МГА: Символ Разврата

      Половые губы Токаге набухли и приобрели красно-розовый оттенок, стали истекать соками и раскрылись навстречу язычку Момо. Она тщательно вылизывала каждый сантиметр киски, не оставляя без внимания ни клитор, ни уретру под ним, словно кошка, что недавно испачкалась и хотела побыстрее вымыться.       В начале её бросало в краску одно только прикосновение к такому «грязному» местечку, теперь же она вошла во вкус. Слова о том, что студентке будет не так больно принимать огромный член, если она как следует потечёт явно обнадёжили Яойрозу. Дали ей надежду, о том, что, подготовив Токаге к сексу, она сможет загладить вину перед ней. На самом же деле Момо искала оправдание для себя, наверняка, так ей жилось бы легче. Я не стал развеивать эти убеждения, пусть считает, что хочет.       Пока девушка занималась киской Токаге, я решил посмотреть, как на это реагирует сама студентка. За этим собственно мы и пришли в кабинет, я хотел увидеть реакцию юной героини. Экран плазмы переключился с места под лестничным пролётом, где Мина, можно сказать, изнасиловала Деку, обратно к столовой, за стол к оставшимся студентам: Урараке, Джиро, Хагакуре и Токаге.       Очако сидела на нервах, тыкая вилкой в котлету с пюре, к которому так и не притронулась с начала обеда. Её бровки «запятые» насупились, она прикусила нижнюю губу и тяжело дышала через нос, практически сопела как бык. То, что Мина так бесцеремонно увела Мидорию в медицинский кабинет явно не нравилось Урараке. Кажется, девушка ревновала. Ох, если бы она только знала, что эти двое даже не дошли до Исцеляющей девочки.       Джиро старалась не смотреть на Очако, уткнувшись взглядом в поднос. Любой зрительный контакт в подобной неловкой ситуации, когда напряженная тишина не просто повисла в воздухе, но чуть ли не сдавливала и душила, давался ей тяжело. Всё же какая бы рокерша она ни была, в первую очередь Кьёко сосредотачивалась на внутреннем мире, то есть была интровертом. Девушка любила музыку, ушла в субкультуру, но все эти разговоры ей давались тяжело. Одно то что она не могла признать, что ей нравится Каминари говорило о многом.       При отсутствии Мины, роль заводилы досталась Хагакуре — девушке, стремящейся привлечь к себе побольше глаз, как иронично. Невидимка травила байки, во всю размахивая рукавами, пытаясь расшевелить то одну девушку, то другую. Их ответы же были вялыми, Кьёко позволяла себе улыбнуться над очередной шуткой, а Урарака будто бы и не замечала, что сейчас творится вокруг неё.       Самое интересное происходило на противоположной стороне стола, где осталась одна Токаге. Как только язычок Момо прикасался к нежной кожице её влагалища, Сецуна как могла сдерживала исторгающийся из неё стон. Девушка сначала плотно смыкала губы, но звук всё равно пробивался сквозь заслоны, теперь он звучал как протяжное мычание. Затем она попыталась прикусывать нижнюю губу и прикрывать рот ладонью, теперь от звука остался только писк. И всё равно со стороны это смотрелось максимально странно. Согнувшись в три погибели студентка, закрывает себе рот и пищит. Такое просто не могло не привлечь внимание девушек, сидящих на расстояние вытянутой руки.       Даже Урарака отвлеклась от подтачивающих изнутри мыслей и перевела взгляд на Сецуну.       — Токаге-тян, тебе хуже? Может и правда еда была несвежая, — даже когда Очако пыталась проявить участие и поддержку, она больше успокаивала саму себя.       — Тебя может тоже в медпункт отвести или преподов позвать? — стала оглядываться по сторонам Кьёка.       — Аах, не-нет, не надо, — сдерживая стоны пробормотала Токаге, — у меня… У меня просто отрыжка, ха-ха и всё! Как же стыдно!       Хагакуре встала с места и обошла стол. Сецуна даже не успела отговорить невидимку. Она просто стала стучать «больную» по спине.       — Нечего стесняться! Давай-ка, Токаге-тян, тебе должно полегчать от этого! — продолжая хлопать по спине сказала Тору.       Токаге очень повезло, что вся её киска находилась сейчас в другом месте. Иначе запах и характерные выделения смазки скрыть было бы невозможно. А запах стоял просто замечательный, терпкий мускусный, кажется она уже была готова принять меня.       С меня тоже лилось ручьём, головка извергала из себя жирные капли смазки, член блестел покрытый ею до самого основания. Мошонка зудела, она буквально налилась горячей спермой и свисала тяжелым грузом, оттягивая кожу с члена на себя. Мне казалось, что новое семя зарождалось в яйцах каждый раз, когда я смотрел как Момо пьёт из мясного кубка.       Соки из разгорячённой киски стекали по подбородку студентки, когда та, в очередной раз, прильнула губами к нижним губкам, слившись в похабном поцелуе. И не простом поцелуе, а французском, ведь Яойрозу засовывала язык в самое нутро влагалища, водила им вдоль стенок, дочиста вылизывая их от смазки. Она высасывала любовные соки, причмокивая, сжимая губы бантиком, а её впалые щеки говори, что девушка делает это с усердием. Конечно от такого напора киска Токаге текла только сильнее. Казалось, что она превратилась в неиссякаемый горный ключ из которого била чистейшая струя природной воды.       Сецуне очень повезло, что она сейчас сидела за столом, иначе бы все увидели, как дрожат её коленки, как она ерзает задом по стулу, пытаясь унять сводящий с ума зуд между ног. Единственная кто находилась сейчас рядом — Тору, стала свидетелем того как Токаге кончила. Она плотно сжала бедра, засунула ладони между ног, будто пытаясь сдержать оргазм, но тот уже пошел вдоль позвоночника. Раскалённая молния пронзила тело девушки, заставляя ту выпрямиться и откинуть голову назад, с губ Сецуны сорвался мокрый стон. Девочки за столом непроизвольно зарделись, возможно они даже не осознали почему. Ведь такой звук издают отнюдь не от боли, его мог вызвать только ярчайший момент удовольствия. — Достаточно, сейчас самое время, — сказал я Момо, которая продолжала вылизывать киску, даже после того как та стала сокращаться и подергиваться в оргазме.       — Та? Латно, чейчас, — ответила она, не вынимая языка из влагалища. Такие момент ещё больше распаляли меня.       Когда девушка наконец отпрянула от вульвы её было не узнать, нижняя часть лица была покрыта смазкой, по щекам, губам и подбородку растекались прозрачные разводы вместе с прилипшими к коже лобковыми волосами Токаге, даже с кончика носа свисала капелька.       — Сразу после оргазма мышцы должно находиться в расслабленном состоянии, — я поманил девушку пальцем, а потом указал на член, — я не буду её трогать, всё будешь делать сама. Это награда за принятие тяжелого решения. Сможешь контролировать процесс, а то ведь я могу так её натянуть, что там чего-нибудь разовётся.       Конечно я врал о своих мотивах. Мне просто хотелось, что Момо помогла в изнасиловании студентки, стала соучастником. Она должна почувствовать всю горечь сделанного выбора, должна понять, как низко пала. Чтобы даже мельчайший огонёк героизма навсегда погас внутри неё, залитый смазкой и семенем.       — Она… Она сейчас… Эм, кончила? — девушка вдруг опешила, — Я довела её до… До оргазма?!       — Не стоит так прибедняться, твой ловкий язычок и жадные губки как следует отполировали эту пизду, — я похабно подмигнул ей, а рукой толкнул в плечо, так чтобы девушка лицом уперлась в член.       Налитый кровью жезл оказался прямо у неё между глаз. Она сглотнула и провела взглядом от основания до конца члена, оценивая его размер. Потом посмотрела на киску и ахнула, когда поняла несоответствие размеров. Толщина, длина — этот мясной конус должен будет ужасно деформироваться, чтобы налезть на такой здоровый хуй.       — Нет, нет, я не могу! Она же девственница… И такой первый раз… Это будет ужасно! — вдруг опомнилась девушка.       Она хотела было отпрянуть в сторону, отвести ладони подальше, но я ухватился за длинные волосы девушки и не дал сделать этого. Момо вскрикнула, когда мои пальцы сжали её темные кудри.       — Поздно, слишком поздно, выбор уже сделан! — крикнул я. — Единственное, что тебе остаётся действовать быстро, пока она ещё хорошо смазана и расслаблена после того как кончила. Или так или я сам займусь этим куском мяса.       Момо открыла было рот, чтобы возразить, но не смогла выдавить из себя ни слова и только пристыженно сжала губы. Её липкие пальчики держали конус из плоти по бокам, она подняла его над членом, так чтобы половые губы едва касались головки. И тут она опять обомлела, теперь девушка могла «на глаз» оценить, что алая головка члена была толще чем вход во влагалище. Ей придётся буквально насаживать губы, чтобы те натянулись здоровый пенис.       Яойрозу опять громко сглотнула слюну и стала опускать руки. Я почувствовал прикосновение нижних губ Токаге к члену. Они целовали мою уретру, но пока не могли поглотить всю головку, даже её кончик. Момо не прикладывала сил, она только легонечко надавливала, но так у неё ничего не выходило. Пизда только терлась о член и соскальзывала с него, из-за обилия смазки вытекающей из неё.       — Дави сильнее! Навались! — скомандовал я. Руки уже чесали самому ухватиться за мясной конус и просто порвать его, но я сдержался.       От моих слов Момо дернулась в испуге, потом плотнее сжала плоть между пальцами и опустила корпус, чтобы приложить дополнительные силы. Мокрая киска стала поддаваться и натягивать на головку, мягко обволакивая её. Сначала только кончик, потом половину и тут опять начали проблемы, я уперся в сокровенное местечко. Даже половины головки хватило, чтобы нащупать девственную плеву студентки. Я знал, что они бывают разные. У кого тончайшие, иногда их вообще нет, но у Токаге была мясистая пленка, натянутая как струна, такую сложнее всего пробить и больнее для девушки. В ней сверх меры сосредоточены волокна и нервные окончания и даже кровеносные сосуды. Соединительная ткань прислонилась к головке, буквально прилипла. Как же меня это будоражило, я чуть было не кончил только от прикосновения к ней. Скоро Токаге ждёт много боли и крови.       — Не останавливайся! Дави сильнее, дура! — меня перекосило от злости и возбуждения, я вцепился в кресло, чтобы не дай бог сорваться.       Я отвлекся от зрелища, чтобы метнуть взгляд к монитору, где сама Тогаке сейчас взвыла от боли. Да, девушка понимала к чему всё идёт. Она чувствовала напряжение на входе во влагалище, ощущала жар от моего члена, врывающегося внутрь неё.       Беспокойство сменилось страхом, а затем и ужасом. Она ничего не могла поделать с этим. Никак не могла помешать, куда бы не убежала или спряталась, кого бы не позвала на помощь. Всё было тщетно. Она могла только ждать неминуемой развязки.       Её глаза выпучились, она практически не моргала, вперев взгляд в Тору, схватил ту за пиджак. Дрожь охватило всё тело Токаге, хрип вместо дыхания, бессвязно бормоча себе под нос, девушка пыталась сказать что-то сокурснице, но та просто не понимала её лепета.       — Токаге-тян?! Что с тобой? Я не понимаю, — Хагакуре нагнулась к лицу Сецуны, чтобы получше расслышать.       В этот же момент Момо нашла в себе силы навалиться всем телом на мясистый конус, чтобы наконец продвинуть его дальше. Плева порвалась под напором моей горячей плоти. Эластичная плёнка сначала обволокла всю головку, а затем не выдержав напряжения лопнула. Капли крови стали стекать из отверстия влагалища, прямо по стволу пениса, оставляя за собой разводы, обильно окропляя кожу, капая с яиц.       Токаге заорала, это был поистине животный крик, её ноздри раздулись, а зрачки закатились, она схватилась за горло будто из груди выбили весь воздух. Измученный, дикий вид девушки пугал неокрепшие умы студенток, они резко повставали с мест и бросились к ней на выручку. Настоящие герои.       Преодолев сопротивление член стал всё глубже заходить внутрь. Ребристые мокрые стеночки стали размягчаться и разглаживаться, чтобы влагалище могло растянуться насколько это вообще возможно. Внутри было тепло и тесно, пизда пыталась раздавить мой хуй сжав его, но единственное, что она реально могла это только уступить напору. Прямо в руках Момо конус стал видоизменяться и теперь напоминал цилиндр. Тонкий слой кожи натянулся так сильно, что стали просвечивать вены и сосуды их капиллярная сеточка напоминала алых змей, тянувшихся вдоль плоти. Как же меня это возбуждало.       Конус натянулся на добрых половину члена и там Момо решила остановиться. Девушка посмотрела на меня глазами полными слез и надежды.       — До-достаточно же? Теперь надо поднять… — робко произнесла она.       — Я скажу, когда будет достаточно! Не останавливайся! Эта пизда будет натянута по самые яйца, иначе следующей истекающей кровью блядью на моём хуе будешь ты! — гаркнул я, как эта тварь вообще посмела остановиться. Хороший подзатыльник вразумил девчонку и всхлипывая она продолжила.       Момо опять налегла, что есть мочи, ей пальцы соскальзывали, поэтому она плотнее вцепилась в плоть Токаге, впиваясь ноготками до крови, оставляя царапины. Удивительные свойства влагалища к растяжению позволили ему тонким слоем лечь мне на член. Как будто тесто, раскатанное скалкой. Это незабываемые ощущения, особенно когда смотри со стороны. На члене, плотно обхватив его натянут живой чехол: он истекает соками, сжимается, пульсирует. А прямо напротив юная красотка пыжиться растянуть его ещё сильнее. Пот течет с неё ручьём, она только поправляет прилипшие к лицу волосы, убирает их назад, сопя и всхлипывая. Теперь пизда Токаге мне как вторая кожа.       Я плохо могут сосредоточиться на чем-то кроме захватившего меня возбуждения, но всё же скашиваю взгляд, чтобы проверить как там Сецуна. Девочки взяли её под руки и куда-то уводят. С одной стороны, Токаге держит Тору, а с другой Кьёка, Очако бежит впереди. Они покидают столовую. Не знаю, что Сецуна наплела им, особенно в таком состоянии, но вместо медпункта они направляются к общежитию, где живет класс 1-А.       — Го-готово, Всемогущий, — тихий голос Яойрозу отвлекает меня от экрана.       У неё получилось натянуть пизду по самые яйца. Цилиндр теперь потерял острые углы и окончательно деформировался в облегающий член носок из плоти и крови. Интересно, какие ощущения я бы испытал, если бы встал сейчас член в дырочку Момо использую влагалище Токаге как презерватив? Я сразу отогнал от себя безумную мысль, нельзя было подводить Яойрозу, сразу после обещания не трогать её. Пусть запомнит, что сегодня её спас отнюдь не героизм.       — Замечательно. Ты такая молодец, Шестая, я горжусь тобой, — поток ласки лился с моих губ, ладонь же легла на мокрые волосы Момо. Я погладил девчонку.       — Спа-пасибо, Всемогущий, — странная смесь горечи, стыда и удивления промелькнула на лице Яойрозу.       — Теперь пришло время секса.