Adeline

      Наша жизнь представляет цепь взаимосвязанных событий. Если вчера мы цеплялись за истинные мотивы и желание учиться чему-то новому, то сегодня жизнь преподнесет совсем другие сюрпризы.       Мне никогда не нравились взаимоотношения отца и матери: Джонатан постоянно срывался, его работа пожарным никогда не оправдывала эти крики, Эйлин храбрилась и часто плакала в гардеробной возле моей комнаты. Их ссоры заглушались при помощи наушников, подаренных ещё десять лет назад на Рождество дядей, который казался невероятно тихим в то праздничное утро. Часто родители говорили, что мне не стоит интересоваться, и отмалчивались, не рассказывая о нем. Прошло немало лет, но ни он, ни я не пытались связаться друг с другом. Иногда мне снился пожар и заботливые руки баюкали, не позволяя высунуться из крепких объятий мужчины.       В школе отличницей не была. Оставался год до выпуска и вряд ли родители смогут потянуть мое поступление в престижный вуз. Я часто грезила о море, песке и ярких лучах солнца. В наших краях они проглядывали не так часто. Сиэтл оставался неизменным местом нашего обитания уже двенадцать лет.       В школе существовали следующие фракции, которые я делила на группы: тихони, безмозглые, отшельники, популярные и двинутые на красоте. У меня были собеседники, друзьями их бы точно не назвала, мы общались от случая к случаю и редко прибегала к чужой помощи. Отшельничество привлекало и я всегда оставаясь тихоней, а порой становилась нужной для других людей.       Но я хотела нечто другого и моим другом стал скетч-бук с небольшими записями о жизни, надеждах и чувствах.       После пятничной физкультуры наступили небольшие выходные. День Благодарения просто смешен, и я не знала в какой компании проведу следующие несколько дней. — Эда, постой, — голос этого мальчишки сохранился в памяти после нескольких просьб по написанию эссе и недолгих прогулок до моего дома, — Завтра мы собираемся устроить небольшую вылазку к скалам. Не хочешь пойти… со м-мной? — Кайл, — захлопнув шкафчик, заметила, как тот дернулся и попытался улыбнуться вновь, — При одном условии, зови меня Дел. — Точно, прости, Аделайн! То есть Дел. Дел, я заеду за тобой завтра к девяти вечера. — Супер, тогда до скорой встречи.       В отличии от других школьников добиралась до дома исключительно на своих двоих. Несколько лет работы в закусочной недалеко от школы позволили скопить немалую сумму, этих денег конечно не хватит для поступления. Иметь собственный транспорт непозволительная роскошь, которой у меня никогда и не будет.       Джонатан бросил взгляд на меня и вновь перевел взгляд на матч. — Принеси мне пива, Эда. — Тебе и этого не хватило, — он усмехнулся, его хриплый смех напоминал времена, когда у нас втроем всё было хорошо, его брате и детях младшего Нэша. Приношу пятую бутылку и кидаю рюкзак на банки, присаживаясь в противоположное кресло, — В школе всё по-прежнему тихо, тройки сыплются словно звезды, мне бы репетитора. — У нас нет на него денег. Мне жаль.       Мне жаль, равно — проблемы сугубо мои. Готовлю обед и молча прожевываю пищу рядом с ним, при уходе ножки стула дребезжат об пол и внутри самой себя получаю удовольствие от недовольства отца. В конце концов не всё же время страдать женщине, в честь которой у меня голубые глаза. Он ещё какое-то время проводит на первом этаже, шум посуды сменяет более громкий звук матча и около семи он уходит из дома. Выбор невелик либо бар, либо в пожарную часть, где ему давно официально не рады.       В чем пойти на вечеринку у костра довольно нетрудно решить. Ветер обещают сильный, теплая парка и джинсы всегда остаются моим комфортным нарядом. На домашнее задание решаю забить, воскресенье останется свободным и возвращаться к логарифмическим формулам у меня желания нет. Падаю на кровать и долго раздумываю о жизни, о тех, что пришлось забыть, тех, кто радует своим присутствием и тех, кто никогда не забыт. В прошлом году на Лос-Анджелес обрушилось крупное цунами, унесшее жизни сотен людей. Какая страшная смерть — в один момент ты спешишь по делам, а в следующий миг ты попадаешь под стихию властен, которой один господь Бог. Мне жаль, что эти люди так и не смогли вернуться к своим родным.       В час дня мои глаза открываются от слов матери и тормошения за плечо. В её руках зажат мой личный «дневник». Признаю в первые минуты после сна трудно сообразить в чем ты повинен и куда в последний раз пряталась вещь. — Какие лекарства, какой психолог? Ты забиваешь свою голову ненужными мыслями! — Боже, мам, мы хоть одно утро можем провести без криков.       Её ладонь оставляет на щеке алый след. Я не вижу, но чувствую приливающую кровь и учащенное биение сердца. Оно разбивается при виде разорванных страниц и полета в мусорку. Соплю, меня мало что может вывести из себя. — Я узнала о твоих провальных контрольных. Тебе стоит сосредоточиться на учебе. Ты всегда думаешь только о себе. Мы с отцом так стараемся. — Выйди из моей комнаты! — Этой мой дом. — Это дом дедушки Нэша! Выметайся, уйди, иди прочь! Прочь!       Мой крик заглушает происходящее внизу, заглушает и взвизг матери. Выпихивая за дверь, моментально закрываю защелку и плетусь к корзине. Листы порваны и работа последних шести лет теперь не продолжится. Слез нет, я привыкла, что наша семья никогда не станет нормальной. Скотч помогает склеить поврежденные страницы, забываю счет во времени и перевожу взгляд на темную улицу.       Через пару часов уходит Эйлин, её речь кандидата в мэры сейчас важна кампании и верующим в неё людей. Забавно, веры в себя за эти часы только убавилось. Как и говорила раньше денег у нас никогда не оставалось в плюсе. Большинство средств уходило на реализацию её пиара и изготовления брошюр. Съедаю порцию вчерашнего ужина и чуть оживаю при виде сообщения. Службы быстрого реагирования просят лишний раз не выходить на улицу.       Может ну его… — Дел, я подъехал. — Уже? Ты можешь подождать меня ещё пару минут? — Для тебя всё время вселенной.       По дороге мы подбираем школьную парочку и едем дальше. Они не решаются заговорить, и я даже благодарна им за это. Вечеринку неподалеку от маяка устроили выпускники, чтобы не святиться машины заглушали фары и ехали медленно, устроили. Обилие алкоголя поражало и некоторое время я шаталась одна. От одного стаканчика ничего не будет уговаривала саму себя, и сама того не замечая отстранилась от толпы и свесила ноги. Брызги от волн приятно попадали на оголенную часть голени. — Аделайн Нэш, не думал, что встречусь с тобой снова. — Мэтт?       Мэтью Трент выпустился полтора года назад и во время выпускных экзаменов предложил совместить наши выпускные. Он стал талантливым музыкантом и выпускал песни, некоторые из них звучали на радио, а школьный телевизор постоянно показывал мини репортажи с его творчеством. Одна беда, наши отношения оказались не взаимны, он хотел лишь раскрутиться во время выступлений Эйлин, что стало понятно и известно во время семейного ужина. Я нечаянно подслушала его благодарения, и отец тогда был зол, впервые на моей памяти он поднял руку на моего друга. А потом и на мать. — Как ты смеешь заявляться и говорить со мной? — Ладно-Ладно, Дел, — он поднял ладони кверху и отступил на пару шагов назад, — Мне нет прощения и всего такого, но я просто хотел предложить посмотреть на ваших ребят, что прыгают со скал. — Каких ещё ребят?       Край глаза зацепился за летящего вниз подростка. Я даже не помнила, как вскочила на ноги и побежала по тропе наверх. Макушка Кайла выделялась среди других.       Он сжался и что-то говорил двоим обдолбанным ребятам. — Хэй! Разве не видите, он не хочет! — Смотрите у кого голосок прорезался, — братья Вуд рассмеялись и отошли от моего одноклассника. Запах алкоголя впитался в их тела, даже отсюда мне стало дурно, — К нам прибежала русалочка, ахахах.       Мой цвет волос от природы напоминал яркий алый цвет. Веснушки обрамляли лицо, руки и тело, что никто не увидит. Слава Богу мы с Мэттом не дошли до третьей фазы и ограничились лишь неловкими поцелуями. — Сложно сказать, когда она на суше. — Что? — Ты прав.       Не успев и вздохнуть, чужие руки сковали плечи. Мое сопротивление их не волновало. Близнецы подхватили за руки и ноги, начиная раскачивать. — Аделайн!       Два голоса обратились в крик, в тот же момент я полетела со скал вниз. Полет оказался быстрым, боль сковала тело. Острые камни царапали руки, левая выгнулась на 180 градусов, ноги болели. — Валим… — Тебе ещё жить! — Все ушли! — Телефон. Дрянная девчонка!       Машины сорвались с места. Закричав от боли, попыталась подняться и глаза закрылись вновь. В следующее пробуждение голова работала не так хорошо. Рядом лежал разбитый телефон, его экран растрескался. Сенсор работал на прикосновение.       Всего три цифры, Аделайн, всего три цифры. — 9-1-1, что у вас произошло? — Помогите… — Прошу прощения говорите громче. — Я упала, упала, — с той стороны раздался шорох. С губ вновь сорвался крик. — Тише, милая. Я тебя поняла. Как тебя зовут? — Эд… Адел-Лайн. Аделайн Нэш. — Спасибо, Аделайн. Меня зовут Эбби Кларк. Ты можешь описать местность? — Сиэтл, скалы, маяк. — Справа или слева? — Слева… — Прошу ни в коем случае не закрывай глаза. Я отправила вертолет и спасателей к тебе. — Эбби, т. чудо. — Аделайн, ты помнишь, что произошло? Тебе кто-то угрожал? — Я, — в голове сложилась каша из событий, они смешивались и причиняли боль, — Я не помню! — Не беспокойся, моя работа тебе помочь. Я нашла лишь одну Аделайн Нэш, твоих родителей зовут Джонатан и Эйлин? — Позвоните, позвоните ему. Пожарная часть, 67 часть. — Оставайся в сознании, Аделайн. Аделайн! — Эбби. — Детка, твой папа уже едет. — Попроси, — во рту скопилось лишняя жидкость. Горячий поток сорвался с губ, — Попроси, чтобы он не злился. — Звездочка. — Пап…       Яркий свет вертолета ослепил тело. — Я здесь…       Тьма подступила вновь. Перед глазами мелькали образы спасателей, закрепляющийся трос. При перекладывании на носилки с губ сорвался очередной крик, неужели это я так умею кричать?       Больница, отец, который катит каталку вперед, барьер между дверьми.       Меня просят сосчитать до десяти и при девятке вновь теряю контроль над разумом.       Просыпаться накаченной лекарствами и ничего не ощущать оказывается прикольно. Мои пальцы сжимают простыни, и паника накрывает. Почему на шее такой плотный воротник, почему левая рука кажется такой холодной? Вместо ответов в палату забегает медсестра и шепчет, что всё позади. Говорит, чтобы я слушала её и не предпринимала попыток заговорить. На глазах выступают слезы. — Всё будет хорошо.       Хорошо? Спустя пару дней осуществляется перевод в палату и ходить по-прежнему нельзя. Иронично, ходить я всё также не могу. Обе ноги забинтованы, в них, как и руке находятся штифты и пластины. Химию я не понимаю, поэтому какие там сплавы и прочее интересует минимально.       Приходил психотерапевт. Он осторожно спросил помню ли о случившимся. Обрывки воспоминаний остались, образовали кашу, но я помнила свой ужин в одиночестве. Доктор Пратт покивал головой, спросил могла ли наша ссора с Эйлин спровоцировать мой неудачную попытку самоубийства. — Я конечно подумала, что не сразу прощу маму, но я не из тех людей, что могут нарваться на неприятности. — И всё же, каким-то образом вы оказались неподалеку от бухты маяка. Ваши родители нашли записку. Договоримся, что вы будете соблюдать режим сна и продолжите оставаться спокойным пациентом. Добавлю несколько таблеток для сна и расслабления. — Как вам посчитается нужным, так и поступайте. — Вот и чудно. Также хочу добавить, что скоро вас придут навестить. — Родители? — Нет. Оператор службы спасения, — Эбби. Я поморщилась, но молодого врача это не затронуло, — Раньше знала одного человека и работала в координационном центре вместе с его командой в Лос-Анджелесе. Капитан Нэш должен приехать завтра днем, вы ведь не против встретиться со своим родственником? — Если родители решили забить на дочь, почему бы и нет? Не подскажите, как скоро снимут эти кандалы? — Гипс? Уже твердый. Ну и история болезни, удивительно как вы живы. — Вы сама тактичность.