Вандализм или борьба за свободу

Когда весь сыр-бор утих, и журналистов удалось выпроводить за ворота школы, оставив их теряться в догадках, Сэнгоку рухнул в свое кресло и устало потер глаза. Сделал дыхательную практику. — Приведите их ко мне! — гаркнул он кому-то за дверью. Он, Сэнгоку, через многое прошел, ко многому был готов. Он дружил с Гарпом, в конце концов. Но несмотря на это, директор был уверен, что седины на его умудренной летами голове после этого инцидента прибавилось в разы, и в очередной раз задался вопросом, почему он продолжает этим заниматься. Дверь открылась. В его кабинет вошли пятеро. Первым был тощий внук Гарпа. На загорелом лице, заляпанном красной краской, сияла улыбка. Сэнгоку с трудом подавил обреченный вздох. За что ему это? Где он так нагрешил в своей жизни, что к ее закату, в ней появился этот… Этот неуправляемый, неутомимый идейный ураган? Вслед за Ди Монки шли двое. Ророноа и Винсмоук. Эти двое даже в дверях умудрились столкнуться и устроить перепалку. Сэнгоку устало отметил, что у Ророноа под правым глазом наливался синяк. У Винсмоука под левым. За широкими спинами парней пряталась рыжая девочка, обняв себя одной рукой. Она пыталась виновато улыбнуться, но изобразить вину у нее получалось из рук вон плохо. Последним вошел Усопп. Его руки, щеки, волосы и комбинезон были заляпаны красками, как будто на него напал творческий кружок младшей группы детского сада. Вся эта пестрая компания светилась самодовольством и остатками конфетти, застрявшими в их волосах. Сэнгоку хотел спросить, чья это была идея. Где они достали кукурузник, с которого оросили здание и школьный двор цветами и конфетти. Откуда, черт возьми, они притащили столько морских свинок. Но понял, что это выше его сил. Он слишком стар, чтобы задавать эти вопросы здесь и сейчас этим юным созданиям с горящими глазами. К тому же глубине души он был с ними согласен. Он бы тоже взбунтовался против неожиданного приказа от министерства образования. — Выведите их отсюда! — гаркнул он кому-то за дверью. — И приведите их родителей! — Как скажете, директор! — бодро отозвался кто-то за дверью. — Упс, — втянув голову в плечи, отозвался Усопп. Нами улыбнулась с таким предвкушением, что у Сэнгоку кровь застыла в жилах. Не могут же их родители быть настолько устрашающими? *** Шестьдесят семь минут спустя в дверь кабинета постучали. — Кто там? — вопросил Сэнгоку, сворачивая новостную ленту. Журналисты успели заснять и кукурузник, и сброшенные с него цветы, конфетти. Черный пиратский флаг, развевающийся над школой вместо школьного флага. Висящего на флагштоке, как на шесте, Ди Монки. Отдельной фотографии заслужила растяжка, которой перевязали главный вход. «ДОЛОЙ ФОРМУ!» гласила кривая надпись на огромном полотне. Журналисты даже запечатлели несколько морских свинок, сбегающих по лестнице главного входа. Статья называлась «Вандализм или борьба за свободу?» — Родители прибыли, — сообщил кто-то за дверью. — Пусть войдут. Сэнгоку морально приготовился. Сосчитал до пяти. Дверь широко раскрылась. Он глубоко вдохнул, но воздух застрял в горле. Его лицо так вытянулось, что с него сползли очки. В его кабинет вошла Нико Робин. Та самая Нико Робин, которая вместе с печально известным Крокодайлом совладела нефтяным месторождением в Алабасте. Их право на владении до сих пор вызывало множество вопросов, но никто не решался задавать их вслух после громких разбирательств лет шесть назад. Робин ступала грациозно и величественно. Одарила Сэнгоку нежнейшей из улыбок, на мгновение заставив его забыть о том, почему она здесь и сколько ему лет. Сэнгоку задался вопросом, кто из пятерки ее ребенок, но отвлекся на следующего родителя. Подавился воздухом. Вслед за Робин, задевая дверную раму плечами, вошел Фрэнки Флам. Тот самый Флам, который около десяти лет назад возглавлял одну из самых опасных группировок в их регионе. Рэкет, контрабанда, незаконная торговля оружием, вымогательство. И теперь этот верзила, блестяще пройдя через суды и разбирательства, владел судостроительной верфью и стоял посреди его кабинета, оглядывая пространство. — Где остальные родители? — спросил Сэнгоку, напомнив себе, что в его жизни бывали моменты похлеще, и встал навстречу посетителям. — Это все, — отозвался кто-то за дверью. — Все? — переспросил директор, надевая очки. — Я ждал как минимум пятерых. — Но нас всего двое, — голос Робин, мягкий и обволакивающий, застал Сэнгоку врасплох. Он оглядел вначале ее — статную, облаченную в безупречный костюм цвета сумерек, затем Флама в расхристанной рубашке и брезентовых шортах. Пригласил их сесть в кресла для гостей. — Кто из них ваш? — спросил Сэнгоку, глянув на Робин. — Все, — улыбнулась женщина. — Что? — Все. Наши, — пророкотал Флам. — Зачем вы нас вызвали? — Вы хотите сказать, что все пятеро ваши? — на всякий случай уточнил директор. — Шестеро, — кивнула Робин. — ШЕСТЕРО?! — переспросил Сэнгоку. Робин просто кивнула в ответ. Сэнгоку взмолился о том, чтобы шестой ребенок этой странной пары учился в какой-нибудь другой школе с другим директором. — Общие? — уточнил он. — Да, — отозвался Фрэнки. Сэнгоку сухо сглотнул. Поправил очки, глядя на сидящих перед ним людей. Не самых простых, не самых правильных людей, у которых на двоих шестеро детей. Судя по всему приемных. Не могут же они быть шестерняшками. К тому же он искренне надеялся, что у Гарпа только один внук. — Так зачем вы нас вызвали? — расположившись в кресле, как на троне, вопросил Флам. Сэнгоку прочистил горло. Сделал глубокий вдох и начал с конца. — Ваши дети захватили школу… Директор всмотрелся в лица сидящих перед ним людей. Он был готов биться об заклад, что на них отразились тени гордых улыбок. Сэнгоку сам не знал, чего еще от них ожидал. Устало выдохнул и рассказал Нико Робин и Фрэнки Фламу о том, что сегодня, пятого сентября, группа детей под предводительством Луффи Ди Монки организовано захватила школу. Они действовали слаженно и продуманно. В школе уже было все необходимое. Они заранее забили свои шкафчики красками, лентами и прочими расходниками. Усопп зациклил камеры наблюдения. Нами руководила актом вандализма. Зоро и Санджи обезвредили охранников, натянули полотно с требованием. После чего вся эта компания покрыла коридоры школы граффити. Добрались до крыши. Ди Монки уничтожил школьный флаг и вместо него поднял пиратский. — Меня мучает два вопроса… Где они взяли кукурузник, набитый цветами, и столько морских свинок, — потирая глаза, рассуждал Сэнгоку. — Какого цвета был кукурузник? — спросил Фрэнки. — Белый. С черными закрылками, — ответил Сэнгоку. — Это был Брук, — произнес Флам. — Ваш шестой? — плохо справляясь с голосом, спросил директор. — Нет, это их дедушка, — пояснила Робин. У Сэнгоку дернулся глаз. — А морские свинки?! — Наверное, Чоппер, — тепло улыбнулась госпожа Нико. — Он недавно добился их освобождения из исследовательской лаборатории. — Так вот кто шестой… — хмыкнул Сэнгоку, мысленно составляя заявление об увольнении.