Полковник

      Время перевалило немного за полночь. Сегодня Орасио задержался, заполняя бумаги, и, как оказалось, не напрасно. Сесар Гавирия позвонил ему лично. Это был не официальный звонок, а скорее приватная просьба, которая оказалось ожидаемой и, если честно, столь долгожданной для полковника. Президент предлагал ему вернуться на родину, в его любимую Колумбию, и снова возглавить поисковую группу. Для Сесара возвращение полковника было единственным вариантом, правда, не самым лучшим. Президент не желал возвращения полковника, в первую очередь из-за его сомнительной репутации среди правительственных чинов.       Орасио Каррильо был неоднозначной личностью для всех. По большей части его боялись противники и уважали соратники. Сесар понимал, что остальные не одобрят его возвращение, но когда президенту нужно было одобрение политиков? В тот момент ему вспомнилось знаменитое латинское выражение: Inter arma silent leges. И действительно, сейчас было не время следовать законам, важен был лишь результат, а результат можно было достичь только действуя также, как Эскобар, против которого они все сражаются, и который за столь малый срок стал огромной занозой в заднице у колумбийского правительства. Эскобар наглел с каждым днем и больше нельзя было закрывать на это глаза. В частности из-за этого и требовался Орасио. Его фанатичная мания справедливости чуть ли не единственная, которая могла противостоять организованной преступности. Конечно, его методы не отличались благочестием. Колумбии очень повезло, что этот человек оказался на стороне закона, в другом же случае, перейди он на сторону преступления, у страны появилось бы еще больше проблем. Несмотря на свой военный чин и сторону условного добра, он не гнушался использовать методы противников. В этом и заключался смысл: действовать как они, чтобы быть на равных, несмотря на катастрофическую нехватку людей и ресурсов.       Полковник Каррильо был чуть ли не единственным человеком, кто до ужаса пугал Эскобара и чуть ли не единственным, кто мог действительно с ним справиться. Орасио боялись даже самые сумасшедшие сикарио. Поэтому пока он был в стране, то война продвигалась в его пользу. Однако после его отсылки, борьба застопорилась на месте. Больше не было ни возможности, ни достаточных сил, чтобы бороться с разросшимся влиянием картеля. Все вздохнули с облегчением, когда Каррильо перевели в Испанию: подальше от них, подальше от картеля, подальше от семьи Эскобара. Теперь же полковнику снова предлагали вернуться в Колумбию, вернуться на поле боя, которое в прошлый раз он так не хотел покидать и уезжал с чувством невыполненного долга. — Да, синьор президент, — конечно, он согласился безоговорочно, даже не раздумывая, хотя знал, что жена не одобрила бы его возвращение. Орасио помнил, как она была рада уехать в Испанию, рада избавиться от этой вечной охраны под дверью дома и косых взглядов соседей. Он не хотел, чтобы семья возвращалась вместе с ним, поэтому поехал один. Его семье там не было места. Это не их война, так пусть остаются в спокойной Испании, а вот Орасио предстояло вернуться на поле боя, по просьбе президента, по собственному желанию.       Орасио должен был уже давно уничтожить этого сукина сын. Сколько хороших людей лишилось жизней по его Эскобара? Сколько друзей оказалось под землей? Сколько семей потеряло отцов и сыновей? Новобранцы, приходившие в поисковую группу, были ведь совсем еще детьми, грезившими идеями справедливости, которые бездумно рвались в бой и погибали там же. Юные идеалисты не жалели ни своих сил, ни своих жизней. И Орасио был таким же пропащим идеалистом, с единственным лишь исключением: он умел мыслить здраво. Возможно, поэтому он до сих пор был жив.       В Колумбию полковник вернулся через несколько дней после звонка. С женой они, конечно, расстались плохо. Она была категорически против его отъезда из Испании, уговаривала остаться с семьей, умоляла отказаться, но Орасио не мог. Борьба с Эскобаром для него была чем-то вроде религиозного долга, а долг, как известно, должен был быть исполнен любой ценой. В итоге они просто поссорились, не настолько сильно, чтобы он не позвонил ей сразу же после прилета, но горьковатый осадок остался. Орасио был рад, когда услышал ее нежный голос в трубке телефона и просьбу быть осторожным. Он заверил ее в своей осмотрительности, а как же иначе? Конечно, он будет осторожным, и когда все закончится, они снова вернутся в Колумбию и будут жить нормально, как все. Орасио так хотел поговорить с ней еще немного, но нужно было идти, его уже ждали в офисе.       На улице, перед входом, его встретили Мерфи и Пенья, старые добрые коллеги. Они пожали друг другу руки и вместе зашли внутрь здания. В отдельном кабинете его тут же посвятили в курс дела. Агенты определенно не справлялись. Несмотря на розыск Эскобара, его картель все равно процветал. У него было много людей, готовых отдать за него жизнь и новейшее оружие, которым, естественно, полиция не располагала. Солдат убивали десятками, если не сотнями, смертность среди молодых людей достигала чуть ли не пика, все меньше и меньше мужчин шло в армию или добровольцами в разваливающуюся поисковую группу, нужно было срочно что-то придумать, ситуация была критична. Все удивление от предложения президента как рукой сняло, теперь понятно, почему его вернули — другого выходя просто не было. Конечно, Орасио прекрасно знал о своей плохой репутации, но отчаянные времена требуют отчаянных мер, а сейчас нужно было действовать еще более радикально.       Первым делом решили убрать осведомителей. На улицах людей Эскобара столько, что незаметно провести рейд было просто невозможно. Как не прискорбно было бы это признавать, но осведомители, скорее всего, были просто детьми, которые днями бездельно пропадали на улицах. Нужно было как-то их проучить, показать, что есть другой путь.       План в голову пришел сразу же. Надо сказать, что с фреской вышло очень даже хорошо: стукачи найдены, а сила продемонстрирована. Это была прямая угроза для Эскобара: полковник вернулся, и он не остановится, пока труп наркобарона не будет лежать возле его ног.       Когда Пабло узнал о случившемся, то действительно испугался. Эта надоедливая проблема в виде полковника Каррильо снова появилась и не давала жить спокойно. Его возращение значило лишь то, что Эскобар действительно представлял огромную угрозу для всех, даже, несмотря свой на розыск. В какой-то степени ему было приятно, что для его поимки вернули самого Орасио Каррильо, которого он не раз пытался купить и даже убить. Честные копы, считал он, самое худшее и самое глупое, что могло быть в полиции.       Осведомители действительно оказались лишь детьми, одному из них даже не было на вид и десяти лет. Напугать их — легче легкого, но Орасио не сдержался, все пошло не по плану. Получилась какая-то казнь в духе Эскобара. Мальчишка сам виноват, не нужно было вообще открывать рот в сторону умерших военных и друзей полковника. Надо сказать, что эта показательная казнь оказала даже больший эффект, чем изначальна планировавшаяся поучительная беседа. Дети в страхе разбежались. Это даже лучше, ведь страх испокон веков являлся главным двигателем человечества.       Дальше дело пошло просто замечательно, полиция не отставала и не давала спуску картелю, хотя люди все еще не прекращали гибнуть. Можно ли было это считать успехом? Безусловно. Кому как не Орасио понимать, что любая крупная победа требовала крупных жертв. Конечно, они еще не победили, Эскобар все еще был на свободе, но то, что им удалось сдвинуть дело с мертвой точки, было огромным достижением.       Такой успех вскружил голову всем и Орасио в том числе, из-за чего он совершенно забыл об осторожности, поэтому, когда появилась информация о поездке Эскобара, то ее проверили недостаточно тщательно. Поверили на слово какому-то неизвестному источнику и поплатились за это. Многих убили, кто-то просто отделался ранениями, но полковнику повезло меньше всех. Туда ведь действительно приехал сам Пабло Эскобар, только он приехал к Орасио. Полковник даже немного пожалел: не так он хотел встретить свою смерть. Он планировал прожить еще долго, но в итоге пал от рук того человека, которого ненавидел всей душой.       Именно в этот момент он так захотел увидеть свою любимую жену, захотел, что бы она была последним человеком, чье лицо он бы запомнил перед смертью, но над ним стоял только Эскобар. Тот что-то злобно кричал, наверное, про своего брата Густаво. Орасио отчетливо помнил, как убили этого ублюдка. Это была первая крупная победа поисковой группы. Такая победа действительно стоила жертв, но судьба оказалась злопамятной стервой, и теперь полковнику приходилось расплачиваться за убийство.       Орасио даже не слышал, что ему говорили, его оглушила резкая боль от огнестрельного ранения еще в первый раз, а сейчас Пабло пустил в него, кажется, третью или четвертую пулю, он даже и не считал. Орасио больше не мог держать глаза открытыми, хотя и пытался изо всех оставшихся сил. Подкрепление не успевало, а тем временем Эскобар выпускал в его голову всю оставшуюся обойму.