чужому дыханию. Эта привычка довольно быстро вошла в их обиход. Если ты слышишь, что сосед дышит, значит все хорошо. Правда сейчас все не было хорошо. Еда после добавления второго голодного рта стала кончаться еще более стремительно и даже если Клэем была предпринята попытка найти еду в мире «снаружи» она была давным-давно просрочена. (Когда его не было рядом около 3 часов Джордж уже успел его мысленно похоронить и был несказанно рад, когда снова его увидел). Они молча смирились со своей судьбой, желая умереть рядом, ведь за такой короткий период уже успели научиться понимать друг друга без слов, да и вообще в их жизни более не нужны были слова, пускай и первое время они активно общались, надеясь наверстать упущенное, то сейчас это слова были бы лишними, разрушающими их смиренную и даже в некотором плане умиротворенную атмосферу. Она была такой, пока Клэй не поднялся на ноги, тем самым потревожив Джорджа и картинно, как в старых фильмах протянул ему руку, для приглашения на танец. Британец без раздумий принял приглашение и после этого они встали уже в привычную для себя позу перед началом вальса. Джордж взглянул в глаза напротив. В них не было надежды на счастливую и долгую жизнь. Нет, в них всегда был оптимизм. Его сосед был очень оптимистичным, Джордж был уверен, что не будь рядом его он бы давно свихнулся и самоубился. Послышались первые тихие шаги и шепот со счётом: «раз, два, три, раз два, три». Брюнет почти сразу догадался, почему они сейчас танцуют. Это был их последний вальс. Именно поэтому он прямо сейчас закрыл глаза, последовав примеру Клэя и начал представлять, что они сейчас сыты, здоровы, что мир не погружен в апокалипсис, что они просто выступают на сцене и сейчас он откроет глаза и увидит перед собой свет фонарей и отметки судей, которые явно будут не отличными, они ведь ужасно танцуют. С каждым шагом, с каждым шепотом произнесённым счетом он буквально всем телом ощущал чужую душу, которая как и его хотела бы, чтобы они знали друг друга до ужасной ситуации. А может, они бы тогда не подружились? Выбрали бы кого-то, по их мнению, более интересного? Джордж не знает, да и не хочет знать, ему нравится верить, что если бы все сложились по другому они бы точно были бы всегда рядом. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться, как и их вальс. Звучит последнее «раз, два, три» и Джордж решается открыть глаза, увидев перед собой лишь сумрак бункера и уже давным-давно изученное лицо в веснушках. Повинуясь минутному порыву он оставляет легкий поцелуй на его щеке, после почти сразу приобнимает его, пряча лицо в чужой груди. Возможно, если бы все было бы при других обстоятельствах они были бы счастливыми, возможно, они бы друг друга возненавидели, а может быть стали самой известной парой, по которой бы плакал Голливуд. Они этого никогда не узнают и не будут гадать, предпочитая просто жить, хотя бы то время, которое у них осталось.