***
— Проблема, — объяснила Вайсс, — это когда происходят плохие вещи, а ты не знаешь, что делать. — «Происходит»? — спросила Рин. — Хм, — Вайс сделала небольшую паузу, — То, что ты сейчас делаешь. — Итак, — с кивком повторила Рин, — разговор происходит с Вайсс и Рин прямо сейчас. Это и есть «происходит»? Вайсс кивнула.***
— Я сдаюсь, — разочарованно произнесла я и схватила свой планшет. Я много раз использовала учебники в симуляции, но, в конце концов, мне было гораздо привычнее работать со всем через планшет. Дизайн элементов управления кабиной пилота «Надежды» был смоделирован по образцу того, что используют настоящие пилоты, и сколько я ни пыталась играть с симуляторами, я так и не смогла к ним привыкнуть. Мой планшет уже был подключен к беспроводному каналу «Надежды», и пару минут я потратила на создание дублирующих протоколов безопасности, чтобы отдавать ему команды с устройства, не подсоединенного к сети. Наконец, я добралась до нужной мне системы, и мне пришлось на мгновение остановиться, чтобы вылезти из кабины. Я почти забыла, где находятся основные пути доступа к системе. Нажав на кнопку «открыть», я слегка сдвинула скобы крепления пилотского кресла, а затем вся конструкция откинулась вверх и оказалась прямо под козырьком кабины, открывая доступ к внутренностям корабля. — Будьте очень осторожны, — обратилась я к доктору Казе и доктору Грину, — Я знакома только с принципами работы большинства этих деталей, я не смогу спроектировать или создать новые, если они сломаются. — Понимаю, — медленно улыбнулся доктор Грин, рассматривая разнообразие механических и электронных компонентов, — Есть ли что-нибудь, что можно безопасно извлечь для изучения? — Умммм… — Я задумчиво хмыкнула, потратив несколько мгновений, чтобы что-нибудь сообразить: — Вот… водоросли. — Водоросли? — переспросил доктор Казе; я не использовала их слово, потому что, не знала как оно называется на их языке, и даже не знала, поддерживает ли их биосфера что-то подобное. — Это то, чем я питалась, — объяснила я, отложив планшет и осторожно забираясь в служебный лаз, — Это очень маленькое растение, которое живет в воде. Тепло, свет и что-то, что можно использовать внутри корабля, — вот все, что ему нужно для жизни. Присев, я осторожно открыла один из маленьких лотков для хранения гидропоники, а затем вытащила его наружу. — Вы можете взять несколько его частей, — проговорила я, забираясь обратно в кабину, — Оставьте по крайней мере половину, и он скоро вырастет снова. — Это не совсем по моей специальности, — с улыбкой ответил доктор Грин, осторожно беря растение, — Но я уверен, что некоторые из других команд будут рады попробовать космическую еду.***
— Теория, — объяснила Вайсс, — Это идея о том, как все может быть, объясняющая то, что ты видишь. –… Значит, — задумчиво изучая Вайсс, проговорила Рин, — Теорией будет то, что я скажу: Вайсс проводит со мной так много времени отчасти потому, что ей одиноко? –… Да, — тихо ответила Вайсс, внезапно почувствовав себя очень неловко и изо всех сил стараясь не показать этого, — Это была бы теория.***
— Я могу предположить, что она дочь того, кто спроектировал этот космический корабль, — сообщила доктор Анжела, — У неё почти эйдетическая память и особая способность видеть логические связи между концепциями. Её словарный запас расширяется примерно втрое быстрее, чем у большинства людей, восстанавливающихся после травмы, и даже сравнение с младенцем, впервые изучающим язык, едва ли можно назвать сравнением. Если она заинтересуется подобными тестами, когда у неё будет достаточно знаний языка, я вполне ожидаю, что её IQ будет на уровне гения. — Мы продвинулись в нашей работе настолько далеко, насколько это возможно, не начав разбирать её космический корабль, — заметил доктор Казе, — и не имея полезного словаря для перевода. — И нам определенно нужен словарь, — отметил доктор Грин, — Он и полезней, и с меньшей вероятностью испортит отношения с молодой леди. И не разозлит генерала Айронвуда. Мы уже тратим от двух до четырех часов её времени каждый день на прямое объяснение вещей, не считая видеозвонков для уточнения конкретных вещей, которые нам нужны в данный момент, но она может отвечать на вопросы стольких людей в пределах разумного графика, кроме того, у неё есть и другие дела в жизни. — И это ещё без учета межсистемной совместимости данных, — нахмурившись, добавил доктор Казе, — Она совершенно не желает отдавать свой внеземной свиток, и до сих пор не существует никакого другого устройства, способного работать с форматами данных, используемыми на корабле, кроме самого корабля. Мы даже не знаем, есть ли у неё навыки кодирования, и даже если она гений, трудно поверить, что она настолько продвинута в разработке программного обеспечения, чтобы создать программу, которая может работать в среде одной операционной системы и читать файлы из другой. — Язык — сложная вещь, — возразила доктор Анжела, покачав головой, — вам лучше попытаться выучить её язык, чем пытаться заставить её делать всю работу по переводу. Ни одна книга, программа или запись не может адекватно объяснить новичку все нюансы языка; язык существует в той же манере, что и те, кто его использует. У лингвистов-криминалистов могут уйти годы на составление полных словарей для умирающих языков с помощью двуязычных представителей небольших общин, которые по-прежнему говорят на довоенных языках. Хочу заметить, что каждый из моих коллег, участвовавших в такой работе, к концу проекта сам свободно владеет соответствующим языком. — Полагаю, я не должен удивляться, — со слабой улыбкой ответил доктор Грин, — В фантастике даже магия требует времени для изучения. — Нам нужно набрать темп, — нахмурившись, произнес доктор Казе, — Должны же быть какие-то «низко висящие плоды». — Математика, — ответила доктор Анжела, — Попросите её показать вам, как работают их математические обозначения и числовые системы. Это должно дать вам множество вариантов для дальнейших исследований. –… Почему мы не подумали об этом раньше? — Доктор Грин с усмешкой произнес, потирая ладони, — Тогда мы сможем просто сфотографировать столько учебных текстов, сколько она захочет нам показать, и начать работать оттуда. — Это не значит, что нам не понадобится переводной словарь для остальной части языка, — заметил Казе. — Конечно, — пожав плечами, ответил Грин, — Учитывая, сколько времени мисс Шни проводит с Рин, мы, вероятно, можем попросить её вести записи об их совместной языковой работе. Этого хватит? — Пока, — отрывисто ответил Казе.***
— Обнимашки, — произнесла Рин. — Что это значит? — спросила Вайсс. Рин наклонилась и обняла Вайсс. — Ч-что ты делаешь? — спросила Вайсс, застыв в ужасе. — Я обнимаю тебя, и сейчас ты почему-то волнуешься, — подметила Рин.***
Я была рада, что Вайсс проводила со мной так много времени; по крайней мере, два или три часа каждый день. Было что-то особенное в том, что кто-то сам выбирает проводить с тобой время, а не просто делает это частью своей работы. Кроме того, трое из врачей, с которыми я познакомилась, по-прежнему приходили ко мне, даже если доктор Казе часто бывал раздражительным, но остальные сотрудники Исследовательского центра Шни не были такими дружелюбными. Они не были злыми, но они были более отстраненными; охранники на базе генерала Айронвуда всегда были рады поболтать; Шни, казалось, использовали роботов, а не людей для охраны. Мне казалось странным, что они были так холодны, учитывая, насколько дружелюбной была Вайсс, но мне явно чего-то не хватало; надеюсь, я смогу это выяснить, когда мое знание их языка улучшится. Я скучала по генералу Айронвуду; я провела с ним не так много времени, но он очень напоминал мне папу, только немного старше и жестче. Надеюсь, его миссия скоро закончится; ученые, похоже, были очень довольны математическими текстами, которыми я с ними поделилась, да и я целенаправленно работала над изучением и распространением правильной литературы по металлургии и материаловедению. Мамина работа стала бы для них чем-то настолько полезным, что им не пришлось бы разрывать «Надежду» на части. Правда, засыпать без посторонних в комнате все равно было трудно. После столь долгого одиночества было очень, очень трудно обрести покой, если в комнате со мной не было кого-то ещё. Большую часть времени мне удавалось заснуть, только используя свиток, который они мне дали, для просмотра какой-то прямой трансляции, что позволяло мне хотя бы осознавать присутствие других людей в той же солнечной системе, что и я, даже несмотря на то, что я не могла их увидеть или потрогать. Даже это было лучше, чем одиночество в симуляции.***
— Обмен, — произнесла Вайс, протягивая одну пустую руку ладонью вверх, а на другую положила свой свиток. Рин повторила её позу, и Вайсс взяла свиток Рин, а свой опустила в руку другой девочки. — Мы просто обменялись свитками.***
Впервые с тех пор, как она начала делать упражнения, пока Рин занималась физиотерапией, Вайсс закончила раньше своей новой подруги. Учитывая, что её занятия длились всего полчаса, а большая часть упражнений Рин состояла из простой ходьбы, Вайсс была довольна тем, что могла оставаться на ногах в пределах разумного. Это также дало ей возможность понаблюдать за Рин, когда та была занята чем-то другим, и осознать несколько вещей. Первое и самое очевидное: Рин стала выглядеть просто нездорово худой, а не откровенно истощенной. Во-вторых, девочка по-прежнему не имела никакой одежды, кроме больничных халатов и медицинских бахил, что было серьезной несправедливостью для юной леди. И, в-третьих, Рин теперь владела языком настолько, что при желании могла вполне осмысленно злоупотребить доверием Вайсс. Последняя мысль застала Вайсс врасплох, и она не знала, что с ней делать. Она провела добрых пять минут, пытаясь решить, что с этим делать, прежде чем Рин закончила свои упражнения. — Ей уже можно завтра отправиться за покупками? — спросила Вайсс у медбрата Брауна. Браун был явно удивлен вопросом и, прежде чем ответить, посмотрел на двух девочек. — Это больше зависит от доктора Уайта, чем от меня, — в итоге ответил он, — Я позвоню ему, как только мы вернем Рин в её палату.***
— Я чувствую себя старой, — с веселой улыбкой произнесла Рин, намеренно опираясь на свою трость, когда они вошли в самый элитный торговый центр Атласа, — Хорошо, что мы вышли; это место очень похоже на Землю. — Я ожидала, что торговые центры будут строиться по схожим принципам и по аналогичным причинам, — с кивком ответила Вайсс, не сбавляя темпа, чтобы Рин не чувствовала себя вынужденной отставать, — Мне любопытно, насколько отличается местная мода. — «Мода»? — спросила Рин, бросив любопытный взгляд в сторону Вайсс. — Стиль одежды, — ответила Вайсс, — Ну или около того. Это может относиться и к другим вещам, но не так часто. Есть ли у тебя какой-то определенный стиль одежды, который ты предпочитаешь? — Я носила простое платье в симуляции, — произнесла Рин, слегка покачав головой, оглядывая многочисленные магазины и небольшое количество людей, вышедших за покупками в будний день, — Иногда я пробовала другие вещи в течение некоторого времени, но пока была одна, не было особых поводов что-то менять. — Ясно, — ответила Вайс кивком, — Но теперь ты живешь среди людей, и пришло время подобрать подходящий тебе гардероб. — Я ношу одно и то же платье, в основном, около десяти лет, — ответила Рин, — Я правда не знаю, что мне «подходит», и не думаю, что это будет просто, как «все белое» для тебя. — Это называется акцент, моя маленькая Рин, — строго произнесла Вайсс, проводя пальцем по переходящему в голубой цвет пятну на её юбке, — Акценты делают упор. Учитывая твой цвет волос, я считаю, что мы должны начать с ярких оттенков.***
Я читала истории и смотрела фильмы, в которых рассказывалось о девушках, которые были «как рыбы в воде» в отношение одежды. Не думаю, что это подходящее описание для Вайсс, но ей определенно нравилось подбирать одежду и аксессуары вместе со мной. Она наверняка уже не раз бывала в торговом центре; она знала, какие магазины следует посетить, и всегда планировала маршрут между ними так, чтобы я могла передохнуть на одной из скамеек и не вымотаться раньше времени. Я также заметила несколько вещей в том, как она общалась с людьми в торговом центре. Самым очевидным был тот факт, что многие люди здесь узнавали её. Меня не удивило, что люди в исследовательском центре сразу же узнавали её и называли «мисс Шни», что, очевидно, было очень формальным обращением к человеку, который явно был младше их, но я подозревала, что её отец или дед владел этой компанией. Но когда довольно много людей в общественном месте узнали её, это сначала меня удивило, и Вайсс деликатно отклонила единственный вопрос, который я ей задала. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что символ снежинки на многих товарах в некоторых магазинах, мимо которых мы проходили, был точно такой же снежинкой, как на спине её куртки, и это был логотип компании её семьи. В одном из музыкальных магазинов, мимо которого мы проходили, был плакат с её изображением, который, я уверена, рекламировал какой-то альбом; я обязательно спрошу её, что за музыку она пишет, когда мы не будем на людях. Ещё одна вещь, которую я заметила, это то, как Вайсс общалась со всеми остальными. Когда она разговаривала с продавцами или другими покупателями, которые подходили к ней, она была очень вежлива, но при этом улыбалась как-то натянуто. Её улыбка не менялась, не сдвигалась, не росла, не уменьшалась, она всегда была совершенно одинаковой; казалось, что у неё на лице маска. Это было неестественно. Она была ненастоящей.***
— Думаю, для начала сойдет и белое, — со вздохом произнесла Вайсс, — Не то чтобы оно тебе не шло, просто я думаю, что тебе не помешало бы больше разнообразия. — Я годами носила все, что хотела, — со слабой улыбкой ответила Рин, вертя юбкой, — Но все это было ненастоящим, а смотреть было не на кого, так что большую часть времени я просто пользовалась одним платьем. Мне нравится начинать с простого. — В общем, пока тебе подходит то все нормально, — согласилась Вайсс, покачав головой, — Я всё ещё думаю, что ты хорошо смотрелась в голубом платье. — Может быть, в следующий раз, — улыбнулась Рин, когда они вышли из торгового центра и направились к ожидавшему их лимузину, — Я хочу спросить… Рин запнулась, и Вайсс улыбнулась ей, когда они уселись в лимузин, ожидая, пока Рин найдет нужные слова. — Сложный вопрос, — в конце концов решила Рин, слегка нахмурившись, — Я хочу задать тебе сложный вопрос. — Давай, — ответила Вайсс, ободряюще кивнув. –… У тебя улыбка фальшива, — нерешительно начала Рин, — Когда с тобой разговаривают незнакомые тебе люди. Почему? Вайсс на мгновение замерла, улыбка, которую она носила, стала иронично хрупкой. Тишина воцарилась на заднем сиденье лимузина, когда он выехал с парковки торгового центра и начал плавно двигаться по Атласу. –… Я не ценю фальшивые чувства, — в конце концов ответила Вайсс, отвернувшись от Рин, — Фанаты, они влюблены в «идола», в идею о том, кем они меня считают, какой, по их мнению, является жизнь «богатых и знаменитых». Лишь однажды я попробовала искренне поговорить с фанатом. Результаты склонили меня к мысли, что было бы неразумно делать это снова. Рин, как это ни удивительно для Вайсс, наклонилась к девушке и обняла её за плечи, насколько это было возможно, пока они были пристегнуты к сиденью. — Я не знаю, был ли папа богат, — после нескольких минут раздумий произнесла Рин, — мы не часто выходили в свет, было очень много работы. Не думаю, что многие поняли бы, каково это — жить в лаборатории. — Ты выросла в лаборатории? — спросила с немалым удивление Вайсс. — Не в лаборатории-лаборатории, — немного нахмурившись из-за своего ограниченного словарного запаса, ответила Рин, — В здании с лабораторией. Папа и остальные слишком много работали, чтобы тратить время на дорогу до дома и обратно. Думаю, папе было тяжело оставаться в доме после смерти мамы. Вайсс поджала губы. Рин нередко упоминала о своем отце, и девушка явно очень высоко его ценила; она уже несколько раз подумывала спросить о нем, но всегда не решалась. Но сейчас… Вайсс посмотрела вниз на руку, обхватившую её плечи, и на неудобную позу, в которой Рин сидела, чтобы сохранить их объятия. — Твой «папа», — спросила Вайс, — каким он был? — Он был великим, — ответила Рин, и на её лице тут же расплылась яркая, хотя и слегка горьковатая улыбка, — И милым, и он… Рин на мгновение замешкалась, пытаясь подобрать правильное слово. — Он всегда рассказывал мне сказки и молился со мной, когда ложился спать, даже когда был болен. Хотя он совсем не умел готовить…***
— Подходящий, — объяснила Вайсс, — правильный путь для вещи. — То есть как «правильно»? — спросила Рин. — Почти, — кивнула Вайсс, — Это слово используется в основном в отношении человеческого поведения. — Ах! — произнесла Рин, — Значит, это как… «формальный». Вайсс не слышала, чтобы Рин раньше использовала это слово из своего языка, и выражение её лица ясно говорило об этом. — Формальный — это как «модный», — пояснила Рин, — но для особых встреч. — Думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду, — медленно кивнув, ответила Вайсс и стала мысленно прокручивать в памяти образы людей в разных нарядах: — Итак, «подходящая» одежда для разных мероприятий — это…***
После прогулки с Вайсс я пролежала без сна до поздней ночи. Подруга была одновременно и всем, и совсем не тем, о чем я мечтала. Мое тело было истощено, но разум и сердце работали так, словно я заново пересекала световые годы пространства; последние части меня, сомневавшиеся в том, что все это реально, последняя часть меня, чувствовавшая, что все это просто сон, который скоро превратится в кошмар, прежде чем я окончательно проснусь в виртуальной комнате, наконец-то были отпущены. Я столько раз молилась о Надежде во время долгого путешествия, и наконец-то, наконец-то, я почувствовала, что мои молитвы услышаны. Вайсс была скованной, но было чудесно, когда она немного расслабилась, и я с нетерпением ждала того момента, когда смогу встать на ноги, ходить вокруг и завести новых друзей. Смесь счастья и надежды на будущую дружбу заставляла меня улыбаться в течение нескольких часов, пока, наконец, я не произнесла небольшую благодарственную молитву и не заснула.***
Жак Шни изучал небольшой набор фотографий, которые ему принес его пресс-секретарь. Обычно, последний поход его дочери по магазинам можно было использовать не более чем для небольшой заметки о встрече с поклонниками, посещении одного из лучших коммерческих заведений Атласа и общении с новым другом, выздоравливающим после продолжительной болезни. Но в этот раз случилось нечто гораздо значимое. Жак и не подозревал, что его дочь так хорошо восприняла его уроки о внешнем виде и презентации, но… Инопланетянка была одета во все белое. Жак мог бы воспользоваться этим, если бы его дочь увидели в таком виде, на публике, явно наслаждаясь обществом друг друга…