Оборотни, ухаживания и сетка апельсинов

      Игорь бесил Петю. По многим причинам и по разному.       Сначала, когда Петя только перевелся, Игорь смотрел на него, как на грязь на своей подошве. Сказать, что Петя удивился — ничего не сказать. Чтобы какой-то мужик, выглядящий как авторитет из девяностых, смотрел на Петю вот так? На него, Петю, местную звезду, красивого до того, что в глазах блестит, стройного и высокого, с ладной фигурой и длинными, красивыми ногами. На него, Петю, с всегда уложенной прической, сидящей по фигуре одеждой и его бледной, ухоженной кожей? Серьезно? Петя взбесился и искал повод, как бы насолить Игорю.       Но пока он искал, нашелся новый повод, по которому Игорь его бесил — сходившая по нему с ума целая толпа омег, которые готовы были подошву ему целовать, и то, что на перекуре ему нашептали, в чем же причина. Надо же, Игорь-то оборотень. У Пети глаза на лоб полезли. Так вот откуда столько гонору… И откуда столько внимания к его персоне. У них то ли так повелось, то ли это было правдой, что если мужик у тебя — оборотень, можешь вообще ни о чем до конца жизни не думать. О паре они заботятся, боготворят и на руках носят. От всего защитят, всем обеспечат, во время беременности от тебя не отойдут, а после родов вообще, считай, курорт, он едва не вместо тебя за ребенком будет следить. Никаких тебе истерик и желания выйти в окно. Никогда не изменит, никогда не предаст — инстинкты так все устроили. Ну, это кроме того, что если альфа оказывался оборотнем, то и за человеком скрывалась сильная воля, статус, уважение. В общем, все в розовом блестящем пакете им вручали, мол, какие вы молодцы. Можете кому-нибудь горло перерезать своими когтями. Петя поморщился. Он эту тему ненавидел и прямо так и сказал:       — Мне кажется, это хуйня какая-то. Оборотни — это абсолютно больная, животная хуйня. Альфы и так с мозгами не дружат, а эти — тем более.       Девушка, стоящая рядом с ним, едва кофе не выронила. Рот раскрыла — сигарета из губ упала на асфальт.       — Петь, ты чего? В отличие от альф, он никогда не предаст!       — Ага. И загрызет тебя в случае чего. Закрыли тему. Мне Гром не нравится, а сейчас — тем более.       На него смотрели удивленно, осуждающе и даже с разочарованием. А потом улыбнулись и пожали плечами.       — Ну, это даже хорошо. Думаешь, чего тебя так многие омеги невзлюбили, а?       — Они меня невзлюбили? — уточнил Петя, закуривая, вскинув скептически бровь. Ему было так насрать, кому он нравился, а кому нет. На работе на сплетни времени не было. К сожалению, здесь приходилось работать. Прокопенко и так ему пригрозил, чтобы таких приколов, что были в Москве, здесь не повторялось. Вот так за шкирку и выкинет. Звучал он убедительно. Так что тут особо не следил, кому он нравился, а кому нет. Разве что не заметить настырных ухажеров было сложно. Петя уже как только на хуй ни слал, как принесенным кофе и цветами ни кидался — все одно. Смотрели на него, как на картину в Лувре.       Марго фыркнула.       — Да тебя на дух не переносят.       Петя вскинул бровь, затягиваясь.       — С хуя ли?       — На тебя ж Гром глаз положил.       Петя подавился дымом. Закашлялся.       — Ебать! Нахуй мне такое счастье?       Марго посмотрела на него, чуть сощурившись, и улыбнулась, будто бы была рада, что такой соперник ушел с шахматной доски и теперь можно снова со всей прыти бороться за внимание этого животного недоебанного. Вот у людей фетиши, ебануться просто! Скорую им бы вызвать.       — Ну вот так…       — Пиздеж, — отмахнулся Петя. — Он на меня смотрит, как на грязь. Еле себя держу, чтобы ему не въебать в его мерзкую рожу заросшую.       — Ничего она не заросшая, — насупилась Марго, но сильно отстаивать честь Игоря не спешила. Она была искренне благодарна Пете за то, что Игорь ему не нравился. — Тут… ну, ты прав. Он и вправду так на тебя смотрит.       — Спасибо, — цокнул Петя. — С чего тогда такие слухи?       — Ну… он еще на тебя кое-как смотрит. А если ты мимо прошел — воздух так вдыхает, будто хочет понять, чем ты мылся и что ел на завтрак. И зрачки у него расширяются, когда на тебя смотрит. Петь, тут в общем… Мы так поговорили с нашими и подумали… Что ты-то сам Игорю не особо нравишься, но… — она понизила голос до шепота, будто делилась каким-то секретом, — но вот его звериной стороне очень даже. По-природному чисто. А это уже серьезно… — вздохнула она так, будто сказала что-то крайне романтичное.       Петя лишь нервно хихикнул и побледнел. Пиздец! Звериной стороне? Это че, он его в углу, что ли, зажмет и изнасилует? Ну а что! Все как у животных! Петя не верил во весь этот розовый пух про то, что инстинкты у них проявляются самым лучшим способом, никогда своей паре не навредят, хранят, как зеницу ока. Нет, Петя верил совсем в другое. Что звери насилуют. Грызут глотки. Жрут своих детей. От этих фантазий Пете совсем поплохело и он принял решение больше не попадаться Грому на глаза никогда. Нехер тут… воздух возле него нюхать!       — Марго, мне это нихуя не нравится и я не вижу тут ничего романтичного. Это пиздец. Пожалуйста, выебите кто-нибудь Грома и уберите его от меня.       Марго рассмеялась и подмигнула ему.       — Ну с этим я уж точно справлюсь.       Петя закивал и решил поскорее где-нибудь спрятаться, постараться переварить эти кошмарные новости. Нет, отвратительные!       Он выкинул бычок сигареты и поспешил в участок, но как раз на входе столкнулся с Громом, врезавшись в его плечо. Они отшатнулись друг от друга и Петя, подняв взгляд, замер. Да, точно! Вот оно! Как он раньше не замечал! Вот Гром, который смотрит на него, как на грязь, и вот его потемневшие глаза и то, как шумно он вдыхает… Петя чуть не заорал, протолкнулся через него и едва ли не бегом вышел. Гром, сбитый с толку, посмотрел ему в след, потом на засмущавшеюся появлением Игоря Марго.       — Че это с ним?       — Узнал, что ты оборотень.       — И че? — нахмурился Игорь, принимая сигарету. Марго дала ему прикурить самым обворожительным способом, на который была способна. Игорь не заметил.       — Да он это, оборотней боится, — сказала она, надеясь, что это тут же отобьет от Игоря всякие желания к Пете! Точнее… от другой его части. Сам Игорь к Пете внимания не проявлял, но Марго-то знает, как это работает!       — Ясно, — бросил Игорь без интереса и затянулся.       Реакция Пети ему даже понравилась. Он-то знал, как к нему тут относятся, как заглядываются и как мечтают заграбастать такого завидного жениха. Ага. Щаж же, разбежался Игорь. Его это все отвращало, он поэтому почти ни с кем и не общался — он чувствовал это внимание, чувствовал, что к нему относились, как к какому-то аттракциону. Все хотели, чтобы им не изменяли и не предавали, а сами-то? Не изменят? Не предадут? Игорь слишком хорошо знаком с человеческой натурой, чтобы купиться на такое.       Но Петя…       Игорь раздраженно прикрыл глаза. О Пете даже думать было больно. Поэтому он решил об этом качественно нажаловаться Юле.       О Юле можно было только мечтать, идеальнее пару себе не найти. Тоже оборотень! И альфа. Высоченная и длиннющая, красивая и яркая, привлекающая к себе внимание. Такая живая, такая откровенная в своих эмоциях. И альфа.       Игорь грустно выдохнул и повел нервно плечами. Зато друг из нее чудесный, Игорь ее очень уважал и поэтому вечером шел к ней с вином. Она встретила его на пороге, как всегда веселая и в ожидании новых сплетен. Игорь так и сказал ей по телефону, что собирается жаловаться. Юля была в ожидании! Игорь никогда ни на что не жаловался, а тут! Сенсация!       Она пропустила его вперед и спешно принесла бокалы и даже подготовленную закуску к вину. Уселась рядом и закусила губу, в ожидании глядя на Игоря, пока тот, хмурый, разливал вино.              — Долго молчать будешь? — недовольно брякнула Юля. — Я даже Диму не звала, раз собрался откровенничать. Он почти обиделся!       — Юль, да… — выдохнул Игорь и залпом выпил вино. Юля рассеяно моргнула. — Пиздец.       — Это я поняла! — замахала руками Юля. — Ближе к телу!       — Вот именно, что к телу, — сморщился Игорь.       — Мертвому?.. — взволнованно уточнила она.       — Очень даже живому, — возмутился Игорь. — Помнишь, я тебе рассказывал о новеньком?       — О-о-о-о, — протянула Юля. — Петр Хазин. Генеральский сыночек, незаслуженные звания, аварии, наркотики… н-да, звезда Москвы просто. И че?       — Это мрак, — выдохнул Игорь, смотря на бутылку. — Сначала все ок было. Он как пришел — мне от него блевать хотелось. Ходил такой напыщенный, делал вид, якобы он ничего не потерял, якобы о нем ничего не знают. Пижончик местный, работать толком не умеет наверное… И рожа его самодовольная. Ты бы видела!       — Видела, — заверила его Юля. — Я на него в инсте подписана.       — Чего?..       — Ну а что? Он красавчик, — хмыкнула Юля. — К тому же омега. Я люблю красивых омег.       — Ну да, — рассеяно согласился Игорь. — В общем, блевать меня от него тянуло. А потом он как-то мимо прошел… Юль, пиздец… Меня так накрыло, я чуть за ним не пошел, слюной капая. Он так пах… Это невозможно, как он пахнет. Мне его сожрать хочется. В углу зажать и вылизать…       Юля присвистнула, потом расхохоталась и похлопала Игоря по спине.       — Ну ты и влип, — качнула она головой, заправив прядь красных волос за ухо. — Прям настолько?       — Представить не можешь, как сильно. Мне кажется так кроет только от…       — От пары, — хмыкнула Юля. — Ну че, поздравляю. Мало кому такое счастье перепадает.       — Счастье?! Вот это? Да я его на дух не переношу!       — Вы хоть общались?       — Ну… нет.       Юля вскинула бровь.       — Реально?..       — Ага.       — Э… а ты не хотел сначала попробовать ну… поговорить? Игорь, ты, конечно, можешь ныкаться по углам, но тебя это не отпустит. А если он себе найдет кого? Ты ж рвать и метать будешь только от осознания, что твою пару кто-то трогает. Ты ж хуйни можешь наделать, тебя и Прокопенко не отмажет.       Игорь сидел, мрачный, поджав губы. Да, Юля была права, от этого не отвернуться, это не проигнорировать. Зверь в нем видел в Пете пару. И не просто пару, а ту самую, верную, одну-единственную. Эта часть в Игоре Пете поклонялась. Петя просто шел, стоял, пил кофе — а в Игоре все орало от восхищения. Петю хотелось баловать, носить ему подарки, ухаживать самым изящным способом. Но сам Игорь… Что ж, проблема была в том, что эта часть в Игоре видела Петю как омегу, а Игорь видел как бывшего наркомана и барыгу. Сложно такое полюбить с учетом принципов Грома.       Игоря от Пети и вело, и кидало в дрожь от раздражения.       Но он так и не решился поговорить. Ему казалось, что он либо на хуй его пошлет… либо губы его сожрет в поцелуе — почти насильном.       Юля вскинула бровь, смотря на него с сожалением.       — Игорь, от этого не сбежать. Вы должны поговорить.       — Он боится оборотней, — фыркнул тихо Игорь, как последний аргумент.       — Откуда знаешь?       — Мне так в курилке сказали.       — Сплетни, — хмыкнула она.       — Нет, — Игорь покачал головой. — Мы с ним в проходе столкнулись, он как ошпаренный от меня убежал, а смотрел так, будто я его жрать прям так собрался.       — Это все равно не повод сидеть сложа руки. Ты ж головой пойдешь.       — Знаю, — хрипло сказал Игорь, чувствуя себя беспомощным. Были мифы, что якобы оборотни могли и в углу зажать, и изнасиловать, но Игорь знал, что зверь не даст. В паре своей они видели непосредственный идеал, родителя потомства, что-то такое нежное и хрупкое, что нужно оберегать. Игорь скорее сам себя сожрет, чем позволит себе коснуться Петю без его разрешения.       И если он будет просто сидеть и наблюдать… Он сойдет с ума. Его и так колбасило, когда он видел, как за Петей ухаживали. Внутри он орал: «как ты смеешь даже дышать возле него?», но он просто сидел и смотрел исподлобья. Что он должен был делать?       Петя его бесит до ужаса, а сам Петя его боится.       Юля пригубила вино и сказала:       — Сначала просто поговори с ним. Разведай обстановку. А там… ну, я что-нибудь придумаю.       — Ты? — удивился Игорь       — Я, — она усмехнулась. — Ты ж дальше бубнежа под нос без меня не продвинешься. Не ссы, папаша, все устроим высшим образом, еще на свадьбе вашей погуляю.       Игорь не стал ни спорить, ни соглашаться. Только хмуро смотрел на свой бокал, поджав губы. Ясно было одно — ему нужно было двигаться по направлению к Пете. Может, он узнает его получше, может, не так уж там все и плохо… Может он исправился и вообще сейчас образцовый гражданин?       Главное в глаз ему не плюнуть.       Следующую неделю Игорь честно пытался с Петей поговорить. И каждый раз Петя от него то на стену лез, то в окно, в более благополучных случаях — кидался к двери. Когда Игорь в первый раз подошел и сказал «привет», Петя подавился кофе, посмотрел на него, как на маньяка и, сказав, что дело горит, так и убежал. Игорь смотрел на него хмурым, мрачным взглядом.       Дима, стоящий рядом, сказал:       — Игорь, ты выглядел, как убийца.       — Ты не помогаешь.       В конце концов, Игорь так выглядел всегда.       Другие его попытки оказались едва более благополучными. Петя сбегал от него, ныкался по углам, прятался за своими сослуживцами и старался в сторону Грома даже не смотреть. И тут Игорь взвыл. Одно дело просто наблюдать за Петей и не подходить, но знать, что Петя от него убегает… Ну, звериная часть Игоря рвала и метала, выла от отчаяния.       Игорь, хмурый и покинутый после очередной бессмысленно попытки, развернулся и пошел на свое рабочее место. Петя облегченно выдохнул и перекрестился. Тьфу на него, тьфу-тьфу-тьфу.       А Игорь тем временем совсем с ума сходил, хотел на стену лезть, теперь томление по Пете стало почти невыносимым, мучающим Игоря от разума до тела. Нельзя пугать свою пару! Ни в коем случае нельзя! И вот, Игорь был здесь. С одной стороны с раздражением от рожи Пети, с другой — с искренним страданием от Петиного поведения.       В конце недели, на отчете, Юля только хмуро на него поглядела и сказала:       — Да уж… оборот дел скверный. Слушай, а он тебе… ну, как человек? Как тебе?       — Минус пять.       — О. Прям так?       — Я на его рожу смотреть не могу. Это очень странно, когда одна часть хочет одного, другая — другого.       — Бля… я не знаю, — выдохнула Юля, помассировав переносицу. — Это так странно. Обычно… ну, ты знаешь, тут же конфетти, фейерверки и любовь до гроба.       — Я хочу его удушить, — внезапно с кислым лицом заявил Гром.       Юля рассмеялась.       — В другое время ты о нем думаешь?       — Да не особо. На работе места себе не нахожу, когда он мелькает, прям слюнями на клавиатуру капаю.       — Ладно… ладно. У меня есть одна идейка. Подожди пару дней.       Игорь не любил ее «идейки», но других вариантов у него не было. Он же буквально с ума сходил. И от Пети, и от собственных чувств. Его же разрывало. Ему и не хотелось видеть Петю, и хотелось смотреть только на него. Ему хотелось, чтобы Петю кто-нибудь срочно пометил (тогда все уляжется, он не будет пытаться завоевать чужого омегу), и, вместе с тем, вид альфы рядом с Петей выводил его из себя.       — Надеюсь, он скоро найдет какого-нибудь альфу и залетит от него, — пробухтел Игорь. — Тогда все проблемы уляжутся!       Юля только метнула в него хитрым взглядом и усмехнулась. Игорь этого не заметил.       Юля пообещала все уладить. Игорь, на деле, этого почти боялся. Когда Юля бралась что-то улаживать — пиши пропало, но Игорю больше не на кого было положиться, он днями только и делал, что с ума сходил. И то слюнями капал на стол, высматривая Петю, то бесился с самого факта его существования. Ему хотелось вывернуть себя наизнанку, нащупать свою эту звериную часть, схватить ее за шкирку и спросить: вот хули тебе надо, хули тебе спокойно не сидится? Я же ща головой пойду. Но приходилось просто сидеть и мучиться. Петя красивый, ладный, гибкий, пах так, что голова кругом, глазками своими стреляет в кого не надо, бедрами бывает лениво покачивает, когда по утру с чашкой кофе идет в свой отдел, красивый такой, сам почти как пантера какая-нибудь… Хотя нет, пантера — Юля, ему до ее гибкости как до луны, и все равно Игорю не Юлиной гибкости хочется. Ему Петю хочется. Этой человеческой неловкости, не умению баланс ловить, когда надо, человеческой твердости, непрогибаемости.       Петю ему хочется.       Сначала сожрать.       А потом разорвать на части.       Гром тяжело выдохнул и посмотрел на протокол пустой уже как час. Петя как поселился в его голове, так работать стало невыносимо. Он не мог отвлекаться на работу, не выходило просто. В голове Петя был, в венах его запах пульсировал тупым нытьем. Игорю сбежать хотелось из собственного тела, нигде не было спасения. Он только и делал, что днями дрался с самим собой. И пялился на Петю так, чтобы сам Хазин этого не замечал. Потому что когда замечал тут же исчезал и ныкался от Грома еще два дня так, что ни вынюхать, ни выследить.       Вот уж эти… оборотнефобы. Придумают херни всякой! Скучно им, наверное, просто. Нормальные люди таким не страдают. Хотя кто сказал, что Хазин нормальный? Он наркоман. А бывших — не бывает. Объяснить бы как-то зверю, что пара нарик — плохая идея. Здорового потомства не будет. Вообще ни разу. А зверю же это главное. Он в Пете увидел идеальную пару, семью, детишек уже захотел. Какие дети от нариков? Но зверь таких тонкостей не понимал. Зверь хотел Петю. Защищать его хотел, ухаживать за ним, дать ему все-все, в тепле его устроить и сытости, после в берлогу затащить, а там уже и детки… Игорь закрыл глаза, нахмурил брови и раздраженно выдохнул. Ему эти больные фантазии уже так надоели. Воображение рисовало их снова и снова, подкидывая внезапно, в самые неожиданные моменты. Сидит на допросе, орет что-то, а потом в голове картинка — вот Петя у него дома, в тепле и уюте, и Игорь все для него делает, и обнимает нежно, по круглому животу гладит. И на миг Игоря из реальности выкидывало, и он просто стоял, уперевшись руками о стол и глупо моргая. А потом злился еще сильнее. Мысль о том, что Хазин — полудурок этот — вообще мог стать папой, его до смеха доводила. Хазин, идиот этот, мажорчик, который только недавно от мамкиной сиськи оторвался, который в Москве держался за счет отца, наркоман и барыга, мразь и сука. Он. Папа. Ага, сейчас же.       И так Игорь жил на этом контрасте. Метался то от теплоты непонятной и жадной страсти и желанию к Пете, к тупому раздражению, смеху и злости.       А еще через пару дней появилась Юля.       Игорь нихера не понял. Он поднимался за кофе — на их этаже автомат приказал долго жить — и так и застыл, сжимая в руке чашку, глядя, как Юля с Петей ворковала. Ворковала! Именно так! По-другому это не назвать! Петя стоял, оперевшись о стол, и поглядывал на неё со странной ухмылочкой. Ну, этой довольной ухмылочкой, немного заинтересованной, смотрел на нее с легким, но довольным прищуром. Юля была его выше совсем на немного, но сегодня в берцах своих была, с подошвой огромной, и рядом с Петей вообще по-особенному выглядела. Высокая, изящная, разлет плеч этот, и талия казавшаяся еще уже. Игорь видел ее без кожанок этих, без маек, и там такая спина, такие мышцы — пиздец. И это все даже сейчас было видно, в том, как она держалась, как стояла, в ее движениях — и сила, и изящность, и Петя, наверное, сейчас на это велся. Смотрел на нее голодным, вполне однозначным взглядом. А Юля улыбалась ему — спокойно, лукаво, смотрела красноречиво.       А Игорь стоял со своей этой чашкой и пялился на это.       Первое, самое яркое желание — подраться с Юлей. Она возле его пары! Тревога! Посягательство на территорию! Драться! И что, что Юля из стаи? Неважно! Мы так, ласково, по морде пару раз лапой! И все!       Но все это куда-то быстро пропало, и Игорь просто остался с какой-то пропастью в груди, непониманием, таким детским, глупым. Так странно, обычно, сразу за животными инстинктами, шло человеческое сознание, и оно, по сценарию Игоря, должно было только обрадоваться, что Петя сейчас втрескался в Юлю, а Юле, может по-настоящему приглянется Петя, и вот, новая ячейка общества, а главное — помеченная Петина шея, никаких больше на него посягательств! Но нет, Игорь испытывал только одно непонимание размером с Техас, которое накрыло весь его мир. Почему Петя с ней? Почему улыбается? Почему на ее месте не Игорь?       Первым его заметил Петя. Дернулся как-то испуганно, наверное, снова хотел в окно выпрыгивать или куда там, но на этот раз убегать не стал. Наверное, из-за Юли. Она глянула в сторону Игоря и махнула рукой:       — О, привет!       Игорь нахмурился и двинулся вперед. Петя попытался чуть отодвинуться, нервно глянув на Игоря, а после тут же отвел взгляд, всем своим видом демонстрируя, что ему все это очень не нравится.       — Ага, привет. Вы че тут… Вы знакомы? — перешел сразу к делу Игорь, глядя хмуро то на Юлю, то на Петю. Петя принялся копаться в своем телефоне. Заглянув в него краем глаза, Игорь заметил, что тот просто главный экран мотал туда-сюда. Игорь хмыкнул. Странный он. Ну, чего еще с нарика взять?       — Ну да. А что, думаешь, что ты тут главная звезда? — усмехнулась Юля.       — Вы друзья? — спросил Петя, подняв тяжелый взгляд на Юлю исподлобья.       — Ну да, — она хмыкнула. — Но ты иди-иди, Игорь, мы тебе мешать не будем. Я просто пораньше заскочила.       И так улыбнулась Пете, что Игорь внезапно осознал — они будут трахаться. Это стало так очевидно, так понятно, что Игорь аж рот раскрыл.       И впервые и человек в нем, и зверь сошлись во мнении, что им это совсем, нахрен, не нравится.       Петя его! Только его! Как Юля вообще может к нему подкатывать, хотеть его?! Как она может… Она ведь знала!       — На секундочку, — рыкнул Игорь, взяв Юлю под локоть. Та недовольно фыркнула, но пошла за ним. Петя проводил их мрачным, недовольным взглядом, и отвернулся.       Игорь оттащил Юлю подальше и едва не зашипел:       — Это что такое?       — А что? — невинно моргнула Юля. — В инсте ему просто парочку фоток лайкнула, на истории поотвечала, написала, позвала кофе выпить…       — Какой кофе еще? — зарычал Игорь.       — Он пьет мокко. Сладкое — жуть, не люблю такое. А он на мой капучино пофыркал. Он забавный такой, совсем как щеночек, носик так очаровательно морщит еще! Такое чудо, он мне сразу понравился, ну вот и пошло-поехало, потом…       — Ты что, издеваешься? Хочешь, чтобы я совсем крышей поехал, когда он тобой вонять начнет?       — Игорь, не неси чушь. Когда он начнет вонять мной — тебя один день разъебет, а потом все нормально станет. Это твоя часть на чужого омегу зарываться не будет.       — А дальше? Если у вас ничего не выйдет?       — Вот когда не выйдет, — сказала Юля, разжимая его пальцы, — тогда и поговорим, а сейчас, извини, у меня свидание.       — Стой… И это есть твой план, да? — рычал Игорь, едва не от отчаяния. — Это твое «разрулю», да? Дружеская помощь, да?       Юля посмотрела на него — внезапно спокойно, уверенно — и сказала:       — Не совсем. Скоро поймешь.       И ушла, оставляя Игоря вот так — в отчаянии, желании лезть на стену или из окна, с выкручивающим тело желанием взять Петю, спрятать его от всего, целовать его, трогать… Игорь вдохнул воздух сквозь зубы со свистом, сжав руки в кулак. Блять.       Дерьмо.       — Не знал, что вы друзья, — лениво сказал Петя, поглядывая на Юлю и спрятал телефон в карман. — Поехали?       — Ага, — она кивнула, поправив волосы. — Друзья. А я не знала, что вы враги кровные.       — Че?.. В смысле нет, не враги, он мне просто не нравится. А я — ему.       — Да? — спокойно спросила Юля. Петя велся на спокойствие и уверенность, как подросток, смотрел на нее такими глазками, что Юлю от удовольствия аж в дрожь бросало. Странно, что он еще на Грома не повелся с его вечным каменным ебалом. Юле еще и постараться надо было, чтобы не выйти на свою эмоциональность, а вести себя вот так, как Петя хотел. Она, в общем-то, совсем не против Пети, он ей нравился со всех сторон и хотела она его по-настоящему, но ох… Ради Грома она на слишком многое идет. — Когда вы рассориться успели?       — О, ну, — Петя нахмурился, натягивая на ходу кожаную куртку. — Тем, что он надменный старый хрыч. Так и хочется ему в лицо плюнуть.       Юля вскинула брови. Она была уверена, что проблема кроется в том, что Петя знал, что Игорь — оборотень, а их он боится и все такое. А тут-то оказывается причина совсем не в том.       — Расскажешь поподробнее?       Петя удивленно на нее посмотрел.       — Зачем тебе?       — Зачем я интересуюсь тобой? — улыбнулась Юля. — Потому что ты мне нравишься?..              Петя посмотрел на нее, смущенно покраснел и отвернулся, фыркнул. Блин, Петю было так легко в себя влюбить, что Юле было почти страшно. Достаточно было вести себя с ним по-человечески, улыбаться ему, показывать, что он все делал правильно, что он красивый и интересный, и все, он на тебя смотрел большущими глазами и место с тобой не находил. Юле его даже немного жалко было, у него же эта недолюбленность из всех щелей лезла, в каждом его взгляде, вопросе видна была. Юля даже на Игоря злилась немного. Тут чтобы к Пете подход не найти надо постараться еще. Значит, Игорь даже не старался, просто сразу сказал, что у них ничего не выйдет, так что Игорь будет сходить с ума и психовать.       Юля этого не понимала.       Как вообще в стороне можно сидеть, когда Петя вот так смотрит? У него же все это — изломанность эта странная, детскость, недолюбленность и мольба — они же все в его глазах.       Юля тоже боялась, что у нее ничего не выйдет, потому что по всему тому, что она узнала, она хотела Пете всечь, и не посмотрела бы на то, что омега, но еще за первым кофе внезапно осознала — это совсем другой человек. Петя быстро ей раскрылся, будто бы только и ждал, когда у него спросят, когда поинтересуется, и вот, рассказал. Как долго с наркоты слезал, как ломало, что вес до сих пор набрать не может — Юля сразу заметила, что тонкость у него не соблазнительная, а болезненная — что с батей отношения чистый ад (Петя не сказал, но Юля сразу поняла, что Петю все детство к тому же еще и били), и что с нуля теперь жить пытается. Сказал, мол, да, я говно-человек, но что мне теперь, вешаться?       Этот Петя не имел ничего общего с тем, про кого Юля читала и узнавала.       Эта была лишь тень, которая только пыталась найти себя.              Так что в целом Юля была в восторге, и все ее поведение, все ее взгляды и улыбки, касания — не были ложью.       Ей хотелось смотреть на Петю, трогать его, целовать.       Целовался Петя, кстати, отвязно. Отчаянно, жадно, будто бы умирал, и не отвечать ему так же было невозможно. Юля его так же целовала, жадно, до последнего воздуха, прижимая к себе, губы кусая, в волосы зарываясь. Петя тощим был жуть, Юля его сломать боялась своими руками. Это в одежде она тонкой казалась, а под ней прятались жесткие, сильные мышцы — обортневая сторона обязывала, иначе не выживешь, а тут Петя…       Ох, Петя…       Юля боялась влюбиться в него по-серьезному.       — Ну в общем, — начал Петя, заводя машину. — У нас же Гром мистер Белое пальто, а я, ты знаешь, чистой биографией не отличаюсь… Я ему даже привет сказать не успел, он сразу морду морщит, взгляды эти кривые бросал… Мне и так, бля, не легко, пока со всеми язык общий найдешь, пока к работе привыкнешь, а тут еще и этот. У меня это пренебрежение в глотке сидит.       — Он что, правда так себя вел? — изумилась Юля. — Странно, не похоже на него.       — Да ты что. Я ж это, грязь из-под ногтей, во.       — Это он так сказал?       — Это я так придумал. По его взглядам.       — И что, все?       — Почти. Я… кхм, дел с ним стараюсь не иметь. На деле он сам по себе агрессивный какой-то, я ж в курсе, как он работает. Работничка такого… врагу не пожелаешь. Не понимаю, почему его не уволили?!       Юля криво улыбнулась. Иногда полезно было вспомнить, как Гром виделся со стороны, кем он был. Она-то привыкла из него героя и для себя строить, и для других, но для стороннего взгляда вот кто такой Игорь Гром. Человек, которого уволить бы не помешало и для спокойствия города, и самого Игоря Грома.       — А я с агрессивными ща дел стараюсь не иметь, — нахмурился Петя, останавливаясь на светофоре. — А он еще и оборотень. Ну это хуй с ним, мне похуй, честно. Я по этой хуйне не теку, как многие, у меня нет зоофильских замашек.       Юля нахмурилась. Чего это сразу зоофольские? Вот она — очень даже человек! А что там происходит, когда она обращается — ну, можно не смотреть! Она и не просит. Но Юля ничего не сказала. Потом.       — А потом… — Петя поморщился. — Слухи всякие пошли. Говорили, что… Бля, не знаю, говорят, что так-то он меня на дух не переваривает, — сказал он с едва слышным надломом в голосе, и Юле показалось, что Петю ранило такое отношение. — А вот… а его звериной части я нравлюсь! Это, знаешь ли, пиздец, как пугает. Ты, конечно, не обижайся, но альфы в принципе с головой не всегда дружат, особенно мужики…       — Я так же считаю, — усмехнулась она. — Но я прошла терапию!       — О, — вскинул брови Петя. — Вот почему ты мне нравишься. Ты все-таки адекватная.       — Приятно слышать, — она кинула в его сторону хитрый взгляд, оглядев с ног до головы. — Так что там дальше?       — А, ну да. Так вот, я вообще мужиков-альф не очень жалую. У меня были только одни отношения с мужиком и… Ну, за волосы меня натягали на год вперед и… Юль, убери это лицо, не надо меня жалеть.       — Я не жалею, — твердо сказала она. — Я просто… не представляю, как на такое пойти можно. Бля, ну… то есть я же вижу тебя. Вижу, как ты смотришь, что говоришь и я не представляю, чтобы кто-то захотел тебе больно сделать. Чтобы я захотела. По крайней мере, если ты хорошенько об этом не попросишь, — подмигнула она.       — Кончай, — буркнул Петя, смущенно покраснев.       — Хм… ну, это оставим на вечер.       — Вот тогда и обсудим, что ты сделать со мной хочешь, — усмехнулся Петя, кинув в ее сторону лукавый взгляд. — Ну так вот, сначала батя, потом этот полудурок… Потом с омегой встречался. Ниной звали. Золото, а не человек, к сожалению, тогда я уже говном был. Ну да ладно, хрен с этим, так вот… Гром. Гром Альфа. Мужик. Оборотень. И сам по себе агрессивный. Мне кажется, если я к нему близко подойду, он меня либо разорвет, либо задушит.       Юля нахмурилась и поджала губы. Хотелось бы начать отговаривать, уверять в обратном, но теперь… Зная о Петином прошлом, о всех альфах, что были в его жизни, о том, сколько насилия в свое время он пережил… Как она могла говорить такому человеку, что Гром «не такой»? Она не имела никакого морального права.       — Теперь я понимаю, — сказала Юля спокойно, немного будто бы успокаивая. — Любой бы на твоем месте шугался. Но все, что я могу сказать, что способно тебя бы немного успокоить по этому поводу: если Гром в самом деле интересуется тобой… вот так, точнее, звериная его часть, то он не позволит себе тебе навредить. У них инстинкты так работают.       — Правда? — изумился Хазин. — Я думал, наоборот.       — Нет, — она качнула головой. — Подумай о животных. Ты можешь себе представить, чтобы волк свою волчицу сожрал?       — Эээ… Нет, наверное, нет.       — Тут то же самое. Они защищают до последнего. Я бы сказала… что отношения с оборотнями в самом деле очень сложны, — призналась она без желания. — Это большая ответственность, они не умеют изменять, не умеют любить других. Тут действует «раз и навсегда», но люди… не такие… — на секунду она замолчала, чтобы посмотреть на его лицо, увидеть, как он на это отреагировал, но Петя был таким же спокойным, просто глядя на дорогу. — Люди могут любить других, изменять, и в этом нет их вины. По крайней мере в первом. Просто так случилось. Смогла бы я начать серьезные отношения с оборотнем, зная, какую боль нанесу ему, если вдруг полюблю другого? Нет.       Петя ответил не сразу, будто о чем-то задумался. Юля не стала его подгонять и только спусят какое-то время спросила:       — Он тебе нравится?       — Не знаю, — спокойно ответил Петя, не отрываясь от дороги. — Сначала да, но я зарекся с мужиками-альфами дела иметь. А потом вот это вот… Пренебержение эти, морда сморщенная. Пошел он.       Юля лишь рассеянно кивнула. Ей показалось, что сам Петя находился в смешаных чувствах по поводу Игоря. Может, если бы Игорь в самом начале не повел себя в своей привычной манере мудака в белом пальто, то, вероятно, они бы и подружились, может, Петя бы его даже не шарахался. Пете, на деле, оборотень, наверное, и нужен. Кто-то, кто никогда не сможет поднять на него руку, никогда не сделает больно. В этом случае Игорь был идеален. А в случае Игоря? Кто знает. Петя все еще человек. Люди не отличаются постоянством.       Юля на время решила отогнать от себя эти мысли и просто насладиться обществом Пети. Он был из тех омег, которые заходят в комнату и все тут же обращают на них внимание. Взгляда от него отвести было невозможно и Юле нравилось, что он был сейчас рядом с ней, показывал свое расположение, попросту не боялся. Юля была крайне довольна.       Пете понравилось место, которое Юля выбрала — сам Петя жаловался, что, несмотря на то, что в Питере уже несколько месяцев, времени хватило только чтобы узнать о паре кафех и столовке напротив участка, так что красивое место с видом на центр Петю привело его в восторг. А Юлю привело в восторг то, как он улыбался и как глаза у него сияли. Она едва влюбленно не выдохнула, любуясь им.       Вечер прошел вообще чудесно. Им было хорошо друг с другом, хотя в этом не угадывалось никакой серьезности. Петя хоть и увлекал, очаровывал, но не давал стать к нему достаточно близко, чтобы он не чувствовал себя в опасности. Петя только делал вид, что обнажался, но на самом деле держался на странном, непонятном расстоянии, будто бы продиктованным страхом, что ему снова сделают больно. Петя… наверное, не давал в себя влюбляться окончательно. Просто предпочитал держать себя на расстоянии вытянутой руки.       Однако это расстояние совсем не помешало Пете, пьяному и довольному, поехать к Юле, не помешало прижать его к себе и лапать везде-везде. Петя, конечно, болезненно-худой, аж ребра торчат, Юля не любительница таких, но Петя… ох, Петя — невольное исключение.       Петя в руки давался отчаянно, жарко, в ответ прижимался, жадно водил руками по плечам, спине, охнул пораженно в ее рот.       — Ебать… да тобой кирпичи бить можно.       Юля рассмеялась.       — Это ты еще без одежды не видел.       Петя облизнулся.       — Дашь посмотреть?       — Тебе — что угодно, милый.       Петя пьяно, звонко рассмеялся, откинув голову назад, и Юля впилась в открытую шею жадным поцелуем, а после укусила. Петя охнул, замер, сжав в тонких пальцах ее плечи, и прильнул ближе. От Пети, его запаха, от того, каким пластичным он был в ее руках, у Юли голова шла кругом, сердце стучало под самым горлом.       До постели они дошли спотыкаясь обо все подряд, стучась головами и затылками о стены, путаясь в ногах, а после Петя наконец упал на кровать, утаскивая за собой Юлю. Юля оторвалась от его губ, клюнула в скулу и оперлась на колени, стягивая с себя куртку, а затем майку. Петя оперся о локти, следя за ней жадным, голодным взглядом. Осмотрел ее пристально, голодно, облизнулся. Подняв взгляд, он сказал:       — Охуенно. Ты лучше любой греческой статуи.       Юля самодовольно улыбнулась. Она и без того свое тело любила. Сильное, выносливое, крепкое, каждую мышцу вычертить можно, чем Петя и занялся. Прильнул к ней снова, уткнувшись носом в шею, выдохнул жарко, и пальцами провел по кубиками пресса, по косым мышцам. Юля склонилась, взяла его за волосы, чуть оттянув, и впилась в его губы. Петя ответил на поцелуй, жадно ее гладя, наслаждаясь крепостью мышц. Он такого тела никогда перед собой не видел, ему ее вылизать хотелось всю.       Юля не дала.       Принялась раздевать его быстрыми, рваными движениями. На пол полетел бадлон, ремень, брюки. Петя быстрым движением расстегнул ширинку джинсов и, схватив за шлевки, резко потянул вниз. Юля рыкнула, сама выпуталась из джинсов, и навалилась на Петю, кусая его губы. Петя сдавленно простонал в ее рот и прижался всем телом, ногой за бедра прижав ближе к себе.       Юля оторвалась от его губ и посмотрела в мутные, будто бы ничего не понимающие глаза. Петя был весь красный, лохматый, красивый, Юля завидовала сама себе, что была сейчас с ним, могла его трогать, целовать, ласкать… Пальцы прошлись ниже, погладили поджатый, впалый живот. Юля чмокнула в подбородок, спустилась ниже. Расцеловала шею, грудь. Петя выгнулся в спине, что-то промычал, провел рукой по ее напряженной спине, вырисовывая мышцы.       На пол полетело белье — чьё разбираться уже смысла не было.       Стало мутно, ничего непонятно. Пете даже дышать было сложно, даже стонать не выходило — только скулил тихо и скреб короткими ногтями по Юлиной спине.       Юля рвано выдохнула, скользнув пальцами меж ягодиц, а после плавно входя. Пиздец. Горячий, мокрый, тесный, ее аж пробрало слабо. Ей так ни с кем хорошо не было.       Похуй на Игоря. Похуй.              Она его себе хочет. Всего. Целиком. Чтобы вот так под ней лежал, растрепанный, красный, надломив брови, выгнувшись, губу закусив, тихо поскуливая.       Юля поцеловала его, наращивая темп, лаская, чувствуя, как дрожали его бедра. Петя пах — пиздец, башку сносило просто, Юля аж понимать начинала, почему зверя Игоря так по Пете крыло. Ее будто бы тоже начало. Именно сейчас, когда запах Пети голову срывал, притягивал ближе, зазывал, кричал и об его открытости, и уязвимости, и из-за этого его хотелось еще сильнее.       Она целовал его, гладила, ласкала, и он отвечал, отзывался всем своим существом.       Такой ласковый, послушный, гибкий, ну как ему можно было больно делать, когда он такой вот теплый, так пахнет, так глядит?       Юля не понимала, но сейчас и думать особо не могла.       Жарко было, кровь бурлила в венах, сердце стучало как бешеное, а Петя звучал так, что от него отлипать не хотелось.       Было жарко и охуеть, как хорошо.       Юля выдохнула и потянулась, посмотрев на Петю. Тот вытянулся рядом, прикрывшись покрывалом до бедер, и лежал, смотря на нее, по-блядским усмехаясь. Красивый такой — жуть.       — Курить будешь? — спросил он сипло.       — В кровати — нельзя.       — А мы никому не скажем, — подмигнул ей Петя и склонился к полу, шаря в своих штанах. Достал пачку сигарет и зажигалку. Одну протянул Юле, щелкнул зажигалкой, давая прикурить, и сам сделал затяжку, прикрывая глаза. — А ты неплоха, — подмигнул он ей, стряхивая пепел в стоящую на тумбе рядом пепельницу. — У меня так… давно не было.       — Да ты в принципе давно без отношений, — Юля легла на бок, оперевшись о руку. Петя аккуратно поставил меж них пепельницу, чтобы Юле удобнее стряхивать было.       — Не, — отмахнулся Петя. — С Ниной тоже не так. Ну она просто неопытной была, до этого с мужиками-альфами была. Но у нас химия была, пиздец… А я как-то и забыл, что так кончать можно.       Юля довольно улыбнулась.       — Повторим?       Петя немного стушевался, нахмурился и сказал:       — Юль, ты не злись… Ты классная, все такое, я даже не думаю, что ты меня пизданешь или душить начнешь ни с хуя, но я эт… отношений сейчас не ищу.       Юля рассмеялась и щелкнула его по лбу.       — Я и не говорю об отношениях. Или трахаешься ты только в них?       — О… Ну, нет, просто уточнил момент этот.       — Душить начну, — повторила она, выдыхая дым. — Совсем смотрю тот мудак берегов не знал, а?       — Неважно, — сморщился Петя. — Как видишь, со мной все замечательно и прекрасно. От альф не шарахаюсь.       — Да? — уточнила Юля. — А мужик-альфа у тебя как давно был?       Петя не ответил и этим дал понять, что после — ни разу. Юля выдохнула дым, понимая, что работы здесь Игорю — поля не паханое.       — Классные мышцы, — резко сказал Петя, не стесняясь разглядывая.       — Ага. Эт так у всех оборотней.       Петя закашлялся дымом и поднял на нее ошалелый взгляд.       — Ты… ты тоже?.. — просипел он.       — Ну да. А что? Боишься?       Петя уставился на нее, медленно моргая, и покачал головой.       — Нет, но, кажется, о таких приколах предупреждать надо.       — А ты думаешь, что я могу во время секса обратиться и отлизать тебе в виде пантеры?       — Фу! Гадость!       Юля рассмеялась.       — Котенок, я тебе и не предлагаю, вдруг понравится, не отстанешь от меня потом.       Петя возмущённо на нее посмотрел, затушил сигарету и присел на кровать, взъерошив волосы.       — Тогда понятно, че вы с Громом дружите…       — У нас что-то вроде стаи, — выдохнула она, перевернувшись на спину, смотря в потолок. — Я, Дима… Прокопенко.       — Прокопенко… Стой, он… тоже?..       — И жена его, — усмехнулась Юля. — Только Дима обычный.       — По нему сразу видно, что он из вас самый нормальный!       — Да ну? Тогда почему ты сейчас со мной, а не с ним в пабе маргариту пьешь?       Петя недовольно фыркнул.       — Потому что я по альфам и хотел трахаться.       — Хорошая отговорка, не хуже любой другой, — хмыкнула Юля.       — Так значит… То, что ты говорила про оборотней — правда?       — Ага, — выдохнула она, прикрыв глаза. — Поэтому я планирую умереть в одиночестве.       — В твоем положении это правильное решение, — согласился Петя, холодно и спокойно.       Они немного помолчали. Юля докурила сигарету, посмотрела на Петин силуэт и внезапно попросила:       — Останься со мной до утра, а?       Петя удивленно на нее посмотрел через плечо, а потом упал на спину и внезапно рассмеялся.       — Смотри не влюбись. А то это, влюбленная пантера уже не хищница, ауф.       — Да пошел ты, — засмеялась Юля, пнув его в плечо, а после склонившись и поцеловав в лоб. Петя слабо усмехнулся.       — А Гром кто? Волк, наверное? Вонючий такой, блохастый.       Юля чуть отстранилась и улыбнулась, легким движением убрав волосы с его лба.       — Смеяться будешь.       — Отлично. Я люблю над ним смеяться.       — Псина он.       И Петя заржал. В голос, громко, за живот схватившись и откинув голову назад. Юля смотрела на него с мягкой улыбкой. Петя еще красивее становился, когда смеялся вот так, искренне и счастливо.       — Псина! Ты шутишь!       — Нет, — хмыкнула она. — Псина. Но псины разные бывают, Петь. Там такая псина… ебанешься. Огроменный, блин, чернющий, злющий… Больше любого волка будет.       — А это уже не смешно… — выдохнул Петя. — Я вам, оборотням, не доверяю.       — Поэтому ты здесь, со мной в одной постели?       — Ну я просто решил, что ты хорошая.       — Ну и молодец, — кивнула Юля. — А ты меньше ерунды читай. Мы никого не рвем и не жрем от нечего делать. Только когда стае кто-то угрожает.       — Стая… Это типа как семья, да?       — Нет. Это лучше, чем семья. Семья может быть плохой, такой, что ее бы лучше и не было. А стая — нет. Это всегда о выборе, всегда о крепкой связи, защите и поддержке.       — А в сериалах…       — В жопу свои сериалы засунь, — рассмеялась Юля, укусив его за ухо, игриво рыкнув, и Петя тихо хихикнул. — Для Игоря… ты теперь тоже часть стаи.       — Что? Я на это не подписывался! — крякнул Петя.       — Успокойся, тебя это ни к чему не обязывает, пока тебя не пометит кто-то другой, он будет тебя защищать, вот и все. И если надо — от себя самого.       Петя посмотрел на неё из-под нахмуренных бровей, поджав губы, и Юля качнула головой. Ладно, Пете вряд ли все это нравилось. Это его выбор, что ему нравится, а что нет.       — Виски будешь?       — Буду.       Юля усмехнулась и встала за бутылкой. Петя поерзал и повернулся на бок, прикрыв глаза. Стая, блин.       Ага.       Только стаи ему и не хватало, чтобы вообще головой пойти.              План — охуенный. Надежный, как Игоревы часы, прошедшие Афган, Костю и самого Игоря.       Когда Петя пришел в участок, пахнущий Юлей, Игорю крышу вообще сорвало. Хотелось броситься на Петю, прижать к стене, всего его вылизать, из рук не отпускать, пометить и, вместе с тем, он не мог и шага сделать в сторону Пети.       Ему орать хотелось от безысходности, от желания, от непонимания. Целый день он косые взгляды на Петю бросал, стоило тому появиться, он сам был беспомощным, про себя проклиная Юлю. Петя проходил мимо, а за ним — шлейф запахов из Петиного и Юлиного. Они же не подходят друг другу! Это по запаху слышно! Какие они неуместные, как состыкуются плохо, а вот их запахи — Пети и Игоря — как две части пазла сходились.       Ну почему… почему она это сделала? Что хотела доказать этим? А главное — кому?       Игорь целый день места не находил, поглядывая на Петю, сто раз на его этаже проходя и пялясь в его сторону. Петя взглядов не замечал, сегодня какой-то он слишком задумчивый, весь в работе.       А потом Игорю сдержаться не вышло, в этот день дергало его особенно сильно, почти нетерпимо, и, когда Петя снова прошел мимо Игоря, который у автомата кофе пил, он, сам себя не контролируя, позвал его:       — Петь.       Хазин остановился и посмотрел на него, вскинув брови. На этот раз спокойно, видимо, не собираясь от него выбрасываться в окно или лезть на потолок и висеть на люстре.       — Чего тебе, дядь?       Игорь втянул в себя воздух — смесь запахов ударила по нервам, едва глаза поволокой красной не заволокло. И от желания к Пете, и от нужды срочно стереть Юлин запах с его кожи, с всего его. Что они вчера делали? Как много раз? Что Юля с ним делала? А как?       Его это бесило, раздражало.       Сжав зубы, Игорь сказал, чувствуя, как дрожали собственные мышцы:       — Ты… я… Мы могли бы поговорить?       — Говори, — удивленный, немного сбитый с толку кивнул Петя.       — Нет… Чуть позже. После работы. А?       — А че здесь нельзя?       Игорь не ответил, хмуро на него глядя, чувствуя, как внутри его всего колотило. Петя удивленно на него посмотрел, но в итоге кивнул:       — Ладно, но только в людном месте.       — Ок.       Они договорились о времени и месте, и, когда Петя ушел, Игорь, вместо раздражения, злости, ощутил внезапный триумф и даже облегчении. Они с Петей говорили! Спокойно! Они встретятся сегодня! Поговорят! Он ощутил такое облегчение… Ведь это то, чего он никак не мог добиться от Пети, просто поговорить.       Даже запах, который еще стоял возле него, смесь Юли и Пети, больше не раздражал его, ведь Петя еще совсем не Юлин, он еще будет его, он захочет стать его, а Игорь — его.       Он облегченно выдохнул и со спокойной душой допил кофе.       Что ж, план у Юли был дерьмо, но, вероятно, с Игорем только так работать и можно было. Его пока лбом не стукнешь — не поймет.       Игорь считал, что дело было в шляпе.       В математике Игорь был хорош       Петя повел его в какую-то кафешку, но Игорь наотрез отказался в ней сидеть.       — Почему это? — насупился Петя.       — Тут много людей, все что-то бубнят, еще и музыка громко орет.       Петя удивленно на него глянул, но только хмыкнул и пожал плечами. Вошел в положение и просто взял кофе с собой, всунув Игорю один стаканчик. Какое-то время они шли молча, и Игорь растерянно глядел на свой стаканчик, не зная, что говорить. Петя молча шел рядом, попивая кофе и поглядывая по сторонам. Мокко, наверное, свой тот пьет… Что он взял Игорю? Гром сделал глоток и причмокнул. Обычный кофе. Он хмыкнул.       — Дядь, долго молчать будешь? — спросил Петя. — Напомню, что это ты позвал встретиться.       — А… да… я просто… — замешкался Игорь, понятия не имея, что ему говорить. О чем он хотел с ним поговорить? Что сказать? Спросить, как с Юлей в кровати покувыркался? Ну уж нет, этих подробностей Игорь точно знать не хотел. — Просто…       — Хотел сказать, что твой зверь по мне с ума сходит? Ну, сочувствую.       — А ты откуда знаешь? — всполошился Игорь.       Петя посмотрел на него и, тяжело выдохнув, уселся на свободную скамейку. Игорь немного потоптался и неловко сел рядом, заглянув в лицо Пети.       — Об этом сплетен — ебом. Мне про это кто-то из сотрудниц и рассказал… Вот. И теперь все омеги меня не любят, потому что ты на меня смотришь, а не на них.       Игорь медленно кивнул. Ну, с одной стороны он был рад, что такую важную часть диалога Петя знал заранее и ему не пришлось самому все это рассказывать, а с другой… Ну, он не был к этому готов!       — И… как ты к этому относишься?       — А ты собрался тащить меня в угол и насиловать? — спросил Петя, разглаживая складку на штанах.       — Что? Нет конечно! Ты с ума сошел, что ли?! — крякнул Игорь, искренне оскорбленный такими больными фантазиями. Он Петю никогда коснуться не сможет без его разрешения, а Петя… такое говорит!       Петя криво усмехнулся.       — Да я знаю, мне Юля рассказала. Что ты мне навредить не сможешь. Блин, Игорь… мне типа не восемнадцать, и… я знаю, я все равно молодой еще, но так заебался, что у меня уже нет сил и времени на глупые улыбочки и заигрывания, так что я скажу все, как есть. Ты меня бесил пиздец, рожа твоя бесила, все в тебе бесило. А еще мне не нравилось то, что тебе не нравился я. С этого я бесился больше всего. Не нравилось мне это потому, что ты мне… ну, блин, рожа у тебя симпатичная.       Игорь сглотнул и посмотрел ему в глаза. То, что дело вело к признанию напугало Игоря до усрачки. Он не мог… вот так сразу! Неужели Петя сейчас признается, и… все? А ухаживания?! Как же они?! Для Игоря это был очень важный ритуал, а тут… с места в карьер!       И Петя, несмотря на страх Игоря перед такой откровенностью, продолжал:       — В общем, ты мне нравился, но то, что ты от меня рожу воротил… Ну уж извините, я такое не мог терпеть, поэтому и с тобой дел старался не иметь. К тому же ты альфа… У меня с ними сложно.       Ага, сложно, — хмуро подумал Игорь, — так сложно, что Юлей от тебя за километр несет.       Ничего вслух он не сказал. Хоть на что-то ему мозгов хватило.       — И… потом вот эта вот новость про зверя. А я всякое слышал, не знал, что это мифы… я вчера много чего в интернете про вас читал и понял, что ты и вправду… не собираешься меня душить и все такое.       — С чего у тебя вообще такие мысли в голове? — пораженно вскинул брови Игорь. Он считал, что это какие-то абсолютно больные фантазии, которые здоровому человеку в голову не придут.       — Неважно, — отмахнулся раздраженно Петя, потерев ладони о колени. Стаканчик стоял рядом, позабытый. Свой Игорь крепко держал в руках, будто боялся, что его у него отберут. — В общем… вот. Ты понял, — неловко пролепетал Петя. — Вообще, если бы ты себя как козел не вел, я бы тебе это с самого начала может и сказал. Зачем вот это вот было? Если я тебе сразу вот так понравился, зачем было это представление?       Игорь растерялся. От Петиной откровенности, от таких вопросов, от того, что Петя с чего-то решил, что он нравится Игорю и с того, что… у них что, прямо сейчас могли начаться отношения?! Но Игорь не планировал! Не ждал! Он…       Он начал говорить быстрее, чем успел что-то в своей голове переварить:       — Петь, ты понравился не мне, а… моей той стороне. Это она по тебе с ума сходит, а я тут ни при чем.       — В смысле ни при чем? — невинно, немного растеряно моргнул Петя.       — Ну вот так, я за это не отвечаю. Он по тебе с ума сходит, мне выбора никто не давал. А морду морщил… Блин, Петь, а чего ты хотел? Ты думаешь, я не знаю, как ты в Москве жил? — глядя исподлобья прямо в глаза, пробасил Игорь. — Наркоман, барыга, работал местами спустя рукава, дела сфабрикованные… Это ж пиздец, какой-то, честное слово. Я сомневаюсь, что с таким описанием ты шибко хороший работник или человек.       Петя уставился на него во все глаза, побледнев. Игорь успел усомниться своих словах, что, может, не стоило так говорить, как Петя разошелся:       — Ах, наркоман я?! Барыга?! Нихуя себе заявляешь! И кто мне это говорит, Игорь Гром? Да?! Ну так знай, это у меня все в прошлом, я через такой ад прошел, чтобы слезть со всей грязи, ты ахуеешь, я такое никому не пожелаю. А ты-то что? Ты майором Громом был, им и остался. Тебя не уволили, кажется, только из-за Прокопенко, да? Стая у вас? Связь, да? Тебя, Игорек, из любого другого отдела и участка за шкирку бы на улицу уже выкинули. Или, постой, ты, наверное, думаешь, что ты охуеть, какой работник?! Насилия, угрозы, снова насилие, пытки при допросах, это, блять, что по-твоему? Образцовая работа?!       — Но… — неуверенно мяукнул Игорь, — они ведь заслужили.       — Заслужили?! — вскочил Петя. Стаканчик кофе упал Игорю на колени, залив напитком. Петя на это внимания не обратил. — А кто ты, блять, такой, чтобы решить, что они заслужили, а что нет?! Ты кто, Бог? Нет, ты просто ебучий мент, который превышает свои полномочия, избивает и насилует людей за бабки! Ты, блять, думаешь, что это нормально?! Так ты думаешь?! Ты в глазах любого адекватного человека просто насильник, который решил, что если бить «плохих», то это охуеть, как нормально и поощряемо. Ты ебанутый, просто наглухо ебанутый, понимаешь?! Я, блять, решил шанс тебе дать, от Юли понаслушался, какой Игорь Гром молодец и вообще хороший, но нихуя подобного. Ты просто мудак в белом пальто. Пошел на хуй, — бросил он и быстро ушел.       Игорь не остановил его. Не мог. Он был в глубоком ахуе.       Игорь посмотрел в удаляющуюся Петину спину, на пятно от кофе на своих штанах, на свой стакан, а после резко бросил его на землю и громко выругался.       В математике Игорь был хорош только в школьные годы.       Юля смотрела на него глазами очень уставшего и, одновременно, охуевшего человека. Охувшего от чужой тупости человека.       — Стой-стой, дай уточню, — выдохнула она. — Петя так просто решил сказать, что вы можете попробовать, а ты… в ответ вывалил какой он нарик и барыга, и вообще чмо?!       Игорь потупил взгляд, глядя на свое пиво. А что говорить-то?.. Когда все это повторила Юля, он осознал масштаб своего идиотизма.       — Я… я засмущался.       — Тебе тридцатка, какое смущение?!       — Я не был готов! — возмущенно крикнул Игорь. Не в его манере было кричать, но сейчас ему под стол лезть хотелось от смущения и собственный придурковатости. — Я… я ведь думал как-то медленно все начать, ухаживать за ним… Юль, в конце концов, мне надо было самому им проникнуться. А тут что? Сразу за жопу и сосаться?       Юля нервно хихикнула и потерла лицо ладонями.       — Ты мог так ему и сказать! «Петь, ты мне тоже нравишься, но я пока плохо себя понимаю, я бы хотел просто поухаживать за тобой», уверяю, он бы пришел в восторг! А ты… тьфу, — она тихо выругалась себе под нос и зло посмотрела на Игоря. — Знаешь, Гром, лично мне Петя очень понравился, он мне охуеть как понравился, — зло зашипела она, тут же переходя на почти сладкий шепот: — Знаешь, как мне охуенно хорошо было, когда подо мной такая кошечка ласковая была, что я его мурлыкать едва не заставляла, какой он весь красивый был и…       — Замолчи, — зарычал Игорь низким, утробным голосом.       На миг они вот так и замерли друг на друга, как два зверя, готовившихся к драке. Юля тихо усмехнулась.       — У зверя мозгов побольше, чем у тебя. Чем ты вообще думал? И думал ли… Я ведь так все сделала охуенно, в уши Пети лила и про оборотней, и про то, что Гром нормальный. Я не говорю, что я обеими руками за ваши отношения, но пока до метки дойдет — не ясно, а там делайте что хотите, главное, чтоб обоим хорошо было и чтобы ты с ума с не сошел. Но ты! Ты... все испортил!       Игорь посмотрел на нее глазами побитой псины, заломив брови и опустив взгляд. Он по-другому не умел, просто не знал, как. Никто его не учил. Маму он плохо помнит, а отец… Отец называл его «мужиком» и появлялся ровно два раза в день — за завтраком и к ночи, чтоб поспать. Иногда. Не всегда.       Откуда ему знать, как надо вести себя с теми, кто ему нравился?       Он ведь не хотел делать Пете больно. Никогда не хотел.       А вышло… как вышло.       — Слушай… Не хочу тебя пугать, но попыток у тебя осталось не много, если осталось. У Пети… очень сложное прошлое. Особенно с мужиками-альфами. Ты если еще раз вот так вот себя поведешь, мне кажется, он тебя к себе не подпустит. Если сейчас уже так делать не собрался… А потом… ну, Игорек, без обид, но если у вас случится полный дисконект, то не злись, если я за ним приударю, — и, подмигнув, сделала глоток пива из горла.       Игорь глянул на нее исподлобья хмурым взглядом. Он не знал, было ли это очередной ее уловкой или правдой, не знал, и это злило его еще больше.       Он сделал жадный глоток и тихо выругался себе под нос.       Нужно было что-то думать.       Возможно, просто довериться зверю внутри и следовать его желаниям.       Может, хотя бы он знает, как приглянуться таким строптивым омегам с тяжелым прошлым.       Зверь не хотел делать все медленно и осторожно. Зверь был очень недоволен тем, что Игорь напугал их омегу. Их пару! Папу их детей. Какого черта ты делаешь? Все неправильно, все испортил! Так странно, ведь зверь не имел реального голоса или даже сознания, но его чувства порой были такими яркими, такими громкими, что Игорь их не просто чувствовал. Он их слышал.       И он просто дал зверю руководить.       Сам бы Игорь потом еще неделю ходил возле Пети, круги наматывал, принюхивался бы, пытался понять его настроение, можно-нельзя, холодно-горячо, но зверь не был таким. Он был зверем и действовал как зверь.       Петя выходил из кабинета Прокопенко, когда Игорь, хмурый, перегородил ему дорогу. Петя испуганно отшатнулся, прижимая к себе какую-то папку, глянул на него раздраженно и гаркнул:       — Чего надо?       — Извиниться хотел. И объясниться.       Петя глянул на него недоверчиво, немного подумал, а потом сказал:       — Нет, у меня сейчас задание важное, работы — ебом, и у меня нет желания тратить на тебя время. Отойди.       Он с силой оттолкнул его, и зверю хотелось пойти за ним, уговорить, что-то предложить, но Игорь не дал. Нет, сейчас не стоило лезть. Петя напряженный, вспыльчивый, на Игоря смотрел так, будто лицо ему хотел сожрать, в конце концов — работа. Надо немного подождать.       От мысли чуть отодвинуть решение проблемы Игорь ощутил облегчение, а следом — разочарование. Зверю все это не нравилось, он не хотел ждать. Он уже все решил, но Игорь не дал ему ничего делать и выбирать. Все, надо дать Пете остыть, поработать. Игорь не будет вмешиваться. Однако он тут же скользнул в кабинет Прокопенко.       — Здрасьте, Федор Иванович, — сказал он, закрывая дверь.       — О, Игорек, случилось чего? — не отрываясь от бумаг, спросил Прокопенко.       — Нет… А у Пети сейчас и вправду работа какая-то?       — Вроде да, дело какое-то сложное, он за документами заходил, просил недавно меня их найти… Хороший пацан! — внезапно сказал он, посмотрев на Игоря. — Нравится мне — жуть. Я сначала как-то, знаешь, с подозрением к нему относился. Ну, с его-то прошлым, но сейчас рассмотрел — нормальный пацан. Отец его, может, покалечил воспитанием своим, а так — толковый. Молодец.       Игорь растерялся от этого потока похвалы в отношении Пети. Такой резкой, будто Федор Иванович речь заранее подготовил.       — Ну да… Наверное, — растеряно сказал Игорь. — Мне тоже… в каком-то смысле он нравится.       — Знаю, весь отдел шушукается, — усмехнулся Прокопенко, потирая усы. — На свидание хоть позвал уже? Хотя он занятой, конечно.       — Я… нет, не позвал. И не уверен, что это того стоит, — сказал он, ощутив как к горлу подкатил ком — недовольство и страх зверя, что у него все-таки отберут пару, не дадут даже подойти, коснуться.       — Почему это? — изумился Прокопенко. — Петя чудесный мальчик! С характером, ум у него острый и что-то в нем такое есть… знаешь, то, что тебе как раз не хватает. Мягкости какой-то, что ли, не знаю. Я ж в этих делах уже не разбираюсь, — по-доброму усмехнулся Прокопенко, прищурившись.       — Потому что он человек, — твердо сказал Гром. — У моего отца с человеком как-то не сошлось.       — Ты не твой отец, — мягко сказал Прокопенко. Внутри он боялся, что Игорь все-таки именно им и станет. Своим отцом. Костя не всегда таким был, как любой оборотень первое время он очень заботился о своем ребенке. Он всегда выбирал Игоря, и только потом — работа. Накормить, одеть, потом все остальное. Но развод с женой, обострение ситуации на работе, преступности, жестокости преступлений — голоса в голове — и вот, Игоря он видел раз в день, а на вопрос Прокопенко, помнит ли он, когда у его сына олимпиада, только отмахивался. Игорь в чем-то был похож на Костю — в почерке его работы, но пока держался.       — Да, но… Люди не особо верные. Риски эти… зачем? — сморщился он.       — Никто не говорит свою пару через день метить. Поживете вместе, посмотрите… Детки будут, тогда уже и о метке можно подумать.       — Отца и мать ребенок не спас.       — Отец и мать твои, Игорек, метками обменялись едва не в первый месяц. Выбора Костя ей не дал. Ты если Пете выбора не дашь, то тоже кашу не сварите. Понимаешь? Выбор, Игорек, выбор. И только потом отношения.       Игорь посмотрел на Прокопенко твердым, но будто бы немного смущенным взглядом, и кивнул. Да, возможно, он и вправду понимал.       Но все равно боялся.       И себя, и Петю. И их возможных отношений.       Игоря на куски рвало, он не знал, куда кинуться. Мало того, что прошло уже больше недели, как Петя был весь в работе и Игорь видел его раза два за день — в остальное время Петя либо где-то пропадал, либо закрывался у себя в кабинете и сидел безвылазно до самой ночи. Лишь иногда Петя уходил раньше Игоря — уставший, сонный, лохматый, с синяками под глазами, и Игорь провожал его грустными глазами. Ему совсем не нравилось, что его пара (в перспективе!) так себя выматывает, такая уставшая. Давить в себе зверя стало все сложнее и он поддавался, принося Пете еду и кофе. Петя хмурился, не благодарил, но молча принимал. Игорю было этого достаточно. Лезть в его дела он не мог. Сам любому, кто в его дело влезет, готов был глотку грызть, а если кто по званию старше — то истерично топать ногами и кричать, как вышло с Чумным Доктором…              Но с этим Игорь готов был бороться. С этим можно было справиться, подождать, привыкнуть, но сейчас…       Игорь нервно ходил по гостиной, не зная, куда себя деть. Целый день у него было плохое предчувствие, он не знал, чем успокоиться, нервный, раздраженный, ему казалась, что случится вот-вот что-то плохое! На работе он взгляда с Пети не сводил, но даже его вид — невредимого и в безопасности — не мог успокоить Игоря. Оставшись наедине с самим с собой он вообще успокоиться не мог. Хотелось скулить и кого-нибудь избить.       Игорь не выдержал этого и просто сдался.       С некоторыми вещами бороться было бессмысленно.       Петя не считал, что у него все плохо. Ребят нашли, наряд вызвали, стафф полетел в реку и теперь, убегая, Петя догадывался, что сейчас сам в реку полетит — потому что это единственный рабочий вариант. Вода, конечно, холодная, наверное, несмотря на то, что разгар лета, но делать было нечего. Иначе его застрелят.       Выругавшись, он перекинул ногу через ограждение и сиганул вниз.       Из минусов — на лету от пуль убегать ты не можешь. Из плюсов — попасть издалека в столь стремительно удаляющуюся цель тоже.              Подстрелили, конечно, неприятно пиздец, но в целом — терпимо. Петя вынырнул. Рядом раздался свист пули и он, выругавшись, снова нырнул и поплыл под мост, туда, где видно его не будет. За ним по воде шел длинный красный след. Петя вынырнул и глубоко вдохнул, пытаясь отдышаться. Плечо и бок болели адски, раны щипали и ныли в грязной воде. Снова выругавшись и, продолжая материться, он поплыл к берегу. Главное сознание не потерять, главное сознание не потерять, главное…       Перед глазами было мутно, в ушах все звенело, но Петя, сжав зубы, плыл. Надо выплыть и спрятаться. По-любому сюда спустятся скоро, времени терять надо. Плыть, плыть… плыть, плы…       Холодная вода обожгла легкие…              Петя ощущал странное давление — в голове, груди, легких, руке, потом плеск и какую-то странную силу вперед, будто бы что-то тянуло его за шкирку, но больше ничего разобрать не смог.       Придя в себя, он откашлялся, но быстро осознал — вся вода уже вытекла. Он лежал лицом в землю. Что-то влажное ткнулось в его щеку, а после что-то… противное, скользкое широко прошлось по всей щеке. Он сморщился, постарался отодвинуться и снова откашлялся. Рядом что-то странно заскулило и снова ткнуло его чем-то влажным и холодным в щеку. Фу! Его что, слизняками пытают? Хотя нет, слизни более мерзкие…       Он сморщился и аккуратно привстал на локтях, постаравшись оттолкнуть от себя что-то, что в него тыкали — чем бы это не было. Рука уперлась во что-то теплое, мягкое… волосатое. Петя раскрыл глаза и в ужасе уставился на… что-то… Что-то невероятно огромное, темное! Он вскрикнул, снова пихнул это что-то в мохнатую шею и отполз. Нечто тихо заскулило и прижалось к земле. Петя присел, утер лицо и глаза и уставился на… что-то, что стало еще более пугающим, когда Петя стал лучше видеть. Огромный зверь, пушистый, казалось, что если Петя выпрямится, эта махина будет выше пояса. Петя едва не закричал от ужаса, но вовремя сложил дважды два. Оно не собиралось его жрать. Оно не нападало на него.       Оно аккуратно подкралось к нему ближе и ткнулся мордой в его живот, поднялось выше и уткнулось в место около раны, лизнув и заглянув в глаза так жалостливо, будто это его подстрелили, а не Петю.       Петя так охуел, что вообще о ранах забыл.       — О Боги… Боги… Игорь, это что, ты?!       Псина оживилась, уши резко подняла и посмотрела довольным, радостным взглядом, как будто на внезапно узнавшегося хозяина.       — О Боже ты мой… Пиздец… Игорь… Пиздец…       Он аккуратно протянул руку и потрепал его по голове. Собака довольно зажмурилась и уперлась своей огромной башкой в Петину ладонь, бодаясь, ласкаясь. Петя улыбнулся.       — Так вот ты какой… — выдохнул Петя, в миг успокоившись. Да уж, когда такая махина на твоей стороне сразу становится несколько проще. — Ты что, меня вытащил из воды? Хороший мальчик, — Петя широко улыбнулся, потрепав его по мохнатой башке. В виде такой псины Игорь почему-то внушал ему намного больше доверия и симпатии, чем в виде человека. — Так, слушай… нам тут долго нельзя… А то сейчас спустятся и…       Игорь тихо проскулил и махнул головой в сторону.       Петя моргнул, сглотнул и медленно повернулся. И уставился на лежащего недалеко человека, не то мертвого, не то без сознания. Из разорванного бедра натекла небольшая лужа крови, рядом лежал выроненный пистолет. Нет, мертвым он не был, Игорь бы не стал убивать, просто… без сознания.       — О Боги… — выдохнул Петя и посмотрел на Игоря, который снова прижал уши к голове и глядел на Петю щенячьими глазами, будто боялся, что его наругают. — Это ты сделал?       Игорь тихо проскулил и снова слабо пободалася башкой о Петино бедро.       — Ничего, все хорошо, молодец, хороший мальчик, — похвалил его Петя, потрепав за ухом. Игорь довольно сощурился, казалось, каким-то образом улыбнулся, высунув слюнявый язык. А после снова ткнулся носом возле раны и посмотрел на Петю. — Да, вижу… надо вызвать… скорую. Как думаешь, они сюда спустятся? Наверное, надо подняться… А ты это… обратиться можешь?..       Игорь сел на задние лапы и посмотрел на Петю, как на идиота. Петя с минуту не понимал этого взгляда, а после вдруг осознал: вероятно, если Игорь обратится, то останется… без одежды.       — О, все, ладно, я понял. Тогда… нужно подняться. Сейчас… Ох, блять… Нет, я на тебя не сяду и не поеду. Да, Игорь, я знаю, что ты выдержишь. Нет значит нет.       Игорь насупился и ткнул его носом в бедро. Петя тихо рассмеялся.       — Прости, но я не принцесса Мононоке…       Игорь заинтересованно заскулил и склонил башку вправо.       — Мультик такой… Забей, потом покажу. Там девушка как раз на волке сверху огромном передвигалась. Знаю я, что ты не волк, а псина… Ну-ну, ладно, приличная собака, — говорил Петя, неловко ковыляя в сторону. Голова кружилась, тошнило. — Не гляди так, не в первой вот так переться. Так, ща… позвонить надо… — он достал из мокрого кармана телефон и гордо сказал. — Водонепроницаемый, а? Не переплатил, а перестраховался.       Игорь непонимающе на него посмотрел, но никак особо не среагировал, только ткнулся ему куда-то в бок, возле раны.       — А ты и вправду преогромный, — улыбнулся Петя и, не выдержав очередного головокружения, снова присел на землю. Игорь взволнованно заскулил и ткнулся мокрым носом в щеку. — Ну-ну, нормально все, — Петя потрепал его за ушами и вызвал скорую, сказав, что, кажется, подняться не сможет. — Да ранения эти… пулевые. Не бомж я. Нет, не криминал… Да при исполнении я, блять! Пришлите уже кого, пока я прям так не скопытился! Ага, блять, вот уж спасибо.       И, сбросив, засунул телефон обратно, опустив голову. Кружилась адски, тошнило. Он сглотнул очередной рвотный позыв и поднял взгляд на волнующегося Игоря, который мельтешил возле него, круги наворачивал.       — Все норм, не ссы, — подмигнул ему Петя, прикрыв глаза, тяжело дыша ртом. Главное сознание не потерять.       Дальше помнил плохо, он больше старался не блевануть. Запомнил только, как бригаде объяснял, что пес не кусается и вообще, он здесь побудет, и еще запомнил… Стыдно-то как.       Взял Грома за морду и сказал:       — Горь, я тебя тут оставлю, но только потому, что блохастых в скорую не берут. Прости. Ты не злись, ок?       Гром смотрел на него ничего непонимающими глазами, но в знак согласия лизнул его ладонь.       — Молодец. Хороший мальчик…       И помнит, как его фельдшер аккуратно повел в скорую, видимо, побоялся, что Петя совсем с ума сошел от потери крови. А больше ничего не помнит. Вероятно, в машине прям так и вырубился.       — Тогда к вечеру можно выписываться, — сказала медсестра, проверяя швы.       Петя рассеянно кивнул. Ему стало намного лучше, осталась только слабость, а в целом он считал, что сухим из воды выбрался! Ну, конечно, не сухим, простыл немного, но ничего страшного, на улице лето же.       — И… Еще кое-что, — неуверенно сказала она. — Там… к вам мужчина какой-то. Не знаю. Одет странно и собакой от него пахнет… Игорем зовется. Вы его знаете?..       Петя широко улыбнулся и рвано кивнул.       — Знаю. Пускайте. У нас просто собака дома живет… Большая. Игорь с ней обнимается, когда обо мне волнуется.       — Ой, как мило! — улыбнулась девушка. — Сейчас позову, секунду.       Петя кивнул, прикрыв глаза. Слабость была ужасная. И из-за потери крови, и из-за простуды. Наверное, на работе пару выходных возьмет, дома полежит, отдохнет.       Гром вошел в палату совершенно неловкий, засунув руки в карманы, немного сжав и вздернув плечи, смотря на Петю нахмурившись, поджав губы.       Дверь за собой плечом закрыл и ближе подошел.       — Я тут… принес тебе всякого… витамины.              И потряс сеткой с апельсинами.       — Мило. Спасибо.       Игорь что-то прохрипел, поставил пакет на тумбу и сел рядом на стул, глядя на Петю из-под кепки. Петя забавно сморщил нос.       — И вправду — псиной пахнешь.       Игорь вздрогнул, обнюхал себя и неуверенно сказал:       — Я мылся. И дезодорантом воспользовался! Просто… этот запах тяжело уходит. Тебе не нравится?       — Не знаю, — хмыкнул Петя. — Привыкнуть, наверное, можно… Ты же уже привык.       — Ну так я с детства с ним.       — Правда? — улыбнулся Петя. — И сначала ты щенком обращался?       — Ну да, — неловко сказал Игорь, не понимая, почему Петя так улыбался. Он так ему никогда не улыбался! — Меня когда отец учил всему, за шкирку перетаскивал бывало… Петя улыбнулся еще шире.       — Петь… а ты что, не злишься больше?       — На тебя — злюсь. Ты мудачище самое настоящее. Но вот зверь твой меня искренне очаровал. Он нормальный. Не хочу его ранить тем, чтобы тебя отталкивать.       Игорь замешкался, заерзал, не зная, что сказать. Кивнул рвано.       — Понравился? Правда?..       — Ну, в отличие от тебя он искренний и не ссыт. И не пиздит всякие неприятные вещи!       — Петь… прости. Я не со зла. Просто… кхм, я испугался, что у нас вот так резко может что-то начаться, а я… не готов.       — Не готов?! — выпучил глаза Петя.       — Ну Петь… У меня не как у всех людей. Мне за тобой это… поухаживать надо.       Петя уставился на него, медленно моргнул и покраснел.       — Поухаживать?..       — Это важный для оборотней ритуал, — гордо сказал Игорь. — Чтоб ты сам понял, могу ли я тебя обеспечить всем, что ты хочешь, подхожу ли я тебе.       Петя пялился на Игоря, не понимая, почему эти слова его так смутили и, вместе с тем, чем-то понравились. Это было… так невинно, мило, трогательно. Он не сдержал улыбки и пожал плечами.       — Ну я знаешь ли тоже тогда не собирался с разбегу тебе на хрен прыгать. Я может это… тоже хочу чтобы за мной поухаживали, — врал Петя. За ним никогда не ухаживали, ему это слово даже на язык плохо ложилось. А тут за ним ухаживать собрались! Петя был возбужден, как щенок.       Игорь оживился и улыбнулся.       — Так что… я могу к тебе подходить начать? Ты больше не будешь от меня на стены лезть?       — Только если ты не будешь называть меня нариком, — выплюнул Петя, сощурившись.       — Я… Прости, Петь, — Игорь аккуратно пересел на край кровати и мягко провел пальцами по бледной ладошке. — Ему это тоже не понравилось.       Петя тихо фыркнул.       — Рад, что хоть кто-то в тебе адекватный.       — Он тебе… правда понравился?       — Ну да… Я с ним сразу коннект словил! — гордо заявил Петя.       — Я заметил. Ему… ему очень приятно.       — А он что… другие чувства испытывает?.. — уточнил Петя.       — Не то чтобы. В основном мы синхронны, но когда появился ты… — Игорь внезапно улыбнулся, — мы с ним стали немного препираться друг с другом.       — Ему, наверное, тоже не понравилось, как ты морду свою морщил.       — Наверное, — кивнул Игорь, гладя его ладонь. — Спасибо, Петь. И еще раз прости.       — Я больше не злюсь, — выдохнул Петя и чуть поерзал на подушке, удобнее устраиваясь. — Как ты… как ты нашел меня? Почему пришел? — неуверенно спросили Петя, подняв на него нерешительный взгляд.       Поступок Игоря, на самом деле, растопил его. За ним пришли, его спасли, ему помогли. Его защитили. Петю ведь никто раньше особо и не защищал, а вот так… Пете было очень приятно, это многое для него значило. Он ни в коем случае не воспринимал это как должное.              — Меня весь день тогда дергало, боялся чего-то… В конце не выдержал, побежал узнавать, где ты, куда ты, как ты… Пришлось обратиться, потому что зверь сильнее и быстрее. Выносливее.       — Я уж видел… — тихо сказал Петя, не глядя на Игоря.       — Я не убил его, — твердо сказал Игорь. — Хоть и очень хотелось. Ему хотелось. Этот упырь стрелял в тебя, зверь вообще чуть с катушек не съехал. Не забывай, у зверей нет понятия «право на жизнь». Он злился, что я его не добил, но быстро отвлекся на тебя. Главное, чтоб ты был в безопасности.       Петя поднял на него неуверенный, немного смущенный взгляд, и резко сжал пальцы Игоря в своей руке, которыми он гладил его ладонь, улыбнулся.       — Словил.       Игорь замер, глядя на него. Петя лукаво улыбнулся, стреляя в него своими глазками, румянец на щеках этот игривый… В Игоре все затрепетало. Впервые. В нем самом. Он не шел на поводу зверя, не брал взаймы его чувства. Это были его собственные. Чистые. Несколько секунд, пока не стали симбиозом, одним целым с чувствами зверя в нем, снова став полной гармонией между ним и зверем.       Да, наконец они выбрали его.       Игорь выбрал.       Петя был сейчас прекрасен, лучшего всякого. То, что он видел в участке, то, на что все капали слюнями — это была лишь копия того, что сейчас Игорь мог наблюдать.       — Да, — отозвался он глухо с глупой улыбкой. — Словил.       Петя тихо хихикнул, игриво на него глядя.       Ох, да, кажется он больше всякого понимал значение этого слова.       Зверь довольно заурчал. Он был полностью удовлетворен. Ему не требовалось целовать Петю, обнимать.       Но зато эту нужду стал ощущать Игорь.       Он сглотнул и улыбнулся Пете.       Потом.       Сначала — полноценное ухаживания, чтобы стыдно не было!       Игорь взялся ухаживать со всей серьезностью, правда, Пете казалось, что Игорь собрался претендовать на место его матери, нежели партнера. Гром отчаянно таскал ему еду и кофе, сладости какие-то и даже фрукты. Петя сначала даже возмутился таким подачкам, потому что он привык высокорангово обедать в красивых кафешках, а тут Гром со своими ссобойками какими-то!       Но еда оказалась на удивление вкусной и сытной. Петя не всегда так обедал в кафе, как его Гром кормил, всегда вкусно, много, Игорь еще и сладкого потом ему притащит — шоколадные батончики, конфеты. Петя даже думать стал, что наконец, спустя такое долгое время, поправится.       Через неделю он даже встал на весы и, о чудо, цифра, которая если и менялась, то в меньшую сторону, наконец двинулась вперед! Петя смотрел на это во все глаза. Глядишь не будет таким тощим. Это казалось ему целой победой!       — Ты прикинь, — сказал Петя, грохнувшись жопой на стол Грома, закинув ногу на ногу. Игорь проследил за этим с истинным удовольствием. Пете казалось, что даже будь у него грация картошки, Игорь бы все равно смотрел на него вот так. — Я поправился!       — Это плохо? — вскинул бровь Игорь, посмотрев Пете в глаза.       — Нет же, это очень хорошо! — мотнул головой Петя. — Но я все это время поправиться вообще не мог, только худел да худел, боялся, что скоро сорок кило весить буду!       — Нечего тебе сорок кило весить, и так тощий, — насупился Игорь и мягко погладил его по руке. Игорь был на удивление аккуратным с ним. Он не мог удержаться от касаний, но это не были пошлые хватания за талию или бедра, только нежные, невинные поглаживания его руки, и всегда — меж делом, почти на рефлексе и так бережно…       — Это зверь твой этим недоволен, да? — улыбнулся Петя, болтая ногой. Почему-то, когда дело касалось зверя, все становилось куда трепетнее. Ну, конечно, не каждый день Петя имел дело с оборотнем.       — В том числе. У животных же как устроено… Худой — значит плохо ест, значит, голодные времена, значит, опасность. Надо откормить.       — Ты смотри, не увлекайся, а то у меня пузо появится.       — Я и твое пузико любить буду, — улыбнулся Игорь, не отвлекаясь от бумажек, так что не заметил, как Петя смущенно покраснел и отвернулся.       Петя посидел еще немного рядом в тишине, глядя, как Игорь что-то делал в бумажках. Игорь был… другим. Конечно, это логично, ведь он оборотень, а за Петей в принципе не ухаживали, и все равно он знал и понимал: все совсем по-другому. Игорь… это странно было, но он не давал себе проявить к Пете животное желание, никаких голодных взглядов, похабных улыбочек, все — невинное, чистое, обычная забота человеческая, такая, что в другой ситуации Петя бы и не понял, что за ним ухаживают, оказывается. И, при этом, Петя ни разу так и не усомнился в том, что он безразличен Игорю в таком смысле.       Со стола скатилась ручка, Петя ойкнул и спрыгнул, склонившись, доставая её. Краем глаза заметил, как Игорь, не отвлекаясь от отчетов, закрыл уголок стола рукой. Чтобы Петя головой не ударился. Петя растерянно моргнул, улыбнулся и ничего не сказал. Кинул ручку на стол и выпрямился.       — Дядь, а твои ухаживания предполагают свидания? Или будешь ждать, пока я не наберу килограмм пять? Это нам несколько месяцев ждать придется.       Игорь медленно моргнул и поднял на него взгляд, будто не ждал столь резких предложений. Петя не то чтобы хотел шибко спешить, он уважает эти… оборотневы ритуалы, но как-то и ходить и обнюхивать друг друга месяцами не хотелось.       — Свидание? — повторил Игорь сипло, а потом будто опомнился. — О, да, конечно, я просто… Иногда забываю о том, как это люди делают.       Петя усмехнулся и обошел стол, подмигнув Игорю. Оперся на руки и заглянул Грому в глаза.       — Ну вот я напоминаю. Это мило, что ты заботишься, но нам же надо узнать друг друга поближе…       Игорь энергично закивал, будто бы только сейчас осознал, что он мог начать проводить с Петей время, быть с ним рядом, узнавать, может… может даже трогать чуть интимнее, нежели аккуратное поглаживание по руке.       — И… куда бы ты хотел? — неуверенно спросил Игорь и будто бы занервничал. Он не Юля, которая ходила на свидания как хобби, и знала, кого, куда и как сводить. У него-то и свиданий в привычном понимании этого слова не было, а тут — Петя. Красивый до невозможности, изящный, желанный до дрожи в коленках.       — Не знаю… — задумчиво протянул Петя. — Просто прогуляться, может. Не хочу в ресторанах сидеть. Погода хорошая, лето, в конце концов… Поводи меня просто по улочкам.       Игорь смущенно что-то промычал и опустил взгляд. Петя усмехнулся.       — Понял. Тогда… ты завтра как после работы?       — Нормально. И сегодня тоже, — подмигнул ему Петя.       — Сегодня мы с Юлей встречаемся.       — О, — протянул Петя. — Ну ладно, тогда завтра.       Он улыбнулся и выпрямился, и тут же стукнулся о кого-то. Айкнул, отскочил и посмотрел во все глаза на притаившиюся сзади Юлю. Она подмигнула ему и посмотрела на Игоря:       — Что, голубки, милуетесь? А ты, Петь, занят уже? — игриво спросила она и прильнула к нему.       Игорь тихо зарычал, напрягся, привстал, и Юля ойкнула, отскочив от Пети и подняв руки.       — Все-все, сдаюсь, не думала, что тут все так серьезно! — рассмеялась она. — А я-то уже надеялась на лучшее, а в итоге… Эх, Петь, но если не выйдет, то я в твоем распоряжении, — подмигнула она ему.       Игорь резко встал, уставившись на Юлю горящим взглядом исподлобья, зверь в нем недовольно завозился. Петя — их пара, он за ним ухаживает, заботится, между Петей и Юлей была связь, не подпускать! Ни в коем случае не подпускать.       — Не злись, — усмехнулась Юля и подалась к нему через стол, щелкнув по носу. — Здесь же драться не будем?       — Вы и деретесь еще? — удивился Петя.       — Ну как, — выдохнула Юля. — Он мне дает себя побить. А сам так, по морде бывает лапой дает. Да, Игорек? Ты все? Может втроем прогуляемся?       Игорь хмуро перевел взгляд на Петю, потом на Юлю. С Петей, конечно, хотелось провести еще немного времени, но Юля тоже будет тогда рядом с Петей! Как человека Игоря это совсем не волновало, но зверь… Он доверял Юле, но инстинкты требовали одного — не дать никому отобрать Петю. Особенно на таком хрупком этапе это чувствовалось особо сильно, когда Петя только решался, когда Игорь только-только ухаживал.       Он рвано кивнул, а потом резко встал и сказал:       — Юль, на секунду.       Петя закатил глаза и грохнулся жопой на стол.       — Опять ваши обортневы секретики.       — Не злись, принцесса, Игорь просто ответ-а-а-а! — взвизгнула Юля, когда Игорь буквально поволок ее в сторону.       Петя посмотрел им в спину, вскинув бровь, и, выдохнув, покачал головой. Его, что странно, не пугала Игорева ревность, будто бы он подсознательно отличал больную, человеческую, от инстинктивной, почти беззащитной звериной, и не мог ни обвинять его за это, ни что-то требовать. Он много читал в последнее время об оборотнях, искал только хорошие исследования, и, надо же, там было намного больше информации и она мало сходилась с мифами.       Чем больше читал, тем больше влюблялся в Игоря.       Чем больше читал, тем больше сомневался и боялся.       Оборотни привязываются навсегда, любят навсегда, они — абсолютные моногамы. А тут Петя… человек. Вдруг… вдруг что? Он не говорит про измены, это-то контролировать много мозгов не надо, но вдруг… вдруг он Игоря разлюбит? Вдруг сделает этим больно? Разобьет его сердце.       Вдруг… Так много вдруг. Петя опустил взгляд, поджав губы.       Игорь увел Юлю в самый угол и спокойно сказал:       — Юль, не подумай лишнего, я просто… ну, ему не нравится, что ты… вот такая с ним игривая. Я не против общения, ты знаешь и…       — Да все я понимаю, щеночек, — цокнула Юля, закатив глаза и улыбнувшись. — Не буду я больше к нему лезть и трогать его. Я просто дразнила тебя. Нравится мне, знаешь ли, тебя бесить.       — Пошла бы ты, знаешь куда, с твоим нравится? — беззлобно усмехнулся Игорь.       — В жопу? — уточнила Юля. — В одной жопе я недавно была и…       — Юль.       — Все-все, — рассмеялась звонко Юля, боднула его кулаком в плечо и вприпрыжку пошла вперед.       Игорь посмотрел ей в след и усмехнулся, качнув головой. Он видел, что она просто была счастлива за них.       — Ну что, куда идем? — улыбнулась Юля. — Такой бар знаю зачетный! Не знаю, как вас, а меня вперед ногами потом выносить будете!              Петя рассмеялся.       — Звучит круто, я за… Ой, сорян — Петя потянулся к зазвонившему айфону, ловко вытянул и поднял. — Да? Слушай, я сейчас занят немного… В смысле?.. Не понял, Нин, ты че, прикалываешься? Какой сюрприз?.. Нин, нам не по пятнадцать, сюрпризы блин! Хватит ржать. Блять, ладно… Ты где там хоть? Ага, понял… Ох, блин, как ты мне дорога. Ага, давай, попытайся не убиться… Да иди ты, — и сбросил, качнув головой. — Сорян, отменяется.       — Что случилось? — спросил Игорь, вскинув голову и захлопнув папку с документами.       — Да ко мне… подруга моя резко решила приехать. Без предупреждения! Сюрприз!       — Ну и в чем проблема? — вскинула бровь Юля. — Мы подождем, а ты забери ее, шмотки закиньте и к нам, а?       — Точно, — кивнул Петя. — Горь, ты не против?       — Мне без разницы, — хмыкнул Игорь и посмотрел на Петю взглядом, который говорил: «главное, чтобы ты был рядом». Петя довольно, но немного смущенно улыбнулся.       — Давайте тогда и Димку? — предложила Юля.       — У Димы со вчерашнего завал. Он мне только ныть успевает, — покачал головой Игорь.       — Ну ладно, — выдохнула Юля. — Давай, Петь, на ускорении.       — Не учи ученого, я в скоростях мастер.       Юля, поняв шутку, громко рассмеялась, а вот Игорь не допер. И только когда Петя выскочил из управления, спросил тихо:       — А че он смеялся?       — Да так, забей, — отмахнулась Юля и улыбнулась. — Ну как все у вас проходит? Смотрю, удачно?       — Он наконец поправился, — гордо заявил Игорь, вскинув голову.       — Ну… это достижение… Ты его пытаешься обхаживать хоть не как зверь, а как человек?       — Я… ну, завтра начну.       — Сегодня, — твердо сказала Юля. — Мы по домам разъедемся, а ты Петю проводи ну и… как дело пойдет, — подмигнула ему Юля.       — Юль, ты че, — смущенно забормотал Игорь. — Он, наверное, с Ниной своей поедет…       — Ох, видала я ту Нинку, — мечтательно улыбнулась Юля. — Девочка с картинки. Со мной она поедет.       — Тебе не стыдно? — нахмурился Игорь. — Ты же уже трахаешь все, что видишь.       — Игорь, изврат ты старый, я ее до отеля довезу, таблеточку куплю да водички оставлю, и все. Да что с тебя взять, — махнула Юля. — Ты хоть ребенка Пете не заделай с первого раза, а то у нас же как: накормил, согрел, можно и детей.       — Да пошла ты, — отмахнулся Игорь и отвернулся. Юля тихо рассмеялась       Петя боялся, что Нина не согласится. В конце концов, незнакомые для нее люди, но она радостно закачала головой, сказав:       — Конечно! Это твои друзья?       — О ну… Больше, чем друзья. Знаешь, с одной я уже потрахался, с другим только планирую.       — О Боже, — Нина сморщила носик, а после ласково улыбнулась. — Избавь меня от этих подробностей.       — Многое теряешь, — закидывая ее сумку в багажник, кинул Петя. — Только это… Ты Игоря не шугайся. Он хоть и выглядит, как маньяк, но в целом беззлобный.       — Это ты с ним трахаться собрался?..       — Ты ж не хотела подробностей, — усмехнулся Петя. Однако быстро сказал: — Больше, чем потрахаться.       — О… он омега?       — Альфа.       Нина не скрыла удивленного взгляда и приняла протянутую сигарету. Закурила, выдохнула и уточнила:       — Ты ж… с мужиками-альфами дел не ведешь.       — Да. Не веду. Но он — идеальный вариант для меня.       — Но не для него? — уточнила Нина.       — Ну, это мне только предстоит узнать, — выдохнул он, затягиваясь, оперевшись о багажник машины. — Ну а в целом ребята хорошие. Мы собираемся набухаться.       — Фи.       — Нос-то не морщи, со мной один кокс нюхала.       — Я быстро слезла! — возмутилась она. — И вообще…       — Да-да, это я виноват, — отмахнулся Петя.       Нина выдохнула дым, немного потопталась на месте, а потом сказала:       — Нет, ты не виноват. Тебе самому тяжело было. Прости, что я так говорила. Я была не права.       Петя аж дымом поперхнулся и уставился на нее во все глаза.       — Ничего себе… Это… Неожиданно было.       — Это я на терапию начала ходить, — улыбнулась широко Нина. — Многое поняла. Поняла, как много ошибалась, но я на себя не злюсь, но ты на меня — можешь.       — Не злюсь я на тебя, — улыбнулся Петя с сигаретой в зубах. — Дура ты просто духовная.       — А вот духовность не тронь! — прищурилась Нина и игриво ткнула его в бок.       — А я ее и не трогаю. Я тебя трогаю. Мозгов кому-то не хватало, чтобы темы такие обхватить, — и постучал ласково по макушке.       Нина широко улыбнулась, достала сигарету из рта и крепко обняла Петю, прижавшись головой к его груди.       — Я так по тебе скучала, Петь. Люблю тебя — жуть.       Петя широко улыбнулся и потрепал ее по голове. Коротко подстриглась — каре едва до линии челюсти доходило. Шло ей безумно.              — И я тебя, — выдохнул он признание вместе с дымом. Нина улыбнулась еще шире. Петя чувствовал это сердцем.       Петя почувствовал себя в тупом ромкоме, когда за ручку привел Нину Юле и Игорю. Еще рта открыть не успел и тут же заметил, как на Нину смотрела Юля, и как Игорь на него. Чудесно. Свидание, блин, групповое. Нина неловко всем улыбнулась и махнула рукой.       — Здрасьте. Я Нина. Клевый цвет, — подмигнула она Юле и та широко улыбнулась.       — А ты в целом клевая, — усмехнулась ей Юля. Нина смущенно ей улыбнулась и посмотрела на Игоря, который, внезапно, помрачнел еще сильнее. Никто не знал, но на секунду он так сильно позавидовал Юле… Как быстро и ловко она сделала ей комплимент, а Игорь из себя до сих пор ничего приятного выдавить не мог.       Нина неловко сказала:       — А у тебя — клевая кепка.       — Ага, — бросил Игорь.       Петя посмотрел на Нину и пожал плечами, мол, это нормально, ты привыкнешь. Нина шепнула ему на ухо:       — Ты уверен, что он… лучший вариант?       Петя в ответ только улыбнулся и кивнул ей, мол, садись, а не глупости спрашивай. Нина неловко потопталась и села, ожидамемо, с Юлей. Петя ее понимал, он бы сам с Игорем бы не сел ни за какие деньги, если бы не знал его. Правда даже сейчас, глядя на его лицо — хмурое, напряженное — угадывал в нем какую-то скрытую мягкость. Когда-нибудь он узнает причину, почему Игорь все это прячет и со всем этим разберется. А пока он сел рядом с ним и подмигнул ему. И, пока Юля тыкала всем в лицо меню, расхваливая выпивку и меж строк успевая похвалить то, какая Нина раскрасивая, Игорь неловко шепнул Пете:       — Петь, ты эт. Ну…       — Да? — он чуть склонился к нему, чтобы лучше слышать. От этой близости Игорь совсем раскраснелся и потерял остатки мозгов.       — Ну… красивый… очень…       Петя поднял голову и широко ему улыбнулся.       — Спасибо. Ты тоже. Несмотря на то, что хмуришься, как шарпей, а ты же вроде даже не шарпей, а очень даже приличный алабай.       — Не алабай я, — улыбнулся ему Игорь.       — А кто?       — Так, все, хватит миловаться! — скомандовала Юля. — Выбирайте, че пить будете! Я считаю, что раз у нас тут…       — Скажешь, что омеги — дам в лоб, — прищурился Петя.       — У нас тут омеги, — твердо сказала Юля. Петя потянулся к ней и дал смачный щелбан. Юля айкнула, потерла лоб и отстранилась. Нина тихо засмеялась.       — Ну, Петя пусть выебывается, а я омега и требую особенного отношения, — улыбнулась она довольно.       — Вот! Так и надо! И всем приятно. А ты, Петя, водку глуши. Так, Нин, тут такая коктейльная карта, это просто преступление! Смотри… Так, на эти два не смотри, они с перцем, я пробовала и решила умереть.       Нина рассмеялась и склонилась над картой, слушая Юлю.       Петя закатил глаза, цокнув, подтянув к себе меню, проглядывая напитки. Игорь неловко поерзал и подсел к нему ближе.       — Петь… а ты че, реально водку будешь? — спросил он удивленно.       Петя оперся подбородком о руку и улыбнулся Игорю. И сказал совсем тихо, так, чтобы только Игорь услышал:       — Нет, я омега и требую особого к себе отношения.       Игорь понятливо улыбнулся и кивнул.       — Вино будешь, пиво? Или тоже коктейли?       — Вино хочу. А ты что будешь?       — А я, наверное, пиво. Есть что будешь?              Петя широко улыбнулся и сам подсел к нему ближе, так, что они уже прижимались к другу другу бедрами.       — Что, зверь волнуется, чтобы я не забыл поужинать?       — На этот раз об этом волнуюсь я, — сказал Игорь и на секунду поднял взгляд на Нину, которая смеялась над чем-то, что сказала Юля. — Милая девочка.       — Только не надо было ее пугать своим каменным лицом.       Игорь фыркнул.       — Какое есть. Выбери себе что поесть. Я, наверное, мясо только буду…       — Сырое?..       — Да иди ты, — цокнул Игорь, а затем мягко погладил Петино колено. Петя вздрогнул, покраснел и совсем разулыбался, чувствуя себя так, будто уже был отвратительно пьяным.              Напились они в итоге грандиозно. Нина откровенно вешалась на Юлю, а та ее так же откровенно обнимала, гладила, шептала что-то на ушко, и Нина забавно смущалась и хихикала. Петя и Игорь смотрели на это, попивая кто вино, кто пиво, иногда мешая с ликерами, и решили, что можно поставить, потрахаются они прям тут, в туалете или доедут до отеля? Петя, хихикая вставил: или в такси? Игорь улыбнулся. Сам Игорь ничего к Пете не предпринимал. Улыбался ему, сидел рядом, иногда ласково гладил по коленке и все. Пьяного Петю с одной стороны это умиляло, потому что ну, был ли у него хоть один партнер, который не стал бы лезть к нему в трусы на второй встрече? А с другой пьяному Пете хотелось, чтобы его приласкали, прошептали что-то на ухо, похлопали по бедру, поцеловали… Петя выдохнул, допивая ликер. У Игоря так не принято. Для него это — серьезный шаг, и он должен там каким-то мистическим образом убедиться, что Петя готов.       Петя-то очень даже готов, а вот готов ли Игорь? Петя боялся, что начало отношений уже означают для Игоря серьезную связь и, в случае чего, у Пети не будет шанса дать заднюю… Но ведь им надо хоть немного повстречаться, а там уже чувства, там какие-то выводы…       В итоге Нина, конечно, не нуждалась в том, чтобы Петя ее проводил, с этим чудесно справилась Юля, вызвав такси и ведя пьяную Нину за талию к выходу.       Петя и Игорь проводили их машину взглядами. Теплый ночной ветер приятно ласкал разгоряченную от алкоголя кожу и Петя довольно поморщился. Так хорошо — невозможно прямо. А Игорь рядом стоял, в кепке своей дурацкой, руки в карманы засунул, хмурился немного, так и непонятно даже, пьяный или нет.       — Не хочу такси. Давай ты меня проводишь, прогуляемся?       — Конечно, — кивнул Игорь. — Идем.       Они неспешно пошли вперед и Петя сам втиснул свою руку в ручищу Игоря. Тот вздрогнул, покраснел даже, но крепко сжал его ладошку в своей и нежно погладил костяшки большим пальцем, улыбнувшись и смотря куда-то себе под ноги. Петя шел рядом, бесконечно болтая, забираясь на все попавшиеся бордюры, неловко ловя равновесия и даже не падая.       — Хорошо это у тебя получается, — улыбнулся Игорь, держа его за руку и глядя, как Петя вышагивал по высокому бордюру, немного пошатываясь.       — Это у меня наработанное. Я, ты знаешь, в разных ситуациях ходил… по-всякому.       — Давай не будем о твоих разных ситуациях, — сморщился Игорь.       — Ну ладно, чувствительный ты наш, — улыбнулся Петя и опасно дернулся влево, но быстро словил равновесие. Игорь вздрогнул, но снова расслабился. — Тогда расскажу, что в детстве так ходить любил, пока отец не собрался делать из меня черт пойми что, он меня из сада забирал на своей крутой машине, а я говорил, что не хочу на машине. И мы шли пешком, он меня за руку держал вот так, пока я обходил все бордюры по дороге.       — А что случилось потом?       — В смысле?       — Ну, твой отец…       — О, ну… Он был потом не очень хорошим человеком. Любил он меня до лет семи, может, восьми, а потом пытался делать из меня черт пойми что. Мне кажется, у него крыша по службе поехала, он меня строить пытался, сначала терпимо было, я ж, ты знаешь, не пальцем деланный, но в академию меня завели с разбитым лицом и одним сломанным ребром.       Игорь резко остановился и посмотрел на Петю в ужасе.       — Прям… вот так?..       — Прям вот так, — кивнул Петя. — А твой отец? Он был хорошим человеком?       — Во всяком случае, он любил меня, — сказал Игорь с едва различимой грустью в голосе. Свое он уже давно выплакал и все, что в нем осталось — тоска в самом его сердце.       — А потом?       — Потом он умер. Его застрелил его друг. А он потом этого друга задушил. В наркотическом приходе.       Петя уставился на Игоря во все глаза.       — Прости?.. Я правильно все расслышал?..       — К сожалению. Я был свидетелем.       — Пиздец… Я… я плохо понимаю, как это все могло произойти.       — Я долго не мог осознать. А когда осознал — для слез места не было. Вот. Я ни на кого зла не держу. Раньше злился. На отца. На его напарника. На себя. На всех. Но они оба не понимали, что творили. Это все наркотики.       — Я… — Петя снова остановился и резко смолк, глядя куда-то в сторону. — Я думаю, что не должен спрашивать подробностей…       — Да, ты не должен, — мягко сказал Игорь и поцеловал тыльную сторону его ладони.       Петя посмотрел на него с искренним сожалением и неловко дернул плечами. После таких рассказов идти было сложнее, стало как-то будто бы неустойчиво, ноги были мягкими.       — Наверное, ты думаешь, что я не должен плохо отзываться о своем отце, да? Главное, что жив? — тихо спросил Петя.       — Петь, я мент. Я часто видел, что порой лучше никакого отца, чем такой. Все хорошо. У нас разные жизни и они никак не связаны.       — Это пока, — подмигнул ему Петя.       Ноги стали совсем мягкими, запнулась одна о другую и, с звонким криком, Петя полетел носом вперед. Игорь ловко его перехватил, прижав к себе, и Петя так и повис на нем, уткнувшись лицом в его грудь и тихо хихикая.       Петя чуть подтянулся, обняв Игоря за шею, и сказал:       — Обними меня крепче.       Игорь его послушался, прижав к себе так, что внутри даже испугался, что может сделать больно, но Петя лишь довольно выдохнул, прикрыл глаза и положил голову на его плечо, продолжая крепко его обнимать. Они так и стояли, под светом фонаря, в отдалении слышался шум машин, голосов людей и воды. Петя медленно дышал в его шею, глубоко вдыхая его запах, а после ласково потерся о его шею носом. Игорь нежно погладил его по спине, плечам, прижимая к себе, в полной мере теперь чувствуя то, как ощущался Петя в его руках. По-особенному тонким, почти хрупким, таким… доверчивым. Расслабленный, спокойный, послушный, идеальный. Игорю не хотелось его из рук выпускать, вечность бы провел, его к себе прижимая, наслаждаясь тонкостью его тела, его теплом, запахом, тем, как невероятно-правильно Петя к нему жался, как обнюхивал его, а после начал сам притираться. Игоря от этого окончательно пробило. Петя терся о него, пытаясь оставить на нем свой запах — инстинктивно, может, даже не очень осознано, но от этого жеста по спине мурашки прошлись. Игорь сглотнул и крепче сжал Петю в своих руках. С губ Хазина сорвался довольный выдох и он на миг замер, будто привыкая к ощущениям едва болезненной хватки и снова медленно, почти лениво потерся о него.       Игорь сглотнул, широкой ладонью прошелся по спине ниже, и замер ей на пояснице. Нежно погладил, почти лаская. Игорь склонился над Петей, заглядывая ему в глаза — уверенно, спокойно — и Петя посмотрел в ответ снизу вверх, послушно, доверчиво, позволяя. Игорь шумно выдохнул. Омеги, как Петя, имели в себе какой-то волшебный шарм, что-то необъяснимое — казаться такими доверчивыми, и, вместе с тем, пока не поймешь, что они позволяют, и пальцем его не тронешь.       Или просто таким был Игорь.       Он зарылся пальцами в мягкие, немного растрепанные Петины волосы, и Петя, прикрыв глаза, подался лицом вперед, прося.       У Игоря кружилась голова.       — Петь… — прошептал он почти растерянно.       — Не говори ничего, — попросил его Петя тихо, почти шепотом.       И Игорь послушался.       Склонился еще ниже и накрыл его губы своими. Петя тихо охнул, впился в его плечи напряженными пальцами и прильнул теснее. Игорь замер лишь на миг — чтобы понять, считать реакцию, и начать целовать. Ему казалось, что он весь дрожал от этой близости, или это дрожал Петя в его руках — Игорь не мог разобраться. Ему было очень хорошо просто целуя его, лаская его губы, ловя тихие, рваные вдохи, до конца будто не веря, что Петя сейчас, такой нежный, доступный, в его руках, что он мог быть и таким, что он хотел быть таким рядом с Игорем, наслаждаться им и давать наслаждаться собой — полностью, без остатка, почти отчаянно. Петя цеплялся за его одежду, зарывался в волосы, притягивая к себе сильнее и легонького сжимая. Кепка едва прям так и не слетела, но Игорь и внимания на это уже почти не обращал. Он думал только о том, какие мягкие, отзывчивые губы у Пети, и какой он весь трогательный, просящий, как целовать его хочется, и сколько в нем такой странной, почти первобытной чувственности.       Игорь был в восторге и, когда оторвался от его губ, то понял, что не дышал.       Он смотрел в Петины мутные глаза, на нежный румянец на бледных щеках, на чуть опухшие от поцелуя губы, и чувствовал, что вот-вот снова перестанет дышать, как Петя тихо усмехнулся:       — Дыши, Горь, ты мне живым нужен.       И Игорь глубоко, рвано вдохнул, и только тогда понял, что все было не дремой, не фантазией, не мечтой в бреду, а самой настоящей реальностью. Вот она, реальность — в его руках, теснее к нему жмется, смотрит из-под ресниц мутным взглядом, губу закусывает неловко, смущенная вся.       Игорь сглотнул и снова склонился над ним, чтобы оставить на горячей щеке нежный, почти неловкий поцелуй.       Петя довольно хихикнул и подался к нему, прижавшись и потеревшись своим носом о место под подбородком, глубоко вдыхая в себя его запах.       — Я надеюсь, для тебя это не слишком рано? — улыбнулся Петя.       — Рано, — твердо ответил Игорь. — Ты должен был еще понять, могу ли я тебя защитить, обеспечить, дать тебе комфортную жизнь и…       — И сколько это будет длиться?..       — О… примерно год.       Петя рассмеялся и посмотрел ему в глаза своими — блестящими, темными, как у ведьмы.       — И ты в самом деле думал, что я буду ждать год и не запрыгну на тебя? Милое летнее дитя.       Игорь фыркнул и нахмурился, облизав губы. На них все еще был вкус Пети — вино, вишневый ликер и сладкое шампанское. Целый коктейль. Вкус Пети сладкий, терпкий, пьянящий. В голове мутно.       — Не злись, — лучезарно улыбнулся Петя и мягко разгладил морщинку меж бровей. — Я ведь могу решать все это пока ты меня целуешь? И не только мои губы. Да?       Игорь что-то буркнул, покраснел и сказал:       — Думаю, да… Я… Мы не против.       — Ну, главное что мистер алабай не против!       — Да не алабай это, я даже на него не похож, — цокнул Игорь, но продолжить ему не дали. Петя снова увлек в его в сладкий, пьянящий поцелуй, такой, чтобы Игорь не оторвался бы от него ни за что, он лишь почти больно впился в его бока, будто боялся, что Петя мог ускользнуть. О, для Пети это было бы равносильно смерти, просто Игорь об этом пока не знал.       Телефон мерзко завопил и Петя, потирая глаза, потянулся к нему. Будильник, что ли? Он вроде отключал. Посмотрел на экран и тяжело выдохнул. Нина. Господи, что за человек? У любого нормального человека должно быть похмелье после выпитого и в девять утра он должен спать. А эта-то? А эта как всегда.       — Да? — хрипло ответил Петя, снова уткнувшись лицом в подушку. Диван, конечно, был не очень удобным, но в целом дом Игоря он заценил.       Он так и сказал, пьяный: «уютное гнездышко», а потом добавил то, за чего даже на похмельную голову смущался: «но если все у нас сложится, то надо переезжать. Ты извини, но детей же надо в отдельную комнату устроить!». Потом он понял, что сказал, покраснел и начал пьяно оправдываться: «нет, ты не подумай, но… просто я омега, что ты хочешь? Конечно я думаю о детях, ну так, заранее, не смотри так, отвернись». А Игорь не просто смотрел, он так отвратительно-пьяно-довольно улыбался, что это было невыносимо!       Они не спали. Для Игоря это было слишком — для зверя — он требовал проявить к Пете заботу и любовь, а секс вообще-то только для продолжения рода! Игорь не хотел с этим разбираться, да и Петя был слишком пьяным, чтобы дать вразумительное согласие, так что Игорь напоил его чаем и услужливо отвернулся, пока Петя пытался не убиться в ванной, а после уложил его на диван, укрыл пледом и сам лег рядом.       Петя, сонный, пошарил рукой рядом и наткнулся на теплый человеческий бок. Довольно улыбнулся.       — Ой, Петь, блин… я хотела тебя поблагодарить!       — Да? А я думал, ты хочешь мне за что-то отомстить, иначе я не понимаю, зачем ты звонишь человеку с похмельем в девять часов утра.       Игорь рядом завозился, громко выдохнул и, кажется, стал просыпаться.       — Девять? А ой, знаешь, я почти не спала, но уже такая бодрая! — хихикнула она.       — Избавь меня от подробностей, — зевнул Петя. Диван рядом проскрипел и Игорь придвинулся к нему ближе, выдохнув в затылок. Петя довольно поежился.       — Ну как хочешь… просто… Блин, эта была лучшая моя ночь! У меня такого никогда не было, ну… вот так. Ты, наверное, знаешь…       — Наверное, — прохрипел Петя и, нашарив сзади руку Игоря, закинул ее себе на талию. Игорь немного поерзал, прижался чуть сильнее и обнял за живот. Вот же ручища у него… весь живот закрывала. — Ну, рад, что у вас все хорошо. Может, вечером снова посидим где-нибудь? Кальян покурим, выпьем.       — Боже, я с удовольствием! Петь… Когда ты уехал из Москвы, мне так плохо было. Без тебя, без наших больных отношений, без кокса и вина. Я так много плакала, меня грозились уволить и все такое… Я на терапию ходила, легче стало, с тобой начала снова общаться… Но только сейчас почувствовала себя по-настоящему счастливой. Блин, Петь… Юля когда в душ пошла, я сидела и плакала. А она как почувствовала. Выскочила на меня, мол, что случилось? А я как дура смеюсь и говорю, что от счастья. Дура я духовная.       Петя улыбнулся.       — Дура, — согласился он. — Но не потому, что плакала от счастья. А теперь дай человеку с похмельем отоспаться.       Нина засмеялась, сказала, чтобы позже они договорились о встрече, пожелала спокойного дня и сбросила.       Петя отложил телефон и довольно вытянулся на диване. Игорь нежно погладил его по животу и поцеловал в затылок.       — Знаешь, — не раскрывая глаз, начал Петя, — я впервые проснулся с мужчиной в одной постели с учетом того, что мы не занимались сексом. И почему-то мне лучше в сто раз, чем было до этого.       Игорь низко усмехнулся.       — Не считая похмелья?       — Просто голова болит и сушит.       — Я тебе воду рядом поставил, попей.       Петя потянулся к воде и сел, делая жадные, большие глотки. Он заметил, что на нем была явно не его майка и треники. Большие, растянутые. Вытерев рот, он удивленно посмотрел на свой вид, потом, вскинув брови, — на Игоря.       — Ты мне… свою одежду дал? — удивленно спросил Петя.       — Ну конечно, — нахмурился Игорь. — А что, мне надо было омегу рядом с собой голой уложить?       Петя рассеянно моргнул, а после, улыбнувшись, снова лег под плед, повернувшись к Игорю. Ярко светило со стороны окна солнце. Чудо, что он с рассветом не проснулся, без штор-то.              — Так бы сделал любой другой.       — Любой другой идиот, — быстро ответил Игорь. — Когда ты сам захочешь передо мной раздеться, тогда и разденешься.       — А если сейчас хочу? — прошептал Петя и прильнул к нему под одеялом, прижавшись, заглянув в глаза.       Игорь широко раскрыл глаза, растерялся, рот раскрыл. Петя рассмеялся и чмокнул его в кончик носа.       — Шутка, сейчас я хочу лежать с закрытыми глазам и есть шоколадное мороженое.       — Мороженое?.       — Ага. В похмелье всегда хочется. Странно, да?       — Я сейчас схожу, — подскочил Игорь, и Петя, рассмеявшись, потянул его назад за руку.       Поцеловав его в место, где бился пульс, Петя сказал:       — Не надо, не хочу, чтобы ты уходил из постели. Мороженое закажем просто.       — О… а так можно?..       Петя поднял на него взгляд и моргнул. Улыбнулся беззлобно.       — Вот ты дед, а? Да, можно, чем мы и займемся. Будем весь день лежать, вкусно есть, а вечером пойдем снова в бар с Ниной и Юлей. Ок?       — Мне без разницы, главное, чтобы с тобой.       — Дед, — утвердительно сказал Петя и чмокнул его в висок. А потом тихо ойкнул. — Я помню… Мы как-то с Прокопенко парой слов перекинулись. И он сказал, что ты не берешь выходных. А сейчас уже девять и…       — Я позвонил и предупредил, что не приду и что у меня выходной.       — Да, но… — Петя изумленно на него смотрел. — Почему ты взял выходной?..       — Как это «почему»? — искренне не понял Игорь. — Потому что в моем доме ты. Мне нужно о тебе заботиться.       — Ну я бы один не убился бы тут!       — Ну да… но ему очень не хотелось тебя оставлять. Да и… да и не могу я просто взять и оставить свою пару в квартире одну. Петь… я понимаю, для тебя это странно, но скоро ты поймешь и привыкнешь.       — Привыкну?! — вскинул брови Петя. — Дядь, да к хорошему привыкать не надо, я уже привык! — он рассмеялся и подался к нему, крепко обнимая за шею. Хотелось поцеловать его, но догадывался, что во рту у него уже явно не шампанское и вишня. Он потерся носом о щетинистую щеку и сказал. — Спасибо. Мне приятно, что ты вот так остался… со мной.       Игорь громко, влюбленно выдохнул и, взяв лицо Пети в свои большущие ладони, посмотрел в глаза.       — А мы-то как рады, что ты рядом со мной, в тепле и безопасности.       У Пети аж глаза заблестели, а после, уже точно не пьяный, выдохнул:       — Мне кажется, я уже задумался о детях не из-за инстинктов…       Игорь удивленно на него посмотрел, смутился даже, и неловко улыбнулся.       — Это очень приятно слышать. И важно.       Петя довольно сожмурился и уткнулся лицом в его грудь, глубоко вдыхая его запах. Осталась только легкая отдушка от дезодоранта, а в остальном — чистый Игорев запах. Мускусный, терпкий, такой, что Петя только бы и дышал им. Он будто в мозги попадет, одурманивает, и заставляет чувствовать себя в безопасности, так, будто Пете и море по колено.       Весь день они так и провели. Петя заказал большое мороженое и еще воды побольше, потому что бутылку в себя он уже всосал. Петя ходил по дому Игоря в ожидании доставки, шлепая босыми ногами, в его одежде, и все рассматривал — столько маленьких деталей, с ума сойти. Например, у Грома аж две кофеварки — гейзерная и обычная. Значит, любит кофе. Пока Петя все рассматривал и разглядывал, он не замечал, что Игорь, валяясь на диване, следил за ним довольным взглядом, прищурившись. Всего Игоря наполнило невероятное удовлетворение, от вида, как Петя — его пара — ходил, окутанный его запахом, по его жилищу, такой домашний, теплый, казалось, что совсем-совсем его. Игорь бы замурчал, не будь собакой. Так что пока мог только из жестов большой любви обслюнявить Пете лицо.       Оставив мороженое размораживаться на столе в кухне, Петя сказал:       — У тебя тут по-странному уютно… Только это…       — А? — отозвался Игорь и лениво встал с дивана, чтобы подойти к Пете, обнять его, приласкать. Обнял со спины, погладил по животу, и Петя довольно мурлыкнул в его руках и прильнул в ответ, потеревшись. Вот же… собственник. Не каждый оборотень так притираться будет, с какой частотой это делал Петя. Игорь нежно гладил его живот мягкими поглаживаниями, пока солнечный свет ласкал Петину кожу и лицо, и такой он весь был счастливый в его руках, такой уютный, теплый и ласковый.       — Только шерсть местами валяется, — хихикнул Петя.       Игорь недовольно фыркнул в его шею, щекотя дыханием.       — Ну а что ты хотел?       — А ты и дома просто так бывает обращаешься?       — Ну да, а еще на улице, но ехать далеко, к лесам, чтобы побегать хорошенько, или поздно ночью в глубине парков, чтобы люди не видели, а то испугаются…       — Да если бы я ночью увидел, как на меня мчится такая махина, как ты, меня бы инфаркт прихватил.       — Ну вот поэтому глубоко в лесах, — выдохнул Игорь. — Но все равно, не каждую неделю удается. Иногда вот… Дома хочется обратиться, ему не нравится взаперти долго сидеть.       Петя немного помолчал, пока Игорь губами ласкал его шею, а после, повернувшись к нему, взял его лицо в свои ладони и спросил:       — Обратишься сейчас?       Игорь пораженно вскинул брови.       — Зачем?       — Ну, я давно его не видел, соскучился… Да и вообще мы с ним толком не раззнакомились, надо же поближе узнать.       — Петь, суть меня не меняется. Что я в образе зверя, что так — мозги и сознание на месте.       — Да, но ему же разница есть? — уточнил Петя. — Разве ему не будет приятно побыть со мной?       Игорь видимо растерялся, захлопав глазами, рот раскрыв.       — Я что-то не так сказал?..       — Ох, нет… Настолько то, что я аж растерялся. Обычно… ну, людям не интересна… эта сторона… и никто не просит… а ты…              Петя улыбнулся, пожав плечами и чмокнув его в уголок губ.       — Так уж вышло, что я начал влюбляться в тебя. Я не могу любить только одну часть тебя. Кроме того, если бы не та твоя часть, я бы на тебя даже не смотрел!       — Может ты зоофил?..       — Игорь! — возмутился Петя, мягко шлепнув его по плечу, а после рассмеявшись. — Ты обратишься или так и будешь выпендриваться?       — Я… да, только это… отойду. Мне это… раздеться надо.       — А, да, вдруг я увижу твою голую жопу и передумаю с тобой что-то строить, — закатил глаза Петя, сложив руки на груди.       Игорь недовольно прищурился и шлепнул того по бедру. Петя ойкнул и усмехнулся.       — Иди давай.       — Иду давать.       Петя снова рассмеялся, подмигнул ему и развернулся к окну, оглядывая открывшийся вид. Красивое окно и вид неплохой. Хорошая квартира, Пете она нравилась. Только… с ванной бы что-то придумать, а то на кухне плесень уже разрослась, кое-что немного подправить, и Петя к Игорю с большим удовольствием переедет, но если… если дело дойдет до детей, то от переезда не отбрехаться. Дети, блин… Петя невольно смутился этих мыслей. Он вычитал, что в паре оборотень-оборотень каким-то образом до четырех может быть, а в случае оборотень-человек как минимум двойня. Смутившись сильнее, он нахмурился и тряхнул головой. Вот, блин, нашел о чем думать. Дети! Да у Игоря если на Петю встанет, у того паника начнется, что он покушается на свой святой грааль.       От мыслей его отвлек звук цоканья когтей по полу и Петя резко развернулся. Игорь сидел на задних лапах, активно махая хвостом.       — Какой же ты огромный, — прошептал удивленный Петя и подошел ближе, грохнувшись перед Игорем на жопу и, протянув руки, потрепал по морде. — Огроменный! Вау!       Игорь радостно замахал хвостом сильнее, поглядывая на него улыбающимися глазами.              — Шерсть у тебя какая, а, — Петя ласково провел ладонью по боку и нахмурился. — Так, это что, колтуны? И еще один… и еще! Игорь, тебя хоть раз кто-то вычесывал?!       Игорь странно проскулил — почти мяукнул, — чуть опустив голову. Петя подался вперед, принюхался и сморщил нос.       — А мылся-то ты когда в последний раз? Тебя вообще мыли?!       Игорь прижал уши к голове и тихо проскулил, явно не обрадованный тем, что Петя заметил такую маленькую деталь.       — Нет, я мнения не поменяю, ты все еще самый прекрасный алабай, — Петя рассмеялся, когда Игорь недовольно клацнул зубами. — Но тебя надо мыть! И вычесать! Этим и займусь на выходных, закажу всякого… А ну не скули! Взрослый мальчик, а ходишь как абы что, не скули сказал, и глазки не строй. Я тебе потом пузико почешу хорошенько, а сейчас за ушком. Вот так, да? Хорошо?       Игорь довольно высунул язык от быстрой, приятной ласки и лизнул Петину шею. Петя звонко рассмеялся и, резко обняв его, потрепал по шерсти, стараясь особо не дышать. Вонял Игорь страшно. В объятьях тот послушно замер, давая себя обнимать и гладить, а сам громко дышал ртом, высунув язык — явно перевозбужденный.       Петя улыбнулся и откинулся на пол. Игорь посмотрел на него, потоптался рядом и прилег рядом, уложив морду на его живот. Петя потрепал его по голове и прикрыл глаза.       — Вот ты сказал: неважно, какая форма, суть не меняется. Но ты-то почему-то сейчас намного более эмоциональный, чем когда человек… — заметив, как Игорь резко навострил уши, Петя понял, ему есть, что по этому поводу сказать. — Потом расскажешь, ага…       Петя немного полежал в тишине, гладя Игоря за ушами и иногда проводя рукой вдоль позвоночника. Шерсть и вправду хорошая, но местами в колтунах. Ничего, Петя его вычешет… вообще красавцем будет.       — О, — сказал Петя, — я же могу гулять с тобой по парку, когда ты обратишься? Ну, ты побегаешь там, понюхаешь, что хочешь, и никто тебя пугаться не будет.       Игорь посмотрел на него и дернул ухом, улыбаясь одними глазами.       — Рад, что тебе понравилась эта идея, — Петя улыбнулся, продолжая гладить Игоря. Тот, кажется, по такой ласке изголодался жутко, хвостом махать не переставал и иногда довольно поскуливал. — Знаешь… Мне Нина звонила и говорила, мол, ничего же особо не произошло, а мне так хорошо было, что я сидела и плакала от счастья. Мне это таким странным показалось, я никогда не плакал от счастья…       Он посмотрел на потолок, выдержав небольшую паузу, а потом сказал:       — А сейчас почему-то хочу…       Игорь заинтересованно поднял морду и навострил уши.       — Не спрашивай, — пожал плечами Петя. — Мне просто так хорошо и спокойно, никогда себя так еще не чувствовал. Чувство, будто бы все наконец окупилось. Знаешь, что говорил мне мой отец, видя, что в академии мне плохо? Что когда-нибудь я достигну такого успеха, что пойму: все мои потери того стоили. Он говорил про деньги, тачки и яхты. И ни я, ни он понятия не имели, что этот успех — огромный оборотень рядом со мной.       Игорь замер, хвостом махать перестал, а после, замахав им сильнее прежнего, лизнул руку Пети. Петя улыбнулся ему и потрепал по голове.       — Можешь обратиться обратно, когда сам захочешь, ок? Мне с тобой любым хорошо.              Игорь, в знак согласия, боданул его бедро и снова уложил морду на его живот, прикрывая глаза.       Так они и лежали, в тишине и спокойствии, пока Петя не вспомнил о мороженом, которому осталось немного до превращения в шоколадный коктейль.       — Ну должна же быть у тебя… другая одежда? — спросил Петя, смотря, как Игорь одевался ровно в то же самое, что надевал вчера. И позавчера. И неделю назад.       — Эээ… есть. А что?       — Ну может… приоденешься? Я на тебя красивого хоть посмотрю, — Петя прошел мимо и, лукаво глядя, провел ладонью по щеке.       Игорь немного затормозил, как и во всякий раз, когда Петя делал какую-то такую свою штучку. Ну, какой-то такой взгляд, такая улыбка, такое касание. Когда Петя это делал у Игоря почему-то мозг выключался.       — Я… Не знаю, у меня не то чтобы слишком разнообразный гардероб.       — Ладно, ща глянем, — Петя нагло залез в его шкаф, покопался и вскоре нашел черные джинсы (ура!), черную майку и, слава Богу, черную кожанку. — Да ты стиляга!       — А… это мне Юлька покупала. Я их не ношу.       — У тебя появился повод надеть! Будем с тобой оба в черном, — подмигнул ему Петя. — Ох, как выглядеть-то будем…       Петя сгреб все в одну кучу и всунул Игорю в руки. Тот принял и замер, чуть нахмурившись.       — Что такое? — чутко среагировал на измену настроения Петя. — Если тебе не хочется, то не надо, я просто предлагаю, а не заставляю.       — Нет, мне все равно, что надевать. Я просто… хотел сказать, что ему очень хорошо с тобой. Он… Я… Мы такое впервые чувствовали. Знаешь, это у всех по-разному, всегда по-разному, но нам с тобой… Очень хорошо. Уютно. Дело не только в том, как ты пахнешь, не знаю. Просто… во всем. Понимаешь?       Петя посмотрел ему в глаза, едва не растаяв от такого интимного признания.       — Мне тоже очень хорошо с вами.       Игорь рвано кивнул.       — Да, это он тоже очень ценит. Что ты хочешь быть не только со мной в виде человека, но и во второй моей ипостаси. Это ценно очень. Ты сам не знаешь, насколько.       — Не знаю, — согласился тихо Петя. Он и вправду не знал, ведь он почти сразу полюбил и вторую часть Игоря, без сопротивления и всяких но, для него это было так же естественно, как и любить самого Игоря. — Но я очень рад, что он не сомневается в своем выборе.       Игорь улыбнулся и склонился, мягко поцеловав его в уголок губ, прошептав:       — Спасибо. Я чувствую, что ты правильный человек.       Петя смущенно посмотрел куда-то в сторону и, чтобы как-то выразить свою благодарность, только прижался к нему, положив голову ему на плечо. Игорь ласково погладил его по пояснице.              — Ну раз речь зашла… Расскажешь, почему в образе зверя ты более эмоциональный?       — Потому что не могу говорить ртом, очевидно, — фыркнул Игорь.       — Мне кажется, тебе бы пошло проявлять больше эмоций.       — Не очень. Пробовал.       Петя рассмеялся и чмокнул его в подбородок, обняв за шею и едва вот так и не повиснув, прижимаясь своим телом к нему, чувствуя, как Игоря даже от такой близости вело.       — Игорь, поглубже вдыхай, вместе с воздухом… Блин, да Игорь! — Петя рассмеялся, когда Игорь в очередной раз подавился, закашлялся, всунул кальян в руки Пети и отвернулся, показывая, что больше он в этом не участвует!       Петя рассмеялся, положил голову на его плечо и сделал затяжку, вдыхая пар, пахнущий немного малиной, прикрыв глаза. Сегодня ему было очень хорошо. Он был рядом с Игорем, напротив что-то шутила Нина, пока Юля, затягивалась, а после, выдыхая дым, тоже что-то говорила и громко смеялась.       Было так хорошо. Так спокойно.       Игорь рядом гладил его колено и больше интереса проявлял к выпивке, допивая уже второй стакан пива. Петя что-то отвечал Юле, глядя, как она смотрела на Нину. Ну, так Юля на него не смотрела в тот вечер. Тогда это был жадный взгляд желания попробовать его на вкус и ничего более, но на Нину она смотрела с живым интересом, казалось, что даже в зрачке ее глаз было только одно отражение — Нинино. И Нина ей улыбалась по-особенному, совсем не так, как Игорю или Пете. Нежно как-то, с благодарностью.              Петя прикрыл глаза, затягиваясь и выдыхая дым в рот Игоря, когда тот к нему повернулся и потянулся за поцелуем.       — Фи. Поцелуй со вкусом пива и малины, — сморщился недовольно Петя.       — Зато как выглядело эффектно! — сказала Нина. — Жаль сфоткать не успела.       — Не надо фоткать, — буркнул Игорь, а потом добавил: — Я на фотках как гремлин. Петя увидит и я ему разонравлюсь.       Они засмеялись и Петя ближе прильнул к Игорю, сжав его руку под столом.       — Обещаю — не разонравишься.       — Не хочу проверять.       Нина лишь лукаво улыбнулась и они с Петей переглянулись.       Сказать, что фото в итоге получилось шикарным — ничего не сказать. Петя глядел в экран Нининого айфона, округлив глаза. Да если б он знал, что они с Игорем такая горячая пара, то накинулся бы на него еще в первую их встречу, несмотря на то, какие там морды Игорь морщил. Полумрак помещения, дым от кальяна, Игорь весь в черном, чуть нахмуренный даже во время поцелуя…       Пете захотелось оседлать Игоря прямо тут, прямо так, но сдержался и только попросил скинуть ему фотку в телеге.       — Видел, какие мы красивые? — повис на Игоре Петя.       Игорь оторвался от своей сотой попытки курить кальян — на этот раз удачной — и выдохнул облако дыма, и, перед тем как ответить, поцеловал Петю, перехватив его за талию. Петя закрыл глаза и довольно замычал. Ей-Богу, трусы после этого вечера ему можно будет выжимать…       — Это потому что ты красивый. Тебя хоть с мешком мусора сфоткай все равно красиво.       — Ок, самый-горячий-полицейский-Питера.       — Петь, — смущенно буркнул Игорь.       — Буду повторять тебе это, пока не запомнишь.       — Иди ты, — улыбнулся Игорь и чмокнул его в красную щеку. Петя довольно поморщился.       После еще десяти минут Пете стало слишком душно и нужно было на воздух. Хотел сначала Игоря за собой утянуть, чтобы пососаться в уголке, но видя, что тот развалился на диване, как король жизни, куря кальян и перекидываясь о чем-то с Юлей, решил не трогать.       Только прильнул к нему и на ухо шепнул:       — Я воздухом отойду подышать, ок? Скоро буду.       Игорь кивнул, погладив его по спине и чмокнув в щеку. Петя улыбнулся и выскользнул из его объятий. Нина вскинула голову:       — Ты куда?       — На улицу.       — Ой, я с тобой, тоже голова уже кружится, — она вскочила, схватив свою сумочку, и Петя кивнул, запихнув телефон в задний карман.       На улице стало легче и Петя провел рукой по волосам, а после по горячим щекам.       — Хорошо, — внезапно протянула Нина с довольный улыбкой и, прижавшись спиной к стене, медленно сползла по ней вниз, садясь на корточки.       Петя посмотрел на нее и сел так же, вдыхая прохладный воздух, закрыв глаза.       — Красивые вы жуть, — сказала внезапно Нина, смотря на небо. — Он так на тебя смотрит и заботится даже в мелочах, будто у него нет мыслей «надо подать ему это» или «надо сделать это». Для него это будто бы априорно, что он должен так сделать. Так же естественно, как и дышать. Я очень рада, что ты, наконец, нашел нормального альфу.       — А я-то как рад, — усмехнулся Петя, потянувшись к сигаретам. Кальян он почти не курил — отдал на растерзание Игорю. — Думал, таких не бывает. Это потому что он оборотень.       — Знаю.       — Юля рассказала?       — Ага.       — Дай уточнить: до секса или после?       — Что за вопросы? — смутилась Нина. — До, конечно.       — А мне вот после. Прикинь? Такие-то приколы и после. План там у нее был какой-то… Ну ладно, был и был, судя по всему, даже удачный.       Нина улыбнулась, прикрыв глаза.       — У вас с Игорем… как?       — В смысле?       — Ну, просто секс?.. Как у тебя с Юлей было?       — А похоже, что у меня с ним, как с Юлей? — усмехнулся Петя, затягиваясь.       Нина немного подумала и качнула головой.       — Нет. Мне кажется, он тебя любит.       — Мне так тоже кажется, — выдохнул он горький дым. — Мы с ним не трахались.       — Что… прям ни разу?       — Ни разу. И непонятно, когда до этого святого действия дойдет. Надеюсь, не после свадьбы и не во славу продолжения рода. У него это… у оборотней так устроено. Мол, нашли свою пару — надо год обхаживать. А я кто такой, чтобы ему мешать? Если ему нужно время — хорошо. Я все-таки надеюсь, что я его не изнасилую.       — Пара?.. Он так и сказал?       — Я не от него узнал, — усмехнулся Петя. — Игорь для этого слишком ссыкун, чтобы вот так заявить. Сначала от сплетен, потом — Юля. И только потом он. Да и то — через три пизды. Такой он у меня… трогательный, как видишь, — улыбнулся Петя, пока говорил о Игоре. Не мог не улыбаться.       Нина ничего не ответила, поджав губы и посмотрев куда-то вперед, нервно гладя пальцами поверхность маленькой сумочки, перебирая цепочку на ней.       — Чего смурная такая?       — Блин, Петь, что за слово такое глупое «смурная»? Ты его говорил, сколько я тебя помню.       Петя пожал плечами.       — Так друг отца говорил, пока из Москвы не уехал. Любил меня очень, у него это любимый вопрос был, если я улыбался как-то не так широко, как обычно.       — Мило, — улыбнулась она. — Я… Ну, я же дура, ты знаешь… И мне так не хочется от Юли уезжать. Мне кажется, у нас не больше, чем секс, но мне с ней было так хорошо, так правильно, что я… Что я совсем не знаю, что делать.       — Дура, — согласился Петя. — Дура, что взглядов ее не замечаешь.       Нина сморщила нос и оперлась подбородком о руки, смотря на небо.       — После вечера прямо ей скажи, что чувствуешь и что хочешь большего. Пошлет на хуй — дорогу знаешь, не заблудишься. Но мне кажется, что не пошлет. И если что-то решится, то проблемы я не вижу. В Москве тебя ничего давно не держит, да и что тебе там одной делать? Друзья твои давно сторчались.       Нина поджала губы и обняла свои колени руками, чуть сжавшись.       — Ну чего ты? Когда-нибудь тебя будет ждать такой успех, который оправдает все твои потери. А?       — Ты в эту фразу не верил и вообще она тебя бесит.       — Не верил. Бесила. Но сегодня днем поверил.       Нина посмотрела на него с немой надеждой и резво кивнула. Прядь волос упала ей на лоб и она забавно ее сдула.       — Хорошо. Просто спрошу и все узнаю. Я просто… если я не ее пара?       — То это даже хорошо, — хмыкнул Петя. — Оборотни, если находят пару, то у них это навсегда. И если ты уйдешь, то психику ему нахер сломаешь. Там… до самоубийств доходит. Прикинь? Зачем тебе это?       Нина испуганно побледнела. От представления, что она могла бы так поступить с человеком, даже не по своей воле, ей стало нехорошо.       — Но стой… Но ты же у Игоря… ты же его пара?       Петя криво усмехнулся, затушив сигарету об асфальт.       — Ага. И в этом, нахрен, вся проблема.       Нина немного помолчала, а после подалась к нему чуть ближе, прижавшись своим плечом к его.       — В такой ситуации лучшее, что можно сделать — верить в хорошее. Думать о лучшем. Тогда твоя вера и твои чувства будут намерением, а намерение всегда ведет к тому, чего ты хочешь, главное не сбиваться. Ни действиями, ни мыслями.       Петя немного помолчал и резко встал, только сказав:       — Духовная ты дура, Нин.       Нина улыбнулась.              — Я тоже тебя люблю, Петь. Спасибо.       — Ага, — кинул Петя и, после короткого молчания, добавил: — и тебе тоже. Нам большего и не остается. Только верить, что мы не сделаем ошибок.       Нина довольно сморщилась и встала, нетвердой походкой возвращаясь обратно. Петя пошел за ней, засунув руки в карманы, чувствуя, как сердце снова наполнилось тоской за их хрупкое положение.       — О, наконец! — махнула рукой Юля. — А то Игорь уже хотел бежать спасать тебя! Волновался весь!       — Юль, — буркнул Игорь глянув на нее недовольно, а когда рядом сел Петя, тут же посмотрел на него и улыбнулся. Петя вымученно улыбнулся ему в ответ.       — А ты меня, значит, спасать не хотела? — возмущённо крякнула Нина, падая рядом с Юлей.       — Только если от Пети. Он сам кого угодно так спасет, что на век хватит.       Нина пьяно рассмеялась и потянулась к своему стакану.       Игорь мягко накрыл руку Пети своей и спросил:       — Петь, ты чего? Помрачнел как-то.       — Ничего. Потом скажу, хорошо? Но ничего не произошло. Просто… подумал…       — О чем?       Петя поднял на него взгляд — почти молящий, будто хотел, чтобы Игорь все решил за них двоих, выбрал все за Петю.       — Потом, ладно? Все хорошо, — и добавил, улыбнувшись искренней: — Мне хорошо с тобой.       Игорь улыбнулся в ответ.       — И мне, Петь. Нам.       Петя облегченно выдохнул и положил голову на его плечо, обняв за руку. Хоть бы не сделать ошибок, хоть бы не ранить, хоть бы ничего не сломать…       Разошлись они к часу, выходя из бара веселые, громкие и кто-то со своим камнем на душе. Игорь заметил, что веселость у Пети все равно немного напускная и, не зная, как помочь, решил накинуть на него свою кожанку, окутать своим запахом, показать так, что он — рядом, а Петя — в безопасности. Легким движением он накинул куртку на острые Петины плечи и тот, вздрогнув, посмотрел на него, удивленно вскинув брови, а после немного засмущался, благодарно улыбнувшись и сильнее закутавшись в его куртку, пока они ждали такси.       Ехали они молча, сидя на заднем, и Игорь крепко сжимал его руку в своей, понятия не имея, что же могло так взволновать Петю. Что случилось, что произошло? Почему Пете так плохо?              — Мосты разводят? — подал внезапно голос Петя. — Никогда не видел.       — Давай тогда выйдем, посмотрим? — тут же предложил Игорь и, словив взгляд Пети, попросил таксиста остановиться.       Игорь галантно подал руку Пете, когда тот выходил из машины, и Петя широко улыбнулся, встав с его помощью и крепко к нему прижавшись.       — А вы сегодня, смотрю, джентльмен, — подмигнул ему Петя, улыбаясь.       Игорь лишь кивнул и посмотрел в сторону медленно поднимающихся мостов. Петя положил голову на его плечо и устремил туда взгляд. Какое-то время они провели в тишине, под микс звуков ночного города, глядя на разводящиеся мосты. Пете этот вид понравился, он его почему-то успокоил, захватил, и ни о чем плохом он в тот момент не думал. В ночи Питера, под его огнями, в сильных руках Игоря, чувствуя его запах, который успокаивал, утешал. Игорь ласкал его спину под кожаной курткой, прижавшись щекой к его макушке, немного укачивая в своих руках, и Петя прикрыл глаза, чувствуя легкую сонливость.              — Петь?.. — тихо позвал его Игорь. — Что тебя так расстроило?       Петя немного помолчал, будто пытался собраться с мыслями, и только потом неуверенно ответил:       — Я много в последнее время читал об оборотнях. Нормальные исследования, реальные случаи. И… я знал, что у вас с вашими парами все серьезно, но я не думал, что настолько… до сумасшествия.       — Да, и такое бывает, — спокойно согласился Игорь. — Разные… последействия… Моему отцу не посчастливилось стать тем, кто попадал под категорию оборотней, которые сходят с ума.       — И как… как вышло у твоего отца?       — Они развелись. Не знаю, из-за чего… Отец… будто бы сначала не поменялся. Он будто бы сделал центром своего мира меня. Но в итоге горя не выдержал — помешался на работе. Такое редко бывает у оборотней, если есть потомство — надо заботиться о нем. Но что-то… что-то не так пошло. Он стал дерганым, нервным, думал только о работе, постоянно забывал обо мне. Жил там. А мне — обещания, которые остались только словами. В конце концов, он и умер на работе. Мне кажется, что если бы не умер тогда, то умер бы в другой день. Как бы жестоко это ни звучало. Но теперь, как взрослый оборотень, я понимаю, что этого он и добивался. Все, чем он занимался в последние месяцы жизни — лишь способ самоубийства. Так реальные волки грызутся со всеми подряд или не едят. В отличие от лезвий и веревок, мы выбираем более медленные пути.       Петя сожмурился, поджав губы, вжался в Игоря сильнее.       — Тшш, — прошептал Игорь, поцеловав его волосы. — Мои отец и мать… были не лучшей парой. Они даже не были истинными и спешно друг друга пометили. Просто мой отец… очень ее любил. Это было неразумно, но я его не виню и тебя прошу не винить.       — Я бы не стал, — сипло отозвался Петя и, впервые за весь диалог, нашел силы, чтобы посмотреть Игорю в глаза и спросить: — А если… если случится то же самое? У нас? Знаешь, я много об этом думал и вот как решил: что метки у нас будут только когда мы будем готовы к детям. Значит, мы будем в браке, я, допустим, буду беременным, метки, и мы истинная пара. Я вычитал, что если у оборотня пара беременная или есть дети — даже без меток ее гибель или уход может довести до безумия от горя. Значит, решиться на ребенка значит автоматом метки. Так вот, я решил так, что даже… даже если мне что-то в голову ебнет, и я вот рожу, и буду сидеть с детьми, а потом вот херак, и пойму, что я тебя не люблю, я от тебя все равно не уйду, не буду трахаться с другими, потому что я решил, что это моя ответственность. В случае моего ухода страдать будешь ты. Эти отношения только тебя ставят в уязвимую позицию. Так что так я решил. Горь, скажи, так нормально? Или он будет чувствовать, что я остаюсь, не любя?       Игорь смотрел на него во все глаза, медленно моргая, постучал его по лбу и ласково спросил:       — Кто с тобой такое сделал? Зачем думать обо всех этих ужасах? Зачем думать сразу о плохом?       — Я просто хочу быть уверенным. Я себе не прощу, если ты сойдешь с ума из-за меня. Из-за того, что я не смогу проконтролировать в случае чего… просто ответь, Горь, так будет нормально?       Игорь тяжело выдохнул.       — Зверю — да. Петя, у него нет сознания, есть инстинкты, запахи. Ты рядом — это главное. Чтобы был в тепле, сыт и не плакал. Все. Но мне… мне — нет.       — Но ты же тогда с ума не сойдешь? Мы можем быть типа друзьями…       — Друзьями, пока я буду так же тебя любить? — усмехнулся Игорь и покачал головой. — Петь, не надо сейчас об этом думать.       — Но если не сейчас, то когда?!       — Через годика два, когда обручимся и когда будем готовы к детям, — улыбнулся Игорь. — Тогда будем решать, нужно нам или нет. Пока ничего не ясно. Мы только влюбляемся друг в друга, все еще впереди. Пока — просто наслаждайся всем, что происходит. Не надо брать на себя больше, чем ты можешь унести, — взяв Петино лицо в свои руки, он нежно поцеловал его лоб. — Все хорошо, Петь. Пока все, что мы должны делать — быть рядом и понимать, насколько мы подходим друг другу, понимаешь?       Петя неуверенно кивнул.       — Постараюсь…       Игорь улыбнулся и склонился к нему, поцеловав. Петя сначала напрягся, а после, наконец, позволил себе расслабиться в его руках, под его губами, наслаждаясь близостью, Игорем, тем, что они просто были рядом.       Пока это все, что им было нужно.