Необходима большая смелость, чтобы противостоять врагам, но гораздо большая, чтобы пойти наперекор друзьям
Мрачное и неловкое напряжение сейчас, Чимин уверен, можно черпать ложкой. Он потирает ногу и с недовольством смотрит на пнувшего его Тэхена. Тот многозначительно дергает бровями, расширяет глаза, однако Чимин хмурится, не понимая ни единого из намеков. Друг фыркает и утыкается в меню. — И тебе привет, Чон, — Юнги прикрывает глаза, словно борется с приступом головной боли, цедит с плохо скрываемым раздражением. — Определились уже? Пак косится на Чонгука, который улыбается с хитрым огоньком в глазах. И совсем недобрым. — То есть ты решил пропустить игру из-за этого? — тянет Чон будто бы с недоверием, рукой обводя кафе. — Не твое дело, — произносит Юнги все с тем же раздражением, а Чимин только сейчас замечает его болезненный вид: темные, почти чёрные круги под глазами, бледные иссохшие губы, зеленоватый оттенок лица. Не то чтобы до этого Мин был образцом человека со здоровым образом жизни. Но сейчас он больше похож на зомби, чем на того Юнги, которого Пак привык видеть за партой по правую сторону от себя. — Как это не моё? Моя команда теперь ближе к победе, спасибо огромное, что не пришёл, — Чон улыбается, а судя по выражению лица Юнги, тот готов сейчас фальшивую благодарность Чонгука засунуть ему куда подальше. Неприятное дежавю медленно начинает разрастаться внутри, скручивая желудок. Последнее, чего сейчас хочется Чимину — так это лицезреть очередную драку. Он тщетно пытается поймать взгляд Тэхена. Ким единственный, кто способен успокоить Чонгука, нагло провоцирующего конфликт. Более мягкий и лояльный, он всегда мог усмирить вспыльчивый нрав своего возлюбленного. Они все время работали как идеальный баланс, позволяющий влипать в неприятности чуть реже обычного. Но Тэхен молчит, даже глаз не поднимает. Чимин нервозно крутит браслет на запястье, понимая, что его самого Чон в жизни не послушает, если он попросит его помолчать хотя бы раз. — Мечтай дальше, — цедит Юнги, а Пак, кажется, слышит хруст ручки в его руках. — Я научу тебя играть, когда мы выиграем на региональных. — Жду не дождусь. Вы заказываете или валите отсюда? — Чонгук очень уж высокомерно улыбается, но все же хмыкает и заказывает. При чем столько, что Чимину становится чуть ли не плохо. Друг всегда ест много, но Пак все же каждый раз удивляется, как его желудок столько вмещает. Когда его одноклассник отходит, Чимин наконец-то обретает способность разговаривать. — За что? — спрашивает он у Тэхена, который в ответ кривит губы. — Зачем ты с ним здороваешься? И вообще общаешься, он же... — Пак глупо моргает и вопросительно склоняет голову, не понимая сути претензии. Да, обычно люди не очень жалуют Юнги, но если даже Чонгук смирился, то что не нравится Тэхену — милейшему человеку на свете? — Он же официант! Нотки такой неприязни в бархатном и мягком голосе друга ощущаются чужеродно, и, кажется, чуть царапают своей неожиданностью. Чимин ничего постыдного в такой работе не видит, но все равно мнется. — Я не знал, — это все, что удается ему выдавить, хотя в голове так и трепещут возражения и собственное мнение, которые так часто приходится оставлять при себе. — И что такого? — поддержка неожиданно приходит в лице Чонгука, который вдруг озвучивает его мысли. — Он же тебе не нравится, — произносит Ким, откидываясь на спинку стула. — Он — да, но против официантов я ничего не имею. Работа как работа, — он пожимает плечами. — Да бесит он меня, — бурчит Тэхен, — ходит по школе такой весь важный, а на деле вон, столы протирает, — кривится он, и Чимин все же не выдерживает, чувствуя неожиданный прилив защитить одноклассника. — Но он хороший! Юнги всегда мне помогает, угощает и вообще... — Ну и дружи тогда с ним, — обиженно роняет Тэхен, заставляя Чимина смущенно замолчать. Не слишком ли много он уделяет Мин Юнги внимания и места в своей жизни? — Прости, просто... — Хватит вам уже, — подает голос Чонгук чуть громче и грубее обычного, — он придурок, но я не хочу его обсуждать, — ставит точку, как и всегда, негласно становясь тем, кого люди слушают. Слушаются и Чимин с Тэхеном. Чонгук накрывает руку Тэхена, лежащую на столе, своей. Ким все еще выглядит возмущенным, но заметно расслабляется. Так же, как Пак не привык спорить с людьми, Тэхен не привык препираться с Чонгуком. Поэтому друг переводит тему, завязывая разговор о своем путешествии. Взаимное недовольство сходит на нет настолько же быстро, как и появилось. И вот, Чимин хохочет над забавными историями Тэхена; рассказывает, как он переживает перед соревнованиями, которые состоятся уже на следующей неделе; удивляется свежим сплетням Чонгука; старается поддерживать разговор о баскетболе; куда живее обсуждает их любимую компьютерную игру; поддерживает общие жалобы на учителей. Чимин знает одну важную вещь — не смотря ни на что, им троим неизменно будет о чем поговорить. И ему кажется, это и есть главное достоинство их дружбы. Однако неприятный осадок от спорных высказываний друга не испаряется, все же чуть скребет внутри. Особенно, когда Чимин иногда поглядывает на Юнги, приносящего им нескончаемые блюда. Тот с каждым новым будто становится все бледнее и медленнее, но Пак списывает это на усталость и недовольство их присутствием. Чимин тянет воду из трубочки, когда перед ним ставят тарелку с ароматными пуноппанами, и чуть не давится от их аппетитности. Пока Юнги слушает, что еще нужно принести его другу-обжоре, они вновь смотрят друг другу в глаза. Секундное пересечение взглядов не успевает развиться в немой диалог, в котором Чимин бы обязательно попросил прощение за поведение друга. Но не начавшийся диалог прерывается оглушительным звоном тарелки, упавшей со стола. Чимин вздрагивает, а Юнги едва успевает отшатнуться от осколков, громко матерясь. Тэхен напротив ухмыляется, Чонгук хихикает и закатывает глаза, а Чимин хочет наклониться, чтобы помочь, но Мин машет на него рукой и приседает за остатками тарелки, закатывая глаза. Пока его друзья продолжают разговор, Пак прислушивается к звукам из-под стола. Раздаются ругательства, слышится какая-то возня. Наконец Юнги медленно поднимается, одной рукой держась за стол. Он выглядит так нездорово, чуть пошатываясь, что сперва Чимин пугается, что тот рухнет в обморок сразу же, как выпрямится окончательно. Это не усталость. Определенно нет. — Мин, у тебя тут... — Чонгук замирает на полуслове, тыча пальцем куда-то в живот растерянного Юнги, начавшего тяжелее дышать. Чимин опускает взгляд вместе с ним и тут же жалеет, когда его немедленно начинает мутить от увиденного. Чимину плохо от крови. Он боится крови. Он ненавидит кровь. Темно-бордовое пятно медленно расплывается на ткани футболки. Мин дрожащими руками приподнимает ее, открывая вид на полностью пропитавшийся кровью бинт. Чимин хочет стереть это зрелище из памяти навсегда. Бледные пальцы Юнги, прикоснувшиеся к бинту, окрашиваются в такой же цвет, за ними тянется вязкая темная нить, а у Чимина от одного вида происходящего мир в глазах двоится, пляшет мутными всполохами, ладони потеют. Он видит, как подскакивает Чонгук, помогая ослабевшему Юнги опереться на него, слышит голос Тэхена, вызывающего скорую, но с собой ничего поделать не может. Прежде чем перед глазами темнеет, он еще раз бросает взгляд на Юнги, который... улыбается? Конечно, он не мог улыбаться. Чимину показалось.***
После его пробуждения прошло минут пять. Или пятнадцать. Или три часа. Юнги не знает. Первая его осознанная мысль была довольно абсурдной и даже забавной. Он бы даже посмеялся, если бы не адская сухость во рту. Первым делом Юнги подумал, как же жизнь извращенно к нему благосклонна. Иначе никак нельзя объяснить, почему он все еще жив, явно находясь в больнице, а не в чистилище. Или где там следует находиться умершим душам. Но жизнь, как ни странно, все еще здесь. Течет в его венах, ощущается на кончиках продрогших пальцев, бьется в сердце. Наверное, Юнги следует быть ей за все это благодарным. За одно его существование. Он моргает, чтобы избавиться от осточертевших за это время черных «мушек», плавающих перед глазами. Слабой рукой нащупывает тугую повязку, осматривая комнату настолько, насколько позволяет сейчас неважное зрение и бинт, мешающий полноценно вздохнуть. Обычная палата в их единственной городской больнице, каких здесь десятки. Одинаковых и безликих. Юнги помнит расположение кроватей, дизайн прикроватных тумбочек, расцветку шторки у кровати. Помнит запах лекарств, медицинского спирта, постельного белья, больничной еды. Помнит старенькую добрую медсестру и серьезного высокого врача. Мин прокручивает те воспоминания одно за другим, как на заевшей пластинке, не желая, чтобы в голове всплыло всё прочее, связанное с тем временем. Отвратное, болезненное, страшное. То, что отчаянно хочется похоронить в самых недрах его памяти. Как и тогда, у него дергается глаз. И срабатывает спусковой крючок. Четыре года назад он так же лежал в этой больнице, но только с зашитым от пореза горлом. Четырнадцатилетним мальчишкой, тогда не до конца понимающим, действительно ли его собственный отец чуть не отправил сына на тот свет из-за чего-то настолько незначительного, что эта мелочь — единственное, что не запомнилось Юнги. Тогда ему сказали, что то, что он выжил — настоящее чудо. Но он, маленький и глупый, даже успел пожалеть, что ему не удалось умереть и освободить отца от такого неподъемного груза, как он. Не до конца еще было осознанно то, что не стоит надеяться, что однажды все же у него получится вытащить отца из его беспробудного пьянства. Несколько лет назад собственная жизнь не казалась такой драгоценностью, как единственная вещь, что действительно принадлежит только ему и никому больше. Он еще раз осматривает палату, и на глаза попадается огромный фикус в углу. Похожий Юнги разбил во время той страшной истерики, в течении которой он и вовсе едва не разнес вдребезги всю палату, сдерживаемый лишь друзьями. Жаль, что некому больше помешать ему метать вещи и разрушать все вокруг в этот раз. Немного странно, что этого и не хочется. Должно быть, в четырнадцать он разочаровался в отце окончательно, и сейчас просто понимает, что ничего нового не случилось. Очередное покушение на его жизнь было лишь вопросом времени. Действительно. Ничего нового не случилось. Дверь резко распахивается и Юнги чуть жмурится от яркого света из коридора. Доктор Чхве пополнел и поседел, но остался все таким же высоким и статным. Он чуть улыбается, подходя ближе. Оказывается скорую вызвала троица из его школы. Юнги делает себе пометку поблагодарить их за помощь, несмотря на идиотское поведение Чонгука и его парня, имя которого Мин не знает, да и знать особо не желает. Оно стоило ему сломанной ручки и нескольких нервных клеток. Но спасенная жизнь выше его гордости. Слушая, как доктор Чхве сыплет медицинскими терминами, описывая его ранение, он ловит себя на внезапном желании написать Чимину или даже увидеть его. Он в кафе казался немного грустным, но все же таким же милым и доброжелательным. И почему-то даже не прикоснулся к еде, от которой ломился стол. Из всех длинных фраз врача, Юнги с трудом понимает, что никакие важные органы не задеты, и выжил он только поэтому и потому что самостоятельно довольно неплохо обработал рану. В больнице лежать ему остается шесть дней. С чеком за незапланированный отпуск приходится смириться, потому что мужчина угрожает привязать его к кровати, когда Юнги заикается о выписке завтра. В обмен на это ему позволяют не рассказывать, каким таинственным образом он напоролся на нож. Хотя проницательные глаза доктора словно все понимаю и так. Наконец дверь за ним закрывается и Юнги включает любезно поданный ему телефон, который нашел в его куртке Чонгук и отдал врачу. Удивительно, что такой избалованный и заносчивый парень как Чон уже в который раз так выручает его. И еще более удивительно, что он же — главный раздражитель в его школьной жизни после учительницы математики. Но все же, его действительно стоит поблагодарить. Оказывается, уже наступила ночь, а Мин только замечает в палате окно, скрывающее за стеклом иссиня-черное небо. Славно, что у него все же получилось еще раз его увидеть. Даже такое беспросветно темное. Первым высвечивается уведомление от Чимина. Он уже так привык к его сообщениям, написанным в глупой, но так ему подходящей манере. Кажется очень странным, совсем немыслимым, что когда-то они не общались и тем более не переписывались. Юнги ужасно нравится их переписка: обсуждение общих проблем, которые способны возникать лишь у одноклассников или соседей по парте; взаимные подколы; просьбы Юнги отмазать его перед учителями; практически мольбы помочь друг другу в сложных предметах. Но впервые с тех самых первых робких сообщений, положивших начало их полу-дружбе, между ними появляется то, что никак со школой не связанно. jimina 13 Я надеюсь ты живой Серьезно Напиши, пожалуйста, как проснешься Я боюсь крови Поэтому не обижайся из-за того, что я тоже упал в обморок ;)))) Жду А то кто мне будет с английским помогатьYoongi-d
Почему ты такой меркантильный, Чимин-и?!
Спасибо большое, что помогли
Но в школе лучше ничего не говорить
Надо же, Чимин тоже упал в обморок. Кажется он как-то упоминал, что ужасно боится крови. Юнги еще раз поворачивает голову в сторону окна, надеясь что с ним тоже все нормально. Со стороны они вдвоем, наверное, выглядели потрясающе. Все посетители кафе точно пришли в восторг. Он весело усмехается, но внизу неприятно тянет и остается только скривиться от болезненных ощущений. Двигаться со швом и повязкой, которые стягивают кожу, страшно, но Юнги все же аккуратно чуть меняет положение, тихо посмеиваясь. Даже после столь легкого движения приходится дать себе время на одышку, коря свой организм за такую гадкую слабость во всем теле. Нет у него времени на отдых, но его будто намерено стопорят, умоляют замедлить тот бешенный темп, в котором он живет последние пару лет. А может ему и правда просто нужен был знак, чтобы остановиться и дать себе чуть передохнуть. Нет у него времени и на улыбки, а тем более нет для них причины. Но они все чаще цветут на лице, хоть и немного, но скрашивая однообразные будни. Неожиданно приходит сообщение. Причина большинства его улыбок в последнее время почему-то не спит в три часа ночи. jimina 13 О, ты очнулся Слава богу Ну как ты?Yoongi-d
Неплохо, живой
А ты?
jimina 13 Я нормально Даже хорошо Ты так жутко выглядел Отлично, что ты нормальноYoongi-d
Почему не спишь?
jimina 13 Не поверишь Только закончил с уроками! Уже собирался ложиться А тут ты написал:)Yoongi-d
Прости
Тогда спокойной ночи?
jimina 13 Нет, все окей Пока ты тут я хочу извиниться За Чонгука и Тэхена Ты не считай их идиотами, пожалуйста Иногда они бывают, конечно Но они классные Прости Пальцы замирают над клавиатурой, потому что Мин просто не знает, что ответить Чимину — такому удивительно доброму и чудесному. Он извиняется перед ним, хотя сам вел себя как и всегда мило, пытался защитить его честь в разговоре, который Юнги случайно подслушал. Иногда кажется, что Пак относится к соседу по парте куда лучше, чем следовало бы. Так, как Юнги давно уже не ощущал. Поэтому он несколько раз стирает и набирает сообщение, пытаясь поблагодарить Чимина и сказать, что он совсем не злится на Чонгука с Тэхеном (и стараясь, чтобы это убеждение не выглядело совсем уж фальшиво). Слово «классные» ужасно, на его взгляд, не подходит друзьям одноклассника, но сказать такое было бы невежливо и глупо. И Мин старается быть поискреннее, начиная переживать, что прошло слишком много времени с последнего сообщения Чимина, а он все набирает текст и снова удаляет.Yoongi-d
Все хорошо
Нормально, что не все такие милые как ты
Прощать особо нечего, но если что, прощаю;)
jimina 13 Я милый? Ахахах Мне что-то за это полагается?Yoongi-d
Не наглей
jimina 13 Спасибо Им обоим не требуется объяснений, чтобы понять, за что.Yoongi-d
Спокойной ночи, Чимин-и
jimina 13 Спокойной ночи, хен! За окном начинает светать. Бледно-розовая полоса рассвета знаменует начало нового дня, который отчего-то очень хочется наполнить смыслом. Но спать тянет больше, чем на новые подвиги, поэтому Юнги открывает диалоги в мессенджере, чтобы решить насущные проблемы перед сном. Он пишет сообщение Тэмину, чтобы прикрыл его на складе, обещая что-то купить взамен; извиняется перед аджосси Ан за то, что подводит его с работой. Неожиданное сообщение от Хосока избавляет его от необходимости писать еще и администратору «Алмаза». Hobi Привет! Это Хосок. Надеюсь с тобой все хорошо, твои друзья сказали, что ты уже в больнице. Если что, на этой неделе я тебя отмажу на работе, можешь лечиться спокойно:)Yoongi-d
Привет
Спасибо большое, буду должен
Он еще раз нащупывает перевязку, все еще не до конца веря, что все, больше ему не угрожает смерть и забвение от потери крови. Что он сможет лицезреть и рассвет следующего дня, и следующего после него. И Юнги действительно благодарен. Ему нужно будет записать все. Каждую мысль, что пронеслась и пронесется позже за время пребывания в больнице. Любые спонтанности могут породить искусство. А Юнги очень хочет называть свои стихотворения именно так. С этими мыслями он и засыпает, когда солнце едва успевает показать свою яркую макушку.***
Почему-то он видит силуэт Чимина. Тот закрывает за собой дверь, подходит ближе к его кровати, кротко улыбается, совсем как наяву. Чимин машет перед его лицом рукой, спрашивает спит ли он. Мин зажмуривается, словно подсознанием чувствуя тот самый странный и загадочный момент, когда ты осознаешь, что находишься во сне, занимая позицию стороннего наблюдателя. Но Пак с грохотом что-то роняет, а Юнги дергается. От неожиданности, а не от резкого пробуждения. Чимин действительно сидит здесь, в его больничной палате. И этот факт еще более странный, чем если бы Юнги действительно снился его одноклассник.