Беги, Йоко, беги!

      Уже неделю в Неверморе происходили странные вещи. Студенты старались не высовываться лишний раз наружу и боялись ходить по одному. Причиной послужил ряд сомнительных событий, коснувшихся ни много ни мало, а самых публичных персон кампуса.       Поначалу какие-то вещи казались даже смешными, а в инстаграме появился новый блог с названием «Гнилодонна», в котром частенько появлялись фотографии этих самых публичных персон, а также видео с ними, где они попадали в самые странные и сложные для объяснения ситуации. В какой-то момент студенты начали обходить их стороной, подозревая, что те прокляты, не желая подцепить их неудачу и на себя тоже.       — Ребята… У нас проблемы, — голос Дивины предательски дрожал. Сейчас говорила именно она, просто потому, что у неё единственной это более или менее получалось, если не считать того, что она постоянно почесывала руки, а её кожа приобрела местами красный оттенок, как на лице, так и на всём теле. Ровно то же самое происходило и с Кентом. Тому пришлось даже надеть перчатки, чтобы не расцарапать кожу в кровь. При малейшем попадании влаги на кожу у брата и сестры проявлялась чешуя сирен, которая тут же начинала страшно чесаться и линять. Кента на кануне едва не отправили на дисциплинарное наказание, потому что какому-то не слишком умному оборотню показалось забавным, что с них с сестрой фактически сыплется чешуя, как песок с престарелых.       — В целом да… Проблемы теперь у всех нас, — Йоко была в предобморочном состоянии. Уж который день она не могла ни нормально есть, ни спать, а цвет её лица менялся от зелёных до жёлтых оттенков и обратно. Она по праву считала, что ей досталось больше всех, ведь уже неделю абсолютно всё, что она пыталась пить или есть, пахло чесноком и на вкус было чесноком. Сначала она думала, что это месть Уэнсдей и что та каким-то образом подмешивает в её еду чеснок. Потребовалось пролежать сутки в лазарете, чтобы выяснить, что это не так. Просто каким-то образом вся еда и питьё пахли и имели вкус чеснока только лично для неё. Она даже сдала анализы на отравление, но те не подтвердили ничего, кроме истощения. В какой-то момент вампирша даже начала думать, что сходит с ума. Даже вода из озера воняла чесноком, даже подушка, на которой она спала, да что уж говорить, даже Дивина пахла для неё чесноком. Это было настолько отвратительно, что Танака не могла заставить себя ничего поесть уже которые сутки. Её только перманентно тошнило.       — И как… Ик! … ты думаешь… Ик! …из-за кого… Ик! …всё это?! — в истерике вскочил со своего места Ксавье. Он икал уже третий день. Он икал каждый раз, как только пытался открыть рот. И даже во сне. Его руки мелко дрожали, и он не мог даже успокоиться, дабы порисовать. Кисть в руке скакала по холсту, как игла электрокардиографа. Выглядел он так, словно не спал уже несколько дней. А заодно не выходил из своей мастерской вовсе. Глаза впали, под ними наметились черные круги, и в целом он напоминал собой жертву исправительного лагеря особо строгого режима.       Они все, кроме, пожалуй, Бьянки и Аякса, выглядели плохо. Первая по причине того, что её проклятие давало ей спокойно и есть, и пить, и спать, и заниматься учебой, а второй по причине его отсутствия здесь и сейчас.       — А где, кстати, Аякс? — Дивина хмуро огляделась, мягко почесывая висок, от которого отлетела очередная чешуйка.       — Загляни в инстаграм и узнаешь… — Кент в очередной раз сжал руки вместе. Его кожа зудела, и он прилагал просто титанические усилия для того, чтобы не чесаться. На его виске вздулась вена. Он был зол и находился на той грани, когда взорвётся буквально с минуты на минуту.       — Опять? — Дивина выгнула бровь, посмотрев на брата, и тяжело вздохнула, доставая телефон. Быстро открыв приложение и найдя нужный блог, она увидела фотографию окаменевшего Аякса, сидящего на унитазе со спущенными штанами и в панике пытающегося закрыть лицо. Сирена выключила телефон и посмотрела на почти впавшего в тихую истерику Ксавье. — В который это уже раз?       — Я не… Ик! … знаю… наверное, … Ик! В шестой… Ик! Или седьмой раз, — он устало дрожащими пальцами убрал свои растрепавшиеся волосы с лица. Взгляд его был почти на грани отчаяния, и Дивина понимала, что нужно что-то срочно решать. Ещё пару дней, и из тех, кто сможет устоять на ногах и не впасть в истерику, останутся только она и Бьянка. И то скорее всего останется только Барклай. Йоко так и вовсе может не протянуть ещё нескольких дней. Ей было так плохо, что это вызывало серьезное опасение у врачей. Она с опаской покосилась на вампиршу, которая уже съехала спиной по стене и, вытянув ноги, устало сидела на полу, болезненно морщась.       Дивина вздохнула, переводя взгляд на единственного выглядящего здоровым здесь человека. Вернее, сирену, но кто сейчас будет обращать на это внимание.       — Кто-нибудь пытался с ней поговорить? — Дивина почувствовала, как уголок её глаза дернулся, когда Бьянка, поморщившись, отвела взгляд в сторону, продолжая молчать, сложив руки на груди. Её начинала обуревать злость. Всем досталось. Но почему-то Барклай повезло больше, и мало того, что это было фактом, так она ещё и делала вид самой обиженной из всех, демонстративно игнорируя Аддамс и усугубляя положение ещё больше.       — Единственные, кто здесь более или менее может нормально говорить, — это мы с тобой, — Кент хмуро оглядел лидера Белладонны и усмехнулся как-то жутко и зло. — Правда, Барклай? Ах да, простите, Ваше Величество, вы ведь не можете себе позволить общаться с людьми своим ртом.       Бьянка резко развернулась в его сторону, зло сощурив бледные глаза. Её желваки на щеках ходили ходуном, и она открыла рот. Вот только вместо привычного уверенного женского голоса из её рта вырвался грубый, хриплый мужской бас:       — Я смотрю, ты помереть захотел? — голос Барклай заставил всех замолчать на секунду. В повисшей тишине раздался первый сдавленный смешок. Ксавье сидел на корточках на полу рядом с Йоко и, опустив лицо в ладони, почти беззвучно, с нотками истерики смеялся. Его плечи тряслись. Сидевшая рядом с ним полумёртвая вампирша тоже сдавленно усмехнулась. Даже Кент с Дивиной хмыкнули.       Бьянка свирепо переводила взгляд с одного на другого и хотела сказать что-то ещё, но её рот просто не хотел открываться, настолько для неё было позорно говорить таким голосом. Королева школы во время репетиции вместо обычной распевки в хоре выдала такое жуткое завывание, что распугала птиц на крышах всего Невермора. От этого позора она до сих пор не могла отойти, костеря по вечерам на чём свет стоит и саму Аддамс, и её волчицу, и чёртову вампиршу, из-за которой это всё произошло. Правда, искомой кровососущей твари было настолько плохо, что злиться на неё почти не выходило. Барклай прекрасно понимала, что ситуацию надо спасать и, глядя на товарищей по несчастью, внутренне была рада тому факту, что, в отличие от них, ей досталось то, с чем она вполне могла существовать. Признаваться в этом она, конечно же не, хотела. Она не знала, почему Аддамс решила её пощадить, но понимала, что отделалась легко. Хотя слово «пощада» в словаре Уэнсдей, видимо, отсутствовало, как понятие в целом.       — Я готова ползти и извиняться… — выдавила из себя Йоко, борясь с тошнотой пополам со смешком. — Но я уже дважды это делала. И оба раза едва унесла ноги.       — М-да… В твоем положении вообще чудо, что ты смогла убежать, — Дивина с жалостью посмотрела на вампиршу и вздохнула, задумчиво обводя взглядом собравшихся. — Но я всё равно не понимаю. Даже учитывая жуткий характер Аддамс, кажется, это уже слишком для мести за одно несчастное заклятие.       Бьянка поморщилась и постаралась ответить тише, насколько могла, чтобы её жуткий голос не перепугал даже пауков, селящихся под потолком тайной библиотеки Белладонны.       — Синклер намекнула, что дело не в заклятии. Хотя и это тоже.       — Тогда в чём?! Чем мы, чёрт бы всех побрал, это заслужили?! — перешел уже на вопль Кент, яростно размахивая руками, и, повернувшись в сторону, от души пнул стеллаж с книгами. Дерево сухо треснуло, стеллаж дрогнул, но не рассыпался. И даже ни одна книга не упала. Дивина лишь вздохнула, не одобряя действия брата, но и останавливать его не стала. Она задумалась на минуту, слушая ругань Кента на заднем плане, шипения Бьянки и нервный смех Ксавье… Ксавье? Она вдруг перевела взгляд на него.       — Ты… Ты что-то об этом знаешь? — она подозрительно уставилась на вздрогнувшего всем телом художника, который на мгновение заткнулся и замер, медленно поднимая лицо к окружающим. Он тяжело вздохнул, икнув, и расстроено кивнул. Все тут же уставились на него в замешательстве, и парень, помолчав с пару минут, всё же решился ответить.       — Блог… Ик! Это всё из-за блога… Ик! Я не думал… Ик! Что она будет … Ик! В таком бешенстве… Ик! — он устало сел на пол рядом с вампиршей, которая, сняв очки, сверлила его взглядом. Цвет её лица начинал становиться бледнее.       — Ты хочешь сказать… Что блог имени Уэнсдей Синклер — твоих рук дело? — Йоко с ужасом уставилась на горе художника. Ксавье, вздохнув, кивнул. Вампирша нервно усмехнулась. — А вы говорили, что самоубийца здесь я… — она осуждающе уставилась на окружающих. Кент зло сжимал кулаки, Бьянка закрыла лицо руками, тихо что-то подвывая сама себе, а Дивина, хмуро задумавшись, смотрела на вампиршу.       — ТЫ ИДИОТ! — голос Бьянки выбил бы стекла, если бы они здесь были. Она начала зло расхаживать по залу взад и вперёд, пытаясь унять бушующую в ней злость. Сейчас ей было плевать даже на собственный голос. Она зло сверлила Ксавье взглядом, нервно вышагивая вдоль стеллажей.       — Тогда чей второй блог? Тот, который с именем Энид Аддамс, — Дивина осмотрела собравшихся. При звуке её голоса все снова замерли, переводя взгляды друг на друга.       — Это точно не я, — зло прохрипел Кент, всё ещё бросая яростный взгляд в сторону художника и медленно отрывая очередную чешуйку со своей шеи.       — И не я, — болезненно простонала уже лежащая на полу Йоко. — Я не настолько двинутая, даже при всей своей долбанутости.       — И не я, — Бьянка зло сверкнула глазами, смотря на Дивину, которая также отрицательно мотнула головой. На мгновение все замолчали, вновь переводя взгляд на Ксавье, который просто находился в прострации. Минута ему понадобилась на то, чтобы сообразить, что на него все смотрят и вспомнить, о чём говорилось. Он отрицательно мотнул головой.       — Это не… Ик! Я… — Торп мученически закатил глаза к потолку и вдруг замер, когда его посетила мысль. Эта же мысль, судя по всему, посетила всех остальных.       — Аякс… — почти хором произнесли остальные со вздохом.       — Что ж, тогда неудивительно, что он уже в седьмой раз попадает в ловушку с зеркалами, — Дивина снова вздохнула, ероша свои волосы, и с тоской подумала о том, что в тот момент, когда они вообще всё это задумали, надо было попросту стукнуть беспокойную вампиршу по голове и на манер пещерных людей оттащить за волосы обратно в комнату. Но, как говорится, уже поздно.       На несколько минут вновь повисла тишина.       — Ладно… Виновных мы нашли, — Йоко усилием заставила себя подняться с места. Кое-как отдышавшись, она взглянула на часы. — Ещё не поздно. Я иду к девчонкам. Это надо заканчивать, — она с тоской посмотрела на Дивину, и та снова вздохнула, потирая переносицу пальцами.       — Я с тобой, — сирена подошла к вампирше, подставляя той плечо и аккуратно приобнимая за спину. Нетвердым шагом они отправились к лестнице. Бьянка вздохнула, зло прошептав себе что-то под нос, и пошла следом за ними, как и Кент. Ксавье, встав, поплёлся следом. Ему никто ничего не говорил, но и без слов всё было ясно. Он понимал, что в этот раз перешёл черту, а потому должен был принять наказание сам, но все решили, что пойдут вместе. В этот момент он был им даже благодарен.       Едва они вышли из-за статуи Эдгара Аллана По в небольшой отрезок коридора, как у шедшей впереди Йоко под ногами что-то щёлкнуло. Замерев в ужасе, она отодвинула ногу в сторону, чтобы увидеть неприметную пластину на полу, запустившую какой-то механизм.       — Ну твою мать… — только и успела она проговорить, как сверху на них вылилось несколько литров какой-то жидкости, а следом с мягким «Пфух!» что-то взорвалось под потолком.              

***

      — Знаешь… — Энид вздохнула, переводя взгляд на привычную спину Уэнсдей, что занималась своим романом, неторопливо стуча пальцами по клавишам печатной машинки. — Мне кажется, это уже слишком. Ты ведь нашла сама всех виновных, так зачем дальше их так мучать?       Стук клавиш на мгновение остановился. Уэнсдей чуть повернула голову к девушке и, продолжив печатать, ответила своим привычным безэмоциональным голосом:       — Мне нравится число три. Все, кто идут против Аддамсов, получат в три раза больше, — она продолжила печатать, замолкнув на минуту, но потом продолжила: — И тебе надо это тоже запомнить. На будущее.       — Я подумаю, — Энид лукаво улыбнулась. Ей нравилось поддразнивать Уэнсдей, но она понимала, что та терпеливо ждёт и знает, что оборотень всё равно согласится на её предложение. Эта её черта всегда нравилась Синклер. Многим казалось, что Аддамс жестокая, холодная и слишком саркастичная, но волчице было известно, что вряд ли во всей школе можно найти хоть одного человека, который был бы более заботливым, чем её девушка. Энид мурлыкнула себе что-то под нос и вытянулась на кровати, доставая телефон. У неё вошло в привычку проверять пару блогов на сообщения и новые посты. Однако сегодня её ждал сюрприз. Она озадаченно пролистала ленту ещё раз, просмотрела списки подписок, но не нашла один блог.       — Эм… Уэнс? — она озадаченно перевела взгляд на брюнетку.       — Что?       — Кажется, блог имени Уэнсдей Синклер удалили.       Стук клавиш стих. Младшая Аддамс довольно усмехнулась, ставя последнюю точку на листе и вынимая его из печатной машинки. Она положила новый лист в свою коробку и встала со стула, поворачиваясь к, пока ещё, Синклер. На её губах сияла злая ухмылка.       — Волчонок… У нас скоро будут гости. Вещь. Готовься.       Вещь, до этого мирно валявшийся на кровати Энид, подскочил и, спрыгнув на пол, бодро постучал пальцами по половицам, убегая к входной двери. Он схватил висевший на крючке у входа зонт и потащил его к хозяйке. Уэнсдей перехватила искомый предмет у придатка и с медленным лязгом извлекла из трости шпагу, аккуратно положив её на стол, так чтобы её лезвие было хорошо видно. Сама же она удобно устроилась на своем стуле, в одну руку взяв кружку с уже остывшим кофе, а в другую — Книгу Теней, что с недавних пор была её настольной. Саму книгу уже неделю как из библиотеки Белладонны выкрал Вещь, так что о её пропаже, судя по всему, вообще мало кто знал. Но, видимо, догадывался…       Энид недоуменно уставилась на девушку, пытаясь понять, что та задумала, и только хотела спросить, как чуткий слух оборотня уловил шаги поднимающихся по лестнице людей. Её брови взлетели вверх от удивления и узнавания приглушённых голосов.       — Ты что, всё спланировала? — она с легким ужасом уставилась на свою девушку, что максимально пренебрежительно перелистывала страницы книги в данный момент. Вещь в это время раскатывал у входа в комнату огромный кусок полиэтилена, аккуратно прицепляя его углами к самым краям пола. Энид всё не могла взять в толк, зачем он тут вообще появился, но ответ предстал перед ней уже в следующую секунду.       Дверь распахнулась, и на пороге появились пятеро. От шока Энид даже протёрла глаза. Такое ощущение, что в комнату ввалилось пять окровавленных тел недообщипанных цыплят. Люди были покрыты кровью и белыми перьями, лица половины из них были злыми, в то время как Йоко болезненно улыбалась, а Ксавье просто смотрел в пол, старательно пряча глаза.       — Добрый вечер, — едва дёрнув уголком губ, проговорила Аддамс, и её голос прозвучал очень холодно, повиснув в воздухе, который, казалось, загустел от напряжения и запаха крови. Синклер чуть сморщила нос, понимая теперь, зачем Уэнсдей пару дней назад ездила в город с Юджином, а потом что-то прятала в склепе Крегстоуна.       — Аддамс… ты… — угрожающе начал Кент, но был остановлен Дивиной, которая потянула его за рукав, кивком головы указав на шпагу, лежавшую на столе Уэнсдей, рядом с её рукой. Отпустив Йоко, она немного отступила назад, давая возможность вампирше сказать своё слово. Бьянка, скрестив руки на груди, молчала, наблюдая за всем этим, а Ксавье, кажется, старательно не дышал, тоже поглядывая на остро наточенную шпагу на столе Аддамс.       Йоко, стараясь хотя бы стоять ровно, сняла очки и медленно произнесла:       — Мы здесь, чтобы извиниться. Вернее, я. Ну и Ксавье. Аякс, к сожалению, не может. Он несколько… Застрял, — она усмехнулась. И, откашлявшись, продолжила: — Это была моя идея. Про заклятие. Я хочу лишь сказать, что у меня были самые чистые помыслы, и, честно говоря… В общем, я не думала, что всё так обернется, — она виновато опустила взгляд в пол, всё ещё стараясь дышать через раз, чтобы её опять не вырвало. Густой запах крови вокруг них для неё был ни чем иным, как концентрированной вонью чеснока. Уже, видимо, подгнившего. Это выворачивало желудок, если бы в нём хоть что-нибудь было.       Уэнсдей медленно встала, резким движением захлопнув Книгу Теней в своих руках, чем заставила всех присутствующих вздрогнуть. Она сделала шаг вперёд к гостям, мягким движением руки подхватывая со стола свою шпагу, заставив присутствующих отступить на полшага назад. Энид напряглась при виде этого и тоже встала с кровати, готовая, если что, в любой момент попытаться остановить свою девушку.       — Самые чистые помыслы, говоришь? — её голос не выражал ничего, но взгляд явно пытался прожечь в Танаке дыру. Она сделала ещё шаг и остановилась в метре от вампира и компании, всё так же расслабленно держа шпагу в руке, кончиком в пол. — У тебя есть только одна попытка объяснить эти твои чистые помыслы.       Йоко сглотнула, понимая, что шанс у неё есть, но только один. В данный момент можно с уверенностью сказать, что она боялась Аддамс, боялась до чёртиков и до коликов в печёнке, но дурную натуру так просто было не остановить. Её губы растянулись в ухмылке, и она чуть развела руки в сторону, слегка пожимая плечами.       — Во имя любви, конечно же!       В тишине послышался хлопок ладони Бьянки о её же лицо. Кент поднял глаза к потолку, видимо, молясь всем известным богам дать ему и всем присутствующим терпения не убить вампиршу на месте. Дивина просто закрыла лицо руками, а Ксавье начал сползать по косяку двери на пол. Энид же поняла, что нужно срочно действовать, едва уловив движение локтя Уэнсдей.       — Во имя любви твоей задницы к чесноку, ты кровососущий паразит! — рука Аддамс уже делала замах, когда волчица в одно мгновение оказалась рядом, чтобы схватить её сзади за талию, прижать к себе и оттащить на шаг. — Что ты делаешь, Энид? — её голос тут же упал с угрожающего шипения секунду назад до стандартных частот, когда она повернула голову к сжавшейся в испуге волчице.       — Я… — Синклер панически пыталась придумать оправдания, мысли путались, а в голове царил сплошной хаос. — Я согласна! Слышишь, Уэнсдей Аддамс? Я согласна на тебе жениться, только не убивай её! Она станет подругой невесты!       На фоне воцарившегося молчания Вещь, находившийся где-то недалеко от двери и прижимающий конец полиэтилена, расстеленного на пол, дабы не запачкать искомый кровью, пожалел, что у него нет под рукой записи звука сверчка.       — Эм… Поздравляю? — глухой мужской бас, вырвавшийся от шока изо рта Барклай, заставил всех вздрогнуть. В том числе и саму Бьянку.       — Кхм… Да, поздравляю тоже… — Дивина хмыкнула в кулак, наблюдая за всей сценой. — Хочу просто заметить, что мы нашли виноватых в создании блогов, наказали, и Ксавье уже удалил свое творчество. Аякс сделает это как только перестанет изображать из себя статую мыслителя. И это… Мы свободны? А то вам, кажется, нужно что-то обсудить между собой, — она аккуратно поинтересовалась у Уэнсдей, которая внимательно всматривалась в лицо Энид и, казалось, вовсе забыла об их существовании.       Аддамс вздрогнула, вспомнив о настоящей ситуации и опустив шпагу в примирительном жесте, оторвалась от лица оборотня, переведя немного рассеянный взгляд на остальных присутствующих. Она даже моргнула. Чем немного шокировала остальных, прежде чем ответила чуть хриплым голосом:       — А? Да…       — Погодите! А как же наши проклятия?! — Кент дрожащим голосом воскликнул, чуть отодвигая в сторону умиляющуюся происходящему Йоко. — Аддамс, ты, конечно, извини, что прерываю в такой важный для тебя момент, но я, например, вообще не имел ко всему этому отношения. Да и все уже свой урок вынесли. Давай закончим на этом… П-прошу тебя, Аддамс! Я так больше просто не могу, — он почти взвыл, ощущая, как под одеждой, пропитанной кровью и покрытой перьями, чешется кожа, отслаивая от себя чешуйки.       Уэнсдей нахмурилась, но, почувствовав, как на её талии чуть сильнее сжались руки Энид, вздохнула. Она нехотя отлепила от себя оборотня и, подойдя к столу, взяла с него Книгу Теней. Взвесив её в руке и хмыкнув чему-то своему, она развернулась и подошла к Йоко, всучив ей книгу в руки, старательно не обращая внимания на широкую клыкастую улыбку той.       — Верни потом туда, откуда взяла… И что б вы знали, — Она холодно обвела всех присутствующих глазами, задержав свой взгляд на Ксавье. Этот самый взгляд сейчас не предвещал ему ничего хорошего. — Эту книгу в библиотеку Белладонны положила ещё моя мать, когда тут училась. И вы же понимаете, у кого есть полная копия, правда? — все медленно кивнули. Даже Энид.       — С-с-спасибо… И ещё раз, п-прости, — Йоко благодарно прижала к себе книгу, чуть заикаясь, наплевав на то, что все руки у неё были в крови и перьях. Бьянка просто вздохнула, кивнула Уэнсдей и вышла из комнаты, следом за ней выскользнул Ксавье, потом Кент и Дивина, утаскивающая за собой Йоко. Она напоследок чуть криво улыбнулась Аддамс, с удивлением заметив, что та едва заметно усмехнулась ей в ответ.       Дверь закрылась, Вещь начал деловито и неторопливо скатывать полиэтилен, запачканный в крови и грязи с подошв внезапных гостей, а Энид смущённо стиснула руки на ладонях Уэнсдей, когда та вновь к ней повернулась.       — Спасибо тебе, что пощадила их, — она немного неуверенно убрала за ухо выбившуюся из челки прядь, чуть крепче сжав ладони Уэнсдей. Та в ответ чуть заметно усмехнулась, приходя в себя, и коснулась ладонью свободной руки щеки Энид, проведя той большим пальцем по губам.       — Знала бы, что ты так согласишься, устроила бы всё это ещё на родительском дне.       — Вот уже нет. Тогда мои родители бы точно вмешались, — Энид чуть подалась вперёд, подставляясь под пальцы Уэнсдей, которые обошли её щеку, коснулись уха и начали зарываться в светлые волосы. — В любом случае… Это того стоило?       — О да. Стоило, Cara mia… Стоило, — Уэнсдей улыбнулась ей так, как она видела она улыбалась в те дни, пока была в её теле. Широко, тепло и без напряжения. На её щеках выступили маленькие ямочки, от которых Энид не могла отвести взгляд. Мысленно она поблагодарила Йоко за всё произошедшее, но решила всё-таки припомнить ей несколько нюансов позже, а пока она сосредоточилась на том, чтобы расцеловать эти чудесные ямочки на щеках.                     

-----------------------

Бонус.

------------------------

             — Тааак… — Йоко довольно развалилась на полу у своей кровати в их с Дивиной комнате, попивая свою любимую бутилированную кровь через трубочку. Сейчас она переписывалась с Энид по телефону. Энид: Всё хорошо, но порой эти косички меня прям раздражают. Ей так идет с распущенными волосами! Да ты сама видела! Йоко: Ну, щеночек, в косах тоже есть свои плюсы. Энид: Это какие же? Йоко: Их удобно наматывать на кулак. Энид: Что? Зачем? Энид: … Энид: Йоко, твою мать!!! Йоко: Мамочка Йоко фигни не посоветует. *дьявольский смайлик* Пользуйся и наслаждайся, наш миленький щеночек.       Йоко убрала телефон в сторону, не собираясь и дальше читать смущённые сообщения Энид. Она тихо посмеивалась, отставляя в сторону свой напиток. На плечо вампирши легла тонкая рука, высунувшаяся из-под одеяла.       — Мне тебя тоже называть мамочкой? — Дивина усмехнулась чуть заспанно, обнимая Йоко за шею и таща её назад в постель. Вампирша лишь усмехнулась, оставляя легкий поцелуй на мягкой коже руки сирены и с удовольствием поддаваясь её движению.       — Нет уж, спасибо… Но, детка, ты можешь называть меня так, как захочешь, — в полумраке комнаты её клыки чуть блеснули в слабом отсвете луны из окна.       Тем временем на телефон Танаки, про который она уже успела забыть, пришло сообщение с незнакомого номера: Unknown: Беги, Йоко, беги…