Шота и Лукоа пять лет спустя
Был конец декабря месяца. Лёгкий снег порошил в окно, налипая на наружный подоконник. В спальне Шоты Магацути было тепло. Юноша лежал на кровати, не отрывая глаз от карманной игровой консоли. Автор не оговорился, когда сказал юноша, ибо сейчас Шота — молодой, шестнадцатилетний парень, который, быть может, пользовался бы успехом у прекрасного пола, не будь он так застенчив. Природная стеснительность и робость — вот то, что Шота называл в себе недостатками и пытался побороть (пока что, безрезультатно). Ему шестнадцать, а у него так и не было девушки — это обстоятельство очень его угнетало. «От чего же он так печален?» — мысленно спросила себя девушка-дракон Кетцалькоатль (или просто — Лукоа) выходя из ванной комнаты. Взгляд Шоты действительно выражал поэтичную апатию, присущую молодым людям его возраста. Лукоа прижимала к своей пышной груди мокрое полотенце, её влажные волосы ниспадали по слегка полноватым плечам. Сто́ит заметить, что полотенце — единственное, что прикрывало наготу этой женщины и Шота просто не мог этого не заметить. Он бросил на Лукоа беглый взгляд и этого было достаточно, чтобы вздрогнуть и густо покраснеть. Карманная консоль едва не выскользнула из его рук. Он отвел взгляд. — Люка!.. — Ну что? — Оденься… — Но моя футболка порвалась. — Как порвалась? Опять? — Ну, в районе груди. Даже не знаю почему. — О бож-… Конечно же Лукоа знала о своих женских преимуществах, но намеренно не замечала их, от чего казалась глуповатой. — Х…хорошо, возьми мою рубашку. — Шота ещё гуще покраснел, когда заметил капли воды, бегущие по изгибам тела девушки-дракона, — После того, как ты дал мне её в прошлый раз, на ней не хватает нескольких пуговиц. Тоже в районе груди. Вот так совпадение! Да и зачем мне рубашка, если я могу укрыться с тобой под одеялом и одежда мне будет не нужна? — Что?! Не вздумай! Но Лукоа в такие моменты молча игнорировала все возражения и с настойчивостью, достойной прекрасной женщины, делала то, что хотела. Мокрое полотенце упало на пол и её большая грудь, ничем не поддерживаемая, повисла тенью над красным лицом Шоты. Хоть парень уже прошёл тот возраст, когда нагота Лукоа заставляла его размахивать руками и кричать какая она извращенка, однако даже в шестнадцать лет он почувствовал, как у него задрожали колени от смущения. Лукоа настойчиво подняла одеяло и легла на кровать рядом с Шотой. Парень и телом, и обонянием ощутил ту приятную паркость, которой повеяло от девушки-дракона, ещё не остывшей после горячего душа. — Поди-ка ко мне! — и Лукоа обвила руки вокруг шеи Шоты, прижимая парня к своему телу. — На улице такая холодрыга, а люди так легко мёрзнут, не то, что мы. — под мы Лукоа подразумевала драконов, — Ты ведь не замерз? — девушка прижала Шоту к своей голой груди. Его затылок углубился в неё, как в две мягкие подушки, — Н-н-нет…н-не х-холодно. — Тогда почему же у тебя так дрожит голос? — кокетливо протянула Лукоа и её горячее дыхание обожгло красное ушко Шоты. — Надобно бы тебя получше согреть! И девушка укуталась вместе с Шотой в одеяло. Её руки ныряли под его свитер и тёрлись о кожу. Парень извивался в объятиях Лукоа и ни о какой игре на консоли не могло быть и речи. Лукоа любит играть Шотой, как котёнком, который сколько не пытается вырваться — всё равно ничего не получается. Лукоа искренне любит Шоту. Любит одновременно нежной материнской любовью и любовью более распутной, более порочной… Чтобы не получить по зубам от модераторов Фикбука, автор не станет уточнять в каком именно возрасте Шота Магацути лишился девственности, ведь, живя с Лукоа под одной крышей, он бы не смог долго ходить невинным мальчиком. И о том, насколько этот акт был добровольным мы тоже умолчим. Пусть читатель даст волю воображению и додумает эти тонкости сам для себя… Возможно, если бы не Шота, Кетцалькоатль стала бы матерью-драконом, стала бы плодовитой самкой (как сказал бы Лев Толстой), наплодила бы множество драконов, которые испепелили бы этот жалкий мир и людей вместе с ним. Но вместо этого всё её желание и похоть распространяется на Шоту — этого взрослеющего юношу, которым можно вертеть как угодно. Поэтому любовь Лукоа к Шоте была неизбежным обстоятельством, к которому она рано или поздно пришла бы. — Прости, Шота~ я ещё влажная после ванной~ Лукоа придавила Шоту к постели. Задрав ему свитер, она прильнула губами к его соску. По всему телу парня пробежала дрожь, вырывавшаяся из груди обрывками стонов. Лежать под одним одеялом с обнажённой женщиной — к этому невозможно привыкнуть, это вызывает душевный трепет даже у опытных любовников, а здесь мы имеем дело с робкой, хрупкой душой парня-мага. — Ль…Люка! Мне нечем дышать! — Ну давай же, Шота, я хочу, чтобы ты насладился своей любимой мамочкой~ — Лукоа настаивает на том, чтобы Шота называл её мамой, словно пыталась успеть насладиться этим до тех пор, пока он совсем не повзрослел. Шота глубоко в своей душе признаёт, что его возбуждает девушка-дракон. Кровь в его сердце закипает, когда наступает час близости, к которой она его принуждает. Но любая его инициативность разрушается об айсберг стеснения и скромности. Сквозь мямлящий голос Шоты начали слышаться звуки поцелуев — Лукоа начала засыпать его ими, целуя в шею, ключицы, грудь и особенно в лицо. Она с неподдельным наслаждением обнимала его голову и прижималась к лицу губами, желая слиться во французском поцелуе, но парень все время упирался и отворачивался. Лукоа не из тех, кого быстро вывести из себя, поэтому она с монашеским терпением и настойчивостью, продолжала целовать своего взрослеющего любовника. — Ну же, Шота~ Неужели ты не хочешь обрадовать свою маму? «Она называет себя моей мамой… — думал Шота, — это слишком неправильно, чтобы я мог это принять! Если я смирился с тем, что она дракон и делает со мной все эти взрослые штучки, то разыгрывать…такое…слишком грязно.» — М-м!!! — Лукоа всё-таки загнала Шоту «в тупик» и поцеловала его в губы. Они слились в безудержном, грязном поцелуе, в котором девушка-дракон выступала насилующей стороной, принуждая парня к поцелую. Несмотря на всё это ей хотелось приласкать его, показать, как она его любит, на что тот только отпирался — такая вот несправедливость. Впрочем, это не очень её волновало: она тихо лелеяла в душе мысль, что когда-то её любовь к Шоте даст плоды взаимности. — Извини, Шота~ ты такой милый, когда краснеешь~ даже прожив с тобой жалкое (по драконьим меркам) время, я всё никак не перестану умиляться твоему краснеющему личику~ — Люка…~ К удивлению девушки-дракона, Шота протянул к ней руки, разводя их, открываясь для объятий. Удивление Лукоа сменилось похотливым огоньком. — Надо же, Шота, ты просишь меня дальше ласкать тебя~ Парень тяжело глотнул слюну, его дыхание возбуждённо дрожало…да и сам он дрожал, как кролик перед волчицей. — Хи-хи~ что ж~ тогда, я не буду себя сдерживать. Одежда была сорвана с тела Шоты. Вернее, если быть точным — разорвана прямо на нём и отброшена лоскутьями в сторону. Лукоа и Шота слились в бесконечном французском поцелуе. Девушка-дракон сильно прижимала парня к себе. Под одеялом очень быстро стало слишком жарко, и по телу Лукоа покатились большие капли пота. «Мне тяжело дышать…я не могу… Грудь Люки давит на меня… Я сейчас обмочусь…» — М-м-мн~ Мф~ Прерывая поцелуй, Лукоа, пребывая в каком-то безумном состоянии похоти, облизывала лицо Шоты, опускаясь на его шею и обратно. — Ты стал такой взрослый, Шота~ Снизу ты уже как настоящий человеческий мужчина~ — Лукоа скользнула вниз по влажному телу своего юного любовника, поравнявшись лицом с его членом, — Ль-Люка…~ — Он так подёргивается~ «Слишком стыдно…даже после пяти лет нашей совместной жизни… всё равно стыдно!» Лукоа поцеловала возбуждённый член Шоты, и взвешивающими движениями придержала его яички. «Как же жаль, что дракон не может забеременеть от человека…» — печаль бледным облачком выступила над челом Лукоа. Но это облачко быстро развеялось. — Ам~ м-м~! — Оах!!~ Лукоа обхватила губками головку члена Шоты и с опытностью зрелой мадонны заглотнула его. Она сжала яички парня в ладони достаточно настойчиво, но недостаточно сильно, чтобы это причинило ему боль. — Уа-ах! А-ах! Ох!~ — Шота не смел опускать глаза вниз: одного взгляда на Лукоа ему было достаточно чтобы сразу эякулировать. Но эти предосторожности не принесли результатов. Горячее семя Шоты толкающим выстрелом плеснуло в рот девушке-дракону, и она с наслаждением глотала его, выталкивая остатки семени из члена своего любовника мастурбирующими движениями рукой. — Мха-ах! Люка!~ О-охох! Люка!~ — сквозь пелену бреда Шота беспрестанно произносил имя своей слуги, ведь не стоит забывать, что Шота нанял Кетцалькоатль именно в качестве слуги. — С каждым разом у тебя выходит всё больше и больше~ Молодец, Шота! — Лукоа мило улыбнулась и, даже не вытерев губ после минета, поднялась выше и поцеловала Шоту. Парень ощутил во рту металлический привкус своей спермы, но был слишком одурманен происходящим, чтобы выказать брезгливость, — Т-ты! Демон!.. — Ну вот, старую песню вспомнил! — и Лукоа с материнской снисходительностью прижала парня к груди. Любовники поменяли позу: Лукоа уложила Шоту на себя и разведя ноги подталкивала его к инициативности; ей хотелось, чтобы он, как настоящий любовник, расправил плечи и ввел свой член в её влагалище. Но Шота лишь дрожа прижимался к её горячей груди, его член скользил между её мокрых и пухлых вагинальных губ, но не проникал внутрь. — Какой же ты всё-таки у меня стеснительный, Шота~ — она нежно погладила его по затылку, — Ну давай же! Неужели ты не хочешь осеменить свою маму? Фраза осеменить свою маму, наверное, даже самого сексуально-гиперактивного извращенца заставит вздрогнуть от своей неправильности, а Шоту так и вовсе парализовала, словно Лукоа ударила его током. — Н-н-н-нет! Не хочу! — Ну-у-у…Шо-ота!~ — Это неправильно! — Это ты только сейчас так думаешь~ Ну ладно, — они перевалились на бок, — давай тогда так~ — дрожащий от возбуждения член Шоты оказался зажатым между ножек Лукоа, очень близко к её промежности. «Бёдра Люки…горячие и влажные…» — Шота непроизвольно начал двигать нижней частью тела. — Да-а, Шота, молодец, вот так! — М-м-мгм!.. Люка! — Продолжай!~ Лукоа поощрительно поглаживала его по затылку и думала про себя: «Ну ничего, настанет день, и он вырастет в сильного мужчину, который будет иметь меня на этой постели до потери сознания. Думаю, мне не придется ждать долго: люди быстро растут… Но сейчас об удовлетворении и речи не идёт… Эх, придется мне, когда Шота уснёт, отправится к своим мальчикам…» — под своими мальчиками Лукоа подразумевала своих мужчин-любовников в Драконьем Мире, которые удовлетворят её похоть, то есть доделают мужское дело, недоделанное Шотой. — «Извини, Шота, но мне придётся тебе изменить! Ты ещё слишком юн, чтобы удовлетворить меня.» — А! А-а-ах! Оах! Конча-аю!~ Ах! — горячее семя Шоты обожгло бёдра Лукоа. — Молодец, Шота~ Молодец! Во второй раз и так много~ я чувствую, как твоя сперма стекает по моим бёдрам~ умница. Последнее, что ощутил Шота, перед тем как уснуть крепким сном изнеможденного любовника, был тёплый поцелуй Лукоа, который она оставила на его лбу… Снег всё так же обелял собой всё на улице. Лукоа с умилением наблюдала за невинным сладким сном своего любовника, но ей пришлось быть верной себе и уже по прошествии часа, она была в Драконьем Мире со своими мальчиками…Конец!