the only one

всё изменилось. они изменились. и локи ненавидит это. он ненавидит то, что не смог проследить, когда это случилось, и дело вовсе не в том, что асгарда больше нет, что они все теснятся на корабле, который он нагло угнал у грандмастера. теперь всё по-другому, он чувствует всем своим нутром. он променял разгульную жизнь, беспорядочный секс и путешествия по новым планетам на безжизненные, безнадёжные будни здесь. тор больше не весилил его своим вспыльчивым нравом, он стал взрослее. он был так не готов к тому, что придется взять правление в свои руки, он отдал этому всего себя без остатка и теперь выглядит абсолютно высушенно. его голубые добрые глаза неожиданно превратились в один глаз с пустым взглядом. теперь он так похож на собственного отца, до тошнотворности. и локи ненавидел это. — это наши люди, локи. — вкрадчиво говорил мужчина, с надеждой смотря на собеседника. — и я хочу видеть тебя по правую руку от меня, я хочу прислушиваться к твоим советам. — он осторожно берет чужие руки в свои, закрывает их ладонями. — ты — всё, что у меня осталось, локи. бог грома не врал, он действительно потерял всех и всё. он действительно разочаровал, в первую очередь, себя же. теперь он не имел права жить припеваючи, потому что асгард, поселившийся здесь, желает видеть короля. надёжного короля, того, кто подаст пример, того, кто не сдается, даже когда ситуация полная лажа, даже когда они не знают куда лететь. каждое утро он бодро произносил речи о том, как сильны асы и докладывал последние новости. он широко улыбался и дарил надежду людям, лишившимся дома. и все громко воспевали подвиги царя тора. за обедом он всегда принимал тех, кто желал задать вопрос, никогда не отказывал в помощи и делился собственными снами, ведь, как известно, сын фригги должен видеть будущее. — мой король, — нервно оглядываясь по сторонам, начал подошедший мужчина в возрасте. он был хмур, на лбу появилась испарина. — что вы собираетесь делать с локи? он ведь в полной свободе, вдруг... — принц локи. — выражение его лица с добродушного переменилось на раздражённое. старик был не первый, кто затрагивал расположение трикстера на корабле и одинсон присекал любой неверный жест в его сторону. — он спас вас, он угнал это судно. — звучало крайне грубо, пугающе. — если вы опасаетесь за возможное предательство с его стороны, то, уверяю, это не ваша проблема. моя. он моя проблема. и лафейсону нравилось быть его проблемой, как бы по-собственнически это не звучало. он всё ещё держал его на вытянутой руке, не подпускал ближе, потому что открывать ему все тайны не намерен. слишком ценит личное пространство или слишком не хочет признавать собственные травмы. ему нравится тор, нравится сама идея быть его, этого не отнять. локи нравится его сильное тело, его светлые волосы (блондины его главная слабость), его голос. громовержец идеально подходит под его типаж и отрицать это нельзя. ещё один неоспоримый факт в копилку. он принял это, правда, он принял, что хочет его, однако не знает, что делать дальше. обычно трикстер просто предлагал переспать, всегда работало, сейчас же он не мог сделать этого. это было другое. — выглядишь здоровее сегодня, — подмечает лафейсон, уворачиваясь от очередного удара. он наклоняется, чтобы избежать захвата, а затем, образуя в руке кинжал, целит им в чужой бок. — выспался? — тор успевает перехватить его запястье и с силой тянет его вниз, пытаясь прижать к полу. — хеймдалль нашел стоянку не так далеко от нас, — локи без стеснения закатывает глаза, предвкушая нудные речи о нынешних делах, вырывается из тяжёлой хватки и ловко отстраняется, чтобы не оказаться в уязвимом положении вновь. — а ещё валькирия придумала как вернуть нам беннера. — сейчас бы валькирию слушать. она мозги не пропила ещё? — язвит в ответ, парируя каждый удар соперника. тот не старается вовсе, не хочет задеть, ранить. — зачем вам беннер? завидуешь, что халк больше тебя или мозгов не хватает, вы его решили приплести? — у тебя язык без костей, локи. — он пропускает удар и тор толкает его на лопатки, ступней упираясь в грудь, но не сильно. лишь для того, чтобы не поднялся. — хочешь его протестировать? — смотрит снизу вверх с вызовом, явно не стесняясь подтекста сказанной фразы. он чувствовал подошву тяжёлого ботинка кожей, его одежда для тренировок крайне тонкая, чтобы легче было двигаться. всё-таки его преимущество в ловкости. зрительный контакт длится долго, слишком долго. на лице одинсона лёгкое недоумение, словно тот ослышался, понял не так. он хмурится, прикидывая, какую реакцию можно выдать. трикстер тем временем тяжело дышит, чувствуя, как боль в спине сменяется медленно накатывающим возбуждением от их положения. совершенно обычное для спарринга, к слову. — ты нужен мне. — неожиданно произносит громовержец и подаёт лафейсону руку, решив проигнорировать неоднозначную фразу. — очень нужен, локи. и локи не может устоять. теперь он не игнорирует реальность, теперь посещает собрания и вносит свою лепту, потому что он нужен тору. мужчина часто делает комплименты его сообразительности и это льстит. «у тебя очень светлая головушка, локи» — говорит он после очередной идеи насчёт сортировки припасов. валькирия смеётся и упоминает грандмастера, шутя настолько несуразно, что привычно весёлый трикстер неожиданно замолкает. и молчит до конца встречи. — что было с грандмастером, локи? — зажимая лафейсона у стены рядом с его каютой, обеспокоенно спрашивает громовержец. с одной стороны — это не его дело, ибо дела там весьма интимные, дураку понятно, с другой — его распирает непонятная ярость. однако она направлена не на локи. — скажи мне, прошу. — срывается на шепот, с надеждой смотрит в зелёные глаза. — это только моя проблема. он закрывается. в себе, за дверью каюты. он даже точно ответить не сможет почему, ведь на сакааре совсем не был против всего того, что давал ему грандмастер. и давать грандмастеру тоже был не против, расположение нужно заслужить. он старый больной извращенец, но он единственный, кто признавал его тело йотуна. он любил пробовать новое, а локи оказался в том месте, в то время. и только дьяволу известно, сколько раз он обслужил местного правителя. а на следующей неделе они с тором гуляли по больничному крылу. король выглядел встревоженно, угнетенно. количество раненных не уменьшалось с падения асгарда, наоборот, только прибавилось. здесь и простуда по детям прошла, и механики получили лёгкие травмы, и, как ему известно, объявились две роженицы. персонала катастрофически не хватало, не каждый мог в медицину. мужчина инстинктивно уложил руку на талию трикстера, нервно поглаживая его в успокаивающей манере, хоть успокаивать нужно было только тора. привычка. локи, к удивлению, не возражал, напротив — слегка прижался к чужому плечу. приметив медсестру, лафейсон отстранился от спутника и оказался рядом с женщиной. в её глазах читался страх перед богом обмана, такой привычный для асгардцев страх перед их принцем. он вытянул вперёд ладонь, что заискрила зеленоватым свечением. спустя секунды на ней оказался небольшой мешочек. — лекарственные травы. — поясняет он и вкладывает предмет в руку медсестры. — можешь подсыпать лихорадочным, а если развести с водой будет неплохой наркоз, чтобы прооперировать особо раненных. — ему не хочется возиться с этими людьми, не хочется портить статус самого отвратительного существа на корабле, однако возвращаясь на место к тору, он чувствует себя лучшим. — я горжусь тобой. — искренне шепчет он на ухо и приобнимает локи за плечи. — ты много сделал для этих людей. «я сделал это для тебя» — проскальзывает лишь в мыслях. *** лафейсон устал, правда устал. ему надоела неоднозначность в их шатко хороших отношениях. он принял своё влечение давным давно, однако просто подойти и заявить об этом боялся. самому смешно, он живёт не первый век и как мальчишка стесняется рассказать о чувствах. вернее, только об одном чувстве, как убеждает себя локи. сегодняшнее собрание прошло особенно нервно. несколько человек скончалось на больничной койке из-за некомпетентности врачей и, как объяснила валькирия, есть проблема с двигателем. тор винил себя, конечно только себя, ведь это он виноват, что не может совладать с ситуацией. его единственный глаз красный от недосыпа, конечности подрагивают, пальцы изредка искрят из-за огромного стресса. хорошо хоть не спалил никого, но, кажется, ненадолго. корг невзначай жаловался на то, что громовержец чуть не прожёг важный движок, когда его осматривал. мужчина объявил о конце мероприятия и все спешно разошлись по своим делам. локи остался. — ты что-то хотел? — подняв взгляд на последнего, спросил бог грома, выдавливая из себя подобие улыбки, а после слегка дернулся, чувствуя чужие ладони на своих плечах. иллюзия трикстера всё ещё стояла перед ним, пока настоящий находился за спиной. — я откинусь однажды от твоих трюков. — тихо смеётся, расслабленно прикрывает глаза... глаз. — сколько ты не спал? — он начал массировать шею одинсона, медленно переходя на спину. тот издал удовлетворённый стон, опираясь руками на стол. — тебе нужно расслабиться. — шепчет локи, прижимаясь к чужому уху. нарочно мажет губами по теплой коже, слегка прикусывает. — локи? — с трудом отрываясь от приятных ощущений, тор резко оборачивается, удивлённо таращится на лафейсона. — что происходит? — он не уверен, что всё это — реальность. хмурится в привычной манере, хочет отстраниться, однако оказывается прижат к краю стола. трикстер укладывает ладони на чужой живот, оглаживает пресс и, прерывая любые слова громовержца, целует его. он возьмёт сейчас, а потом потеряет интерес. так происходило всегда, почему теперь не должно сработать? и плевать на то, что думает тор, а думает он явно не головой, ибо слишком устал для этого, слишком уязвим. локи бесцеремонно лезет в его штаны, обхватывает пальцами полувставший член и давится усмешкой. — локи. — тяжело дыша, начал одинсон, осторожно укладывая руку на чужую талию, чтобы отстранить. — заткнись. — снова припадает к его губам, лезет под верхний слой одежды, оглаживая грудь. — позволь мне сделать это. — шепчет прямо в губы, старательно избегая зрительный контакт. и тор слушается. убирает руки с лафейсона, располагая их на поверхности стола позади, сам тянется за ещё одним поцелуем, покорно принимая все ласки. локи резко ведёт ладонью вверх по члену, кожей чувствуя сочащийся предэякулят. он спешно падает на колени, приспускает чужие штаны вместе с бельем для удобства. проводит языком по головке, затем на пробу берет её в рот, словно делает это впервые. чувствовалось это именно так. сердце бешено билось в груди, на солнечное сплетение давил лёгкий стыд, будто это ему сейчас неожиданно отсасывают после конференции, а не наоборот. громовержец несдержанно качнул бедрами, когда трикстер задвигал головой. он старательно отводил взгляд в сторону, пытаясь не смотреть на зрелище снизу. он был смущен ровно настолько, насколько хотел сейчас взять локи за волосы. но мужчина сдерживался, старался, сжимая край стола до побеления костяшек. лафейсон с хлюпающим звуком отстранился, губами всё ещё прижимаясь к члену, и дотронулся до чужой руки. тор обратил на это внимание, вынужденно опуская затуманенный взор вниз. с губ сорвался хрип — выглядело это даже лучше, чем чувствовалось. трикстер мягко потянул ладонь любовника к себе, уложил её на собственный затылок, а затем вернулся к делу. втянул щеки, стараясь взять больше, двигался ужасно медленно, испытывал на прочность. — как же это хорошо, локи. — чувственно шепчет мужчина, поглаживает по голове, а затем неосознанно подталкивает его ближе к паху. и локи давится. с губ обильно течет слюна, в уголках глаз проступили слёзы. слишком много для него. — боги, прос... — договорить не успевает, стонет в голос, ощущая как язык скользит вокруг головки, как ощупывает каждую венку, как глубоко берет партнёр. слишком быстро вернулся в обычный ритм, приспособился. у него словно не было рвотного рефлекса. ещё несколько движений и одинсон изливается в чужой рот, слегка вскидывая бедра. его зрачок расширен, сердце стучит так быстро, что, кажется, норовит вырваться из грудной клетки. смотрит на растрепанного трикстера и резко чувствует укол тревоги. тот вытер рот рукавом водолазки и на ватных ногах поднялся. — отдыхай. — небрежно бросает он и выходит из зала, оставляя тора в полном одиночестве. *** после этого локи исчез, словно умер на неделю и тор безусловно чувствовал себя виноватым за это. нужно было отказать, нужно было оттолкнуть, он ведь мог надумать всё, что угодно. это угнетало, добавляло стресса к уже имеющемуся. бог грома действительно зависел от мнения и поддержки того, кого все так пламенно ненавидят. — как ты сейчас? — в пол голоса спрашивает одинсон, улыбаясь. беннер сумел вернуть себя, поэтому ухаживать за зелёным громилой и молиться, чтобы тот не выкинул что-то разрушительное больше не нужно. учёный рассеянно смотрел на друга, то и дело потирая глаза. — голова раскалывается, а так ничего особенного. — брюс выдавил из себя улыбку, кутаясь в любезно предоставленный плед. — я отдохну совсем немного и смогу помочь вам, правда. хорошо, что я недолго был халком. очень хорошо. — говорил он в своей привычно нервной манере из-за чего казалось, словно он сумасшедший. это всегда забавило громовержца. — тор, прежде чем ты начнёшь проявлять агрессию, скажу, что вопрос чисто из интереса и никого не оскорбляет. а ещё ты, надеюсь, поймёшь мои чувства и... в общем, локи ведь ушёл, да? — он... нет. локи с нами. — мужчина напрягся, ответ звучал максимально холодно. настолько, что учёный заволновался. — что-то случилось? только о нем заговорил — сразу стушевался. я бы сказал, что на локи такая реакция абсолютно нормальная, даже слишком мягкая, но не для тебя, тор. я знаю, как ты дорожишь им и ты так... гиперактивно говоришь о нем. знаешь, это даже похоже на «специальный интерес», есть такое понятие в психологии. — он как обычно говорит быстро и обо всем и сразу — в этом весь беннер. тора радует, что хоть что-то здесь «как обычно». — если не хочешь говорить, то не стоит. попробуй выудить его на разговор, заставь его говорить. мне кажется, ему нужно, чтобы его выслушали. именно поэтому они друзья, ведь друзья хоть в чем-то друг друга дополняют. например, брюс идеально работает вместо мозгов одинсона. кто бы ещё сказал ему? мужчина благодарит его, а внутри всё наконец-то встаёт на свои места. он наконец-то знает, что делать. только подойти сам не осмелится. *** дверь каюты неожиданно открывается, заставляя тора напрячься. сейчас поздний вечер, все асгардцы и остальные существа на корабле ложатся спать. в самом помещении очень темно, даже подсветок нет. он садится на койке, всматриваясь в тьму. сердце пропускает удар, когда он узнает силуэт. — ты хотел знать, что было с грандмастером? — голос локи звучит весьма агрессивно, даже страшно становится. он снимает с себя одежду. сначала тёмно-зелёный плащ летит на пол, затем водолазка и... громовержец перехватывает его руки, прижимает их к груди. — отпусти. — давай поговорим. — твердо произносит тор. тон бескомпромиссный, заставляет прислушаться кого угодно. он пропускает удар, зелёные искры бьют по солнечному сплетению, заставляя упасть на кровать позади. трикстер быстро седлает чужие бедра, тянется к губам, но оказывается прижат спиной к мягкому матрасу. — я хочу поговорить, локи. пожалуйста. я понимаю, что нам не стоило.. я должен был отказать. — трикстер перестал предпринимать попытки вырваться, лицо его выражало заинтересованность. — меня не устраивает то, в какое положение ты хочешь уйти. — девушки на одну ночь? — усмехается, отводит взгляд. — не беспокойся, сегодня будет вторая. — обвивает ногами чужую поясницу, дёргается, вновь пытаясь вернуть доминирующее положение. — просто трахни меня, пока есть возможность это сделать. мне не нужно ничего больше. — у нас абсолютно другие отношения и ты это знаешь. локи, ты мой советчик, брат, мой союзник. ты дорог мне. — этот «брат» отсосал тебе пару дней назад. всё в порядке? — голос дрогнул, выдавая волнение. — в лифте ты был не против никогда не видеть меня больше. прости, что разрушил планы. — горько усмехается, а затем с губ срывается судорожный вздох. одинсон уткнулся в его плечо, окончательно подминая локи под себя. — я не хочу иметь с тобой ничего общего сейчас. — прости меня. ты — всё, что у меня осталось. прости. — горячо шепчет мужчина, отпускает чужие запястья. — прости, что вёл себя так эгоистично, что убил в тебе того ребенка. я заслужил смерти от твоей руки, ты был так прав, когда пытался убить меня. — мне проще убежать от проблемы, чем решить её. я бегал от асгарда и от тебя в надежде лишиться всех чувств. — он начал активно моргать, пытаясь сдержать слёзы. говорить правду тяжко, особенно для бога обмана. — когда я вернулся к тебе, всё произошло по-новой. я чувствую к тебе что-то каждый раз, когда ты касаешься меня, говоришь со мной, когда ты дышишь, господи. тор оставил нежный поцелуй на плече, перешёл на шею, стараясь быть аккуратным, достаточно мягким для момента. целуя локи в щёку, он зашептал: — я люблю тебя. я люблю тебя всю свою жизнь. — мне нужно подумать. — обвивая его шею, отвечает лафейсон, однако понимает, что уже сдался, что больше не хочет убегать.