И с чего она вообще решила, что может быть беззаботно-счастлива с Ларисой Уимс?..
Нежно поглаживая голову Мэрилин, Лариса вслушивалась в дыхание возлюбленной и совершенно не представляла, что делать дальше. Уимс необходимо добиться от Лин правды — и она сделает это, только вот действовать придётся увереннее, но гораздо мягче, чтобы не спровоцировать рецидив суицидального настроя возлюбленной. Ларисе всё ещё не верилось в то, что Лин была готова сделать это… То, что Мэрилин решилась на столь отчаянный шаг после их ссоры, значило слишком многое, и Лариса не была намерена оставаться дальше без ответов. — Лин… — негромко позвала её Уимс и, услышав в ответ неясный звук, мягко спросила: — Если ты не можешь пока повторить свои признания вновь, скажи мне хотя бы, почему ты хотела сделать это?.. Да, мы поругались, да, я наговорила тебе ужасных вещей, но, когда я пыталась связаться с тобой, ты написала — поговорим завтра вечером и… Почему ты решила уйти без ответов? Почему решила убить себя, так и не поговорив со мной снова? Лорел напряглась и отстранилась от Уимс, чтобы увидеть тревогу и боль в глазах возлюбленной. Конечно же, Лариса не понимала, почему Мэрилин приставила пистолет к виску… Но Лорел не знала, как солгать об этом, и поэтому ей оставалось лишь сказать правду единственному человеку, который беспокоится и заботится о ней, который любит её и действительно боится потерять: — Я решила, что это — конец… — тихо прошептала Лорел, опуская взгляд и ощущая, как внутри неё рождается дрожь. — В каком смысле? — непонимающе переспросила Лариса, наклоняя голову и заглядывая Лин в лицо. В недрах её сознания появилось ужасающее предположение, но оно было настолько ранящим и пугающим, что Лариса постаралась подавить его. — О чём ты говоришь?.. — видя, как Лин пытается сжаться под её взглядом, она опустила руки на плечи возлюбленной и тихо позвала: — Милая… — Я думала, что ты больше не любишь меня, — бессильно призналась Лорел, обхватывая себя за живот руками, пытаясь побороть дрожь, неумолимо наполняющую её внутренности. — И что тебе будет лучше без меня. Чувствуя, как сердце рассыпается на крохотные кусочки, Лариса рвано вздохнула: её предположение оказалось верным. Слегка сжав плечи Мэрилин, Лариса прошептала: — Прости, что заставила тебя так подумать, всё иначе, это не правда… — Но ты сказала правду, — с горечью признала Лорел, убирая руки возлюбленной. — Ты действительно устала постоянно спасать меня, устала от моей лжи, устала от проблем, что я приношу в твою жизнь… Я — сплошное разочарование, Лариса, я — боль, я — горе, я — тьма. А ты заслуживаешь света и счастья, заслуживаешь быть с кем-то, кто будет радовать и поддерживать тебя… — Лорел даже не замечала, что плачет, до тех пор, пока не подняла взгляд на Ларису и не увидела её сквозь пелену слёз. — Ты заслуживаешь кого-то гораздо лучше меня — кого-то, кто сделает тебя счастливой. Лариса молча смотрела на возлюбленную из-под приопущенных ресниц, а брови и лоб женщины указывали на её удручённость и глубокую опечаленность. Лорел, уверенным движением протерев глаза пальцами (очки с раннего утра валялись где-то на столе), наконец рассмотрела выражение лица Уимс и вздохнула. Кажется, Лариса пребывала в неком шоке, поэтому Лорел, не в силах вынести повисшую тишину, дрожащим голосом прошептала: — Я понимаю, что со мной сложно, знаю, что любить меня — это испытание, и прекрасно осознаю, что ни один человек на свете не способен оставаться со мной рядом долго, поэтому сейчас я спокойно приму твоё решение уйти — тебе лучше покинуть меня и найти счастье с кем-то другим, и я обещаю тебе, что буду в порядке, не вол… Лорел не успела завершить свою фразу, потому что Лариса резко схватила её за плечи и с такой силой прижала к себе, что у Гейтс перехватило дыхание. — Я не уйду. Фраза Ларисы была подобна раскату грома — столько уверенности и силы в ней было, но Лорел всё-таки заставила себя закончить: — Не волнуйся, я буду в порядке, ты не должна оставаться со мной из жалости или страха, я обещаю, что не покончу с собой… — пробормотав это, Гейтс зажмурилась, и услышала в ответ: — Я не уйду, — повторила Лариса, и сделала это потому, что действительно не хотела оставлять Лин. — Я люблю тебя. Мэрилин, чёрт возьми, я люблю тебя, понимаешь ты это или нет?! — к потрясённой Ларисе наконец-то вернулся дар речи, и она яростно бросилась рушить тёмные мысли возлюбленной: — Я люблю тебя и хочу быть с тобой несмотря ни на что. Да, сейчас у нас сложный период, да, ты лжёшь мне, да, мы ссоримся, но ты — не боль, не горе и не тьма, я не хочу покидать тебя и уверена в том, что мы вместе со всем справимся! — воскликнула Уимс, но, ощутив, как дрожит Лин, ослабила хватку и спокойным голосом попросила: — Посмотри на меня, — когда Лин подняла на неё заплаканное, потерянное лицо, Лариса, глядя ей в глаза, твёрдо произнесла: — Я люблю тебя, ты любишь меня — и это главное. Ты сделала меня счастливой, и мне не нужен никто другой — мне нужна моя Лин. И чем быстрее мы вернём тебя в норму, тем лучше будет нам обеим. Именно поэтому я так сильно хочу, чтобы ты раскрылась мне: когда ты расскажешь о своих проблемах, я помогу тебе решить их, и всё вновь станет светлым и радостным, обещаю тебе, солнышко моё, — с этими словами Лариса оставила мягкий поцелуй на губах возлюбленной. — Я понимаю, что тебе было тяжело решиться рассказать мне обо всём, а когда я столь ничтожным образом подвела тебя, ты инстинктивно закрылась и теперь уже не хочешь раскрывать мне правду, но надеюсь, что ты понимаешь: когда это случится, и тебе, и мне станет в сотни раз легче. У меня много вопросов, и я не жду от тебя ответов сию же минуту, но они нужны мне, и ты сама понимаешь, почему. Чем быстрее ты решишься — тем лучше будет нам обеим. Понимаешь? — Лариса уловила слабый кивок, и успокаивающим движением провела по рыжим волосам: — Хорошо, а теперь давай вернёмся в спальню — тебе нужен отдых. Лорел, дрожащая от эмоций, вновь кивнула Ларисе, и тогда женщина отпустила её. Забрав телефон со стола и одним взглядом проверив, точно ли она выключила котёл с зельем, Лорел вложила руку в ладонь Ларисы и последовала за ней в замок. Когда они поднялись в спальню, Лариса отправила Лин в душ, а сама занялась приготовлением мятного чая. Душа Уимс разрывалась от боли и отчаяния, и женщина вновь держалась исключительно ради Мэрилин, но не могла не корить себя за то, что уснула, за то, что сорвалась вчера, за то, что не смогла убедить Лин рассказать всё ещё давным-давно. Ей было так страшно и горько от осознания, что Мэрилин едва не покончила с собой из-за тайн и последней каплей для неё стала мысль о том, что Лариса разлюбила её… Уимс ясно видела, что Лин уже переступила черту некого безумия, и эту проблему нужно срочно решить, пока не стало слишком поздно… И у Ларисы были некоторые мысли на этот счёт. Но они — для завтрашнего дня. А этим вечером они будут справляться самостоятельно. Поэтому, когда морально разбитая и уже ни о чем не способная думать Лорел вышла из ванной, Лариса вручила ей мятный чай, поцеловала возлюбленную в макушку и быстро приняла душ сама, прежде чем забралась в подготовленную постель и неловко замерла рядом с зависнувшей в прострации Лин, сидящей на кровати по-турецки с пустой чашкой в руках. Лорел действительно не замечала присутствия Ларисы, потому что после столь насыщенного дня она была обессилена, морально опустошена и совершенно не понимала, как ей быть дальше со всем этим. Пытаясь осмыслить всё произошедшее, она путалась в собственных мыслях и даже уже не была уверена, что осталась жива — может, так выглядит её персональный ад, кто знает?.. Но стоило Ларисе коснуться её руки — и эти мысли испарились. Вздрогнув, Лорел повернулась вправо, увидела взволнованные голубые глаза и поняла: нет, это — всё ещё жизнь. Мягким движением забрав чашку из рук возлюбленной, Лариса поставила предмет на тумбочку и села рядом с Мэрилин. Лорел слегка придвинулась к ней и опустила свою голову на плечо Уимс, Лариса мигом приобняла её одной рукой, и Лорел ощутила себя максимально маленькой и глупой. — Ты действительно хочешь быть со мной? Даже после всего, что произошло?.. — Лорел рвано вздохнула, ощущая, как Лариса устраивается поудобнее и обнимает её обеими руками. — Да, милая, — мягко произнесла Уимс, прижимаясь щекой к голове Мэрилин. — Я люблю тебя, хочу быть с тобой и надеюсь помочь тебе справиться со всеми проблемами. Услышав это вновь, Лорел скривилась, задыхаясь от почти физической боли в груди. Лариса испугалась, увидев это: — Лин?! Лин, что с тобой? — в этот момент Лорел издала тихий, горестный вой, и Уимс тут же прижала её к себе, догадавшись, что Мэрилин не удаётся заплакать: — Всё хорошо, солнце, дыши, слышишь, дыши… — Лариса стала покрывать голову возлюбленной поцелуями, гладить её по спине и вскоре услышала, что дыхание Лин выровнялось, а затем женщина отстранилась и странно взглянула на неё: — Почему?.. — тихо выдохнула она, взволнованно сводя брови. — Что — почему, милая? — спросила Лариса. — Я не понимаю: почему ты всё ещё любишь меня? — едва слышно выдохнула Лорел, находя множество причин, из-за которых Ларисе давно пора её бросить, и ни одной — на то, чтобы Уимс хотелось оставаться с ней рядом. Лариса легко провела кончиками пальцев по её щеке, приблизилась к лицу возлюбленной, оставила мягкий поцелуй на её губах и только после этого, печально улыбнувшись, прошептала: — Я просто чувствую это — и всё. Любовь — это не мысль, Лин. Лорел опустила взгляд. Она понимала это, но всё равно не могла избавиться от убеждения, что не заслуживает любви Ларисы и та не должна любить её. Видя, что возлюбленная погружается в тёмные размышления и начинает хмуриться, Лариса нежно коснулась её бедра и произнесла: — Лин, тебе нужно отдохнуть, иди сюда… — с этими словами Лариса опустилась на подушку и призывно раскрыла руки. Лорел внимательно изучила лицо возлюбленной: Лариса действительно была нежно настроена к ней сейчас, но взгляд женщины, несомненно, отражал её переживания. Слегка улыбнувшись, Лорел опустилась на плечо Уимс, привычно прижалась к ней и искренне прошептала: — Я благодарна тебе за всё, мой ангел, и очень сильно люблю тебя… Лариса, мягко поглаживающая её спину, тихо вздохнула и ласково ответила: — А я люблю и буду любить тебя, солнышко, что бы не произошло. Я с тобой — всегда помни об этом, — она поцеловала Лин в лоб. — И, Лин, прошу, умоляю тебя… — дрожащим голосом начала Лариса и вдруг оборвалась, не в силах закончить. — Что, Лар? — напряжённо спросила Лорел, чувствуя, как сердце начинает стучать быстрее. Уимс постаралась угомонить свои эмоции, но всё равно дрожащим, раненым голосом произнесла: — Лин, умоляю, пообещай мне, что не попытаешься убить себя снова… — Лариса прикрыла глаза, позволяя слезам скатиться по щекам. — Наверное, я поступаю неправильно, потому что это твоя жизнь, я не могу заставлять тебя, но, чёрт, Мэрилин… — Я не хочу делать этого, — Лорел взяла Ларису за руку и переплела их пальцы. — Я психанула, но не нажала бы на курок. Это был довольно драматичный способ подумать — я же говорила… — Мэрилин! — воскликнула Лариса, жмурясь, потому что знала: Лин лжёт, но, не решившись спорить, выдавила из себя: — Ладно, даже если всё так… Пообещай мне, что не сделаешь этого снова, — она взглянула на возлюбленную, всё ещё плача, и взволнованная Лорел стремительно прошептала: — Обещаю, что не покину тебя таким образом — я не убью себя, — она закрепила свои слова на губах Ларисы лёгким поцелуем, а следом осторожно стёрла слёзы с щёк возлюбленной и снова опустилась на её плечо. — Я люблю тебя. — А я люблю тебя, Лин, — выдохнула Лариса. — Всё, а теперь отдыхай, милая. Лорел послушно прикрыла глаза и устроилась поудобнее. Ей действительно хотелось отключиться поскорее, но мысли не позволили сделать ей это мгновенно: Лорел вновь невольно задумалась над своими провальными попытками поступить «правильно», над потрясением бедной Ларисы и её отчаянным желанием помочь ей, а ещё над тем обещанием, что возлюбленная взяла с неё… Лариса ужасно боялась потерять её, и только сейчас Лорел в полной мере смогла понять, что сделала бы с возлюбленной своим самоубийством… Письмо не смогло бы загладить вину и успокоить Уимс — она всё равно винила бы себя в произошедшем и страдала от ужасной боли. Осознание того, как же сильно Лариса любит её после всех идиотских поступков Лин, просто уничтожало Лорел: она с изумлением понимала, что Уимс, услышав исповедь после попытки самоубийства, вероятнее всего простила бы её… Но, чёрт возьми, все обстоятельства были против этого!И Лорел не могла понять: почему?..
Лариса тоже не могла понять, почему Лин считает, что какие-то высшие силы против того, чтобы она повторила своё признание… И чем больше Лариса думала об этом, тем сильнее злилась — на себя, на то, что заснула в такой важный момент и теперь не знала, как добиться от Мэрилин правды снова! На самом деле Уимс была практически уничтожена произошедшем и винила себя во всём: если бы вчера вечером она не сорвалась бы, они бы не поссорились, Лин не сбежала бы, не решила, что Лариса больше не любит её, и не попыталась бы покончить с собой… И тогда она точно бы не испытала бы ужасную боль и разочарование от того, что произнесла столь сложную и значимую речь в пустоту, и не закрылась от Ларисы окончательно. Уимс, наверное, точно впала бы в отчаяние, если бы не рискнула поцеловать Лин в нужный момент — именно ощущение любви и нежности Мэрилин доказывало Ларисе, что не всё потеряно. Лин могла говорить что угодно, но, пока её поцелуи оставались такими же чувственными, они могли всё исправить. Лариса уповала на любовь — и она всё ещё связывала их с Лин, даже, как казалось Уимс, сильнее, чем прежде. И это было важнее всего остального. Однако теперь страх потерять их любовь яростно укоренился в сердце Ларисы: она долгое время лежала без сна, вслушиваясь в дыхание Лин и выискивая способы вновь разговорить возлюбленную, а после — всю ночь испуганно просыпалась, проверяла, что Мэрилин рядом, и засыпала снова, пока мозг не присылал ей очередной кошмар про возлюбленную и женщина не просыпалась вновь, дабы убедиться, что всё в порядке. Утром Лариса терпеливо дождалась пробуждения Мэрилин, спящей на её плече, и, стоило возлюбленной только раскрыть глаза, Уимс коснулась её лба губами и взволнованно спросила: — Доброе утро, любовь моя, как ты? Лорел взволнованно вздохнула и неуверенно ответила: — Доброго, ангел, не знаю даже… — Ничего, это нормально, — мягко улыбнулась ей Лариса. — Всё будет хорошо. Я с тобой. Мы справимся. Лорел зажмурилась и прижалась к ней, и Лариса обняла возлюбленную, слегка поглаживая её спину. Некоторое время они полежали молча, погруженные каждая в свои мысли и вслушивающиеся в их синхронное дыхание, пока в какой-то момент Лорел не ощутила острое желание поцеловать Ларису и не поднялась с её плеча, чтобы коснуться любимых губ. Лариса, довольная этим добрым знаком (в последние недели Лин не часто начинала подобные действия первой), ответила возлюбленной, мягко скользя руками по её телу и надеясь, что скоро всё вновь будет хорошо. Немного понежившись в постели, обе съедаемые виной, они вынуждены были всё-таки выбраться из-под одеяла и заняться утренней рутиной, протекающей довольно обыденно и оттого несколько пугающе для обеих. Позавтракав и приведя себя в порядок, они вместе замерли у входной двери, чувствуя напряжённую недосказанность между ними. Лариса не выдержала первой: — Ты же будешь в порядке, если пойдёшь сейчас в оранжерею одна? — тревожно спросила она, взяв Мэрилин за руки и глядя ей в глаза. — Ангел, я сдержу данное обещание, не волнуйся… — расстроенно покачала головой Лорел, понимая, что Лариса теперь имеет полное право не доверять ей. — Со мной всё будет хорошо: я просто займусь растениями, как обычно. — Хорошо, я верю тебе, Лин, — Лариса слегка сжала её руки и наклонилась вперёд, чтобы выдохнуть возлюбленной в губы: — Я люблю тебя, — и поцеловать её. Когда Уимс отстранилась, Лорел искренне улыбнулась ей: — А я люблю тебя. Однако в оранжерее её мигом накрыло апатией: она не могла даже представить, что будет дальше, но уже чувствовала, что ей будет плохо. Разобравшись с варевом Гуди и действительно занявшись растениями, Лорел не могла выпутаться из своих тёмных мыслей, всё сильнее опутывавших её. Лорел видела только один путь — и ненавидела его всей своей душой. Она не могла поверить, что ей всё-таки придётся и дальше лгать, скрывать правду и вести тайную жизнь, ведь за то время, что она готовила свою исповедь, Лорел успела поверить в то, что наконец-то сбросит эту ношу со своего сердца… Но всё оказалось напрасно, и Лорел было невыносимо гадко от этого. Когда Гейтс уже спустилась на первый этаж, закончив с растениями наверху, она услышала, как кто-то вошёл в оранжерею. Лорел успела подумать, что это агент, но, испуганно обернувшись, увидела в дверях Ларису и облегчённо выдохнула. Только вот рано — заметив на лице Ларисы смятение и напряжение, Гейтс вновь ощутила, как её внутренности тревожно летят в бездну. — Лар?.. — неуверенно позвала она. — Всё в порядке? Лариса приблизилась к ней и взяла возлюбленную за руки. Она говорила виновато и неуверенно, будто бы боясь, хоть и пыталась сделать вид, что спокойна: — Не знаю, как ты отнесёшься к этому, но, Лин, послушай, нам с тобой необходимо честно поговорить, тебе действительно нужна помощь, и я считаю, что это будет наилучшим решением сейчас… — Лар… — настороженно протянула Лорел, чувствуя, как женщина крепко удерживает её руки. — Всё хорошо, тебе не о чем волноваться, мы просто поговорим, веришь мне? — с этими словами Лариса повернулась в сторону двери, и с улицы в помещение вошёл кто-то ещё… Лорел невольно сжала ладони возлюбленной, увидев на пороге своей оранжереи Валери Кинботт, и перевела возмущённый взгляд на Ларису.Что всё это значило?!