***
Как и ожидалось, вечером Уми в квартире Ким Намджуна не было. Стоило ему переступить порог, как дивный запах приготовленной еды его обрадовал, но его встретил одинокий лист бумаги на кухонном столе, прыгающим и кривым почерком гласивший, что она еще раз просит прощение за свой непрофессионализм, за что угощает его еще одним ужином. В завершении добавив, что стоит наполнить холодильник продуктами. Парень вздыхает с грустью, оглядывая пустую квартиру, шаркает ногами из комнаты в комнату и понимает, что вновь в одиночестве. Медленно пережевывая еще теплую еду, он оглядывает все свои вещи и принимается их разглядывать, но уже более вдумчиво. Учится созерцать. Утром, уже выбегая из квартиры, он случайно касается стены и натыкается на стикер, гласящий все тем же кривым почерком, что Шим Уми вернется в понедельник и просит не создавать ей много работы. А с обратной стороны совершенно неожиданно оставляет свой телефон с просьбой, если что предупредить ее заранее, если квартира будет занята для уборки. Намджун весь день как на иголках. Не может усидеть у себя в студии, отчего ходит по зданию. Заглядывает сначала к Шуге, но тот слишком погружен в работу, и завязать диалог не получается. На очереди Хоби, но и здесь провал, он усердно тренируется для очередного шоу, так что Джун, то и дело извлекая телефон из штанов, плетется на крышу здания. Чимин удивляет его своим присутствием в этом месте, но зато радостно рассказывает о своей новой песне в сотрудничестве с артистом не из их компании. Ким улыбается, что-то ему подсказывая для работы, а сам все время крутит телефон в руках. — Ты ждешь звонка? — не выдерживая нервного состояния лидера, задает вопрос Чимин. — Нет, — удивленно отвечает Намджун, только сейчас понимая, что все это время открывает и закрывает телефон, и вообще не выпускает его из рук весь день. — Ты чем-то взволнован? Что-то случилось? — не отстает Пак. А Намджун, не дослушав друга, все же открывает строку сообщения в нужном абоненте и пишет, что нужно бы прибраться у него в квартире уже в субботу, т.е. завтра. Мгновенного ответа не приходит, впрочем как и отметки о прочтении. Но он уже более спокойно убирает телефон в карман и, улыбнувшись заинтересованно смотрящему на него другу, продолжает разговор о его новой песне. Ответ приходит, но уже вечером, где девушка несколько возмущенно и совершенно беспардонно называет его грязнулей, но соглашается прийти после обеда, ругая его за то, что она вообще-то мечтает поспать в свой законный выходной. Намджун на это не злится, а только смеется от количества быстро отправленных недлинных сообщений. Радостно собирает свои вещи и едет домой — надо же устроить небольшой бардак.***
Протяжный звонок в дверь совсем его не будит, наоборот, заставляет с улыбкой на губах отложить книгу и направиться к гостье, вернее работнице на замену. — Нет, ну как можно навести бардак за два дня? — грозно встречает его ворчливый голосок, а он только заливается смехом от мгновенно нахлынувшей радости и тепла, стоит увидеть зеленые глаза, все тот же комбинезончик, но уже с зеленой футболкой и все так же порванные кеды на пятке. Только вот банданы нет, немного грустно, но зато он видит наспех сделанный небрежный пучок из темных волос на макушке, из которого торчат короткие волосы, создавая большее очарование. — Господин Ким Намджун, Вам смешно? — Доброе утро, Шин Уми, — успокаивается Джун и быстро уходит на кухню, где лежит еда из доставки — не мог же он сидеть голодным все утро. Девушка спешно проходит внутрь, оглядывает внимательным взглядом комнату за комнатой и не видит ничего, напоминающего беспорядок. — А где? — удивленно доносится до него голос из его спальни. — Где беспорядок-то?! Намджун усмехается и, качая головой, кричит в ответ: — В гостиной! Пара минут, и девушка приходит к нему, нахмурив личико и сдвинув бровки, сжав и немного выпятив губы, грозно смотрит на него сверху вниз и выжидательно упирает руки в бока. — Все как и было, — не дождавшись ответа от парня, спокойно попивающего кофе, не выдержала девушка. — Книги, — бурчит с наигранным недовольством Ким, кидая на нее укоризненный взгляд. Девушка оборачивается в сторону гостиной, рассматривая все так же сложенные стопочками книги на полу у кресла и наваленные на книжную полку у стены. — Так я их и не трогала, — неуверенно начинает она. — Вот именно! — возмущенно тыкает в нее пальцем Джун. — Надо их прибрать. — Но госпожа Чхве сказала мне их не трогать, — растерянно и ничего не понимая, отзывается Уми, хлопая недоуменно глазами, а рука сама тянется к мармеладному мишке, торчащему из надорванного пакетика со сладостью. Зеленый мишка сначала остается зажатым между губок, а потом стремительно исчезает во рту девушки, заставляя Намджуна напрочь забыть о том, что он и где он. Созерцает? Кажется, да. Пытается понять ее, уловить все микродвижения и прочитать ее. Ох, не тем он занимается… — Ну ладно, — девушка, так же смотря в направлении другой комнаты, не замечая его взгляда, разворачивается и бредет к книжным горкам. — А как раскладывать-то? И куда? Намджун вздрагивает и испуганным взглядом оглядывается. — По алфавиту, а то, что прочитано, на полку в моей комнате, эта уже переполнена, — спешно идет к девушке, уже сидевшей на полу, прищурившей глаза и пристально его разглядывающей, но тут же, улыбнувшейся ему странной улыбкой. — А почему горки разные? — тихо и с явным интересом интересуется Уми. — В той справа то, что я прочитал, в той, что слева, что читаю, в центре… — не успевает он договорить, как девушка резко выдергивает большой фолиант с самого низа правой горки и рушит все конструкции прямо на его глазах. — Я же не просил перемешивать! Как их теперь разделять будешь? — Я — никак, — пожимает девушка плечами и встает, направляясь уже к полке у стены. — Я здесь пока разложу по алфавиту, а Вы, господин Ким Намджун, разложите эту гору, — она кивает головой и коварно улыбается в сторону большого завала из книг, образовавшегося пред ним, — так, как Вам надо. — Но ведь и лежало как надо! — раздраженно и шокировано смотрит на девчушку Ким. Но она уже занята перекладыванием книг на полках и совершенно точно его игнорирует. Но ему почему-то хорошо и совершенно точно радостно от ее присутствия. Время летело, солнце уже садилось, и небосвод становился темнее, а пара продолжала свой диалог, который из небольших пререканий, подсказок, недовольства и споров превратился в перекрикивание из разных комнат. Шин Уми старательно приводила в порядок новые книжные полки в спальне хозяина, а Намджун деловито выкрикивал ей любимые фразы из прочитанных книг, то и дело подкидывая ей новые томики, отчего той приходилось выискивать местечко для новой книжки, которую совершенно точно необходимо было поставить именно на эту полку. Уми ворчала и жаловалась на его нерасторопность. А его все это веселило и радовало. Он всегда был спокойным, уравновешенным и рассудительным, но с появлением Уми хотелось спорить, подкалывать и даже вредничать. Чем он сейчас и занимался с превеликим удовольствием. — А ужин приготовишь? — выпрашивающим голосом и смущенно улыбаясь, спросил Намджун, присаживаясь на свою кровать и разглядывая девушку, сидящую к нему спиной у стены. — А не боишься отравиться? — усмехается Уми и слегка оборачивается к нему, весело улыбаясь. Похожа на лисичку с такими прищуренными глазами. Намджун ее откровенно рассматривает и даже не стесняется. — Ты меня опять сканируешь? — Созерцаю, — улыбается Ким, являя свои ямочки на щеках, и отчего-то хочется включить все свои навыки харизмы, которые у него появляются, стоит выйти на сцену. — Я на неделе собираюсь на новую выставку в Daelim Museum. — О! — радостно хлопает в ладоши Шин. — А я в понедельник после работы туда собираюсь, надеюсь хоть чуть-чуть что-то успеть посмотреть. Намджун заметно расстраивается, так как понимает, что был бы очень рад посетить хоть одну выставку с таким собеседником как Шин Уми, и научиться еще большему искусству созерцания у нее. — Было бы, конечно, весело сходить хоть раз с кем-то знающим мир искусства чуточку больше, чем чтение рекламных буклетов или прослушивания аудиозаписей о той или иной картине, — словно читает его мысли Шим, но не смотрит на него, а продолжает перебирать уже сложенные книжки. Но делает это скорее на автомате, чтобы не смотреть на погрустневшее лицо Ким Намджуна, который за эти три встречи стал близким другом и очень приятным собеседником. У Уми таких нет, вернее, таких не было. А сейчас она очень надеется, что он задержится в ее жизни хоть на чуть-чуть, ведь он весьма занятой человек. Гордость нации и мировая звезда, как никак. На этих мыслях она усмехается и даже фыркает, и не понимает, что все это время молча рассматривает его силуэт в отражении большой лунной керамической вазы, стоящей на нижней полке соседнего шкафчика. — Ты как ёжик, — улыбается Джун на ее странные звуки и сразу добавляет: — Так что с ужином? — Да приготовлю я, приготовлю, — закатывает глаза девушка и вновь оборачивается к нему, но щурит глаза и по-деловому спрашивает. — Ты продукты-то купил, господин Ким? — Купил, — улыбается он, но так же щурит глаза в ответ: — Я же просил не говорить официально. — Да-да, помню, — вставая и отряхивая ладошки друг о друга, кивает головой Уми. — Ну и что там у нас с продуктами, — удаляется по-деловому в кухню, оставляя совершенно ошарашенного хозяина квартиры одного. «У нас» — зацикливаются на повторе слова в его голове. Только в груди разливается тепло и, кажется, мурашки по коже пробегают. И улыбка глупая на лице расцветает, он ее даже в отражении стекла видит, где уже стемнело. А ему от самого себя смешно, но как же приятно. Уми по-свойски копошится на небольшой кухне, недовольно поглядывая на сидящего за кухонным столом айдола, делающего вид, что читает книгу. Только он не читает, он тайком созерцает, и это приводит его в еще больший трепет. Будто он делает что-то незаконное. Любимый чиллаут уже давно играет в его квартире, а он и не замечает даже, но девушка иногда покачивается в такт, поглощенная готовкой. И все это наполняет пространство его квартиры уютом и теплом, заставляя его совершенно точно почувствовать себя расслабленным, отдохнувшим и… счастливым!***
— Намджун! Телефон! — кричит с другого конца комнаты Тэхен, сидящий рядом с заряжающимся гаджетом лидера группы, пока над тем работает визажист, готовя их к очередным съемкам. — Что там? — громко задает вопрос Джун. — Сначала звонил, теперь сообщение, — в наступившей тишине от выключенного фена оповещает старшего Тэхен и, вновь вглядываясь в телефон, уточняет: — Голосовое. — Там мама должна была сообщить о том, когда они приедут, включи, — попросил лидер у подошедшего к нему Тэ. «Эй, уникум, ты представляешь, они меня выгнали! — заголосил на полной громкости девчачий голосок из динамика телефона лидера. — А я же только пришла! Кто же виноват, что они работают до девяти? Я, между прочим, почти сбежала с работы ради их выставки! А они что? Они меня выгнали, видите ли я сама виновата, что так медленно хожу по их галерее! Ну это же беспредел! А я как теперь? Я же только пять картин успела посмотреть за три часа! — небольшая пауза в торопливом говоре девушки не дала толком осознать окружающим услышанное, как вновь послышалось: — Ой! Господин Ким! Целых пять! За три-то часа, да я рекорды свои бью! — заливистый смех из динамика заставил улыбнуться всех, и хозяина телефона особенно, правда, тут же смутиться и косо посмотреть в зеркало на стоящих за его спиной некоторых мемберов и двух женщин из стафа. Намджун потянулся за телефоном, смущаясь особо сильно, но тот начал бесперебойно получить сообщения, на этот раз не аудио, что позволило ему уйти от вопросов, открывая переписку, и быстро печатать ответы на продолжающиеся возмущения, смежные с радостью от своих достижений. Улыбка не сходила с его лица, хоть он был уверен, что держит себя в руках и не показывает лишних эмоций. Женщины переглянулись и, улыбнувшись друг другу, продолжили свою работу как ни в чем не бывало. Только вот каждая в глубине души искренне порадовалась за молодого мужчину, в мгновение ока будто засветившегося изнутри. Балаган среди мемберов начался сразу после окончания съемок, что в конец вывело из себя их лидера и заставило поскорее скрыться с их глаз у себя в квартирке, где сегодня было пусто и одиноко. Но вот завтра здесь точно будет шумно и весело. Потому что Шин Уми придет со своей уборкой и широкой улыбкой, с горящими зелеными глазами и обязательно накормит его вкусным ужином. И он станет счастливым. Хотя он и сейчас счастлив. Ему нравится, что они с интересной и немного странной в своем поведении девушкой стали близкими друзьями, что часто болтают, смеются, переписываются, созваниваются и могут даже вот так возмущенно высказаться в аудио сообщениях, как сегодня. Хотя ему еще долго придется успокаивать своих мемберов, уверяя, что она только его друг и не более. Не более?***
Седовласый старичок закрыл двери, прищурил глаза и лукаво улыбнулся, ведь только что спрятал за ней одного очень известного человека, пожелавшего остаться незамеченным, и невысокую девчушку, буквально вбежавшую внутрь галереи, наспех косо поклонившуюся ему и тут же устремившую свой взгляд на картины. — Ты… — Уми задохнулась от радости, охватившей ее при виде множества экспонатов в большой выставочной галерее. Свет в помещении был приглушен, но индивидуальная подсветка у каждого произведения искусства ее вполне устраивала. А еще очень устраивало и вводило в дикое радостное возбуждение то, что больше никого здесь не было. Была только она и ее друг — Ким Намджун, устроивший для нее такой сюрприз. — Ты просто нереально крутой, господин Ким. Намджун на это покашлял в кулак, стараясь скрыть смущение на своем лице, хотя в приглушенном свете его и не было особо видно. Ямочки на его щеках ярко проявились, ведь девушка уже направилась к первой картине и принялась заниматься своим любимым занятием — созерцать. И он тоже присоединился к ней в этом действии, только для него объектом стала сама девушка. Время шло, а они обошли только часть выставки и то благодаря Намджуну, который периодически хватался за темно-зеленый рукав толстовки девушки и тянул ее в сторону следующей экспозиции. Она каждый раз смеялась на это его действие и благодарила за то, что он стал своеобразным двигателем для ее созерцательного действа. — Я рад, что тебе нравится, — обернулся к ней Джун, успев отойти от нее подальше, рассматривая яркие полотна. Шин Уми отвлеклась от разглядывания очередного полотна и повернулась к нему. Ким же, наоборот, резко отвернулся и встал к ней в профиль. А Уми в очередной раз засмотрелась на него, погружаясь в свои размышления. Ей нравились разговоры с ним обо всем на свете, нравилось вместе с ним смеяться, ведь тогда проявлялись ямочки на его щеках, на которые она невольно засматривалась, а однажды, не удержавшись, ткнула в них указательными пальчиками. Что сначала испугало ее саму, но после заставило громко засмеяться, превращая свое странное действие в шутку. Только в тот день, вечером, она поняла, что впервые коснулась его осознано, и с этого момента желание повторить это не уходило. Но она стойко отгоняла его от себя, ясно осознавая, что дружба с таким человеком, как он, для нее уже большой подарок судьбы, и она очень не хочет его потерять. Она ценила то, что имела рядом с ним. Все ее думы об их взаимоотношениях в конечном итоге заставляли ее с особой осторожностью следить за своими действиями и, в особенности, за физическими границами личного пространства. Шин Уми боялась сделать что-то не так. Но очень радовалась возможности так легко общаться с Ким Намджуном, который вроде как с желанием отвечал ей тем же. По крайней мере, она очень хотела, чтобы ей все это не казалось и было правдой. — Ты однажды сказала, — девушка вынырнула из своих размышлений и встретилась с задумчивым взглядом друга, — что если долго созерцать произведение, то начинаешь его понимать. Не его автора, а именно само искусство и его посыл. Но я, сколько ни рассматриваю тебя, никак не могу понять саму Шин Уми или понять, зачем ты так неожиданно ворвалась в мою жизнь. — Глупый, я же не произведение искусства, — рассмеялась девушка, стараясь этим скрыть свое смущение и отвлечь ёкнувшее сердце, забившееся быстрее. — Созерцай то, что сейчас перед тобой, такое бывает редко. Особенно в такой тишине, как сейчас, — девушка провела рукой вокруг себя и даже провернулась на пятках кругом. — А если я не хочу больше созерцать, а хочу действовать? Уми замерла с улыбкой на губах, зеленые глаза загорелись и затерялись в его темных глазах, слишком пристально и серьезно ее рассматривающих. — Я не очень понимаю… Намджун в пару шагов преодолел расстояние между ними и, ухватив девушку за щечки своими большими ладонями, притянул к себе, нежно касаясь ее губ своими. — Мне нравятся такие действия, — тихо прошептала девушка, ощущая своими губами горячее дыхание друга. А друга ли? Зеленые глаза искрились и бегали по его лицу, где опять проявились эти ямочки, так притягивающие ее. И она не удержалась, вновь мягко и очень осторожно ткнула в них двумя указательными пальчиками. — Мне нравятся такие действия, — усмехнулся в ответ на ее жест Намджун и вновь притянул к себе, продолжая свои действия уже более уверенно.Рано или поздно наступает время, когда нужно выбрать между созерцанием и действием. Это и называется: стать человеком. (А.Камю, «Миф о Сизифе»)
Иногда можно долго рассматривать что-то или кого-то со стороны. Созерцать, проникаясь к нему эмоциями и чувствами, пробуждая в себе что-то новое от увиденного. В отношении искусства или простого предмета, заинтересовавшего Вас, это более, чем интересно и правильно. Но в отношении людей это может привести к опустошению своего Я, если не принимать никаких действий. Созерцать всегда легко, но начать действовать весьма трудно. А понять правильность своих действий без должного созерцания так и вовсе невозможно. Это простое правило, но многие им пренебрегают. Если ему следовать, то настоящим человеком стать совсем не трудно.