Крылья

- Я был, как птица, - шепчет он. - Как птица, которая может летать. Она ходит по земле, потому что ей и так хорошо, но если захочет… как только захочет, - поправляется он. - Тогда взлетит. М. Петросян, «Дом, в котором…» Я прожил свою жизнь свободным от компромиссов и вступаю в смертную тень без жалоб и сожалений. А. Мур, Д. Гиббонс, «Хранители»

Полуденную тишину библиотеки нарушил бой часов. Раз, два, три... Я насчитала двенадцать ударов, потянулась и встала, чтобы размять затекшие мышцы. Раздел юриспруденции в Бостонской Публичной выглядел так же, как, наверное, выглядел и тридцать лет назад. Всеобщая компьютеризация проиграла здесь сражение, поэтому сто сорок квадратных метров занимали высокие полки с книгами, десяток старых потрескавшихся деревянных столов и ни одного персональника. Продолговатые флуоресцентные лампы заливали помещение рассеянным светом, в воздухе витал аромат, присущий всем старым книгохранилищам - тонкий коктейль из запахов бумаги, пыли и едва уловимого духа чистящих средств. Единственной техникой в помещении, эдаким гостем из современного мира, был мой ноутбук, мерцающий экраном на столе. Рядом с верной Тошибой громоздилась солидная башня из книг: Джефферсон, Медисон, Гамильтон... Не самое легкое чтение, но именно то, что нужно, когда вам задали написать эссе с интригующим названием: " Правовые основы в работах отцов-основателей " . Хотя, как сказать "задали"... Скорее я сама вцепилась зубами в эту тему. Политические мужи времен войны за независимость и принятия Конституции - преданные своей стране и демократическим идеалам - всегда были моими любимцами. Вообще-то, работать было бы куда удобнее дома, но два месяца назад в нашем маленьком коттедже на Розуей Авеню обосновалось крохотное, очаровательное, но невероятно крикливое создание. А я способна на плодотворную деятельность только в полной тишине и покое, вот и пришлось временно превратить Бостонскую Публичную Библиотеку в мой рабочий кабинет. За окном тихо кружились снежинки, солнечный зимний полдень бродил по оживленным улицам. Я с завистью поглядела на беспечных ребятишек с коньками наперевес - должно быть спешат на центральную площадь, там недавно открыли замечательный каток. Тяжело вздохнув, я спустилась в кафетерий на первом этаже, наскоро перекусила безвкусными "резиновыми" сэндвичами и вернулась к занятиям. Доклад нужно сдать уже через две недели, а дело двигается воистину черепашьими шагами. Когда я в следующий раз подняла голову от книги, на Бостон стремительно опускались глубокие зимние сумерки. Взглянув на часы, я отвесила себе мысленный подзатыльник. Родители вечером идут в театр, я обещала маме сменить её на вахте в половине шестого. На ходу натягивая варежки и шарф, я сбежала по мраморной лестнице, миновала тяжелые стеклянные двери, вдохнула полную грудь морозного воздуха и помчалась к метро. Электронные часы-термометр на стене дома напротив показывали пять градусов ниже нуля, прохожие, зябко кутаясь в куртки, шарфы и перчатки, спешили по своим делам. Перед входом в метро мальчишки раскатали длиннющую ледяную дорожку, метров в пять. Я не смогла сдержаться, как следует разбежалась и с победным криком промчалась по ней. Афроамериканец в шапке Санты, раздающий рекламки у метро, восхищенно присвистнул и поднял большие пальцы обеих рук. Я подмигнула ему и вступила в переполненную подземку. Бессчетные ларьки в переходе предлагали товары на любой вкус: букеты цветов, выпечку, безделушки, одежду, сувениры к предстоящему Рождеству, игрушки... Игрушки? Я прильнула к стеклянной витрине. Так и есть, глаза меня не обманули. Прямо напротив, среди многочисленных кошечек, мишек и сверкающих завитков гирлянд, возлежала она - замечательная набивная Звезда Смерти. Небольшая, сантиметров пятнадцать в диаметре. Изумительно. Люди в метро радовали улыбками, из глаз исчезла обычная бостонская настороженность – как-никак, до Сочельника осталась всего неделя, праздничное настроение поневоле захватило даже самых отчаянных мизантропов. Рождество в Новой Англии - особое время, все жители объединяются в стремлении устроить настоящий праздник, даже в беднейших кварталах звучат гимны и смех, для бездомных устраивают благотворительные приемы. Пятнадцать минут в переполненной подземке, ещё десять бодрым шагом (спасибо кусачему морозцу) - и я звонила в дверь уютного двухэтажного таунхауса на одну семью. Маленький дворик обнесён невысоким забором, гараж рассчитан на две машины. Вся Розуей Авеню застроена такими домами. Старый добрый средний класс - надежда и опора Соединенных Штатов. Дверь открыла мама, - Я начала волноваться, - беспокойно сказала она, между светлых бровей залегла вертикальная морщинка. - Нам уже скоро выходить, а тебя все нет и нет... - Прости, я задержалась. Это все Вашингтон, коварный. Пыталась выбрать несколько его высказываний для доклада, а в итоге не смогла оторваться от биографии, - я скинула верхнюю одежду и прошла в гостиную. Старый сосновый пол, покрытый тонким ковром, страдальчески поскрипывал под ногами - папа который год клятвенно обещал положить современный ламинат (мы даже цвет выбрали), и который год у него находились более неотложные дела. - Понимаю, - рассмеялась мама. - Ты не одна такая попала к нему на крючок. В своё время женщины Джорджу проходу не давали: герой войны, блестящий генерал, а потом ещё и президент. Мы с мамой понимающе переглянулись. Наша семья - потомственные юристы, родители занимаются адвокатской практикой, один дед был судьей, другой - приставом. Когда я объявила, что собираюсь поступать на факультет юриспруденции Бостонского Университета, семья обрадовалась, но не удивилась: клан - дело затягивающее. Если вам с детства талдычат о законах и правопорядке, а на ночь вместо сказок читают Конституцию - это так или иначе отпечатывается в вашем мозгу. Папа даже заикнулся о Гарварде, но я категорически отказалась. Своими силами я бы ни за что не прошла, а учиться за деньги всегда считала глупым. Бостонский Университет предоставил мне стипендию, и я отлично зажила, даже не стала переезжать в кампус, от дома до университета и получаса езды не набиралось. - Шикарно выглядишь, - заметила я, критически оглядывая мамино длинное жемчужно-серое платье. Все в детстве считают, что их мама - самая красивая, и я, конечно, не являлась исключением. Теперь, получив право голосовать и покупать спиртосодержащие напитки любой степени крепости, могу объективно заявить, что любовь меня не ослепляла: мама и впрямь очаровательна. Даже сейчас, разменяв пятый десяток, она привлекает взгляды мужчин. Невысокая, стройная, златовласая и сероглазая - недавние роды её только украсили, прибавили лицу красок. Общие знакомые безустанно твердят, что я очень на неё похожа. Хотелось бы, чтобы это было правдой, однако, по-моему, я только грубый слепок. В форме носа и губ действительно есть что-то общее, но фигура у меня скорее угловатая и мальчишеская, чем изящная, а глазам не хватает глубины и выразительности. Из детской раздалась заливистая трель. - Проснулся, - устало произнесла мама. Поздняя беременность далась ей нелегко, шутка ли - родить в сорок один. Я всеми силами пыталась помочь ей присматривать за малышом, но мама всё равно выбивалась из сил. Хорошо, что сегодня они с папой выберутся в театр, маме полезно побывать в свете, развеяться, она такая жизнерадостная и общительная. - А у меня кое-что есть для него. Я торжественно подошла к колыбельке и взглянула в глаза брата. Пока они по-младенчески голубые, любопытно, какими им суждено стать после. - Там-там, та-та-та-там-там, та-та-та-там-там, та-та-та-там! - я исполнила Имперский Марш и положила Звезду рядом с братиком. Малыш перестал плакать и с любопытством посмотрел на новую игрушку. - О, господи! Ты опять! - простонала мама. В детской уже есть игрушечная Лея, Чубака, симпатичный зелёный Йода и маска Дарта Вейдера. - Это целиком и полностью твоя вина, - с достоинством ответила я. - Ты спровоцировала меня. Не знаю, о чем она думала, когда называла брата Люком, учитывая то, что я грезила "Звездными войнами" с шести лет. Я ведь теперь никогда не оставлю его в покое. - У него полно игрушек, - сокрушалась мама. Я спрятала улыбку. Она ещё не знает, какую замечательную радиоуправляемую модель штурмовика я припасла ему на Рождество. Из-за неё я жутко сцепилась с каким-то гиком в одной из лавочек, торгующих всякими заморочками для фанатов. Не то чтобы двухмесячный малыш был способен оценить такую игрушку, но я не смогла пройти мимо. За окном мелькнули фары, я узнала отцовский БМВ. Через минуту папа зашел в дом. - Как дела на юридическом фронте? - спросил он меня. - Всё под контролем, сэр! - я вытянулась по струнке и отдала честь. - Пора ехать, Фло, если мы не хотим красться после третьего звонка, раздражая конферансье и отдавливая ноги. Папа помог маме одеть пальто, а я подхватила пыхтящего Люка из колыбели и вышла проводить родителей. - Осторожнее, - взмолилась мама. - Ты так быстро ходишь с ним на руках. - Будет тебе, Фло. Он не неженка, он - настоящий мужчина, - фыркнул папа. - Кроме того, будущий лётчик, - серьёзно добавила я. - Может, он вовсе не захочет стать пилотом, - сказала мама. - Люк и не захочет? - картинно удивилась я. - Что ты! Любовь к небу у него в крови! Кроме того, если я каждый день буду ему об этом напоминать... Родители засмеялись и вышли в зимнюю ночь. - Хорошего вечера! - прокричала я. Проводила взглядом машину и отправилась на кухню. Положив Люка в переносную колыбельку, я быстро приготовила чашку ароматного горячего шоколада с корицей - незаменимое лакомство морозным вечером. Мы братом переместились в гостиную. Поставив колыбельку рядом с собой на диван, я включила ноутбук, зашла на свою страничку в Фейсбук и с наслаждением сделала солидный глоток дымящейся жидкости. Нектар и амброзия в одном флаконе. Люк заворочался и недовольно заворчал - терпеть не может, когда на него не обращают внимания. - Ладно, маленький капризник, - я положила брата на колени. Негодник с интересом покосился на мой шоколад. - Э, нет, - сказала я. - До этого ты ещё не дорос. Родители не планировали второго ребёнка, тем более спустя столько лет. Когда мама узнала, что беременна, она рассказала мне первой, и на её лице было выражение безграничного удивления. В детстве я никогда особенно не тосковала по брату или сестре, у меня было полно друзей, скучать не приходилось. Поэтому я толком не могла сообразить, как относиться к неожиданному прибавлению в семействе. Меня это не красит, но я даже размышляла, не буду ли ревновать, после того как двадцать лет была единственной любимицей всей семьи. После родов мы пришли в палату к маме, папа кинулся обнимать любимую жену, а медсестра с братом на руках подошла ко мне. "Возьмёте?" - улыбнулась она. До этого мне ни разу не приходилось держать на руках младенца, поэтому я неуверенно обхватила крошечное тело. На сморщенном красном личике открылись огромные синие глаза, и мелкий улыбнулся мне беззубым ртом. Клянусь, так и было. Не непроизвольная младенческая гримаса, а полноценная улыбка. Что там говорить, она подкупала - негоднику и дня от роду не было, а он уже научился вить из меня веревки. Ноутбук мелодично тренькнул - Кет прислала сообщение. "Сегодня вечером вход на каток в Бостон-Коммон бесплатный. Будет живая музыка и фейерверки. Идём?" Я вспомнила, с какой завистью наблюдала сегодня за ребятишками и поняла, что просто безумно хочу пойти. Спектакль закончится около десяти, значит, в одиннадцать родители будут дома. "Встречаемся у входа в половину двенадцатого", - ответила я. Меня переполнило радостное предвкушение, настроение резко скакнуло на несколько градусов вверх. Люк увлеченно играл со Звездой, даже удивительно, что она так пришлась ему по вкусу - дешевенькая игрушка из перехода. - Правильно мыслишь, ковбой, - я защекотала братишку. - Вырастешь, выучишься на пилота, мы построим такую штуку и отправимся захватывать миры... Я осекаюсь. После майских событий в Нью-Йорке шуточка про захват миров не казалась весёлой. Вообще. Мы узнали обо всем благодаря интернету. Правительство упорно пыталось замолчать или хотя бы преуменьшить произошедшее, официальные телеканалы показывали расплывчатые кадры разрушенного города, репортеры твердили об очередном теракте. А потом сеть наводнили непрофессиональные ролики очевидцев - тех, кто действительно был там, в самом пекле. Огонь, дым, кровь, жуткие монстры, безжалостно расправляющиеся с безоружными людьми. Белому Дому пришлось открыть правду. И об инопланетной атаке, и о группе смельчаков, фактически в одиночку выдержавших удар. Эта команда по спасению - "Мстители" за пару часов стали настоящими национальными героями. Следующие несколько месяцев уличные художники изображали их на каждой мало-мальски подходящей поверхности; мастера в тату-салонах увековечивали их лица на коже экзальтированных клиентов; смазанные фотографии распродавались, как горячие пирожки на базаре. Я сама носила значок с красной звездой на синем фоне - эмблему Капитана Америки. Носила недолго - два дня, пока его не заметил папа. - Это ещё что такое? - стальным голосом спросил он, придерживая меня за локоть. Я хотела возмутиться или раздраженно отшутиться, но опасный блеск в глазах отца заставил меня дважды подумать. Мой добродушный, немного неуклюжий папа исчез, из-за прямоугольных очков на меня пристально смотрел матерый законник, должно быть именно таким - бескомпромиссным и даже жестоким - он представал перед оппонентами в зале суда. - Это эмблема одного из "Мстителей", - осторожно ответила я. - Немедленно сними. - Но почему? - негодование волной поднялось во мне. - Они герои, они защитили мирное население, когда правительство было бессильно. - Они смелые ребята, - кивнул папа. Опасный блеск покинул его глаза, я облегченно перевела дыхание. - Вместе с тем появление этих самых "Мстителей" - тревожный признак. Я нахмурилась: - Они - цвет нашего общества. Отец покачал головой: - Общество, которому понадобились супергерои, это плохое общество. Это общество, которое не справилось. Признаком благополучной жизни является скука. Да-да, - отец кивнул, видя недоверчивое выражение моего лица, - именно скука, рутина, серые будни, похожие друг на друга, как две капли воды. Самое страшное преступление в полицейских протоколах - это превышение скорости и неправильная парковка. А вот если по телевизору каждый день показывают репортажи о все новых бедствиях, катастрофах, терактах, если в обществе то и дело вспыхивают громкие дела с участием представителей власти, если, в конце концов, вам нужен спаситель в виде кого-то в маске, не уважающего закон, значит ваше общество балансирует на грани. Ибо благополучие общества должны обеспечивать твердые законы и правосудие, а вовсе не герои. Не то чтобы я была полностью согласна с пламенной тирадой папы - "Мстители" с их робин-гудовским обаянием пришлись мне по душе - но значок я сняла, ибо в одном отец был прав на сто процентов - учиться на юридическом и открыто поддерживать кого-то, не чтящего законы - это лицемерие. Всё американское общество объединилось в рьяном стремлении помочь Нью-Йорку и его жителям в трудные времена. Материальная поддержка и отряды добровольцев устремились к месту бедствия со всей страны. Бостонский университет не стал исключением, уже на третий день после вторжения сотня волонтеров выехала в Нью-Йорк. Поначалу мероприятие казалось даже забавным, воскрешало в памяти скаутские лагеря, в которые я ездила ребёнком. На первый взгляд город казался почти не пострадавшим, только на улицах было непривычно малолюдно, да лица жителей выражали сплошь скорбь. Нас поселили в студенческом общежитии по шестеро на комнату, еду выдавали в огромной общей столовой. Первую нашу ночь в Нью-Йорке мы вовсе не спали - болтали и пели песни под гитару. Наутро нас провели к месту боевых действий, и весёлый лагерный дух выветрился, как не было. Тела погибших горожан уже увезли, но тут и там асфальт и обломки зданий были обагрены кровью. По центру города, вокруг здания "Старк Индастриз" будто прошло торнадо, оставив за собой раскуроченные мостовые, разрушенные дома, перевернутые машины. Притихшие и ошарашенные, мы шли среди того, что раньше было одним из самых процветающих кварталов в одном из богатейших городов мира - шли и гадали, сколько жизней здесь было загублено, сколько судеб поломано. Месяц мы провели на восстановительных работах: выполняли самый неквалифицированный труд, в основном, собирали и вывозили мусор. Казалось бы: что такое четыре недели? Но все мы вернулись из Нью-Йорка отличными от тех, что уезжали туда, что-то внутри нас непоправимо изменилось. Люк ухватил меня за прядь волос и вырвал из тягостных воспоминаний. - Скучно тебе сегодня со мной? - вздохнула я. Братишка неопределённо агукнул. - Ладно, сейчас будет веселее. Я немного поколдовала, и через несколько минут мы уже наслаждались весёлой диснеевской интерпретацией "Робина Гуда". Люк скоро задремал, а я увлеклась приключениями потешного лисёнка и не заметила, как пролетело время. В девять я уложила Люка в колыбельку, оставила дверь приоткрытой - чтобы услышать, если он проснется, а сама уютно устроилась в кресле с книжкой, поджидая родителей. Около одиннадцати они вернулись: румяные от мороза, оживленные и смеющиеся. - Как пьеса? - спросила я. - Замечательно, - весело ответила мама. - Игра актеров на высоте. Сюжет неплох и шутки действительно забавные. Тысячу лет столько не смеялась. - И у нас сюрприз, - улыбнулся папа, доставая из-за спины бутылку вина. - "Сангрия"! - ликующе воскликнула я. После летнего путешествия в Испанию я грезила тамошним фруктовым вином. - Она самая, - подмигнул папа. - Почему бы нам не выпить по стаканчику? Как-никак праздничная неделя. - Предлагаю перенести алкогольную вакханалию на завтра. Я договорилась с Кет встретиться в Бостон-Коммон через, - я взглянула на часы, - сорок пять минут. Покатаемся на коньках. - А не слишком ли поздно? - нахмурилась мама. Очевидное неудобство жизни с родителями в том, что сколько бы вам не было лет, для них вы всегда остаетесь несмышленым ребенком. - Ну что ты, не волнуйся, - улыбнулась я. - Кроме того, это совсем недалеко. Я быстро оделась, подхватила сумку с коньками и попрощалась с домашними. Ночной Бостон всегда красив, но рождественский ночной Бостон чарующе прекрасен. Заснеженные улицы таинственно мерцают в свете праздничных огней, двери домов украшают традиционные венки из омелы, в витринах магазинов красуются наряженные ели. Многочисленные кафешки переполнены веселящимся народом, сквозь приоткрытые двери доносятся божественные запахи запеченных креветок и жареных омаров. Ресторанчики в центре работают всю ночь, неплохо бы уговорить Кет зайти в какой-нибудь после прогулки. Бостон-Коммон встретил меня громкой музыкой и ослепительным сиянием. У ворот Кет нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. - Долго ждёшь? - виновато спросила я. - Родители немного задержались, вот я и опоздала. - Ерунда, пойдём скорее. Я хочу тебя кое с кем познакомить. Все деревья в парке на манер вьюнка обвивали сверкающие гирлянды. Ощущение волшебное, словно идёшь через сказочный лес, объятый безобидным пламенем. Бдительную лягушку, внимательно взирающую на озеро, кто-то заботливо укутал мохнатым шарфом, а на голову одел алый колпак Санты. По озеру, обнесенному невысоким забором, уже скользило множество людей от мала до велика, рядом с катком установили временную эстраду, на которой зажигательно выступал какой-то коллектив. - А вот и они, - воскликнула Кет. Перед нами стояли два очень симпатичных парня. - Знакомьтесь. Рут, это Майк и Фред. Фред, Майк, это Рут. Все весело рассмеялись. Нового друга Кет, Фреда, мне ещё не доводилось встречать, но на первый взгляд он выглядел очень милым. Майка пригласили, очевидно, в пару мне. Ох уж эта Кет, считает, что девушке быть без поклонника - страшное преступление. И то, что я разошлась со своим прошлым молодым человеком всего месяц назад - слабое оправдание. Впрочем, парень был симпатичный - высокий, русоволосый и кареглазый, так что я вовсе не сердилась. - Дамы, - сказал Фред, - позвольте пригласить вас прокатиться. Мы милостиво согласились. Весело болтая, переобулись и присоединились к шумной толпе, наводнившей Фрод-Понг. Кет и Фред взялись за руки и грациозно закружились. - Ты разрешишь? - Майк протянул мне ладонь. Парень улыбался, его карие глаза искрились смехом. "Почему бы и нет?" - подумала я и не пожалела. Майк катался просто мастерски, я с наслаждением скользила по льду, держась за крепкую мужскую руку. Когда парень смотрел на меня, в карем взгляде читалось восхищение, и я поневоле чувствовала себя красивой. Мы были так увлечены друг другом, что ничего вокруг не замечали, поэтому испуганные крики окружающих в первый момент вызвали недоумение. Я резко обернулась и стала свидетелем невероятного зрелища. Сверкающий луч холодного бледно-голубого цвета пронзал ночное небо и падал в центр озера. Люди в панике расступались, из клубов дыма, возникших в месте соприкосновения луча со льдом, появились отвратительные существа. Пришельцы отдалённо походили на людей: у каждого имелось по две руки, две ноги и голове, но на этом сходство и заканчивалось. Тела обтягивала пористая сероватая кожа, лица напоминали звериные, с жуткими скалящимися ртами, полными острых зубов. Одеты незваные гости были в какое-то подобие доспехов, которые покрывали длинные тёмные плащи. Чудовища оглядели онемевшую толпу, и один из них что-то прорычал на незнакомом языке. Несколько пришельцев с невероятной скоростью пронеслись сквозь строй людей, один из них схватил меня за руку и грубо оттащил в центр озера. Я закричала, мне на голову опустили какой-то мешок, навалилась темнота, дышать стало тяжело и я потеряла сознание. *** Я приходила в себя медленно, рывками, сознание то прояснялось, то снова уплывало. Вокруг было темно, хоть глаз выколи, спина соприкасалась с ледяным каменным полом, во мраке звучало хриплое дыхание других людей. Или не людей? Каток, странный луч света, жуткие существа... Некоторые люди, попав в экстренную ситуацию, начинают кричать и плакать. У меня обратная реакция: затаиться в каком-нибудь тёмном углу и пережидать. Я тихо лежала, пытаясь понять, куда меня принесли. Постепенно мрак перестал казаться непроницаемым, в темноте проступили расплывчатые силуэты. Увиденное не доставило мне никакой радости: если некоторые из них походили на людей хотя бы внешне, то другие не оставляли даже такой иллюзии. Внезапно помещение залил свет - вспыхнули факелы, вставленные в отверстия в стенах. Открылась незаметная прежде дверь, и в комнату вошли давешние существа, вооруженные чем-то вроде мечей. Одно из чудищ выступило вперед и заговорило. К моему удивлению, я прекрасно понимала его речь, хотя на катке она звучала лишь неразборчивым рыком. - Приветствую вас! - прорычало оно, даже не прорычало, скорее проскрежетало - такой звук, будто острым-острым когтем по металлу провели. - На вашу долю выпала большая честь. Вам предстоит сражаться на Главной Арене Сторфестинга во время празднеств во славу правления нашего великого государя - Малекита Первого. Вокруг раздалась ругань, какая-то женщина отчаянно и безысходно закричала. Несколько человек попытались разрушить строй чудовищ и пробиться к двери, но были отброшены, другие остались стоять на местах подобно каменным статуям. Я постаралась заползти поглубже в тень. - Всякая попытка к сопротивлению будет жестоко караться, - продолжал металлический голос. - Советую сосредоточить все силы, чтобы выжить на Арене. Первый бой состоится через семь дней. А теперь можете осмотреть своё жилище. Чудовища образовали ровный строй и скрылись в дверном проеме, их чеканные шаги звучали, как барабанная дробь. Медленно, по одиночке, оставшиеся следовали за ними и скрывались в дверном проеме. Я попыталась подняться, но ступни свела судорога после долгого лежания на холодном камне. С величайшим трудом я вскарабкалась на четвереньки, потом меня подхватили сильные руки и разом поставили на ноги. Перед глазами потемнело на несколько мгновений, затем я вновь обрела власть над собственным телом. Я повернулась, чтобы поблагодарить того, кто помог мне: - Спасибо, - слова почти сорвались с губ, но в последнее мгновение льдом застыли на языке. Позади стоял мужчина - высокий, худощавый, бледное осунувшееся лицо с мерцающими глазами обрамляли черные локоны, зачесанные назад, к затылку. На секунду я решила, что ошиблась, обманулась в неверном свете факелов. Только на секунду - красивое лицо было мне хорошо знакомо, оно мелькало в многочисленных видео, а потом - в новостных сводках. После майских событий Белому дому пришлось немало потрудиться, чтобы вновь заслужить доверие нации, и первое, что он сделал - опубликовал фотографии виновника нью-йоркской трагедии. "Локи, - вспомнила я, - Локи из Асгарда." Как такое возможно, чтобы монстр, организовавший нападение на большое яблоко, оказался здесь, в этом странном подземелье? - Ради всего святого, не дотрагивайся до меня, - тоненько и жалко пропищала я. Мужчина пренебрежительно фыркнул и обошел меня по дуге, чтобы скрыться вслед за остальными. Я ещё некоторое время постояла в одиночестве, а потом тоже вступила в темноту за дверью. *** Длинный коридор вывел меня в просторную круглую комнату, освещенную все теми же чадящими факелами. Вдоль стен стояли грубые деревянные лавки, по полу гулял легкий сквозняк, стены испещряли причудливые узоры. На одной из лавок сидел человек - один из тех, кого вы бы не захотели встретить ночью в темном переулке. Под грубошерстной грязно-серой рубахой перекатывались могучие мускулы, угреватая кожа плотно обтягивала внушительный череп, от затылка до шеи змеилась татуировка. Мужчина бросил на меня взгляд - глаза у него были маленькие, близко посаженные, сверкающие, как два уголька - и я замерла, кожей ощущая исходящую от него опасность. - Рут! - сзади раздался знакомый голос. Я подпрыгнула чуть ли не до потолка. Но, если учесть, что ещё несколько часов назад я попивала горячий шоколад в своей уютной гостиной, а теперь оказалась черт разберет где, у меня были все основания стать немного нервной, не так ли? - Майк! И ты здесь! Горячая волна облегчения затопила меня. Я бросилась в объятья едва знакомого парня, словно во всем свете не нашлось бы никого ближе и роднее его. - Иди сюда, к нам. Майк крепко ухватил меня за руку и потянул в один из проемов, прорезающих стены. Узкий тёмный коридор таил в себе восемь дверей: по четыре с каждой стороны. Мы вошли в последнюю правую и оказались в маленькой сумрачной комнатушке, каменном мешке без какой-либо мебели. На полу, тесно прижавшись друг к другу, скорчились две худенькие фигурки. - Это Джуди и Кристалл, - сказал Майк. - Познакомьтесь с Рут. Девушки подняли на нас смертельно испуганные взгляды. - Где мы? - спросила та, которую звали Кристалл. Ее лихорадочно блестевшие глаза беспорядочно шарили по комнате, словно она верила, что на какой-нибудь из стен найдется объяснение. - Хотела бы я знать, - пробормотала я, совсем, впрочем, в этом не уверенная. - Как вы сюда попали? - Мы из Бостона, - всхлипнула Джуди. "Бостон" в её устах прозвучал райской музыкой. - Пришли покататься на коньках. А потом появился луч, такого холодного цвета... Эти... существа возникли из ниоткуда и схватили нас. Что с нами теперь будет? - Всё образуется, - сказала я. Должно образоваться. - Нас будут искать. - То-то и оно, - горько произнес Майк. - Искать будут, но где? Мы ведь не на Земле. Нет, мы в каком-то другом... месте. Я гнала от себя эту мысль, гнала, потому что она несла с собой отчаянье и страх, гнала, потому что на курсах самообороны нас учили не накручивать себя, гнала... Но Майк озвучил её, и отрицать дальше было бессмысленно. Мы далеко от дома, далеко настолько, что здесь с нами может произойти все, что угодно. Что-то нехорошее. - Давайте не будем поддаваться панике, - я старалась говорить спокойно. - Даже из самой сложной ситуации есть выход. Отец часто повторял, что, если разумно подойти к проблеме, решение обязательно найдётся. - Ага, - с веселостью висельника подтвердил Майк. - Только иной выход - вперёд ногами. Я пристально вгляделась в его лицо - увиденное меня не утешило. Да ведь парень на грани истерики! - Почему бы нам не познакомиться поближе? Как Майк уже сказал, меня зовут Рут, я учусь в Бостонском Государственном университете, факультет юриспруденции. - МТИ, факультет робототехники, - сказал Майк. - А сам я из Бангора, штат Мэн. - Осенью Мэн похож на пылающую головешку, как говаривает мой батюшка, - улыбнулась я. До рождения Люка мы каждый год проводили две последние недели сентября в западном Мэне. К этому времени курортники уже успевали покинуть свои летние резиденции, Мэн становился приятно опустевшим, каким-то удивительно настоящим, словно уличный актер, который вечером смыл с себя размазавшийся за день грим. Осень придавала листве деревьев невероятную яркость: клёны полыхали пламенем, березы искрились золотом, горделивые платаны примеряли благородные багровые платья, издалека леса казались объятыми пожаром. Майк слабо улыбнулся, кажется, его немного отпустило. - Мы родились и выросли в Бостоне, - робко прошептала Кристалл. - Двоюродные сестры. Два года назад окончили колледж, теперь работаем. Я консультант по продаже недвижимости. - А я учитель в начальной школе, - добавила Джуди. - Математика. Постепенно мы заговорили свободнее, напряжение понемногу отступало. Я перевела дыхание: если мы хотим выбраться отсюда, если отсюда вообще возможно выбраться, мы должны держаться вместе. "Образовать команду", - сказал бы папа. - Откуда они появились, эти чудовища? - спросила Кристалл. - А откуда они появились весной в Нью-Йорке? - горько произнес Майк. - Правительство так ничего и не разъяснило. Вечные недомолвки, расплывчатые объяснения... Упоминание майских событий заставило меня вспомнить кое о чем. - Помните парня, который организовал нью-йоркскую бойню? Локи, кажется? - Помню, - кивнула Джуди. - Его крутили по всем каналам. Он привел за собой тех кошмарных пришельцев и отдал приказ атаковать мирное население. - Верно, верно, - согласилась я. - Так вот, этот Локи - он здесь. - То есть как, здесь? - ребята недоуменно воззрились на меня. - Он должен быть в тюрьме! - безапелляционно заявила Кристалл. Я подумала, что, возможно, он и в тюрьме, во всяком случае на курорт это место явно не тянуло. Вот только получается, что мы в тюрьме вместе с ним. - Он приложил руку к нашему похищению? - прищурился Майк. - Всё может быть... Но я в этом сомневаюсь. Мне показалось, что он - один из нас, тоже обречен сражаться на этой арене, чем бы она не являлась. - Арена, - мрачно повторил Майк. - Что-то из истории римской империи. Они собираются сделать из нас гладиаторов? - Мы умрем? - жалобно спросила Джуди, хватая Майка за руку. - Откуда мне знать? - зло бросил он. - Откуда мне знать, что вообще здесь происходит. Ему, пожалуй, приходилось труднее всех нас. Потому что, когда ты чертовски напуган и не бельмеса не понимаешь, а за твои руки цепляются три беспомощные девчонки - это паршиво. - Мы единственные люди здесь? - я старалась потушить начинающийся конфликт. - Нас четверых эти существа забрали с катка, из Бостона здесь больше точно никого нет. Я видел ещё нескольких, кого бы смог назвать людьми. А остальные - точно не с Земли. Гулкий металлический голос заставил нас вздрогнуть, он доносился из всех щелей, казалось - из самого воздуха. - Всем немедленно явиться в Общую комнату, - вещал невидимый оратор. Наши взгляды обратились к Майку. Побледневший парень встал, выглянул в коридор, обернулся и поманил нас рукой, мы гуськом последовали за ним. В той самой круглой комнате, где Майк нашел меня, неведомая сила сервировала ужин. На серой, испещренной трещинами столешнице вразнобой громоздились тарелки с неопределенного цвета содержимым и деревянные ложки. Пища была сытная, но совершенно неаппетитная - нечто среднее между слипшейся рисовой кашей и прогорклым овощным рагу. Впрочем, я больше присматривалась к существам за столом, чем стремилась набить живот. Место рядом занял тот самый неприятный мужчина, которого я встретила первым. Вблизи стала видна паутина шрамов, покрывающая его кожу. Напротив угнездились четверо существ, которых я, читавшая в детстве Толкиена, назвала бы гномами - низкие, в две трети человеческого роста, коренастые, длинные жесткие волосы и бороды заплетены в косы. Четверо могучих гигантов с кожей серо-зелёного цвета, лысые, с маленькими торчащими ушами и изогнутыми клыками шумно поглощали пищу и громко ругались. Трое рослых и красивых мужчин негромко беседовали, не глядя на еду. Стройная грациозная девушка с кожей глубокого синего цвета лениво ковырялась в тарелке. Подле Джуди сидела самая отвратительная женщина, какую я только видела в жизни: ширококостная, приземистая, с землистой кожей и переломанным носом, из-под нависающих надбровных дуг смотрели равнодушные глаза дохлой рыбины. А дальше, в тени, скрывшись от света факелов, далеко оставив тарелку и сложив на коленях тонкие, почти девичьи руки, восседал Локи из Асгарда. Внезапно, один из зеленокожих гигантов встал из-за стола под гогот остальных. С грацией, какую не ожидаешь от такого неповоротливого с виду существа, он обогнул стол и подошел к Джуди. - Ты мне нравишься, красавица, - он положил руку ей на плечо. Девушка действительно была хороша с её длинными волнистыми волосами цвета меди и высокой грудью. - Почему бы тебе не пойти со мной? Джуди смертельно побледнела и повернулась к Майку, ища защиты. Он гипнотизировал взглядом тарелку, делая вид, что ничего не замечает. - Убери от неё руки! - мой голос прозвучал неубедительно даже для меня самой. Зеленокожий весело расхохотался, только веселье это было нехорошее - злое, с острой ноткой безумия. - Ты тоже ничего, может, и тебя возьмём, - его сородичи бурными криками одобрили такой поворот событий. - Ты отпустишь девушку и вернешься на свое место, тролль, - раздался глухой голос позади меня. Лысый человек в шрамах спокойно смотрел на зеленокожего. - А ты-то кто такой? - пренебрежительно спросил тролль. - Меня зовут Таир. Я здесь уже давно, так давно, что почти не помню, как жил до этого. Если ты хочешь прожить ещё хоть неделю, то не станешь со мной спорить. - Или что? Думаешь, ты сможешь справиться со всеми нами? Тролли пренебрежительно рассмеялись. - Со всеми - едва ли, но парочку точно прихвачу с собой, - спокойно сказал Таир. Тролль внимательно посмотрел на мужчину, и, видно, увиденное его нисколько не обрадовало, потому что он неприязненно повел внушительным носом, но промолчал и вернулся за стол. Джуди в слезах убежала в нашу комнату, Кристалл последовала за ней. - Ты идешь? - поднялся Майк. - Скоро присоединюсь к вам, - ответила я. - Я ещё не доела. Майк посмотрел на меня удивленно, но молча ушел. - Ты человек? - я обернулась к Таиру. - Человек? - повторил он с горьким смешком. - Каждая раса вкладывает своё значение в это слово. Я не с Земли, если ты об этом. - Кто они? - спросила я. - Существа, которые привели нас в это подземелье. - Их называют темными эльфами. "Темные эльфы - это что-то вроде орков," - подумала я. - Спасибо тебе. Ты спас Джуди. - Ненадолго, - мужчина, наконец, оторвался от своей тарелки и посмотрел мне в глаза. - Я знаю, что у тебя на уме. Ты поняла, что вы беззащитны, и надеешься обрести во мне союзника. Напрасно, я вам не друг, я никому не друг, лишь не желаю, чтобы мой покой нарушали. Я разочарованно вздохнула. В самом деле, я рассчитывала, что он мог бы нам помочь. - Тогда хотя бы поделись информацией, ответь на несколько вопросов - это всё, чего я прошу. Мужчина кивнул: - Задавай. - Ты сказал, что давно здесь. Как это понять? - Я пережил пять циклов. - Циклов? - Цикл - это серия боев, в которой участвует каждая новая группа, которую привозят. Как сегодня вас, например. - Сколько боев? - все за столом прислушивались к нашему разговору. - Число всякий раз меняется, как меняется оружие, доспехи, противники... Порой приходится сражаться друг с другом, порой - с иными существами. Правила просты: после каждого боя с Арены должен выбыть хотя бы один боец. - То есть погибнуть? - Именно. Погибнуть на Арене. Из всего цикла в живых остается тоже только один - победитель, ему достается награда. - Свобода? Его отпускают? Таир расхохотался. - Если бы его отпускали, то что бы я здесь делал? Нет, малышка, с Арены не отпускают никого. Победитель получает краткую отсрочку и возможность участвовать в новом цикле. И рано или поздно он перестает быть победителем. Таир вернулся к трапезе, остальные остались сидеть в мрачном молчании, не глядя друг другу в глаза, но посматривая исподволь. Я почувствовала, что после всего произошедшего, мне жизненно необходим отдых - необходим, если я хочу сохранить здравый рассудок. Медленно переставляя ноги, я добрела до каменного мешка, ставшего теперь нашим пристанищем. Девушки спали, тесно прижавшись к Майку с обеих сторон. Ребята где-то раздобыли матрасы, подушки и даже ветхие покрывала. - Наконец ты пришла, - недовольно прошептал парень. - Зачем ты там оставалась? - Хотела узнать, есть ли у нас шансы на спасение. - И каковы они? - Невелики. Откуда лежанки? - Они появились здесь, пока нас не было. Я вытянулась рядом с Кристалл, думая, что ужас и потрясение не дадут мне уснуть. Но тело оказалось мудрее разума, и я почти мгновенно погрузилась в блаженное забытье. *** В подземелье день и ночь сливались воедино, и, если бы не часы Майка - грошовая подделка под "Ролекс", мы бы нипочем не определили время суток. Пугающе однообразные часы медленно текли: в десять вечера факелы гасли, до семи утра воцарялась кромешная тьма, три раза в день в общей комнате появлялась пища - всё та же мерзкая каша. Я и не пыталась её толком есть, только проглатывала по несколько ложек, чтобы побороть сосущее чувство голода. На второй день нашего плена я предложила осмотреть подземелье получше. Девушки испуганно помотали головами, они почти не выходили из комнаты, только чтобы принять пищу. Майк предпочел остаться с ними, поэтому я отправилась на разведку одна. Я начала с общей комнаты. Стены прорезали четыре проема: одна дверь вела в коридор со спальнями, другая - в то самое помещение, где я впервые пришла в себя, третий проход вывел меня в просторный зал, размерами почти не уступающий общей комнате, но вытянутый в длину, а не круглый. Вдоль стен тянулась узкая каменная скамья, на ней кучами было свалено бесчисленное оружие: тяжелые двуручные мечи, кинжалы, изогнутые сабли, смертоносные ятаганы, острейшие секиры, заточенные сюрикены, щиты всех форм и размеров, кистени, пращи, булавы. Комната для тренировок. Я медленно прошлась вдоль скамьи и наугад вытащила первый попавшийся меч. Длинный, с массивной рукоятью, он оказался неожиданно тяжелым. В голливудских фильмах рыцари лихо сражались подобными клинками, но я едва смогла поднять его обеими руками. - Меч не по тебе, - из тени в дальнем конце помещения появилась синекожая красавица. - Привет, - я старалась говорить дружелюбно. - Мы ещё не успели познакомиться. Меня зовут Рут. - Лана. Я невольно залюбовалась её сильным стройным телом, женщина двигалась с непринужденной грацией пантеры. - Тренируешься? - спросила я, чтобы поддержать разговор. - Нет. И никто не станет здесь тренироваться. Излишне опрометчиво демонстрировать свои слабые и сильные стороны тем, с кем вскоре предстоит сразиться за жизнь. Я вздохнула. Это пугало меня больше всего - окружающие уже примирились с ролью гладиаторов, в их головы словно и не закрадывалось мысли о возможности неподчинения. - Тогда что тебя привело сюда? - Скука. Кроме того, я больше ни минуты не могла провести в обществе Мэйдд. На редкость неприятное создание. Я вспомнила приземистую женщину с блеклыми глазами дохлой рыбины и не могла не согласиться. - Откуда ты родом? - Из мира, про который ты никогда не слышала, и который тебе не суждено увидеть, - фыркнула Лана. Разговор явно не клеился, я сочла за лучшее продолжить своё исследование. За четвертой дверью нашлось то, чего я вовсе не рассчитывала обнаружить - баня: шесть кабинок с деревянными перегородками и отверстиями в потолке. При повороте рычага на стене из отверстия лилась вода. В шкафу у двери лежали чистые полотнища, которые, при наличии некоторого воображения, можно было принять за полотенца, и серая одежда, подобная той, что носил Таир. Не в силах противиться соблазну, я разделась и встала под струю воды. Поток почти обжигал, тесную кабинку тут же заволокли клубы пара. В углублении под рычагом нашлось что-то вроде мыла - твёрдая зеленоватая субстанцию, которая пенилась в руках и оставляла после себя чуть заметный свежий аромат. Простояв под душем, сколько смогла выдержать, я обмоталась полотнищем и вышла. Сделав пару шагов, столкнулась с полуобнаженным мужчиной, тело которого прикрывал только кусок ткани, небрежно повязанный на бёдрах. Я подняла голову и встретилась с синими-синими глазами, насмешливо глядящими на меня сквозь спутанные пряди волос. - Боишься меня? В первый момент я действительно испугалась, но потом меня разобрал смех. С распаренной, красной как у рака кожей и всклокоченными волосами, Локи из Асгарда вовсе не производил угрожающего впечатления. Мужчина насупился, глядя, как я корчусь от хохота, а я просто выплескивала накопившееся напряжение, смех - это ведь тоже терапия. - Вот тут на полу лежала моя одежда. Где она? - спросила я, отсмеявшись. - Я не брал, - фыркнул Локи. - И моя пропала. - Придётся нам, видно, принарядиться по здешней моде, - я философски вздохнула и заглянула в шкаф в поисках чего-нибудь подходящего по размеру. Результатами раскопок стали штаны и туника из грубой шерсти и кожаные сандалии. Я переоделась под прикрытием стенки и недовольно повела плечами. Жесткая ткань неприятно колола кожу, а уж отсутствие белья и вовсе раздражало. Покинув своё убежище, я с облегчением обнаружила, что Локи уже ушел. Общество подонка, безжалостно рушившего мою планету, не доставляло никакой радости, в то же время я дала себе слово ни с кем не затевать ссор, в конце концов, все мы оказались в равном положении - помещенные под землю против воли. То, что-то кто-то заслуживал такой участи - другой разговор. *** Время тянулось как резина. Лишенные всякой связи с внешним миром, не видящие солнца, мы были вынуждены вариться в собственном страхе, отчаянье и беспомощности. Неудивительно, что нервы обитателей подземелья начали сдавать. Хуже всего пришлось нам, людям, если я и Майк ещё как-то старались держаться, не попадать в ловушку тошнотворного ужаса, то Джуди и Кристалл опустили руки. Временами мне казалось, что они не так уж неправы. Население подземелья разделилось на несколько групп, в основном по расовому признаку. Одну группу составляли люди, во вторую вошли тролли, мертвоглазая Мэйдд и, как это не удивительно, Лана. Для меня было загадкой, что заставило изящную, даже утонченную девушку избрать компанию этих отвратительных личностей. Гномы или, цверги, как их здесь величали, общались только между собой, мне ни разу не пришлось увидеть, как они обратились к кому-то постороннему. Трое красивых мужчин приказали называть себя ванами. Несмотря на внешнюю прелесть, нрав у них был преотвратный, равным они почитали только Локи, остальным же отводили место низших существ. В моей голове царила путаница из всех этих названий миров и рас, в конце концов я перестала пытаться разобраться, кто откуда прибыл и кто какому народу принадлежит. Печальная правда состояла в том, что уже через несколько дней, во время боя на Арене, одному гладиатору предстояло погибнуть, и самые высокие шансы встретиться с прародителями были у нас, в жизни не державших в руках оружие ( признание Джуди, что она выиграла чемпионат по стрельбе из винтовки, в счет не шло ). Все знали эту истину, нередко в коридорах или Общей комнате мы ловили на себе недвусмысленные взгляды, погребающие нас заживо. Глаза прочих твердили: " Вы первые расстанетесь с жизнью. Пусть нас ждёт та же участь, но не в этот раз, а вы уже скоро умрете, умрете, умрете." Я не могла понять такого отношения, какой смысл загонять нас, словно крыс, только оттого, что мы слабее? Рано или поздно все встретят смерть на Арене, если только... Если только мы не найдём иной выход. Здравый смысл призывал объединиться и попробовать выбраться из этого подземелья. Я попыталась донести эту мысль до остальных на третий день плена. Ужин подходил к концу, и Кристалл уже была готова шмыгнуть в нашу комнату. - Постой, - я придержала её за руку. Девушка зло посмотрела на меня, но осталась на месте. Постепенно в нашу маленькую команду проникала отрава недоверия и подозрения, мы исподтишка наблюдали друг за другом, пытаясь определить, кого же смерть ждёт в первую очередь. Это следовало немедленно прекратить. - Послушайте меня все, пожалуйста, - я встала со скамьи. Восемнадцать пар глаз обратились ко мне, восемнадцать пар блестящих, недружелюбных, настороженных глаз. - Надо же, кто заговорил, - протянул Волдо - главный среди троллей. - Подумайте: разве враги мы друг другу? Всех нас привели сюда силой, всех нас через три дня заставят вцепиться друг другу в глотки. Разве должны мы помогать эльфам в этом? Нужно объединиться и попытаться вырваться отсюда. - А девчонка-то поняла, куда дует ветер, - подала голос Мэйдд. - Кому-то из вас придётся расстаться с жизнью. По щекам Кристалл медленно катились слезы, Майк привлек её к себе и начал тихонько поглаживать по голове. - Вы, безусловно, можете убить одного из нас. Вы даже можете убивать нас по очереди, так вы выиграете месяц. Но что потом? Не останется легких жертв, и придётся лишить жизни кого-то из недавних друзей, и однажды - однажды каждый из вас останется один и погибнет. Наши враги на поверхности, а не здесь. Давайте сразимся с ними. - Ты боишься, - рассмеялась Мэйдд. От её смеха меня пробрал холод, так мало в нём было веселья и много - целое море - безумия. - А разве кто-то здесь не боится? - Я не боюсь, - продолжила она. - Пусть меня боятся. Тролли загоготали, соглашаясь с ней. Ваны выглядели отрешенными, а цверги будто и вовсе не слушали. Локи молча смотрел на меня, откинувшись на стену. - Это попросту глупо..., - я попыталась перекричать общий гомон. - Хватит, девочка, - спокойный голос Таира заставил всех замолчать. - Не стоит метать бисер перед свиньями. Я уже говорил об этом принцу, - Локи, всё так же загадочно мерцающий глазами, слабо кивнул. - Я пытался сбежать отсюда восемь раз, один и с союзниками. Никому из нас не удалось вырваться на свободу. Из подземелья есть только два выхода, оба ведут на Арену. Даже если вам удастся открыть двери - во время второй попытки мы выбили их - снаружи дежурит стража. В количестве достаточном, чтобы остановить небольшую армию. Даже объединив все наши усилия, мы не пробьемся сквозь из ряды. - Но ведь у нас столько оружия... - я не желала расставаться с нашей единственной - с моей единственной - надеждой на спасение. - Внушительное количество, особенно для человека несведущего, - мягко сказал Таир. - Да только вот беда: в здешнем арсенале оружие сплошь холодное, а у эльфов - огнестрельное. - А маг? - неожиданно подал голос Гутлиф, называющий себя ванийским гвардейцем. - Маг мог бы нам помочь? Все взгляды обратились к Локи. Тот даже не посмотрел на Гутлифа, он продолжал сверлить взглядом меня. - Эльфы тщательно приготовились к моему появлению, мои силы здесь заблокированы, не получается сотворить даже простейшего заклинания... Я не могу помочь самому себе, что уж говорить о других. - Тогда всякая попытка побега обречена, - отрезал Таир. - Но мы можем хотя бы попытаться, - я попыталась поймать его взгляд. - Нет, - сказала Мэйдд. - Кто-то может не согласиться, но по мне даже лишний месяц жизни лучше, чем немедленная смерть. Битва была проиграна. Обитатели разошлись кто куда, за столом остались только я и Таир. - Мне жаль, что так получилось, - сказал он. - Почему? - спросила я. - Почему они не согласились? Я сделала всё правильно, моё предложение было... разумно, как минимум. - Это один из суровых уроков, которые преподносит нам жизнь, - криво усмехнулся Таир. - Порой плохие вещи продолжают происходить, даже если ты всё делаешь правильно. Тебе тяжело это принять, но поверь моему опыту, я здесь уже давно: тому, кто умрет в первом бою, крупно повезет. Его мучения закончатся быстро, он не успеет превратиться в то, во что Арена превращает всех. *** Майк и девушки разозлились на меня за неудавшиеся переговоры. - Что ты натворила? - закричала Джуди, едва я вернулась в комнату. - Теперь они собираются убить кого-то из нас. Кристалл по-прежнему плакала в объятьях Майка, и в его глазах я тоже прочитала осуждение. - Мы и до того были первыми кандидатами, - досадливо отмахнулась я. - И чего ты добилась? То, что раньше только висело в воздухе, теперь стало реальностью. Мне хотелось плакать и кричать не меньше их. В конце концов, ни разу в своей жизни мне не приходилось бывать в такой ситуации, и я хотя бы попыталась что-то изменить - пусть неудачно, но попыталась. Я сдержалась из последних сил, задавила зарождающийся гнев - рассорься я с ребятами, осталась бы совсем одна - а так у меня была хоть какая-то команда. Наверное, была. *** Не в силах выдерживать гнетущую обстановку нашей камеры смертников, я днями напролет бродила по подземелью. Во время одного из обходов я и заметила это - хотя должна была бы заметить гораздо раньше, если бы и душу мою, и разум не сковывал страх. То, что я приняла за узоры, покрывающие стены, на самом деле оказалось густой вязью из рисунков и надписей, устлавшей каменную поверхность от пола до потолка, как вечнозеленый плющ укутывает древний замок. Неведомые художники оставляли свои послания копотью, которую в изобилии дарили факелы. Да только сажа - недолговечна. Из-под недавних, ещё ярких картин и строк, выступали старые, облетевшие. Я, зачарованная, ходила вдоль стен, почти скользя пальцами по узорам - почти, но всё же не касаясь, чтобы не повредить хрупкую субстанцию. Больше всего было имен: Аззерра, Нур, Эидис, Гоззо, Нилда, Maналь, Адиль, Сиджи и прочие пожелали увековечить свои прозванья на стенах подземелья; другие признавались близким в любви - подземелье прямо-таки распространяло романтические флюиды - нигде и никогда раньше я не встречала столько страстных излияний. Среди простых, понятных и даже естественных надписей встречались загадочные, иногда - пугающие, иногда - почти прекрасные. На потолке корявыми пляшущими буквами - так пишут дети, только-только получившие прописи - было выведено: "Среди девяти камней Завитком свернулся змей." Тот, кто неверной рукой начертал эти строки, должен был взгромоздиться на стол, но и тогда до потолка оставалось два с половиной метра. Какого же роста был автор? Около двери в тренировочный зал неизвестный умелец изобразил кусты - не кусты, но какую-то буйную растительность; в безумном клубке веток, листьев и шипов запуталась грациозная птица, лапки её цепко обвивали ветви, но крылья - широко раскинутые крылья - ещё были свободны. Вровень с пылающими факелами изящный косой почерк с правым наклоном вывел: "Холодом повеяло с гор. Но тепло и спокойно Под крылом дракона." Дракон нашелся недалеко, немного ниже и левее - не дракон даже, но какая-то смутная крылатая тень, парящая над скалистыми вершинами. Самый прекрасный рисунок я обнаружила неподалёку от двери бани. Никогда не разбиралась в искусстве, но этот портрет - живой, почти дышащий - нарисовал кто-то, кто пропитался талантом, как хороший ромовый кекс - любимым напитком пиратов. С каменной стены рассеянно и задумчиво взирала женщина, лицо её не было красиво - оно казалось усталым, задумчивым, даже немного печальным - но в самых уголках глаз застыла теплая тень улыбки. Кем она была? Сестрой? Женой? Матерью? Я любовалась очередной обнаруженной жемчужиной - таинственным: "По ночам они бродят, Шаги их неслышны," когда спокойный глухой голос окликнул меня. - Послания мертвецов, - сказал Таир. Я передернула плечами. Может, тела их давно истлели, но здесь - в танцующем свете факелов - они ещё дышали. - Ты можешь тоже что-нибудь написать, - предложил мужчина. Я отскочила от расписанной стены, как ошпаренная, и замотала головой, одно только предположение, что и я могу оставить на стене отпечаток руки, заставило меня ощутить могильный холод, поднимающийся по телу, и кладбищенских червей, глодающих гниющую плоть. - Как знаешь, - улыбнулся Таир. - А я, пожалуй, напишу. Он зачерпнул сажу, в изобилии скопившуюся под одним из факелов, и задумчиво остановился посреди комнаты. С минуту постоял, покачиваясь на пятках, а потом подошел к двери в баню - справа от неё белело относительно чистое место. "Порой в дыхании ветра Мне слышится шепот Лауры," начертал он. Я не стала спрашивать, кто такая Лаура и отчего ему так дорог её шепот. Не стала. *** На пятый день я уже наизусть знала каждую выбоину в полу и трещину в стене, надписи и рисунки являлись мне во снах - там они были живыми и очень опасными. Ноги сами принесли меня в тренировочную, которую я до этого избегала. Побродив немного в смятении, я выбрала длинный кинжал и сделала несколько пробных ударов. - Ты не умеешь держать оружие. Положи, пока не поранилась, - над самым моим ухом прозвучал вкрадчивый голос. Я повернулась и лицом к лицу столкнулась с Локи. Точнее, лицом к груди - мужчина возвышался надо мной, как скала над холмиком. - Только некоторых из людей учат воинскому искусству, - продолжил он. - Очень недальновидно - в минуту опасности большинство из вас не способно постоять за себя. - Однако мы смогли одолеть тебя и твою армию чудовищ. - Не вы, - брезгливо поморщился Локи, - не человечество. Мой брат и его команда суперлюдей сражались за вас. - Тор твой брат? - недоверчиво спросила я. Золотоволосый гигант очень мне приглянулся. - Трудно поверить, правда? - И он отпустил тебя после всего, что ты натворил? - Не переживай, твое чувство справедливости не должно быть оскорблено, - ехидно ввернул Локи. - Эльфы проявили редкое изящество - похитили меня из темницы, где я отбывал заслуженное наказание за свои чудовищные преступления. Каждое его слово так и сочилось издевкой. - Тогда справедливость всё-таки существует, - процедила я. - Ты достоин того, чтобы сгнить здесь. - Праведный гнев? Любопытно. И чем же я заслужил подобную участь? От такой наглости у меня перехватило горло. Я забыла о зароке ни с кем не ссориться и закричала на него во весь голос. - Ты напал на Землю, - я всплеснула руками. - Погибло столько невинных людей, я была там, в Нью-Йорке... Как у тебя хватает совести теперь говорить об этом с таким пренебрежением? - Я хотел завоевать вашу планету, - спокойно ответил он. - Во время войны жертвы неизбежны. - Да кто ты такой, - я задохнулась от возмущения, - чтобы править Землей? - Я царь. - И где же твоё королевство? - В мире, что в миллион раз прекрасней вашего. - Зачем же тогда было захватывать Землю, если у тебя есть царство? - Я бы принёс вам мир и процветание. - Мир? Процветание? - я не верила собственным ушам. - Зачем человечеству инопланетные тираны? Мы способны сами о себе позаботиться. - В самом деле? У вас это не слишком хорошо получается. Ты обвиняешь меня в том, что погибли люди. А ты знаешь сколько людей каждый день погибает на Ближнем Востоке? Или в секторе Газа? - лицо Локи исказила гримаса ярости. – Тысячи человек каждый день. И вы допускаете это. Люди! Люди! - он зарылся пальцами в черные локоны, разрушая тщательно приглаженную прическу. - С какой гордостью вы повторяете это слово. А что такое люди на самом деле? Кучка диких животных, которые обрядились в костюмы и сочли себя разумными. Вы только и умеете, что разрушать ваш мир - прекрасный мир, который заслуживает кого-нибудь получше - да убивать друг друга за жалкие ресурсы, что может предоставить ваша несчастная планета. За тысячи лет, что существует человеческая цивилизация, любой другой народ смог бы достичь небывалых высот развития. А вы лишь эксплуатируете друг друга и ведёте бессмысленные войны. Когда я завоевывал Нью-Йорк, что сделали ваши правители? Прислали армию? Вступили в переговоры? Нет. Они выпустили ядерную ракету. - Ты лжешь. Никто бы не позволил нанести ядерный удар по городу с населением в десять миллионов человек. - Можешь не верить, но это чистая правда - Старк вынес ракету через портал... Ваши вожди предпочли пожертвовать несколькими миллионами, лишь бы не допустить вторжения на их территорию - о, потом они бы пели сладкие песни о меньшем зле и необходимости пожертвовать одним городом ради благополучия целой планеты. А истина в том, что они испугались за свою власть. Эти пресловутые десять миллионов просто оказались не в том месте не в то время, и от них попросту отказались, бросили умирать, принесли в жертву - выбирай, что тебе нравится, - Локи покачал головой. - Сами вы не способны обуздать собственную разрушительную природу. Вам нужна крепкая рука. - Мы выбрали демократию, - выплюнула я. - Демократию? И что же это? - Власть народа. - Народа? Бездушного тупого стада, которым легко управлять и ничего не стоит обвести вокруг пальца? - засмеялся Локи. - Самая глупая форма правления, какую я встречал. Не знаю, заслужил ли я свою участь, но вы свою точно заслужили. Вы либо погубите себя сами, либо будете порабощены. - Что бы ты не говорил, я верю в людей. - Тогда тебя ждёт глубочайшее разочарование. Этот... принц ушел, а я осталась стоять, чувствуя, что глаза наполняют предательские слёзы. Не может быть правдой - то, что он сказал. Я верила в людей, в Конституцию, в демократию, в свободу слова, во всё, чему меня учили с детства. "Вот только, как тебе это поможет на Арене?" - прошептал тоненький голосок глубоко внутри. *** Надрывные, отчаянные рыдания ворвались в мой сон - я узнала высокий голос Джуди. С трудом разлепила глаза, подняла голову с подушки и поймала раздраженный взгляд Майка. Ему смертельно - до тошноты - надоело быть жилеткой, в которую можно поплакаться. - Сегодня ведь Рождество, - прошептала Кристалл. - Вот она и расстро... Майк вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью, я поспешила за ним. - Эй, Майк. Послушай... Не злись на девчонок. Просто они тоскуют по дому, вот и всё. Парень обернулся, и по его лицу я поняла, что напрасно догнала его. Лучше бы я дала ему время остыть, побыть в одиночестве и успокоиться. Иногда, это именно то, что нужно человеку. - Я вот думаю, - прорычал он мне в лицо. - Понимаешь ли ты, где мы оказались? Потому что ты ведешь себя так, словно всё это несерьезно. Ходишь вся такая вежливая и всем улыбающаяся, хочешь, чтобы мы были милы друг с другом. Открой глаза, Рут! Здесь это не работает, - он уже кричал, возвышаясь надо мной. - Мы не команда, мы несколько несчастных, которых засунули сюда на убой, как кроликов на растерзание волкам. Завтра кто-то из нас сдохнет, а наши семьи даже не узнают об этом. Я стояла в коридоре и старалась взять себя в руки. У меня пунктик на этот счет: ненавижу, когда на меня кричат. Вопли... Они бессмысленны. То же самое, сказанное спокойно, куда лучше дойдет до человека. В начальной школе мама записала меня в секцию волейбола. Я тогда им бредила: тренировалась с упоением, часами зависала на площадке, во время трансляций матчей меня невозможно было оторвать от телика. Тренером у нас была олимпийская чемпионка, гениальный игрок, я влюбилась в неё с первого взгляда, ловила каждое слово. И вот, как-то раз, я пришла на площадку не в форме. Для этого не было никакой причины, но я играла хуже некуда - пропускала простейшие мячи, гасила других девчонок, ноги заплетались друг о друга. Тренер тогда очень на меня разозлилась, отвела в сторону и жестко отчитала, в конце начала орать. Я выслушала, вернулась к тренировке и кое-как отыграла. И ни разу больше моя нога не переступала порога того спортивного зала. Родители мучили меня вопросами, допытывались, что случилось, но я молчала. Не была уверена, что они смогут понять. Тренер накричала на меня, и я перестала её уважать. Во мне клокотала ярость. Понимала ли я, где я находилась? Глупый вопрос, конечно, понимала. У меня не меньше, чем у остальных, дрожали колени при мысли о завтрашнем дне, меня тоже мутило от мрачного подземелья и страха, пропитавшего всё вокруг. Сам воздух пах ужасом, пища словно бы имела привкус неизменного навязчивого отчаянья. Но какой толк бросаться друг на друга? Ненавижу людей, которые позволяют себе впадать в истерию. Рыдая или приходя в ярость, они даже испытывают некоторое сладострастие, а другим, тем, кто спокойнее, предоставляют решать проблемы. Словно говорят: " Видишь, я кричу и плачу. Видишь, мне плохо. А ты держишь себя в руках, должно быть, тебе лучше. Так что давай, придумай, что делать, пока я и дальше буду заламывать руки и рвать на себе волосы. " Усилием воли я заставила себя успокоиться. Нужно вернуться в комнату и помириться с Майком. Как-никак Рождество. Мысль о Сочельнике острым когтем вонзилась в сердце. Если бы меня не похитили, мы бы сейчас собрались всей семьёй, бабушка бы приехала из своего пригородного дома. На Новый Год мы разбредались по шумным вечеринкам с друзьями, но Рождество неизменно встречали в домашнем кругу - ужинали в каком-нибудь уютном ресторанчике, а потом отправлялись слушать хоралы в Церковь Троицы. Оба родителя происходили из католических семей, так что мы по традиции почитали Папу, но особенно религиозным в нашей семье никто не был, да и саму меня скорее очаровывало величие соборов и красота церемоний, чем вопросы веры. Под утро, вернувшись домой, мы бы обменялись подарками. Я вспомнила штурмовик, который припасла для Люка, и мое горло перехватило. Что за Рождество пришло в мой дом в этом году? Всю неделю я гнала мысли о родителях, уговаривала себя, что беспокойство ещё и о них никак мне не поможет. Теперь же подавляемое горе выплеснулось наружу, я выскочила из коридора, убежала в душевую, и там, запершись в кабинке, позволила себе расплакаться. *** За обедом место рядом со мной пустовало - Таир задерживался, что было совсем на него не похоже. Оглядевшись, я не обнаружила и Локи. Заинтересовавшись, где могут пропадать эти двое, и я выбралась из-за стола и прокралась в коридор. Из-за двери в камеру Таира раздавались голоса. Я прислонилась к косяку, внимательно слушая. - Это место, – в голосе Таира звучал океан боли, - настоящая преисподняя. Я был наемником, мне не раз приходилось убивать, на моих руках достаточно крови. Но на этой проклятой Арене… Из тебя делают чудовище. Среди противников попадаются и подлинные подонки, как Волдо или Мэйдд, но в большинстве своём они неплохие ребята, просто оказавшиеся в один несчастливый день в руках эльфов. И тебе приходится убивать их своими руками, несчастных, испуганных, непонимающих, или наблюдать, как они травят друг друга. Рано или поздно наступает день, когда ты уже больше не можешь смотреть в глаза своему отражению в зеркале. Я сочувствую тебе, принц. Нынешний цикл затеян лично для тебя. Все остальные в подземелье не могут быть интересны Малекиту, а вот ты… Не знаю, что у вас за история, отчего он тебя так ненавидит, мечтает уничтожить твою душу. Сначала я думал, что он напрасно тратит время, у тебя давно уже нет никакой души, теперь вижу, что ошибся. Тем хуже для тебя, будет очень больно. - Ты сломался, – сказал Локи презрительно. - Сломался, – согласился Таир. – И смертельно устал. И тебя ждет та же участь. Они будут цепляться за твои руки, умолять пощадить их, а ты не сможешь, хоть и будешь желать этого больше всего на свете. - Думаешь, кто-то из них достоин жалости? - голос Локи звучал хрипло и глухо. - Что насчет этой девочки, Рут. Сможешь ли ты убить её и не почувствовать при этом сожаления? Я на цыпочках отошла от двери, вовсе не желая узнать ответ. Никогда в жизни я не чувствовала себя столь беззащитной, и ни разу ещё моя жизнь не стоила так мало. *** Я ворочалась всю ночь, не способная расслабиться, только под утро меня сморил беспокойный сон. Кажется, всего через пару мгновений зазвучал металлический голос, созывающий бойцов в Общую Комнату. Завтрака нам не предложили, понурые и встревоженные, мы побрели в то самое помещение, где я очнулась после похищения. Сердце колотилось где-то в горле, я не поднимала глаз, опасаясь встретить чей-нибудь взгляд, опасаясь прочитать в нём суровый приговор. Эльфы недолго посовещались и разделили на нас две команды. В стенах комнаты неожиданно образовалась пара проемов, ведущих во тьму. Влекомая потоком, я вошла в один коридор, успев увидеть, как вторая половина бойцов скрылась в противоположном. Несколько минут мы шли в темноте, освещаемой только факелами в руках эльфов. Туннель окончился небольшой комнатой. Одна стена была полностью зеркальной, на полу валялась груда доспехов и оружия - по комплекту на каждого бойца. Мне достался металлический корсет и куцая кольчужная юбка, позолоченные, узорчатые - карнавальный костюм, а не защита. Обувью служили открытые сандалии, в качестве оружия - короткий легкий меч. Я обвела взглядом товарищей по несчастью: девушки были одеты так же, мужчины облачились брюки и рубахи, прикрытые кольчугами до середины бедра. Трудно сказать, сколько прошло времени, прежде чем нас позвали на Арену. Раздался оглушительный рев, потолок раздвинулся, впервые за все эти дни над нашими головами засияло солнце. По хрупкой приставной лестнице, один за другим, новоиспеченные гладиаторы поднялись на Арену. "Колизей," - первое, что пришло мне в голову. Вытянутая полукруглая Арена, бесконечные ряды каменных скамей, амфитеатром поднимающихся ввысь, среди зрителей - ни одного человеческого лица. Эльфийские морды выражали хищный интерес и жадное нетерпение, тысячи и тысячи тварей собрались здесь, чтобы посмотреть, как горстка несчастных будет губить друг друга. Прислужники заставили нас собраться в центре Арены, с противоположного конца подошла вторая группа. Меня тошнило от ужаса, но я не могла не заметить особенно неприятного эльфа, восседавшего на возвышении, словно император в Древнем Риме. Ветер трепал светлую косу, а половина его лица словно была сделана из камня. Когда на мне замер свирепый тяжелый взгляд - всего на долю секунды - на плечи будто легла каменная плита. Потом - я с облегчением выдохнула - ненавидящие глаза уставились поверх моей головы. Я повернулась - так и есть. Позади стоял Локи, и неприязнь на лице принца ничуть не уступала " императорской". Снова прозвучал гонг, возвещая начало боя. Ноги мои словно налились свинцом, меч в руке показался невероятно тяжелым. Я завертела головой, не зная, куда бежать и что делать. Воздух вокруг ощерился клинками, я подняла голову и встретила злорадный взгляд Мэйдд. Прежде, чем я успела его истолковать, прежде, чем я смекнула, что происходит, к горлу прикоснулась холодная сталь. - Прости, Рут. Мне не хочется этого делать, - сказал Майк. - Но мы решили, что так будет лучше. Я ясно поняла, как, в общем-то, сильно мне хочется ещё пожить. Пусть в неволе, пусть в подземелье, но жить, дышать, открывать глаза по утрам. Мне ведь всего двадцать один, сколько всего ещё не сделано, разве может всё закончиться так бессмысленно? Пытаясь уклониться, я, как в замедленной съемке, отчетливо видела острое лезвие, приближающееся к моему телу. - Нет, - прозвучал холодный голос и клинок резко рванул, прочертив длинную царапину по моему доспеху - мягкий металл прогибался под давлением. Майк неловко упал на землю, в его спину глубоко вошел меч - Локи метнул клинок с такой силой, что острие выступало из груди парня на добрых пять сантиметров. Лицо, тысячу лет назад казавшееся мне симпатичным, исказила судорога, на губах выступила кровавая пена. Зрители разразились смехом и радостными криками - в бою пролилась первая кровь. Вот тогда, неожиданно, из воздуха, появились скорпионы: длинные, в полметра, тела покрывали жесткие черные панцири. Прежде, чем мы успели что-то сообразить, чудовища вытянули хвосты, и на Арене разверзся огненный ад. Багровое пламя охватило всё вокруг, казалось, загорелся сам воздух. Каменный пол мгновенно раскалился, подошвы сандалий начали тлеть. Наши нелепые одеяния сковывали движения, нагревались от жара и чертовски мешали делать единственное, на что я была способна - бежать. Бойцы метались по Арене, сталкиваясь друг с другом и отчаянно ругаясь. Где-то далеко, за огненной стеной истошно завопила женщина, но я была слишком занята, уворачиваясь от всё новых потоков пламени, чтобы обратить на неё внимание. Перепрыгнув через огненный язык, неожиданно появившийся на моём пути, я чуть было не врезалась в пару сражающихся бойцов. - Это самоубийство, Таир, - Локи ушел от страшного рубящего удара, увернулся от потока пламени и лезвием клинка остановил вражеский меч. - Я не хочу твоей гибели. Зачем ты нападаешь? У нас уже есть жертва. - Я говорил, что тебе придётся лишать жизни и тех, кому не желаешь зла, - произнес Таир, нанося удар за ударом. Наемник теснил принца в объятия огня, я решила, что Локи вот-вот придет конец. Почувствовав дыхание пламени на своей коже, принц яростно взревел и обрушился на Таира в сокрушительной атаке. Клинки пели свою страшную песнь, скрещивались, расходились, вновь встречались, лица мужчин раскраснелись, кожа блестела от пота. Я скорчилась на земле, не замечая, что раскаленный камень обжигает кожу. Локи поднырнул под руку Таира, его меч коснулся груди противника. - Одумайся, - сказал принц. Наемник не ответил, только покачал головой и нанес Локи скользящий удар, одновременно огненный язык лизнул локоть принца. Локи дернулся и вонзил меч в сердце Таира. Наемник рухнул навзничь, зрители ликующе взревели, глаза мои застлали слёзы. - Теперь я выйду отсюда, - сказал Таир. И умер. Я по-прежнему стояла на коленях, не в силах пошевелиться от ужаса. Локи скользнул по мне взглядом, оглядел Арену и закричал: - Прекратите сражаться друг с другом. Кровавая жертва уже принесена. Убивайте скорпионов. Принц метнулся к ближайшему чудовищу и нанёс удар наотмашь. Толстый панцирь защитил скорпиона, зверь не понес никакого вреда, но поднял хвост и выпустил огненную струю в лицо Локи. Принц зарычал, увернулся, рукав рубахи занялся огнем. Не обращая внимания на пламя, Локи вонзил меч между хитиновыми щитками. Сталь зашипела, клинок начал плавиться, но из раны хлынула темная горячая кровь, скорпион зашелся в судороге и вскоре затих. Принц вытащил покореженный клинок из мертвого тела и кинулся к следующему чудовищу. Я продолжила борьбу с огнем, даже не пытаясь нападать на скорпионов - крича от ужаса, металась меж огненных спиралей и завихрений. Этому аду, казалось, никогда не наступит конец. Меж потоками пламени иногда мелькали другие гладиаторы, сражающиеся с чудовищами. Цверги вчетвером напали на одного скорпиона, Волдо вонзил меч между жвалами, а потом с невероятной силой бил нанизанной тварью о каменный пол, женский силуэт, объятый пламенем, метался по арене. Прошла целая вечность, и огненные струи стали опадать, появляться реже и реже, а потом и вовсе сошли на нет. Я оглядела дымящуюся, почерневшую от копоти Арену. Цверги стояли, плотно прижавшись друг к другу и стараясь отдышаться, Волдо в изнеможении опирался на рукоять меча, Мэйдд баюкала обожженную руку. Тошнотворный, дразнящий ноздри запах запеченной плоти доносился от обугленных остатков. Локи был прав: Арена забрала свою кровавую жертву, да не одну, а целых четыре. Таир покинул этот безжалостный мир, как и мои сокамерники. Я осталась единственным человеком на Арене. Зрительское море бушевало, вопило и орало, в нас полетели цветы, яйца и гнилые овощи. Несколько тухлых помидоров оставило алые дорожки на моем доспехе. Видно, мои скверные воинские навыки не нашли у эльфов признания. "Император" сделал знак одному из прислужников, тот поспешно приблизился к нему. Получив указания, слуга громоподобным голосом произнес: - Победителем нынешнего боя объявляется... - зрители затаили дыхание, - принц Локи Лафейсон. Амфитеатр взорвался аплодисментами. Я нашла взглядом высокую фигуру принца и отметила горькую и злую усмешку, исказившую красивое лицо. - Что ещё за победители? - проворчал Волдо. - Наемник говорил только про жертвы. - Таир рассказывал, что победителем становится тот, кто сражался лучше прочих, - ответила Лана. - Победитель может попросить одну вещь из дома. Всего одну, и, конечно, что-то безобидное, что-то, что не поможет выбраться отсюда. Просто напоминание о родном мире. Лицо Ланы было печально. Я смотрела на Локи и гадала, что может попросить такой, как он. Пол Арены снова раздвинулся, стражники погнали нас вниз. В спину светило солнце - равнодушное и безжалостное - солнце, которое отныне означало для нас только смерть. *** Внизу нам позволили скинуть покореженные доспехи, эльфийские лекари оказали медицинскую помощь раненым. Всё правильно: гладиаторы выжили на Арене, и теперь в целости и сохранности должны дожидаться следующего боя. Я почти не пострадала - всего несколько незначительных ожогов на руках и ногах, остальным повезло меньше. Ожидая своей очереди к лекарю, я в изнеможении прислонилась к стене. Сердце колотилось, как бешеное, произошедшее нипочем не желало укладываться в голове, я не смела поверить, что смерть - пусть всего на несколько дней - но всё же отступила. Что бы на моем месте сделал отец? Впрочем, какая разница? Мистер Барнс - успешный адвокат из благополучного района Бостона, едва ли даже в самом страшном кошмаре мог оказаться на моём месте. - Наемник умер, - Волдо, стоящий в очереди передо мной, обернулся. - Некому за тебя заступиться. Неделя будет веселой. Меня захватил тошнотворный, животный ужас: теперь они смогут сотворить со мной все, что захотят. Как сомнамбула я подошла к лекарю. Хмурый эльф с огромным шрамом под глазом поверхностно осмотрел мои ожоги и вручил пузырек с густой мутной мазью. Пока на меня никто не обращал внимания: остальные были слишком заняты зализыванием собственных ран. Незамеченная, я проскользнула в коридор и со всех ног бросилась в душевую, скинула на пол опостылевший доспех и встала под горячие струи воды. Ожоги немилосердно саднили, здравый смысл твердил покинуть кабинку как можно скорее и воспользоваться лекарством эльфа, но шум воды и высокие стены дарили обманчивое ощущение защищенности. Будь это в моей власти, я бы осталась в тесной кабинке на всю жизнь. Они предали меня: Майк, Джуди и Кристалл. Выбрали жертвой. Почему? Что я сделала не так? В колледже нас такому не учили. Вообще, во всем мире, где действует Конституция, а в случае беды набирают 911, такому не учат. Предполагается, что злость, жестокость и боль - понятия, которые ушли в далекое прошлое. Цивилизованный мир ратует за толерантность, улицы полнятся веганами и борцами за многочисленные права. И вот теперь, дитя этого просвещенного и развитого мира, ощущает себя абсолютно беспомощной, столкнувшись с первобытной жестокостью. Здесь, в подземелье, ( или правильнее называть его Подареньем?) правит один закон, самый древний во вселенной - сила, ребята поняли это раньше меня... Стоило закону и порядку исчезнуть, как мы мгновенно скинули тонкий налёт человечности и обратились в стаю диких животных. "Убей или будешь убит," - вот девиз этого места. Ребята попытались так поступить - оплатить свою жизнь чужой кровью. Видит Бог, им это почти удалось, если бы не внезапное заступничество Локи... Локи - отдельная тема для размышлений. Неделю назад, там, в другой жизни, вроде бы близкой, но отстающей от теперешней на тысячу лет, я бы плюнула при встрече ему в лицо. А сегодня он был единственным разумным существом на Арене, остальные метались по ней, объятые ужасом, словно звери. Не призови Локи нас сражаться со скорпионами, пожалуй, мы бы обезумели и сгинули в этом аду. Может, безумие было бы для меня не худшей участью. Не в силах и дальше выносить жар, я повернула рычаг, как смогла, промокнула влагу полотнищем и втерла в обожженную кожу густую мазь. Стало ощутимо легче, жжение почти прекратилось. Натянув привычную одежду, я собралась с духом и вышла из душевой. Какой бы неприятной не была правда, стоило смотреть ей прямо в глаза: если есть возможность заставить Волдо и остальных держаться от меня подальше - нужно ее использовать. Я в нерешительности замерла перед дверью в комнату Локи, размышляя, как начать разговор. Так и не найдя слов, я постучала и вошла, не дожидаясь ответа. В каменном мешке, точь-в-точь повторяющем тот, в котором обитала я - теперь только одна я - был всего один матрас. На нём, откинувшись на каменную стену, сидел Локи. Глаза принца были прикрыты, поза расслаблена, на мгновение мне почудилось, что он спит. - Я знал, что ты придёшь, - развеял мои опасения Локи. - Я хочу поблагодарить тебя. Ты спас мне жизнь. - Благодарность принята. Повисло молчание. Минуты текли, а я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Не было слов, чтобы сказать то, что я собиралась. - Что-то ещё? - насмешливый взгляд Локи говорил, что он прекрасно знает, зачем в действительности я пришла. - Я прошу твоей защиты, - едва слышно прошептала я, голос плохо мне повиновался. - Повтори, я не расслышал. - Я прошу твоей защиты. За двадцать лет жизни мисс Рут Барнс никого не приходилось просить о чем-то более серьезном, чем подвезти её на вечеринку или одолжить незначительную сумму денег. Если хотите знать: просить о чем-то важном на самом деле очень непросто. Чертовски сложно, я бы сказала. - Ты просишь меня защитить тебя? - Локи смаковал каждое слово. - Я правильно тебя понимаю? Меня, чудовище, пытавшееся поработить твою планету? Меня, которого ты с таким упоением смешивала грязью, восхваляя людей? Я затравленно кивнула. Если бы той Рут Барнс, которая произносила речь во славу демократии на торжественном банкете по случаю Дня Независимости, сказали, что через несколько месяцев она будет умолять о помощи безумного маньяка, она бы ни за что не поверила. Да только та Рут осталась где-то в зимнем Бостоне, а её место заняло запуганное существо, у которого осталось одно желание - выжить. Локи заливисто рассмеялся. - Не напрасно я презирал людей. Стоило вам оказаться в ситуации, где нужно проявить мужество, и что с вами стало? Одни собирались глотку перегрызть бывшему другу, лишь бы спастись самим. А ты, - в его взгляде светилось столько презрения, что я внутренне съежилась до размеров насекомого, - готова стелиться перед любым, кто может защитить. Что там говорить, меня саму от себя тошнило. Безумно хотелось доказать, что я стою больше, чем он говорил. Только я не стоила. Древний и могучий инстинкт внутри меня подсказывал :"Жить! Жить! Жить!" Пусть в страхе, пусть под землей, пусть ещё только несколько недель, но жить. И я промолчала. - Хорошо, - сказал Локи. - Я согласен. Здесь так скучно, что даже общение с тобой может сойти за развлечение. Но у меня есть условие. "Всё, что угодно, - подумала я. - Всё, что угодно, лишь бы грязные руки троллей и Мэйдд держались от меня подальше." - Будешь служить мне. Не человеком станешь, вещью моей, любое приказание исполнишь. Всё внутри меня, уроженки Массачусетса, колыбели американской демократии, восстало против его слов. Полтора века мы боролись с рабством и победили, а мне предлагали добровольно одеть ярмо на шею. Но в подаренье не действовали законы, а ребята, которые заставляли нас убивать друг друга, плевать хотели на Конституцию и равные права для всех граждан. - Как скажешь, - согласилась я. Локи смерил меня долгим оценивающим взглядом и легко поднялся на ноги. - Не будем откладывать. Я видел тебя сегодня на Арене - лишь благодаря чуду ты осталась жива. Я не говорю о том, как смешно было смотреть на твои прыжки и ужимки. Будешь тренироваться каждую секунду, и есть небольшой шанс, что в следующий раз ты продержишься хоть несколько минут. За мной. Под изумленными взглядами остальных гладиаторов мы прошли через Общую комнату в тренировочный зал. Локи скинул несколько щитов со скамьи на пол и сел на освободившееся место, вытянув длинные ноги. - Начнём, - улыбнулся он. *** Несколько часов отняли поиски подходящего меча. Я отправлялась на разведку меж груд оружия, выбирала подходящее (на мой взгляд) и возвращалась к Локи, вольготно расположившемуся на скамье. Под прицелом насмешливых глаз и куда более едких комментариев делала несколько выпадов, и очередной клинок признавался негодным, а я - бездарной. В глазах уже рябило от навязчивого блеска стали и оружия всех форм и размеров, когда я удостоилась милостивого кивка. В недоумении я посмотрела на одобренный меч - тонкий, короткий, но всё равно достаточно тяжелый. Сказать по правде, он мало чем отличался от половины клинков, которые я приносила под светлые очи принца до этого. Подозревая, что основной целью представления было как следует помучить меня, я в изнеможении опустилась на пол. - Разве я сказал, что ты можешь отдохнуть? - поднял брови принц. - Я валюсь с ног. - Тогда ты свалишься и на Арене, уже - навсегда. Поднимайся и смотри внимательно, второй раз я повторять не стану. Принц не глядя выбрал меч и сделал несколько движений, на первый взгляд несложных. - Повтори. Я поднялась на ноги, попробовала сделать первый выпад и сама почувствовала, каким неуклюжим получилось такое простое с виду движение. Я подняла глаза на принца: - Что-то у меня не очень... - Вытяни руку с мечом. Я подчинилась. Локи обошел меня, внимательно осматривая, остановился за спиной. Склонился - горячее дыхание щекотало щеку. - Это больше не меч, не кусок металла, не оружие. Это - продолжение руки, часть тебя самой. Почувствуй его. Сроднись с ним. Разве ты не управляешь своим телом? Разве не послушны тебе твои руки? Я поглядела на меч. Как был, так и остался бесполезной железякой. Тяжелой, к тому же. - Ты боишься клинка. Не ты должна страшиться его - твои враги. А теперь ещё раз. Продолжай, пока не получится, - безмятежно добавил Локи. Я пробовала снова и снова. Каждый раз казалось, будто силы вот-вот оставят меня, и руки откажутся поднимать меч, а ноги - ходить, но я не останавливалась. Когда первое движение удовлетворило Локи, мы перешли к следующему, потом - к следующему, потом - к следующему... Мне уже мерещилось, что эта пытка будет продолжаться до конца времен, когда прозвучал гонг. Я выжидающе посмотрела на Локи. - Пожалуй, на сегодня достаточно. Ты и так дышишь, как загнанная лошадь. Чувствовала я себя, как дохлая лошадь. - Отправимся на ужин. Я фыркнула. Такое впечатление, что нас ждала не миска с опостылевшей кашей, а королевская трапеза. При нашем появлении разговоры за столом смолкли и тринадцать пар глаз уставились на меня. Локи будто бы и не заметил всеобщего внимания как ни в чем не бывало занял своё место и приступил к ужину. Я чувствовала себя куда более неловко, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, села возле принца и пододвинула к себе миску. После наполненного невероятными событиями дня, даже прогорклая каша показалась годной. Я с таким аппетитом поглощала ложку за ложкой, что не сразу услышала слова, с которыми Волдо обратился ко мне. - Значит, нашла себе нового дружка? Предпочитаешь ублажать его, а не нас. За столом захохотали. Я покраснела. Удивительно, как после всего произошедшего, я ещё была способна смущаться. - Не завидую я тебе, краля. Он будет поопаснее нас всех вместе взятых. Чего там говорить, я и сама себе не завидовала. Ему, впрочем, тоже. *** После ужина я свернула свой матрас и перебралась в комнату Локи, оставаться в прошлой спальне было и небезопасно, и противно - из темноты словно проступали призраки ребят. Факелы погасли, утомленные гладиаторы заснули, я сидела на матрасе, не сводя глаз с Локи. Принц поймал мой затравленный взгляд и понимающе хмыкнул: - Не беспокойся. Меня не интересуют тощие полутрупы. Облегчение, затопившее меня с головой, оказалось велико - больше, чем я была готова себе признаться. На следующий день все повторилось: я упражнялась в фехтовании, Локи - в остроумии. - Мертва, - он выбил оружие из моих рук. - Мертва, - я не заметила, как он оказался сзади, только почувствовала холод лезвия на своей шее. - Мертва, - Локи сделал подсечку, и я упала на спину, удар вышиб из меня дух, долгие полминуты я силилась вспомнить, как именно нужно пользоваться легкими. Локи поставил ногу мне на грудь. - Было бы милосерднее убить тебя сейчас: быстрая, чистая смерть, ты почти не почувствуешь боли. На арене могут произойти страшные вещи. Он был прав, тысячу раз прав: невозможно за несколько дней стать воином. Иных здешних бойцов тренировали с детства, что я смогу им противопоставить? Неделю практики? Но я помотала головой, несколько недель жизни - это много. Чертовски много. Локи убирал ногу, и мы продолжили тренировку. За трапезой на меня бросали насмешливые взгляды. "Подстилка," - пренебрежительно бросила Мэйдд. Это неожиданно больно ранило меня, в основном потому, что являлось правдой. Если бы Локи захотел, если бы проявил хоть тень желания, я бы и не пискнула. Видно, мысли мои отражались на лице, потому что Локи бросил на меня косой взгляд. - Понимаю твои чувства, но советую тебе все же поесть. После обеда мы продолжим наши бесполезные занятия, и если ты упадешь в голодный обморок, то я брошу тебя в зале. Я вылизала тарелку дочиста. *** Пытка тренировками продолжалась день за днём. Как-то вечером я стояла пред зеркалом в бане и не могла поверить, что это насмерть испуганное существо с заморенными глазами, и есть я. За десять дней куда-то испарилась треть веса, когда-то золотистые волосы спадали на плечи жухлой соломой, в запавших карих глазах затаилась паника. Прав был Локи: на такое никто не польстится. Но мы оба ошиблись: после омовения я вышла в общую комнату, Волдо грубо схватил меня за локоть. - Согреешь сегодня мою постель, дорогуша. Сердце ухнуло в пятки, я запрокинула голову и с ужасом посмотрела в уродливое лицо тролля. - Я не совсем тебя понимаю, Волдо, - раздался голос Локи. Принц сидел на лавке, облокотившись на стену, поза его была обманчиво расслабленна, но в синих глазах плескалась ярость. - Не будь таким жадным, ваше величество, - прогнусавил Волдо. - Ты веселишься с ней каждую ночь, дай и другим порадоваться. От нее не убудет. - Не в моих привычках позволяють кому-то пользоваться моими вещами, - в голосе Локи звенела сталь. - Убери руки от моей собственности. Атмосфера накалилась до предела, все присутствующие в Общей Комнате замерли, ожидая, что вот-вот разразится гроза. Прошла минута, другая, и железная хватка на моей руке ослабла. Волдо с отвращением оттолкнул меня, я едва удержалась на ногах. - Забирай свою потаскуху. *** "Потаскуха" звучала в моей голове снова и снова, пока я вертелась на жестком матрасе, тщетно пытаясь заснуть - но сон ускользал от меня, как серебристая форель от неопытного рыбака. Каждая косточка в теле нещадно ныла после нескончаемых тренировок, синяки саднили. Только предвкушение того, как будет издеваться Локи, мешало мне завыть в голос. Закусив уголок подушки зубами, я пялилась в абсолютную темноту, а по лицу катились злые отчаянные слёзы. Тогда он впервые заговорил. Тьма скрывала его лицо, колючие глаза и неприятную усмешку, только голос царил во мраке: негромкий, бархатный, он проникал в самое сердце, манил, гипнотизировал. Гамельнскому крысолову не понадобилась бы волшебная флейта, чтобы увлечь за собой детей, обладай он таким голосом. - В мире, где я вырос никогда не бывает тьмы. По утрам на горизонте восходят два светила... Я пропала, растворилась в этом волшебном голосе и чудесных картинах, что он рисовал: исчез жесткий матрас, темная комната, сама Арена, жестокость, отчаянье и безысходность. Он вел меня за собой - я видела все так ясно, будто сама там побывала. Рассветное небо нежно-розового оттенка, какой бывает у только что распустившегося цветка дикой яблони, золотые дворцы, шпили которых пронзают облака, статуи героев, головы коих теряются в вышине. Арочные мосты, просторные площади, игривые фонтаны, озера, водопады. Беседки во дворцовом парке, спрятанные от любопытных глаз зарослями плюща, бассейны с кристально чистой водой, где плещутся рыбки всех цветов радуги. Я заснула, но голос не умолк. Во сне я продолжила чудесное путешествие, и подле меня кто-то был. Я никак не могла разглядеть его лицо, но когда он наконец повернулся, огромные, чистые, ярко-синие глаза поглотили меня. *** На следующее утро принц вел себя как ни в чем не бывало. Словно и не было этой чудесной ночи, наполненной картинами далёкого города из другого мира. Тренировка по-прежнему отнимала все мои силы, так что я не стала задумываться над причинами поведения Локи. В подаренье было так мало хороших вещей - действительно мало - что стоило наслаждаться ими, не анализируя. Но когда я лежала под одеялом, снова выжатая, как мочалка, я не могла не ждать. И голос зазвучал. Я облегченно вздохнула. *** - Мост простирается далеко за пределы города. Вернее простирался...Не так давно он был разрушен. Красоту его невозможно описать, каждый, кому посчастливилось лицезреть её, всю жизнь будет видеть его во снах. Мост называют Радужным. Какая-то часть истины скрывается в этом слове. Но разве могут несколько букв передать сияние красок? Дыхание древней магии? Живое тепло, что ощущаешь, когда прикасаешься к Биврёсту рукой. Над головой сияют мириады звёзд, под ногами - разверзается первозданная бездна. Ребёнком я часами лежал на мосту и смотрел вверх. Потом, много позже мои мысли привлекла бездна... Но это другая история. *** Вечером, накануне второго боя, прежде чем погасли факелы, Локи обратился ко мне в нашей камере. - Завтра держись ближе ко мне. Сомневаюсь, чтобы кто-то осмелился напасть на меня, а вот ты - лёгкая добыча. - Если эльфы выпустят на Арену каких-нибудь зверей, вроде тех скорпионов, не придётся сражаться друг с другом. Чудовища и так возьмут свою жертву. - Возможно, но многие здесь не любят тебя. И меня, надо признать. - Тебя боятся. Принц фыркнул. - Локи, - сказала я чуть позже. - То место, о котором ты говоришь, оно мне снится. Это всё правда? Оно действительно существует? - Асгард. Это Асгард - мир, в котором я вырос, он так же реален, как ты или я. Слава Асгарда докатилась и до вашей планеты, мы зовём её Мидгардом. Разве тебе не приходилось слышать о нас в легендах? Древние племена, которым мы являлись, нарекли нас богами. Я оценивающе оглядела Локи. Чертовски привлекательный, что и говорить, даже в мешковатой одежде. Но Бог? - Племена? Какие? - Их звали викингами. Викинги. Легенды. Все мои знания о скандинавской мифологии произрастали от трёх серий замечательного сериала "Зена - королева воинов". Я вспомнила, что были там какие-то суровые ребята в одеждах из меха, и кто-то кого-то подло убивал... - Рагнарёк? - неуверенно произнесла я. - Гибель богов или что-то в этом духе? - Да, - с видимым удовольствием согласился Локи. - И главная роль в падении Асгарда уготовлена не кому-нибудь, а твоему покорному слуге. Я улыбнулась - покорности в принце наблюдалось столько же, сколько добродушия в крокодиле. - Поразительно, что смертные приписали мне такие стремления. Тогда я ещё был примерным сыном, даже не помышлял о бунте. - Потом всё изменилось? - Ты даже не представляешь, как сильно. - Однако Рагнарёк так и не случился. - Всё впереди, - оптимистично заявил Локи. - Просто у меня не хватило времени. Сама знаешь, как это бывает: там один мир разрушишь, там другой захватишь. - И не говори, сплошь и рядом случается. Мы неуверенно улыбнулась друг другу. Если подумать, я улыбнулась впервые за всё время, проведённое под Ареной. Мы помолчали, но молчание это было хорошее. Спокойное. И даже предполагало что-то вроде взаимопонимания. - Ты бы не смог разрушить Асгард, - сказала я чуть позже. - В самом деле? - Локи скептически приподнял идеально очерченную бровь. - Если я хоть что-нибудь понимаю, и если в твоих речах была хоть сотая доля правды, то ты самозабвенно любишь это место. До безумия. Локи удивленно смотрел на меня. - Зачем ты пытался захватить Землю, принц? Наша планета не утолила бы твою жгучую тоску по дому. Да что я говорю, ты и сам должен был это понимать. Так, зачем Локи? - Мидгард стал бы моим домом. "Лжешь самому себе," - подумала я, но промолчала. *** Факелы погасли, и я замерла в ожидании новой истории. Принц не произнес ни слова. - Локи, - наконец не выдержала я. - Почему ты молчишь? - Этой ночью нам обоим нужно как следует отдохнуть. Лучшим отдыхом для меня было бы снова унестись прочь вслед а его голосом, но, в конце концов, это он был тем, кто диктовал правила, и я подчинилась. Ну... Или почти подчинилась. - Хорошо, но ты должен пообещать мне кое-что. - В этом все женщины! Ещё недавно ты пришла сюда умолять о помощи, а теперь я тебе уже должен, - в голосе Локи звучал смех. - И чего же ты хочешь? - Ты показал мне город. Кажется, я не хуже тебя теперь знаю каждую выбоину и трещину на мостовой, каждый укромный уголок. Если завтра мы вернёмся с Арены живыми, я попрошу тебя рассказать мне другую историю. - Какую? - глухо спросил принц. - Про мальчика, который любил смотреть на звёзды, прежде чем Бездна поманила его. Про мальчика, который был примерным сыном. Локи молчал так долго, что я уже решила, будто замахнулась на невозможное. - Ты уверена, что хочешь услышать его историю? - сказал он, когда я уже отчаялась. - Абсолютно уверена. - Завтра, - прошептал Локи. - Если мы ещё будем здесь. *** Нас снова разделили на две команды: к моему огромному облегчению, я оказалась в той же, что и Локи. В "гардеробной" ждали очередные костюмы. - Не верю своим глазам, - проворчала я, облачаясь за ширмой. - Бронелифчик. Чувствуешь себя героиней третьесортного фэнтези. Женское облачение включало в себя кожаное бикини, обжитое металлическими пластинами. Мужчинам досталось и того меньше - только плавки. - Не жалуйся, - рассудительно заметила Лана. Золотистые доспехи подчеркивали её пышные формы, прекрасно гармонируя с синей кожей. - Могли вообще ничего не дать. Перспектива показаться на Арене обнаженной внушала столь мало энтузиазма, что я подавленно молчала - до тех пор, пока не увидела принца. - Локи, нужно как следует налегать на кашу, которой нас здесь вовсю потчуют. На тебя страшно смотреть - кожа да кости. - Кто бы говорил, - парировал принц. - По тебе тоже не поймешь, в чем душа держится. Я глянула на нас в зеркало: действительно, две сушеные воблы. Эльфы принесли оружие, к уже привычным мечам добавились небольшие круглые щиты. Прозвучал гонг, потолок раздвинулся, мы снова оказались на Арене. Глаза с трудом привыкали к солнечному свету. Какое-то время я ничего не видела, только слышала рев многотысячной толпы. Постепенно, по миллиметру приоткрывая веки, я оглядела Арену. Всё тот же каменный пол и две маленькие группы, встретившиеся по середине. "Император" на возвышении подал знак, гонг прозвучал во второй раз. Море эльфов бушевало, требуя крови, но мы, наученные горьким опытом, не трогались с места. "Император" улыбнулся, взмахнул рукой и вокруг гладиаторов, овалом, появились самые страшные создания, которых мне приходилось видеть. Скорпионы были ужасны, да и сами эльфы явно не прошли бы кастинг в конкурс красоты, но это... Квинтэссенция кошмара и мерзости. Высокие зловещие фигуры обтягивала темно-серая кожа, со спины и в темноте их можно было бы принять за людей, замотанных в саван, спеленутых полотнищем. Тела не имели ни рук, ни ног, одно длинное извивающееся туловище, заканчивающееся безглазой и безротой головой. Я содрогнулась от отвращения. - Не двигайся, - прошептал Локи. Я послушно замерла. Некоторое время ничего не происходило, твари покачивались в лучах солнца, исполняя одним им ведомый танец, словно кобры под дудочку. Потом одно из них закричало. Не в том смысле, которое мы обычно вкладываем в это слово, ведь у создания не было ни рта, ни языка. Но клянусь, оно кричало, крик его передавался как вибрация, импульс, волосы на голове встали дыбом, мне хотелось ощериться и зарычать, подобно собаке. Кричащее чудовище содрогнулось, из складок кожи на его груди вылетела молния, сверкающий луч. Так я подумала в первую секунду. Бруни - один из цвергов - оказался на пути луча, при соприкосновении с его телом тот раскрылся, и... Никакая это была не молния. Тончайшая блестящая на солнце сеть опутала цверга. На секунду Бруни замер, и я ждала, что он вот-вот освободится, скинет её с плеч. Но цверг закричал - отчаянно и беспомощно, как ребенок. Сеть сжималась у нас на глазах, Бруни силился вырваться, но у него не было ни единого шанса. Сверкающие нити врезались в его кожу, и скоро перед нами было нечто, не похожее на разумное существо - вопящий кусок мяса. Я упала на колени, и меня вывернуло наизнанку. - Локи, - прохрипела я. - Оно съело его. Переварило у нас на глазах. - Слушайте все, - негромко сказал принц. Спокойствие в его голосе заставило меня сосредоточиться. Гладиаторы смотрели на принца с надеждой, даже Волдо. - Это утенои - безглазые охотники. Стремитесь выбраться из круга, который они образовали. Атакуйте со спины, утенои выпускают сети только в одном направлении. Существа закричали все разом, и молнии сетей перекрестили Арену. Щиты нам выдали словно в насмешку, толку от них не было никакого. Первая же сеть, пойманная мной на щит, разъела и металл, и дерево под ним, щит попросту развалился на две части. Воздух вокруг наполнили крики, брань и непрекращающаяся, сводящая с ума, вибрация. Сети летели со всех сторон, я вертелась и изворачивалась изо всех сил, но всё равно уже десяток раз бы умерла, если бы не Локи. Принц двигался с невероятной скоростью, успевая увернуться от сетей сам и оттолкнуть меня. Слева раздался хрип, я повернула голову - на полу лежала Мэйдд, покрытая сетью. Лицо женщины исказила боль, в бесцветных глазах плескался ужас. - Убей меня, - прохрипела Мэйдд. - Пожалуйста. Я отползла от неё подальше, отчаянно мотая головой. Не находила в себе сил убить её, но, в то же время, не могла отвести глаз от её окровавленного, бессильно корчащегося тела. Плененная кошмарным зрелищем, я слишком поздно заметила очередную сеть. Подняла голову и могла только беспомощно наблюдать, как ко мне приближалось переплетение искристых нитей. Сильная рука резко рванула меня в сторону, я больно приземлилась на левый бок. Локи подбежал к Таре и пронзил мечом её сердце. Предсмертные хрипы стихли. Принц схватил меня за руку и почти волоком потащил прочь из круга. Оказавшись за спиной чудовища, я смогла перевести дух и осмотреться, сети теперь летели только с одной стороны. Вне круга уже были Волдо и Лана. Они обрушились на одно из чудовищ, одновременно пользуясь им как щитом от сетей других тварей. Существо попалась на редкость живучее - гладиаторы наносили удар за ударом, а чудовище продолжало выпускать сети. Я укрылась за спиной ближайшей твари и, вложив все свои силы, вонзила меч в её спину. Клинок вошел в плоть с мерзким чавканьем, но чудище даже не пошатнулось. Я вытащила лезвие и нанесла новый удар. И ещё. И ещё. Оставшиеся в круге сражались не на жизнь, а на смерть. Отчаянно ругаясь, принц снова вернулся в самую гущу. Краем глаза я с удивлением наблюдала, как Локи помогал выбраться из западни немногим выжившим, мало помалу, все оказались за спинами чудовищ. Истребление тварей заняло ещё какое-то время, но по-настоящему бой закончился, когда последний гладиатор покинул круг. Обессиленные, натужно дышащие, мы стояли на Арене, а рядом вперемешку валялись тела чудовищ и их жертв. Зрители бесновались на трибунах, как никогда похожие на звериную стаю, в нас опять полетели огрызки и даже камни. Мне досталось особенно, несколько булыжников оставили синяки на ничем не защищенной коже. - Вижу, ты никак не завоюешь признание публики, - тихо сказал Локи. В него никто не посмел ничего кинуть. - И не говори, - сокрушенно откликнулась я. - Приз зрительских симпатий уплывает прямо из-под носа. А потом я подошла к принцу и обняла его - худого, измученного, залитого кровью - прижалась щекой к выступающим ребрам, обтянутым бледной кожей. Глубоко внутри бешено билось сердце, ещё не успевшее успокоиться после битвы. Я насчитала пять ударов, отстранилась и заглянула в лицо принца. - Спасибо тебе. Ты спас меня. И многих других. - Всех, кого смог, - ответил Локи *** Победителем на этот раз объявили Волдо, и мы получили дозволение покинуть Арену. Внизу все, как по команде, расселись по лавкам, и воцарилась тишина - гнетущая и полная облегчения одновременно. Наша и без того тесная компания снова сократилась: из девятнадцати гладиаторов в живых осталось только девять. Лана спрятала лицо в руках и горько расплакалась, цверги, потерявшие двоих товарищей, сидели словно оглушенные, ваны погибли под сетями, как и Мэйдд. Только четверка троллей не пострадала, но и они сидели непривычно притихшие и растерянные. Я поняла, что больше ни минуты не могу здесь находиться. - Потренируемся? - спросила я Локи. - Прямо сейчас? - Именно. Принц выглядел удивленным, но спорить не стал. Адреналин ещё кипел в моей крови, равно как и ужас пополам с яростью. Я наносила удары с небывалой злобой, падала, поднималась, снова наносила. - Ты страдаешь. - сказал Локи, отражая мой выпад. - Оттого, что не смогла убить её? "Убей меня," - попросила она меня. А я отодвинулась. - Нет, Локи. Не беда, что я не смогла убить. Говорят, в первый раз это для всех трудно. Я не могу смириться, что отодвинулась. Она смотрела на меня с мольбой, нити врезались в её, кожу, причиняя нестерпимую боль. А моим единственным желанием было убежать. Не видеть всего этого. Я опустилась на пол и отложила меч в сторону. Поднесла руки к глазам и недоуменно уставилась на них. Почему эти руки ничего не сделали? Почему не помогли, когда непутевая голова была объята ужасом? - Черт побери, меня ведь не так воспитывали. Нас учили, что ты должен поддержать человека, когда он в беде - в классе это звучит правильно и совсем не сложно. Что может быть естественнее, чем протянуть руку помощи тому, кто в ней нуждается? На самом деле все не так. Не так. У меня и мысли не возникло приблизиться и попытаться помочь ей. Локи, я не убила её вовсе не из-за жалости, доброты или морали. Мне попросту было противно подойти к ней. Я... испытала омерзение, когда увидела, что сеть вспорола её кожу. Это не я! Это не должно быть мной. Что они сделали со мной, раз я превратилась в такое? А, будь оно все проклято.. Локи опустился передо мной на колени и взял мои руки в свои. - Мы ведь не картонные фигурки, у которых есть только одно измерение. В каждом живут ангелы и демоны, лучшие и худшие качества. Сегодня ты нашла темную бездну в собственной душе, это не страшно, у каждого она есть. Порой невозможно очиститься от тьмы, всё что в наших силах - не дать ей вырваться наружу. - А что, если у меня не получится? Ведь это сложно, бороться со своей тьмой? - Труднее всего на свете. Я со своей не справился. - Локи... - Хватит разговоров. Бери меч и продолжим. Кем он был, этот принц? Несостоявшимся тираном? Неудачливым захватчиком? Бессердечным убийцей? Чудовищем, жаждущим власти? Насмешничающим подлецом? В бесчисленных гранях Локи таилось всё это и много большее. Но тогда, во время тренировки, синими глазами на меня посмотрел бесконечно страдающий человек. *** В первую секунду я решила, что ослышалась. Но нет. Подземелье действительно наполнила музыка - негромкая, заунывная, словно ветер, поющий в ущельях высоких скал. - Ты тоже это слышишь? - я опустила меч. - Слышу. Это разговор камней. - Что, прости? - "Разговор камней" - так называется композиция. - Пойдём. Я схватила принца за руку и позволила звукам увлечь себя. Источник музыки обнаружился в общей комнате. - Отказываюсь верить глазам, - безапелляционно заявила я. - Локи, мне нужна твой помощь, кажется у меня положительные галлюцинации. На одной из лавок, скрестив ноги, вольготно расположился Волдо. Лицо его выражало блаженство, а у рта он держал... волынку. - Значит, Волдо попросил её, в качестве приза? - Тролли признанные мастера игры, - равнодушно сказал Локи. Увиденное ни капли его не удивило. - Ни один народ в таком совершенстве не овладел волынкой. - "Разговор камней"? - Известная народная песня на родине Волдо. Представь себе мир, где большая часть поверхности занята бесплодной каменной пустыней, ветер гоняет по земле перекати-поле, а небеса всегда мрачные, свинцовые. Редкие животные, как и тролличьи племена, обитают вблизи малочисленных озер, так что на многие мили не встречается ни души, только завывания ветра отражаются от древних каменных глыб. Существует поверье, будто камни говорят между собой. - Красиво. Я ведь считала Вара, да и остальных троллей... Ну, знаешь ли, варварами. - Они и есть варвары, неотесанные и грубые. Вместе с тем, даже среди варваров рождаются поэты. *** - Расскажешь? Ты ведь обещал. Факелы недавно погасли. Камеру заливал мрак, такой густой и тягучий, что, казалось, его можно потрогать. - Веришь обещаниям Бога Обмана? Смело. - Ты ещё и Бог Обмана? - Прошу любить и жаловать. - Тысяча чертей! С кем я связалась! - Тут нет твоей вины - выбор у тебя был небогатый, - ободряюще произнес Локи. Даже хуже, чем небогатый. - Не уводи разговор в сторону. Так ты расскажешь? - Разве я могу отказать такой настойчивой просьбе? *** У меня было счастливое детство, по-настоящему счастливое. Представь себе огромный дворец, способный вместить десять тысяч гостей: сотни комнат, анфилады коридоров, вереницы балконов. И всё это - во власти двух любопытных мальчишек. Дворец Одина стал нашим королевством, маленьким Асгардом. Мы вели нешуточные сражения, отвоевывали друг у друга этажи и гостиные, будто бы части государства. Просторные бальные залы становились океанами, которые бороздили боевые корабли, темные коридоры - коварными ущельями, где так удобно устроить засаду. А сколько тайн таила в себе каждая запертая дверь... Подобно любопытной жене Синей Бороды мы не ведали покоя до той поры, пока замок не открыл нам все свои секреты. Единственных сыновей Одина Всеотца - правителя величайшего из девяти миров, растили даже не просто как принцев, нас растили, как богов, словно фараонов, царствовавших когда-то в золотом мидгардском Египте. Всё было к нашим услугам - лучшие учителя, отборные лошади, деньги, слуги исполняли самые невероятные приказы, покрывали шалости, малейшие прихоти тут же исполнялись. Простые жители Асгарда при нашем появлении выказывали почтение, видные государственные мужи и военные герои стремились заручится поддержкой. Единственные, кто могли осадить нас - отец и мать, но в их присутствии мы вели себя тише воды, ниже травы, так что... Все наши приключения проходили безнаказанно. Были у нас и друзья из числа знатнейших граждан Асгарда. Да только у правителей не бывает друзей. Есть подданные, наиболее приближенные к ним, есть фавориты, но не друзья. Участь правителя - вечное одиночество. Я давно понял это и смирился, а вот Тор до сих пор борется. Тем горше будет его разочарование. Подлинно близки мы были только друг с другом, мы двое были равны, никто не чувствовал себя слугой, никто - повелителем. Мы делили всё: мечты, стремления, планы, болтали об успехах, о неудачах, о друзьях, о родителях, о девушках... У нас не было друг от друга секретов. Тогда - не было. **** - Рут! Держи меч обеими руками. Нет, не так, это же не палка. Давай покажу. - Покажи, - пробурчала я. Показывал он, наверное, в сотый раз. - В выпадах должна быть система, тактика, а ты двигаешься хаотически. Размахиваешь руками, как ветряная мельница. - Много ты понимаешь! Я запутываю противника, привношу в бой элемент неопределенности . - Не буду критиковать твой метод, - ядовито протянул принц, - но ты уже четыре раза споткнулась о собственный меч. - Просто мастерство еще не отработанно. Дай срок, я уложу тебя на лопатки. *** Отца мы боготворили. Да что там говорить, отца и по сей день боготворит весь Асгард. Уже две тысячи лет Один сидит на престоле, и ни одному мятежнику не пришло в голову затеять переворот. Всеотец, Мудрейший, самое могущественное существо во всех девяти мирах. Гнусный лицемер. Мальчишечьи умы пленяла ратная слава Одина, рассказы о его подвигах, мудрости и справедливости. Мы с братом из кожи вон лезли, лишь бы услышать лишнюю похвалу или удостоиться одобрительного кивка, а Один только подливал масла в огонь нашего соперничества. До сих пор меня разбирает любопытство, осознанно ли он делал это. - Одному из вас предстоит взойти на трон Асгарда, - сказал он нам однажды. Тор воспринял это как должное, тотчас соловьем разлился о том, как будет править целым миром, а я... я задал глупый вопрос: - Отчего, отец, только один может стать царем? Разве не можем мы править вместе? Оба они: и Тор, и Один посмотрели на меня, как на безумца. Конечно, они были правы. У государства должен быть только один правитель, как у аса - только одна голова, в противном случае королевство погрязнет в хаосе и междоусобицах. Одна беда - для меня стать царем или позволить Тору стать царем означало только одно - потерять брата и друга, самого близкого человека. Мне этого не хотелось. Тогда - не хотелось. *** - Кидай уверенней. Крепко сожми рукоять, плавно отведи руку назад, и резким движением метай. Очередной кинжал по параболе полетел в мишень, грубо намалеванную на стене, рукоятью врезался в камень, отскочил и воткнулся в один из щитов, по пути чуть не пронзив глаз Локи. В последний момент принц успел отскочить. Выражение лица Локи не сулило мне ничего хорошего. - Я не специально, - воинственно воскликнула я, пятясь. Принц приближался ко мне с явно неблагородными намерениями. - Он сам. Я всё сделала так, как ты учил. Качество знаний ученика напрямую зависит от мастерства преподавателя. - Тебя нужно внедрить в лагерь противника, - ехидно заметил Локи. - Одним своим присутствием ты нанесешь такой урон, что любое войско будет деморализовано. *** Каждый под Ареной спасался по-своему. Цверги держались за кости, как скупец за мошну, резались почти без остановок - партия за партией. Тролли по очереди играли на волынке, обсуждали походы, в которых им довелось поучаствовать, состязались в силе. Лана держалась обособленно, невозможно было понять, какие чувства скрываются за непроницаемым выражением красивого лица. А невезучую девушку и блудного принца спасала болтовня и взаимные подколы. И смех. Каждый спасался по-своему, иначе под Ареной очень легко было сойти с ума. *** Шли годы и столетия, человеческие королевства возникали и рушились, далекие звёзды взрывались, метеориты пересекали ночное небо, а Асгард стоял, прекрасный и непоколебимый, как сама вселенная. Уходило детство, и вместе с ним умирала наша близость. Тор избрал себе троих друзей и даму сердца, со временем они стали ему роднее, чем брат. Что до меня, я всё чаще чувствовал себя с ними незваным гостем на пиру. Тор был безупречен, Тор был храбрецом и героем, Тор... Не заслуживал этого. Ты скажешь, что это зависть. Да, признаю, я завидовал брату, но не его славе и не его силе. Нет, я завидовал тому, как ценит и уважает его отец, тому, какая гордость светится в глазах матери, когда она на него смотрит, тому, как легко он заводит друзей, как незнакомые люди за несколько минут проникаются к нему симпатией. То, что Тору давалось легко, я оплачивал тяжким трудом. Видит Один, я сделал для Асгарда куда больше добра, чем мой взбалмошный братец. Кто сопровождал его в походах и всеми силами отводил от него глупую смерть? Кто занимался рутинными государственными делами, встречался с послами, заключал договоры, объезжал владения, когда Тор пьянствовал в тавернах и задирал подолы хорошеньким служанкам? И разве я когда-нибудь услышал хоть слово благодарности? Нет, все, до последнего каменотеса, считали, что служить брату - мой долг и обязанность, больше того - моё счастье. *** - Верти! Сильней! Не наклоняй голову! Ты должна смотреть, куда полетит камень. Я изо всех сил раскручивала пращу. Мгновение - и снаряд полетел в сторону ровно противоположную той, которая требовалась. - Женщина! - прорычал Локи. - Ты годишься только на то, чтобы белье стирать! - Но-но, - высокомерно сказала я. - Я бы попросила. Перед тобой без пяти минут дипломированный специалист. Да и не умею я стирать. Локи поднял брови, - Машинка же. - Ты безнадежна. Шить умеешь? - Ну, как тебе сказать... - я вспомнила кособокие юбки, которые приносила с уроков труда. - Понятно. Готовить? - Яичницу умею. И сэндвичи. - Как же ты себе мужа найдешь? - Локи внимательно осмотрел меня, словно опытная сваха, которой предстоит всучить непутевую невесту придирчивому жениху. - Впрочем, ты хорошенькая... А красивым женщинам прощают и не такое. - Я ещё и умная. И образованная, - радостно продолжила я, довольная, что мы перешли к моим положительным качествам. - Достаточно милого личика, - снисходительно заметил принц. - Узколобый шовинист, - я задохнулась от возмущения. - Да будет тебе известно, что меня уже три раза замуж звали. - И кто же были эти несчастные? То есть, я хотел сказать: счастливые претенденты? - Джордж, мой друг с детства, офицер ВМС и один арабский шейх, - кичливо ответила я. Правда, Джордж предлагал мне руку и сердце, когда нам было по пять лет, и мы ходили в один детский сад, а тот морячок, который клялся мне в любви, не только не был офицером, но ещё и находился в серьезном подпитии. Да и Ахмед был таким же шейхом, как я герцогиней, и ему просто требовалась жена, чтобы получить вид на жительство. Но Локи было не обязательно об этом знать. - Впечатляющий успех. Почему же ты ответила отказом? Потому что все три предложения были абсурдны. - Потому что не нашла ещё человека, с которым мне хотелось бы жить. Нетрудно найти того, с кем приятно появиться в обществе или провести свободное время, нетрудно найти того, с кем будет хорошо в постели. Но вот найти того, кого захочется впустить в свою жизнь, действительно глубоко впустить - непросто. А ты? - Я? - Есть ли у тебя невеста? - Нет и не было. Я влюблялся, в меня влюблялись, порой это совпадало. Но любовь, о которой ты говоришь... Асы живут так долго, что никакие чувства не выдерживают, потому у нас иные представления и браке и морали. Единственное исключение, что я видел - это мои родители, - Локи хитро посмотрел на меня. - Вставай! Передышка закончена. Следующая попытка. Я с энтузиазмом раскрутила пращу, и очередной снаряд затерялся в груде оружия. - Это определенно не мой вид оружия. Вернемся к мечу? - робко спросила я. Принц закрыл лицо руками, плечи его подрагивали. - Хотела бы я думать, что сумела довести тебя до слез. Но кажется... - я отвела ладони Локи в сторону. - Так и есть! Ты смеешься. Да я и сама смеялась. *** Несмотря на поддевки и насмешки принца ( поначалу – весьма болезненные, со временем они переросли в почти дружеское подтрунивание ), тренировки приносили ощутимую пользу. Я научилась более или менее сносно управляться с мечом ( насколько это возможно за две недели ), а главное - приобрела уверенность в себе. Это целиком и полностью являлось заслугой Локи, который обладал колоссальным терпением вкупе с неутомимостью, и был совершенно равнодушен к моим просьбам, мольбам и угрозам: "Локи, дай мне хоть минутку отдыха", "Локи, я сейчас умру, если не присяду.", "Локи, умоляю, дай мне перевести дух, или сегодня ночью, когда ты уснешь, я задушу тебя подушкой." Дни были наполнены схватками, звоном оружия, синяками, царапинами. А ночи... историей. Историей мальчика, выросшего в древнем замке, повестью юноши, стремящегося найти свое место, исповедью мужчины, выбравшего гибельный путь. Опасные приключения, славные походы, дворцовые интриги, роскошные приемы, блестящие парады. Я с головой погружалась в чужую жизнь, бывала в мирах, отстоящих от Земли на миллионы световых лет, любила, ненавидела, страдала, колдовала... Пожалуй, Локи эти ночные прогулки в воспоминания были нужны не меньше, чем мне. Под искусственным налетом напускного высокомерия до сих пор прятался парень с чертовски сложным характером, которому давно – с полтысячи лет - не удавалось ни с кем поговорить по душам. Вселенским злодеям, ко всему прочему, очень одиноко. *** Отец любил и меня, и брата, было бы глупо отрицать это. Вот только... Кого-то всегда любишь больше. Все эти рассказы, что родители относятся к своим детям одинаково - полная чушь. Тор походил на Одина, как наливающееся зелёное яблоко - на кряжистую старую яблоню, отцу никогда не составляло труда постичь его, мои же чувства и помыслы оставались для царя загадкой. В далеком детстве я ещё пытался добиться понимания, но каждый раз видел в глазах Одина удивление и легкую, невесомую тень подозрения. Став старше, я научился скрывать мысли и чувства за личиной преданного брата и сына, менял маски так часто, что порой забывал, кем являюсь на самом деле. Видишь ли, притворство стало единственным моим спасением: я притворялся, что мне не горько, когда отец сделал Тора своей правой рукой, притворялся, что мне безразлично, когда придворные стали открыто величать Тора наследником, притворялся, когда отец объявил, что коронация брата состоится через несколько месяцев. Я с улыбкой поздравил брата, присутствовал на торжествах в его честь, а в голове билась только одна мысль:"Почему?" Почему отец выбрал Тора, а не меня? Чем Тор лучше? Я решил, что отец просто не понимает, на что я способен, нужно доказать ему, что я ни в чем не уступаю брату и так же достоин доверия. Тогда мне не был нужен трон, только любовь отца. Внутри кипела и пенилась ярость, но снаружи я сковал себя льдом. Долго так жить невозможно - буря должна была разразиться и она разразилась. *** Я висел над бездной, с каждой секундой руки слабели, но не бескрайняя пустота, раскинувшаяся внизу, пугала меня. Глаза Одина сказали мне, что все мои попытки были напрасны. Что бы я не делал, как бы не лез из кожи вон, Тор всегда будет на первом месте. Этого я никогда не прощу - ни ему, ни Одину. Отец отвернулся от меня. Он спрятался за своими понятиями о добре, о чести, о долге правителя, великому Одину было проще считать меня заблудшей душой, грешником, свернувшим на кривую дорожку, чем признать, что он так и не смог полюбить меня, как родного сына. Я разжал руки. Падение казалось бесконечным, а на дне великой бездны ждал ад. *** Воцарилась тишина, и я приподнялась на локте. - Что там было? - Я не желаю вспоминать, - голос Локи трескался от боли и горечи. - Только знаешь, муки тела не шли ни в какое сравнение с тем костром боли, что полыхал внутри меня. Жизнь Бога Обмана обернулась обманом - какая ирония. У меня не было семьи, не было царства, ничего не было. Мысли мои поглотило беспросветное отчаянье. Вот тогда меня - сломленного, обозленного, всеми покинутого - и встретил вождь читаури... Мудрый политик. *** Самой неприятной чертой Локи – той самой чертой, которая должна была до зубного скрежета раздражать его друзей – оказалась самоуверенность. Он всё знал лучше, чем остальные: как жить, во что верить, кому служить. Чужое мнение – если только оно не совпадало с его собственным – принц и в грош не ставил. Своих ошибок он в принципе не признавал: если что-то сделал ( здание воздвиг или тысячу людей обрек на смерть ) – на то была рациональная причина. Возможно, здесь крылся своего рода защитный механизм – ошибки Локи были покрупнее, чем у среднестатистического обитателя вселенной, и, если бы он допустил вероятность хоть одной из них… Наверное, он не смог бы с этим жить. Тем не менее о Нью-Йорке мы постоянно спорили: Локи отчего-то было важно заставить меня признать его действия целесообразными, а я – при самом горячем желании закончить эти бесконечные и бессмысленные прения – не могла пойти против совести. - Я хотел вам помочь, - с бараньим упорством твердил принц. - Помочь? - устало спросила я, вытягиваясь на скамье. Левое колено отчаянно саднило, часом раньше я со всей дури налетела на щит принца. – Ты, должно быть, шутишь или считаешь меня куда более доверчивой, чем я являюсь в действительности. Помочь... То есть на Землю тебя привел альтруизм, а не тщеславие и жажда власти? Помочь! Ты славно помог жителям Нью-Йорка, асгардский принц! Там теперь стоит мемориал в честь твоего достопамятного похода, на мраморной доске выбито полтысячи имен - этим людям ты помог особенно сильно. Так сильно, что их родственники ныне каждое воскресенье приносят цветы на кладбище. Локи сжал зубы, желваки играли на его лице, брови сошлись на переносице. - Эти жизни на моей совести, - сказал он наконец, медленно и неохотно. - Не смотри так удивленно, Рут, есть у меня совесть. Я... сожалею, что позволил читаури погубить всех этих людей, не думай, будто для меня естественно переступить через столько жизней, - принц прикрыл глаза. - Я ошибся по форме, но не по содержанию: поход нужно было вести не так, теперь я ясно это вижу... Только правды это не меняет: лучшего правителя вам не найти. - Цивилизованным людям правители не нужны. Мы в состоянии сами управлять собственной жизнью. - Да неужто? - вкрадчиво спросил Локи. - И шестьдесят процентов населения Земли добровольно решили влачить жалкое существование? Локальные военные конфликты, терроризм, голод - это все тоже свободный выбор? Нелепо считать ценность жизней их количеством, но... Пять сотен людей погибло в результате моего похода на Мидгард, каждый год по вашей собственной вине погибает в десятки раз больше. Если бы я пришел к власти, я остановил бы это: междоусобные войны, несправедливое разделение ресурсов, преступность, коррупцию... - Наполеоновские планы, - насмешливо сказала я. - Это утопия, Локи, выше человеческих сил. - Не забывай, - лукаво улыбнулся мужчина, - я вовсе не человек. Задача сложная, но я готов с ней справиться. - Ты готов взвалить на себя непосильное бремя абсолютной власти над целой планетой? - ядовито осведомилась я. - И считаешь, что лучшего кандидата не найти? - Я объективен. - Ты самодоволен. - Любопытно... Намерения Тора стать царем кажутся окружающим справедливыми, а когда я изъявляю ровно те же желания - мне твердят о безумии. Впрочем, огненные демоны с ним, с Тором, - запальчиво воскликнул Локи. - Да, Рут, я эгоистичен, я тщеславен, я алчен до власти, я потребовал бы от человечества полного подчинения. Только разве эти, казалось бы, отрицательные черты не делают меня хорошим правителем? Эгоизм заставляет желать управлять самым великим из миров, и Мидгард стал бы таким с моей помощью. А что такое тщеславие, если не крайняя степень уверенности в себе? Лишь уверенный в своих суждениях человек способен на действенные поступки: будешь ставить под сомнение каждое свое решение - перестанешь их принимать вовсе. И, да, чтобы разрушить многовековые устои вашей цивилизации - устои, благодаря которым сильный давным-давно подчинил себе слабого, какой бы идеологией вы это не оправдывали - понадобится абсолютная власть. Не думай, что я оригинален в своих задумках, о проблеме Мидгарда ожесточенно спорили еще при моем прадеде... То есть при прадеде Тора. Ваш мир - явление уникальное, редко когда такая благоприятная для жизни планета принадлежит столь неразвитым существам... Единственная причина, по которой Мидгард все еще не захвачен - покровительство Асгарда. Тот или иной асгардский политический деятель периодически выступает с предложением поставить на Земле царского наместника, но Один, как и дед его, и прадед, неизменно это предложение отклоняет. Якобы нужно позволить младенческой человеческой цивилизации самой встать на ноги. Да только если ребенок раз за разом падает, разве не нужно взять его за руку? Я надулась. Одна мысль о том, что, в то время как мы на Земле считаем себя хозяевами собственных жизней, кто-то вот так запросто решает судьбу нашей планеты, заставляла меня покрыться холодным потом. - Это чудовищно. То, как ты рассуждаешь - чудовищно. - Я и есть настоящее чудовище, – яростно закричал Локи. - Смотри! В ту же секунду кожа его посинела, ее испещрили причудливые узоры, глаза полыхнули алым. - Постой-ка, - медленно произнесла я, пристально вглядываясь в его лицо. – В тебе что-то неуловимо изменилось. Стены и пол вокруг принца начинали обрастать льдом. - Опять с прическами экспериментируешь? Утром я стала свидетелем дивного зрелища - принц укладывал волосы. Разумеется, о моём присутствии он и не подозревал - по началу, во всяком случае - потом-то истерический хохот выдал меня с головой. Дело в том, что матушка-природа наградила Локи совершенно чудными локонами - пушистыми, мягкими, трогательно кудрявыми. Роскошные волосы делали принца похожим на героев всех романтических историй сразу: так должен был выглядеть трепетный Ромео, таким был смелый Тристан, именно в такого красавца превращалось знаменитое чудовище... Локи, видно, прекрасно знал о впечатлении, которое его локоны производят на экзальтированных девушек, и это впечатление ему решительно не нравилось. - Ничего я не экспериментировал, - огрызнулся принц, мигом принимая обычный облик. - Я просто слежу за собой. - Локи, - хрюкнула я, едва сдерживая смех, - в качестве приза за победу в смертельной схватке ты попросил флакон геля для волос. ФЛАКОН ГЕЛЯ ДЛЯ ВОЛОС. Это выходит за рамки ухода за собой, это - нарциссизм. Локи силился выглядеть обиженным, но предательская улыбка прорывалась сквозь плотно сжатые губы. - А, ладно, твоя взяла, - заявил он, хохоча вместе со мной, - я немного кичливый индюк. Но видела бы ты выражение лица Распорядителя Игр, когда я попросил этот треклятый гель... Глаза у него стали, как у гигантской асгардской стрекозы. *** - Завтра мы должны действовать сообща. Я оторвалась от каши, которую ожесточенно размазывала по тарелке - завтрашний бой здорово нервировал меня - и удивленно уставилась на Волдо. Тролль будто бы обращался ко всем, но - разумеется - прежде всего его слова были направлены Локи., - Три недели назад ты категорически отверг такое же предложение - впечатляющая смена точки зрения, - лениво ответил Локи. - Пожалуйста, не надо, - я умоляюще посмотрела на принца. - Объединимся и, возможно, выживут все. - Всем не выжить - таковы правила, - он покачал головой. - Тем не менее, я согласен. Локи встал и подошел к Волдо, тролль возвышался над принцем на полторы головы, но было что-то такое в глазах Локи, что-то, заставляющее зеленокожего гиганта казаться не больше надутого насекомого, что-то... царственное. - Мое условие, - тихо произнес Локи, глядя в глаза тролля,- вы все, ВСЕ, подчиняетесь моим приказам, какими бы превосходными бойцами вы себя не считали. Я приведу вас к победе. Тролли недовольно захрюкали. - От некоторых на Арене никакого проку, - проворчал Волдо, недвусмысленно косясь на меня. - Давно стоило избавиться от балласта. - Умолкни, - сквозь зубы процедил принц, - пока я не счел балластом тебя. - Вечно так бывает, - Волдо сплюнул на под. - Окрутит нормального мужика какая-нибудь баба... - Да он и не был нормальным, - пробормотала я, одновременно пытаясь вообразить женщину, способную окрутить Локи. Воображение работать отказалось. - Могу ли я считать, - мягко спросил принц, - что все согласны с моим требованием? Бойцы вразнобой выразили согласие, тролли - с явной неохотой. *** - Локи, - шепотом позвала я принца, когда погасли факелы, в ту ночь он снова ничего не рассказывал. - Что будет, если завтра эльфы не выпустят чудовищ, с которыми нужно сражаться? - Ты задаешь вопрос, ответ на который знаешь не хуже меня - будем биться друг с другом. - Я не хочу, чтобы они умирали, даже Волдо, пусть он меня и на дух не переносит. Я просто не смогу убивать их. - На твоем месте я бы об этом не беспокоился. - фыркнул Локи, - у тебя нет ни единого шанса справиться с любым из здешних бойцов. - Ты все переводишь в шутку, - зло бросила я. - Тебе ведь это безразлично, жизни тех людей в Нью-Йорке ничего не стоили для тебя, как и жизни всех нас здесь, - принц не заслужил моих упреков, и я это прекрасно понимала. Если бы наши жизни ничего для него не стоили, зачем бы он спасал нас от смертоносных сетей? Да и что, собственно, он мог сделать, такой же беспомощный против эльфов, как и все мы? Я была несправедлива, и я упивалась своей несправедливостью: мне страстно хотелось разбить ледяной панцирь безразличия, которым Локи окружил себя, добиться от него эмоций. – Ты и впрямь вообразил себя богом? Хорош же бог, который позволяет поместить себя в клетку и показывать на потеху толпе. - Замолчи, - прорычал принц. - Вообразила, что понимаешь меня? - Локи навис надо мной, и, кажется, я-таки добилась от него эмоций - в голосе принца зазвучали по-настоящему безумные нотки. - Горожане не должны были пострадать, не будь мне оказано сопротивления, обошлось бы без жертв. Я принял бы капитуляцию города. Проклятые Мстители, проклятый Фьюри, проклятые никчемные читаури! Думаешь, мне безразлично то, что здесь происходит? Рут, это ведь театр для одного зрителя - для меня. Что значат ваши жизни или ваши смерти? Малекит меня люто ненавидит, если хочешь знать, это из-за меня его лицо приобрело такой оригинальный вид. Он не убил меня, а ведь шанс был. Какой прок от мертвого врага? Нет, его месть куда изощренней - наблюдать, как я мечусь, словно тигр в клетке. Я не желаю смерти этим беднягам, которым не посчастливилось попасть в лапы эльфов. Видит Один, вы ведь даже не враги мне, зачем вас убивать? Что бы не говорили обо мне после нападения на Мидгард, у меня никогда не было тяги к бессмысленной жестокости. Локи вернулся на свой матрас и лег навзничь. Несколько секунд царила тишина, а потом я сказала: - Прости, я была не права, нервишки сдают. Ты ведь не виноват, что мы оказались здесь. - Если бы я мог, - прошептал принц, - я бы спас вас всех. Даю слово. Только я не могу. Не прошло еще и дня, чтобы я не искал пути обойти заклинания Малекита. Но пути не существует, я беспомощен, как новорожденный младенец... - Разве к тебе не возвращается магия? - деликатно спросила я. - Недавно ты превратился в... В... - я попыталась подобрать слово. - Я не превращался, это - и есть я, - ответил принц, и такая глухая ненависть стекала с его уст - на этот раз к самому себе - что я не решилась продолжать расспросы. *** Дурной сон, повторяющийся раз за разом: эльфы сопроводили нас в гардеробную, мы снова облачились в жалкое подобие доспехов. - Опять это окаянное железное бикини, - зубы выстукивали безумную чечетку - меня била дрожь. - Я надеялась, что они изменят форму. - Эльфов можно понять, - улыбнулся Локи. - Тебе очень идет. - Какое счастье, что я могу умереть красивой, - желчно проворчала я. На этот раз - никаких щитов, вместо мечей - короткие копья длиной метра в полтора, заканчивающиеся острым четырехгранным наконечником в виде пирамиды, основание которой шире древка. - Проклятье, - мрачно сказал Волдо. - Ты только посмотри на эти копья, оружие - курам на смех! - Не курам - зрителям, - педантично поправил принц. - Хорошее оружие - больше шансов для нас победить - меньше забавы. А с этим, - Локи взвесил копье в руке, - мы будем вертеться, словно ужи на сковороде. - Посмотри на наконечник - все равно что гарпун. Всадишь такой в тело - обратно его не вытащить. - Значит, у каждого только по одному удару, - спокойно ответил Локи. Тролль грязно выругался. *** Арена встретила нас ледяным проливным дождем. Над зрительскими рядами выросли навесы, гранитные плиты заливала вода. Ругаясь и оскальзываясь на каждом шагу, мы вышли в центр амфитеатра, где встретились со второй группой бойцов. Трибуны шумели, нетерпеливо ожидая начала представления. Холод пробирал до костей, ноги, по щиколотку погруженные в ледяную воду, начала сводить судорога. Прозвучал сигнал к началу состязаний. Вокруг выросли смутные фигуры. Я силилась разглядеть что-то сквозь стену дождя, а рассмотрев, оцепенела. - Восьмирукая Кали, - сипло прошептала я. Вероятно, древние индийцы должны были иметь какой-то контакт с внеземными цивилизациями. Высокие меднокожие существа опирались на две ноги; продолговатый торс венчали лысые головы с миндалевидными янтарными глазами; бесстрастные лица ничего не выражали. И у каждого существа было по восемь рук, вооруженных изогнутыми саблями. - Сукины дети, - задохнулся от ярости Волдо. - Они даже не дали нам щитов, только эти бесполезные палки. - Тролль с ненавистью потряс копьем. - Спокойно, - рявкнул Локи. - Их четверо, а нас восемь. Я и Рут возьмём на себя того, что стоит у колонны. Волдо, Лана займитесь тем, у восточного входа. Финр, Ари разберитесь с тем, что ближе всего к трибунам, - тролли кивнули. - Морис, Ойвинд постарайтесь отвлечь четвертого, как только закончу со своим, помогу вам, - цверги согласно буркнули. - Вперед! Бойцы разделились на группы и направились к своим противникам. Я кинулась вслед за Локи, стремительно бросившимся к восьмирукому, который предназначался нам. Чудовище вскинуло мечи, мгновенно превратившись в ежа, ощетинившегося стальными иголками. К такому наши тренировки меня не готовили. Локи закружил подле существа, оставаясь недоступным для мечей и одновременно пытаясь найти слабое место, чтобы нанести удар. Я вознамерилась проскользнуть сбоку от чудовища, чтобы напасть со спины. - Пригнись! - нечеловеческим голосом закричал Локи. Долгие тренировки сделали свое дело, тело рефлекторно повиновалось, только это и спасло мне жизнь. Лезвие просвистело там, где секунду назад была моя голова. - Держись позади меня, - прорычал принц. Лицо его было сосредоточено. - Я могу помочь. - Я прекрасно знаю, на что ты способна, - Локи вставлял слова между ударами. Не было никакой возможности пробить оборону существа. Всякий раз копье принца отражал один из мечей, древко уже было покрыто зазубринами - пока клинкам не удавалось переломить копье, но долго ли выдержит дерево? - Ты можешь только бестолково умереть, прекрати пререкаться и исполняй приказы. Пуще глаза береги свое копье, когда мое придет в негодность - воспользуюсь им, - принц возвысил голос. Чудовище перешло в наступление, и теперь настал черед Локи отбивать атаку. Принц сражался в полную силу, и я поняла, что наши тренировки были детским лепетом по сравнению с тем, на что он в действительности был способен. Существо орудовало саблями настолько быстро, будто по арене передвигался стальной вихрь. Локи не уступал в скорости, противники перемещались по Арене, как бывалые танцоры по знакомой сцене. В движениях бойцов сквозила опасная грация хищников - зрелище можно было бы назвать красивым, если бы оно не было настолько страшным. Один из мечей задел обнаженное предплечье Локи - ласково, едва касаясь, будто бы гладя, но кожа мгновенно обагрилась кровью. Я закричала и была готова плюнуть на все запреты принца и вступить в драку, но Локи совершил невероятный маневр: одновременно отбил удары нескольких рук древком и проскользнул за спину существа. Копье вошло в тело чудовища слева - существо открыло рот и пронзительно, почти по-человечески закричало. Меня пробрала дрожь, только теперь мне в голову пришло, что сражаться на этот раз нам выпало с разумными существами - представителями неизвестной цивилизации, не похожими на нас, но разумными. Создание несколько раз содрогнулось и затихло. Локи попытался выхватить копье, но оно накрепко засело в теле, зацепившись крючьями. Я наклонилась подобрать один из мечей - он растворился прямо у меня в руках. - Никакого иного оружия, кроме того, что было вам дано, - проскрежетал нечеловеческий голос Малекита. Я не удержалась и продемонстрировала императору комбинацию из нескольких пальцев и одной ладони - надо думать, она привела его в ужас. - Возьми мое, - я протянула Локи свое копье. - Как ты? Рана? - я с тревогой поглядела окровавленное предплечье принца. - Царапина, - бросил Локи, но я заметила, как неловко он взял копье и тут же переложил его в другую руку. Только теперь у нас появилась возможность осмотреться. Волдо и Лана сражались со своим противником, они уступали ему в скорости, но превосходили по численности: тролль брал грубой силой, девушка - ловкостью. Финру и Ари приходилось хуже, но они ещё держались. Совсем плохо обстояло дело у цвергов: Ойвинд лежал на спине, неподвижные глаза его заливала дождевая вода, Морис был тяжело ранен, бронзовая кожа окрасилась кровью из многочисленных колотых ран. На наших глазах он поскользнулся в луже и тяжело осел на землю. Локи кинулся к чудовищу, с которыми сражались цверги, а я - к Морису. - Держись, - прошептала я, опускаясь рядом с ним на колени. - Скоро всё закончится. - Для меня всё уже закончилось, девочка, - прохрипел цверг. В следующее мгновение жизнь покинула маленькое тело. Локи горестно взревел и с небывалой яростью обрушился на чудовище. Движениям его не хватало ловкости - сказывалась рана. - Помогите! - взревел кто-то за моей спиной. Я обернулась: окровавленное тело Ари неподвижно лежало на Земле, Финр один сражался с их монстром. Мастерства ему явно не хватало, это была верная смерть. Я не могла стоять в стороне, на ходу схватила копье Мориса и кинулась на помощь. Финр с трудом увернулся от удара одного из мечей, чтобы тут же пропустить следующий, клинок вошел в его грудь слева, там, где сердце. Я не испытывала к живому и здоровому Финру особой симпатии, но Финр умирающий стал мне лучшим другом, чуть ли не братом. Его смерть - несправедливая и бессмысленная - олицетворила собой все несправедливые и бессмысленные смерти на Арене, передо мной встали бесконечные ряды несчастных, которые поднимались на неё из темного подземелья за долгие и долгие годы. Я их не знала и в то же время знала их всех, чувствовала их тоску, страх, отчаянье, боль. Я обрушилась на чудовище, в пылу схватки не заметившее моего приближения - вложила в удар всю ярость и ненависть, на которые была способна. Пронзенное копьем, существо упало к моим ногам. Я отскочила, чтобы не попасть под удар его рук, которые беспорядочно колотили воздух, все ещё сжимая мечи. Смаргивая дождевые капли, я стояла и смотрела, как чудовище медленно и мучительно издыхает, смотрела, пока последняя пара рук не перестала конвульсивно подрагивать. Вместе с многоруким жителем неведомой планеты умерла и бостонская уроженка Рут - Рут, которая в жизни не ударила ни одного живого существа, Рут, которая запрещала родителям ставить мышеловки, потому что жалела бедных маленьких мышек... Женщину, занимающую её место, я не узнавала, и не хотела знать, если честно. Справа от меня Лана и Волдо наконец одолели своего монстра. В это же мгновение Локи достал копьем чудовище, с которым сражался. Накатило невероятное облегчение: ещё один бой закончен. Я в изнеможении прикрыла глаза, после выплеска адреналина силы покинули тело. Лана закричала - пронзительно и истошно. Чудовище, с которым сражался Локи не желало уходить в могилу в одиночестве - две нижние руки его выпустили мечи, схватились за копье, торчащее из груди, и вместо того чтобы попытаться вытащить его, дернули на себя, глубже насаживая на древко собственное тело. Принц, держащий копье в руках, не ждал этого, и - всего на секунду - замешкался, позволив чудовищу приблизиться к нему. Шесть рук взметнулись, шесть мечей блеснули в воздухе и под разными углами вонзились в тело Локи. Существо победно взревело и упало замертво, увлекая за собой Локи. От моего крика заложило мои собственные уши. Одновременно прозвучал гонг, возвещающий окончание битвы. Я кинулась к принцу, но Волдо обхватил меня руками, не давая двинуться с места. - Ты что творишь? - заорала я. - Он ранен, нужно ему помочь! - Бой окончен, - горько молвил Волдо. - Пора покидать Арену. - Мы должны взять Локи. - Мы не можем, - жестко сказала Лана. - Ты знаешь правила: он должен уйти с Арены сам или не уйти вовсе. Вода в луже вокруг Локи окрасилась алым, на губах принца пузырилась кровавая пена, я тщилась разглядеть его глаза, но пелена дождя делала очертания размытыми. - Локи, поднимайся! - закричала я. Тело принца дернулось. Он силился встать на колени, но скользкие от воды плиты разъезжались под его руками. Локи почти удалось приподняться, но он пошатнулся и снова упал навзничь. - Вставай, сукин сын! - я орала так, что должна была сорвать голос. - Нужно идти, - безжалостно сказал Вар. - Без него я не пойду. - Значит, умрешь здесь. - Пусти меня, - с ненавистью произнесла я. Тролль подчинился. Над Ареной повисла тишина, тысячи эльфов затаили дыхание. В гробовом молчании мы смотрели, как Локи снова и снова пытается подняться и раз за разом падает на пол. Вода, окрашенная его кровью, достигла наших ног. - Давай же! - закричала я. - Не сдавайся! Ты ведь сам учил меня! Сожми зубы и иди к своей цели! Это твои слова! Сожми зубы и поднимайся, проклятый ублюдок! Локи поднялся и на дрожащих ногах сделал шаг. Потом другой. Его немилосердно шатало, а лицо было таким бледным, что казалось: идет мертвец. Десять метров до входа в подземелье растянулись на многие мили, каждый шаг принца казался последним. Сейчас, вот сейчас, он упадет и больше не поднимется. Он шел. Принц почти достиг входа, когда я обернулась к Волдо: - Самому ему не спуститься. Идем. - Нет, - покачал головой тролль. - Он должен спуститься сам, таковы правила. Локи и не думал пользоваться лестницей. Он просто сделал очередной шаг и с грохотом упал в подземелье. Я побежала к выходу, не слушая, что кричит Волдо и говорит Малекит. Мчалась, обезумевшая, но, когда я слетела с лестницы, тело Локи уже окружила бригада служителей. Меня оттеснили к стене и не позволили приблизиться, хотя я кричала и кидалась на эльфов. Через минуту ко мне присоединились Лана и Волдо. *** Эльфы унесли Локи в нашу комнату уже три часа назад, и я ни на минуту не отходила от порога. Внутрь меня не пускали, потому я просто села на пол рядом с дверью, приготовившись ждать хоть до второго пришествия. - Как он? – спросил Волдо, проходя мимо. Я подняла на него невидящий взгляд. Тролль вздохнул, досадливо махнул на меня рукой и ушел. Через минуту появился, волоча за собой одеяло. - Держи, - он протянул мне плед. - Спасибо, - удивленно ответила я, усаживаясь на одеяло. Волдо ещё постоял рядом со мной, будто собираясь что-то сказать, но так и не заговорил - ушел, бормоча нечто про безумную девчонку, а я осталась сидеть, обхватив себя руками. «Он не умрет, не умрет, не умрет!» - я повторяла эту мантру как заведенная, молила всех богов всех миров оставить ему жизнь. Несколько раз из комнаты выбегали эльфийские лекари с чашами, полными воды пополам с кровью. Наконец эльфы вышли из комнаты. - Как он? – я остановила главного. - Он ас. Может, и выживет. Я кинулась в комнату. Вид Локи, неподвижно лежащего на окровавленном матрасе, заставил мои колени подкоситься. Принц был мертвенно бледен, черные тени залегли под запавшими глазами, обнаженное тело покрывали пропитанные кровью бинты. - Локи, – я сама не узнала свой голос. – Ты жив? - Так, по крайней мере, утверждают лекари. Его голос, надломленный и хриплый, напугал меня в тысячу раз больше, чем страшные раны. Я опустилась на колени рядом с матрасом принца, закрыла лицо руками и содрогнулась в рыданиях. Я долго держалась, правда долго, но теперь, казалось, слезам не будет конца. Факелы погасли и подземелье погрузилось в кромешную тьму. - Стоило ли рисковать собственной жизнью, – в голосе принца прозвучала насмешка, – чтобы потом слушать твои заунывные завывания? - Прости, – я изо всех сил старалась остановить нескончаемый поток слёз, но это было сильнее меня. – Мне просто страшно – до безумия, тишина пугает меня. - Тогда спой,– неожиданно попросил Локи. – Пой, если хочется плакать – этому фокусу мама учила нас в детстве. Его просьба выбила меня из колеи. О какой песне может идти речь? Хотя, пожалуй, я знала одну подходящую. В ледяном краю баюшки-баю Спи, мой мальчик, спи, засыпай, Грусть-тоску свою я во льду таю Все по краешку, все по краешку да на край. Мой голос, слабый и дрожащий, разливался по нашей крошечной камере, многократно отражаясь от стен, будто бы мне вторил невидимый призрачный хор, тысячу раз повторявший каждую ноту. Тьма и тишина ненадолго отступили. В милой стороне, в ледяной стране Сколько бед ни есть - все твои, Ты пади, пади к ледяной груди Грусть тоску свою, Грусть тоску свою …Напои. (1) Я закончила петь, но Локи не произнес не слова. - Тебе не понравилось? – спросила я. На самом деле, это было мне глубоко безразлично, я лишь хотела услышать его голос, убедиться, что принц ещё здесь, не покинул меня. - Правду говорят: у женщин есть интуиция, – едва слышно ответил он. Я коснулась лба принца и ужаснулась: Локи сотрясала лихорадка. Закусив губу, чтобы не завыть от отчаянья, я легла рядом и тесно прижалась к нему. Аккуратно, стараясь не задеть повязки, накрыла нас двумя одеялами, и замерла. - Рут, - горячее дыхание обожгло мою щеку. - Говори. Сегодня твоя очередь увести нас из этого места. И я заговорила. Рассказала ему о первом своем воспоминании. Поздняя осень, тихий бостонский парк, мама, одетая в золотистое кашемировое пальто, катает меня, трехлетнюю, на качелях. Ветер бьет мне в лицо, глаза слезятся, а сердце замирает от ужаса и восторга. Мама внимательна и осторожна, она не позволяет качелям двигаться слишком быстро, а мне так хочется разогнаться и взлететь. Я чувствую себя птицей, прикованной цепью к земле. Слова полились из меня сплошным потоком, словно заранее скопились в каком-то потайном уголке души, и только и ждали момента, когда смогут быть произнесены. Первый поход в школу, детские друзья и враги, летние поездки к бабушке за город в маленький домик с садом, первая любовь и впервые разбитое сердце. Я рассказала, как в пятнадцать лет коротко подстриглась и перекрасилась в огненно-рыжий, я тогда ещё носила семицветное короткое платье, расшитое бисером. Сейчас, глядя на фотографии, я вижу неуклюжего попугая, но тогда казалась себе ожившей радугой. Я призналась, как важна для меня моя будущая работа – чертовски важна, ведь я действительно верю в необходимость правосудия, слово «закон» никогда не было для меня пустым звуком, а когда я читаю Конституцию - моё сердце переполняется гордостью. Собравшись с духом, я поделилась самыми сокровенными мечтами: призналась, что собираюсь стать окружным судьей, а потом баллотироваться в сенат от Массачусетса. В нашем мире столько дерьма, думаю, что смогу помочь немного разгрести его. Локи ни разу не произнес ни слова, но его рука порой ободряюще сжимала мои пальцы. Наконец принца унес тяжелый лихорадочный сон, но я ещё долго бодрствовала, чутко прислушиваясь к его натужному дыханию. *** Я проснулась оттого, что тело подле меня пришло в движение. Факелы уже горели - наступило утро. Локи приподнялся на локтях и осоловело смотрел по сторонам. - Ты что? - обеспокоенно спросила я. - Немедленно ложись обратно. Если тебе что-нибудь надо, только скажи, я принесу. - Мне нужно в душ. - Какой душ? Локи, ты серьезно пострадал. Нельзя позволять ранам намокнуть. - Мне нужно в душ, - с упорством безумца повторил Локи. - Я не человек, раны уже затянулись. Я протестующе вскрикнула, когда принц на моих глазах сорвал одну из повязок. К вящему удивлению, раны под ней действительно не отказалось, белоснежную кожу пересекал широкий розовый шрам - такие возникают спустя недели после ранений. - Убедилась? Тело невыносимо зудит, покрытое коркой из засохшей крови, не могу спать. Локи неловко поднялся, пошатываясь, сделал несколько шагов на дрожащих ногах и согнулся, схватившись за поясницу. Я кинулась к принцу: - Обопрись на меня, - я постаралась не охнуть, когда Локи схватился за мое плечо, весил он тонны четыре. - Ты ещё недостаточно окреп, чтобы вставать, возможно внутренние повреждения... Локи посмотрел на меня своим фирменным взглядом «Я-бог-а-ты-пыль-на-моих-ботинках». - Рут, не пытайся изображать лекаря, - раздраженно произнес он. - Медицина - явно не твой конек. Спину я повредил задолго до появления в этом подземелье, а теперь прекрати глупые споры и помоги мне добраться до душевой. Путь до бани составлял каких-нибудь тридцать метров, но нам понадобилась четверть часа, чтобы преодолеть его. Одной рукой Локи опирался на мое плечо, а другой - на стену, и неуклюже переставлял ноги. Когда мы наконец достигли пункта назначения, оба вымотались до предела. - Здесь ты сам справишься? - спросила я, помогая принцу войти в кабинку. - Конечно, - ответил Локи, прислоняясь к стене с обморочным видом. - Понятно, - я вошла в душевую вслед за принцем и притворила дверь. Струи воды были очень горячими, почти обжигающими. Опасаясь повредить нежную кожу шрамов, я максимально быстро и осторожно отрывала от тела принца прилипшие бинты, смывала запекшуюся кровь и старалась не позволять себе отвлекаться. Худое, с выступающими ребрами, покрытое шрамами и синяками, тело под моими руками было невероятно красиво. И заслуживало пристального внимания. Самого пристального. - Двусмысленная ситуация, - заметил Локи. Я подняла голову. Синие глаза насмешливо наблюдали за моими действиями из-под полуприкрытых век. - Ещё какая двусмысленная, - согласилась я, возвращаясь к работе. - Страшно представить, что обо мне люди подумают: затащила несчастного издыхающего в душ, чтобы надругаться над ним. Повернись, теперь спину. - Если бы у издыхающего было побольше сил на смертном одре, - с сожалением произнес Локи, опираясь обеими руками на стену, - он бы с радостью позволил над собой надругаться. Я улыбнулась, смывая кровь с острых лопаток. - Дело сделано. Возвращаемся в спальню, тебе нужно отдохнуть. Я наскоро обтерла принца полотенцем, помогла выбраться из кабинки и с головы до ног завернула в длинное серое полотнище, ни дать, ни взять - погребальный саван. Сходство с покойником довершала восковая бледность и глубоко запавшие глаза. Я всерьез опасалась, что нам не добраться до комнаты, но в дверях бани, мы, по счастью, столкнулись с Волдо. Без лишних разговоров он перекинул руку принца на свою шею и потащил его к нашей камере. Силенок у тролля было побольше моего, так что на все про все ушла пара минут. - Спасибо, - сказала я троллю, когда он уходил. - Крепко ему досталось, - ответил Волдо. - Обычно асы быстрее приходят в себя. Я укутала Локи одеялами и села рядом. Принц сонно посмотрел на меня. - Ты что, так и собираешься здесь сидеть? - Разумеется. Вдруг тебе что-нибудь понадобится? - Всё, что мне требуется - спокойный сон. В тишине и покое. - Буду тихой, как мышь. - В одиночестве. - Локи... - Я серьезно, Рут. Отправляйся в тренировочную и упражняйся с мечом. Нет причины прерывать занятия. - Локи, я хочу остаться с тобой. - Разве желание больного - не закон? Я встала и понуро поплелась в тренировочную. В дверях принц окликнул меня. - Я ценю то, что ты хочешь помочь, - мягко сказал он. - Но мне будет лучше в одиночестве. *** Я занесла меч, крутанулась на пятках и ударила с разворота. Отскочила. Снова ударила. Совершила серию быстрых выпадов. Атаковала снизу. Сверху. Как следует замахнулась... - И кого же ты представляешь на его месте? - спросила Лана, указывая на изрядно потрепанный мешок с песком. - Его высочество, - ожесточенно ответила я, опускаясь на скамейку рядом с девушкой. - Вчера ты себе большего горя, чем его гибель, представить не могла, а сегодня убить хочешь? Верно, правду Волдо о вас болтает, о тебе, по крайней мере. - Сиятельный принц, - продолжила я, не обращая внимания на слова Ланы, - изволил выгнать меня из комнаты. Нашей общей комнаты, прошу заметить! - тот факт, что комната изначально принадлежала Локи, и никто не мешал мне занять любую из пустующих камер, я решительно игнорировала. Образ несчастной сиротинушки, вышвырнутой из дома жестокосердной мачехой, мне, определенно, понравился. - Сказал, что без меня ему будет лучше. - А ты ожидала иного? - иронично улыбнулась Лана. Бедная сиротинушка, кажется, не вызывала у неё сострадания. - Пойми, девочка, он очень долго был один, привык рассчитывать только на себя, справляться с любыми проблемами самостоятельно. А ты хочешь стать ему нужной после нескольких недель знакомства? - Это глупо, не так ли? - Это по-женски. Мы часто ждем от мужчин слишком многого. Я ошеломленно посмотрела на Лану. Всегда сдержанная и спокойная, раньше она не проявляла желания пооткровенничать. - Я была совсем молоденькой, когда влюбилась. И, конечно, не в того человека. Из-за него я оставила родные края, из-за него занялась воровством. - Чем-чем? - я вытаращила глаза. Прекрасное лицо Ланы с идеальными чертами греческой статуи могло бы принадлежать аристократке, но воровке? - Нет такого замка, чтобы я не открыла, такой охраны, какую мне не обвести вокруг пальца. Я одна из лучших в ремесле. - И каков же твой, хм, профиль? - Магические артефакты. Твой принц много мог бы про меня рассказать, ведь магия - его стихия. - Неужели, ты и у него умудрилась что-то стянуть? - радостно воскликнула я. Образ обворованного Локи грел моё оскорбленное самолюбие. - Мало кто из ныне живущих может сравниться с принцем в мастерстве, только безумец станет красть у такого человека, - Лана быстро улыбнулась. - Хотя, за солидное вознаграждение я могла бы рискнуть. Мы помолчали. - Так что же с ним случилось? - спросила я. - С тем, кого ты так любила. - Он умер. Ничего не поделаешь - профессиональные издержки. Он всегда был излишне самоуверен, а тогда и вовсе зарвался. Украл артефакт и решил, что может не отдавать его заказчику. Тот в отместку натравил на него владельца магической безделицы, конец был предсказуем, - Лана прикрыла глаза. - А я была такой дурочкой. Верила: мы скопим небольшое состояние и завяжем с преступной деятельностью, тихо заживем в достатке... Он никогда бы на это не пошел - страстно любил риск, опасность, кипучую деятельность. В таких мужчин ни в коем случае нельзя влюбляться. И только в них и можно влюбиться. Я боялась пошевелиться, спугнуть эту нежданную откровенность. Женские сплетни, болтовня о мужчинах - милые пустяки из той, нормальной жизни, которую я уже почти забыла. - Но было бы несправедливо вспоминать только плохое, он подарил мне сына. - У тебя есть ребенок? - перебила я. - Мальчик - лучший рыбак в нашей деревне. Едва он только родился - я отвезла его к деду и бабке, из них вышли куда лучшие родители, чем могли бы получиться из нас. Каждый год я обещала себе, что оставлю в прошлом старую жизнь и стану сыну настоящей матерью, но так этого и не сделала. Яркая жизнь воровки - калейдоскоп городов, стран и миров, каждый день - новые люди, богатые наряды, роскошные украшения, и самое главное - пьянящий аромат опасности. Эта жизнь засосала меня, - вздохнула Лана. - А теперь он твой ровесник. Мой сын. - пояснила девушка, заметив мой удивленный взгляд. - Ровесник? - Лана выглядела максимум на пару лет старше меня. А уж о такой фигуре я не могла мечтать, проведи хоть полжизни в фитнес-клубе. - Да, и, знаешь, Рут, я всё пропустила. Не видела, как он сделал первый шаг, как в первый раз улыбнулся, его первым словом было не "мама". Меня не было рядом долгие годы. Не матерью я стала - богатой тетушкой, что изредка заезжала, привозила дорогие подарки, но оставалась бесконечно чужой. Оно того не стоило. Вся эта моя яркая, интересная жизнь - ярмарочная дешевка в пестрой обертке. Я всё сделала неправильно. - Лана, я уверена... - я положила руку на плечо воровки, намереваясь сказать что-то ободряющее. - Если бы мы были не здесь, не в этом всеми богами проклятом месте, я бы посоветовала тебе бояться Локи, как огня. Он именно из тех мужчин, которые заставляют сделать неправильный выбор. Да только нам немного осталось, нет нужды беспокоиться о будущем. Так что… Возьми у жизни столько счастья, сколько сможешь унести. Лана грациозно поднялась на ноги и покинула тренировочную. Слегка обалдевшая от обилия сведений я обвела взглядом темное помещение. Вздохнула. Поднялась на ноги (куда менее изящно, чем Лана). И продолжила тренировку. *** За обедом нас собралось только трое: я, Лана и Волдо. Пустые места за столом смотрели на нас мертвыми глазами утопленника, у меня невольно защемило сердце. Скоро и мы уйдем в великое небытие, пополнив число бесчисленных безымянных жертв Арены. Волдо силился разрушить гнетущую атмосферу, царившую за столом, рассказами о своих военных подвигах. Иные его истории изрядно напоминали бородатые анекдоты. Я заподозрила, что тролль попросту пересказывал байки, которые наемники травят у костров во всех уголках вселенной, но они сделали свое дело - к концу трапезы мы уже смеялись. Я проглотила обиду и все же решила отнести еды принцу. Нарочито громко топала в коридоре, чтобы разбудить его. - Ты мне не поверишь, Рут, но возле комнаты только что пробегало стадо слонов, - сказал Локи со слабой улыбкой. Он лежал по-прежнему укутанный в одеяла, словно не двигался с того момента, когда я покинула его. Я дотронулась до лба принца. - Позволь узнать, что именно ты пытаешься диагностировать таким способом? - Нет ли у тебя жара. - Организм аса мало похож на человеческий, я поправляюсь, Рут. Потребуется время, чтобы прийти в прежнюю форму, но кризис миновал. - У меня есть кое-что, способное улучшить твое самочувствие! - радостно заявила я, пододвигая тарелку к принцу. - Думаешь, ЭТО способно пойти мне на пользу? - спросил Локи, с подозрением глядя на серое месиво. - Не уверена, - вздохнула я. – Но альтернативы нет, тебе нужно набираться сил. Сможешь сам поесть? - Иначе из ложечки кормить станешь? - насмешливо спросил Локи. Принц медленно приподнялся и сел, облокотившись на стену. Я поставила тарелку ему на колени, вручила ложку и угнездилась напротив, не спуская с него пристального взгляда. - Ешь все,- непререкаемым тоном заявила я. Несколько минут прошли в молчании, нарушаемым лишь стуком ложки о дно миски. - Так ты, значит, ещё и лекарь? - спросила я у принца. - Конечно. Локи поднял на меня глаза и улыбнулся. - Ты удивлена. Не забывай, что мой век во много раз длиннее человеческого. Простым асам позволено распоряжаться своей жизнью, как им вздумается, но к принцам предъявляются серьезные требования. Когда твое детство и юность длятся столетиями, есть время получить хорошее образование в самых разных областях. - Говорят, тебе нет равных в магии? - Магия, - Локи покачал головой. - Расхожее словечко. Невежды приписывают ей явления, которым не могут найти объяснения, неподготовленному оку всё неизведанное кажется чудом. Ваши далекие предки на заре цивилизации считали огонь проявлением сверхъестественных сил, а теперь вам известно, что в основе лежит простейшая реакция горения. Вся вселенная подчиняется одним и тем же физическим законам, просто мы, асы, на тысячи лет опередили вас в их изучении. Магия - это наука, Рут, а я ученый. Скажем так, ученый с необычными способностями. Только мало одних способностей, быть магом - это месяцами не поднимать голову от книг, это тренироваться годами, это раз за разом совершать ошибки, пока однажды, когда ты готов всё бросить, у тебя не начнет что-то получаться. - Ты занимался наукой? - поразилась я. Ученые всегда были окружены для меня романтическим ореолом. - И ты совершал открытия? Создавал нечто новое? - спросила я. И совершила одну из самых страшных ошибок в своей жизни. Четыре часа, четыре проклятых часа, я слушала о магических потоках и искривлении реальности, о теории распространения магии Колльбейна, о магической астрономии, о квазиэлементных заклинаниях. Вернее, делаю вид, что слушала. Спасибо Бостонскому Университету, предоставившему полный курс сна с открытыми глазами на скучных лекциях. Впрочем, дремать я и не думала - я любовалась Локи. В тот вечер, когда он с самозабвенным упоением вещал о магии, он вовсе перестал быть похожим на себя, черты лица смягчились, голос ожил и повеселел, на лице загорелась радостная улыбка - немного сумасшедшая, но, наверное, все настоящие таланты такие - слегка не от мира сего. Даже болезнь отступила перед его энтузиазмом. - Колльбейн был не прав, когда заявлял, что у магии подобия нет практического применения! - заявил Локи. - Я провел полвека в экспериментах, и результаты подтверждают мою точку зрения! - Конечно, не прав! - горячо согласилась я. Как был бы не прав всякий, кто пытался спорить с этим безумным ученым, который сидел напротив меня. Я впервые увидела в Локи что-то на настолько человеческое - любимое дело, увлечения. Немалого труда стоило представить его за работой в лаборатории, расчетами, написанием статей, совсем это не вязалось с образом безумного поработителя. Я внезапно поняла, каким, в сущности, неплохим парнем был Локи раньше, до всей этой истории с коронацией и возвышением Тора. - Что скажешь? - внезапно спросил принц. Очевидно, я должна была выразить точку зрения на очередную теорию, которую он мне пересказал. Навыки Бостонского Университета мгновенно пришли на помощь. - Я сражена наповал, - вдохновенно соврала я. - Не понимаю, как смогла прожить столько лет без магии преобразования. Локи иронично улыбнулся и вдруг взлохматил мне волосы. - Я знаю, что ты не слушала, но так здорово было поговорить о магии. Даже не подозревал, насколько мне всего этого не хватает! – растерянно добавил он. - Неправда, я слушала! - запротестовала я. - Было очень интересно. - В самом деле? - в глазах Локи зажглись лукавые огоньки. - Тогда после ужина я расскажу тебе о трех постулатах астрономической непостоянности. Я прокляла себя и свой болтливый язык. Локи весело засмеялся, когда я пробормотала, что очень рада. *** После ужина я заглянула в комнату и застала Локи мирно посапывающим в гнездышке из одеял, долгий разговор вымотал его. На цыпочках я ушла и тренировалась, пока не погасли факелы, в полнейшей темноте прокралась в камеру и тихонько легла. Несколько минут стояла тишина, я почти задремала. - Расскажи что-нибудь, - неожиданно попросил Локи. Я задумалась. Прошлой ночью я поведала ему чуть ли не половину своей биографии. Чем же его порадовать теперь? Ведь моя жизнь так не похожа на его - тысячелетнюю, изобилующую приключениями и походами в иные миры, не так уж много я успела повидать, не так уж много где была. Хотя… Ведь вовсе не обязательно говорить только о том, чему я была свидетелем, можно рассказать о том, что видели другие. Я беру его на прогулку по легкомысленному и куртуазному Парижу, купающемуся в белой кипени цветущих каштанов, каким его описал Мопассан. Таинственная сумрачная Прага Майринка принимает нас в свои объятья. Джон и Шерлок приоткрывают тайны викторианского Лондона. В лицо бьет ледяной арктический ветер, собачья упряжка быстро летит по снегу - золотая лихорадка в самом разгаре, мы вместе с Лондоном пытаем счастье в Клондайке. Мы разделяем скудный ужин с обитателями дешевых меблированных квартирок в бедных районах Нью-Йорка, а через стол, держа кружку чая в руках, улыбается О. Генри. В бесконечном поле ржи зияет пропасть, кукушка пролетает над гнездом, остолопы плетут заговоры, на раскаленной добела кровле истошно воет кошка, и на каждом шагу случаются обыденные и чудовищные американские трагедии. Не я говорила с Локи той ночью, другие, лучшие люди обращались к асгардскому принцу моими устами, приглашая в захватывающее путешествие по планете, которую он так отчаянно и безнадежно желал завоевать. "Ты хотел нами править? - шептали Фицджеральды, Хемингуэи, Шекспиры, - Так посмотри на нас. Вот они мы, перед тобой. Такие, какие есть на самом деле, некрасивые тела наши не скрывают пышные одежды, лица наши не прячет грим." У меня пересыхало горло, с десяток раз я готова была замолкнуть, но каждый раз в темноте звучал тихий голос. - Ещё, - говорил он мне. Столько тоски и любопытства вмещало в себя это короткое слово, что отказать было невозможно. *** Следующим утром Локи встал. - Нет смысла и дальше соблюдать постельный режим, - ответил он на мой осуждающий взгляд. - Уже через шесть дней мне вновь предстоит сражаться. В тренировочной Локи, к моему большому облегчению, просто сел на скамью и наблюдал за мной. Чуть позже к нему присоединились Лана и Волдо. - Ты только посмотри, выкарабкался-таки, - ворчливо произнес тролль. - Вашими молитвами, - фыркнул Локи. - Рада видеть вас в добром здравии, - улыбнулась Лана. - Девчонка-то места себе не находила, - я напряглась, услышав, что разговор перешел на мою скромную персону, но тренировки не прекратила, - когда думала, что ты, принц, решил ноги протянуть. Я не могла распознать интонацию Волдо, вроде была в ней и насмешка, и что-то ещё. Зависть? - Ничего удивительного, - заметила Лана, - принц столько раз отводил от неё смерть... Локи промолчал. *** - Локи, - обратилась я к нему вечером. – Раз уж волею судьбы мы делим с тобой один кров, я считаю, следует декорировать наши апартаменты. - Даже если не говорить о том, что ты называешь апартаментами единичную камеру и у нас нет ничего, кроме одежды и оружия, твоя затея выглядит глупой. Как ты собралась это сделать? - Что за мужчины пошли? – проворчала я. – Где джентльмены, готовые исполнить любое желания дамы? Где рыцари? Я и не собираюсь ничего делать, этим займёшься ты. Лицо Локи выражало всё что угодно, кроме желания угодить мне. - Я? – он приподнял смоляную бровь. - Именно. Что скажешь, если мы пустим по стенам снежный узор, эдакую витиеватую изморозь? И не отнекивайся, я видела, что ты можешь творить со льдом! Принц помрачнел. - Ну давай же, Локи! – упрашивала я. – Сделай это. Принц снова принял второй облик, от кожи его во влажноватом воздухе подземелья поднимался парок. - Страшно? - каким-то надломленным голосом спросил Локи. - Страшно!? - поразилась я. - Что ты, это... Хм, я бы сказала, сексуально. Жаль только, что глаза становятся красными, если бы они по-прежнему оставались синими, под цвет кожи... Я осторожно прикоснулась к щеке принца. Кожа его оказалась неожиданно прохладной, выпуклые на вид узоры - абсолютно гладкими. Локи странно смотрел на меня. - Ледяные узоры? - осторожно напомнила я. - Хорошо, - сдался принц. Стены заволокли узорчатые ледяные гобелены: могучие львы таились в высокой траве, злобно щерящиеся волки выглядывали из-за разлапистых елей, саблезубые тигры охотились в ущельях, в небесах парили драконы. Очень скоро нам стало мало нашей камеры, искристые мерцающие узоры выползли на пол Общей комнаты. - Это прекрасно! – закричала я радостно. – Ты потрясающий! Локи улыбнулся. Я подумала, что навсегда запомню эту улыбку - сияющую и счастливую, такую непохожую на его обычный угрожающий оскал - спрячу её в самый надёжный тайник души, чтобы иногда смотреть и любоваться. *** Утром меня разбудил разъяренный Волдо, ввалившийся в комнату и потрясающий кулаками. - Какому ублюдку - тролль злобно смотрел на Локи. – какому дьявольскому отродью, пришло в голову затопить Общий зал? Я запоздало вспомнила, что льду свойственно таять. - Не имею представления, – Локи положил руки под голову и безмятежно посмотрел в потолок. – Ни малейшего. *** Все, кто оказался под Ареной, были обречены, и чем меньше нас оставалось, тем неотвратимей становилась вероятность скорого конца. Костлявая ходила между нами, спала на наших подушках, ела с наших тарелок. Парадоксально, но чем ближе становилась смерть, тем меньше она меня волновала. Каждое утро я поднималась, завтракала и брала в руки меч, тренировалась, сколько хватало сил, но, будь моя воля, ночи длились бы вечно. Мы не могли наговориться. Теперь мы рассказывали оба, чередуя истории из жизни с книгами, которые когда-то прочитали, легендами, что когда-то слышали, мечтами, что когда-то у нас были. Факелы гасли, и крохотную темную комнатушку наполняла густая вязь слов, чувств и воспоминаний. Принц Асгарда и дитя Новой Англии, несостоявшийся тиран и случайная жертва, мужчина и женщина исчезали. Кто приходил на их место? Две невесомые, бестелесные тени, что покидали камеру и сам этот проклятый мир. Стены исчезали, мы стояли на пороге Вселенной, свободные лететь, куда нам вздумается. Звезды освещали наш путь, миры и времена менялись, но стоило мне повернуть голову - рядом всегда оказывался стройный темноволосый красавец с пронзительными синими глазами. Порой мне казалось, что мы действительно уходили, и если бы кто-то заглянул в нашу камеру, прежде, чем факелы зажглись, он обнаружил бы лишь пустые постели. *** Была моя очередь рассказывать, и я решила на время отложить воспоминания и серьезную литературу и пересказать одну из самых чудесных детских сказок всех времен. Да, признаю, в какой-то мере мне хотелось подразнить Локи. - Что ещё за бригада калек? – ехидничал принц. – Безмозглый, бессердечный и трусливый? Насмешка над моей любимой сказкой возмутила меня до глубины души. - Что ты понимаешь, злобное существо? Несмотря на свою непохожесть на других, они как раз обладали и смелостью, и чистым сердцем, и разумом. Просто людей пугают те, кто не сливается с массой. А по-моему здорово, быть не таким как все, выделяться. - Нет ничего хорошего в том, чтобы обнаружить, что ты другой, – произнес Локи с неожиданной болью. – Так нашли они этого волшебника? - Ага, заинтересовался! – обрадовалась я. - Вот ещё. Просто мне больше нечем заняться, кроме как слушать глупые истории в исполнении глупой девчонки. - Справедливо, - вздохнула я. Заняться, и вправду, больше было нечем. - Только вовсе она не глупая! Я про историю, - ответила я на насмешливый взгляд Локи. - Просто это сказка, поэтому в ней так много волшебного. Неужели тебе в детстве никто не рассказывал сказки? - Почему же, рассказывали, – тихо сказал Локи. – Моя мать. Я затаила дыхание - разговор вступил на опасную дорожку. Смутный образ матери иногда мелькал в рассказах Локи, но всегда неотчетливо, призрачно. Об отце, как бы он на него не злился, принц говорил свободно, о матери - почти никогда. Здесь зиждилась рана куда более глубокая. - Где она сейчас, - спросила осторожно, словно шла по хрупкому льду, - твоя мама? - Там же, где и всегда – в Асгарде. - Вы поссорились? – мне не следовало лезть ему в душу, по голосу я чувствовала, что эта тема ранит принца, но и промолчать я тоже не могла. - Царственная Фригг, мудрейшая и добрейшая, никогда ни с кем не ссорится. Я разочаровал её, только и всего. - Она не одобрила твоего нападения на Землю? - Ты лезешь не в своё дело, - огрызнулся Локи. - Прости. Однако я уверена, что бы не произошло, она любит тебя. Невозможно выкинуть из сердца собственного ребёнка. - В том-то и беда, – сказал Локи безнадежно. – Я ей не родной. Я слышала по голосу, как глубоко и горячо он её любил, эту Фригг, такая отчаянная нежность сквозила в его словах, только когда он говорил об Асгарде. - Локи, - я положила ладони на плечи принца. - Мы сотню раз это обсуждали: родной - не родной, какая разница? Не та мать, что родила, а та - что воспитала, что ночей не спала, когда ты недужил, что первые шаги вместе с тобой совершала... - Всё верно, - прошептал Локи, - да только... Не сыном я был, а трофеем, заложником, гарантией мира – называй как хочешь, любопытной зверушкой, которую можно кормить ложными надеждами, с которой весело поиграть, но которая не должна забывать своего места. Мне хотелось вырвать из его сердца эту тоску, но все, что я могла – взять его за руку, и повести дальше по дороге из желтого кирпича. *** Бывают дни, месяцы и даже годы, которые не оставляют в нашей памяти следа, словно полнились они серыми безвкусными секундами, не имеющими значения ни для нас, ни для остального мира. Но бывают часы - редкие, насыщенные, сверкающие и душистые, которые остаются с нами навсегда, словно отпечатанные на внутренней поверхности век, стоит закрыть глаза - и ты снова там. *** Утром предстоял очередной бой, и после ужина мы с Локи не спешили вновь уединиться в своей каморке. Принц выглядел непривычно спокойным, умиротворенным, факелы скудно освещали Общую комнату, в углах бродили причудливые тени, было почти...уютно. Будь я в силах, я бы заставила время остановить свой безжалостный бег, и навеки осталась в этом мгновении с этим мужчиной. - Ты выглядишь довольной, будто кот, объевшийся сливок, - Локи сидел, прислонившись к стене, темные волосы облаком струились вокруг бледного лица. - Что-то произошло? Неужели, завтрашний бой не состоится, нас озолотят и отпустят восвояси, а мне не сказали? - Мечтай-мечтай, - я костяшками пальцев погладила принца по плечу. - Просто мне хорошо сейчас, всё страшное и грустное так далеко... Представь себе, что это подземелье - пещера, в которую мы залезли побродить. Или темный зал кинотеатра, люди уже расселись, дети притихли, пакеты с чипсами открыты, все замерли в ожидании - вот-вот начнется фильм, - я улыбнулась Локи. - Эх, Рут, - принц досадливо махнул на меня рукой и поморщился, будто безобидная болтовня причиняла ему боль. - Любишь кино? - произнес он через пару минут. - Вау! Ты знаешь, что такое кино? - восхитилась я. - Мы в Асгарде имеем представление о цивилизациях, окружающих нас, - напыщенно произнес Локи. - Павлин, - пробормотала я себе под нос. - Что, прости? Я не расслышал. - Говорю: очень люблю кино. С самого детства, с того самого первого раза, когда меня, пятилетнюю, привели смотреть какой-то мультик. Мультика не помню, а вот атмосфера кинотеатра очаровала меня навсегда. Ты только подумай, - я забралась на лавку, поджав под себя ноги, и принялась жестикулировать, - таинственная темнота зала, лица зрителей то высвечиваются, то исчезают в тени, аромат попкорна, витающий в воздухе, парочки, обнимающиеся на последних рядах... Где ещё встретишь всё это? И фильмы, фильмы, фильмы. Я, наверное, каждую неделю хожу в кино, кассиры меня узнают, во всяком случае. Всё мечтала как-нибудь провести в кино целый день, прийти к первому сеансу, а уйти после самого позднего, пересмотреть весь репертуар. - Что тебя остановило? - Знаешь, как бывает с этими мечтами? Ты всё откладываешь и откладываешь их выполнение, пока они не станут ненужными или совсем уж невозможными. А, да что теперь говорить! - Закрой глаза. - Что? - я уставилась на принца. - Закрой глаза. Я послушалась. Локи встал, подошвы его сандалий едва слышно прошелестели по каменному полу. - Это не кино, конечно, но в детстве мы с братом так играли. Всё, можешь открывать. В первую секунду я не могла понять, что же произошло. Стена передо мной, ярко освещенная факелами, абсолютно преобразилась: горбоносый беркут пролетел по ней, взмахивая крыльями, кошка грациозно выгнула спину и превратилась в злобно щерящуюся гиену, пустыми провалами глаз взглянуло лицо, похожее на гротескную маску, дракон расправил широкие крылья. - Театр теней, - негромко сказал Локи, стоящий напротив одного из факелов. Аристократические руки принца непрерывно двигались, рождая всё новые и новые образы. Я подошла и встала рядом, яркий факел освещал сосредоточенное лицо принца и смеющиеся аквамариновые глаза. Слов не было. Слова были не нужны. Мгновение застыло, тягучее и вязкое, как патока. Я поднялась на носочки, принц склонился... - Что это вы тут делаете? - громогласно спросил Вар, вваливаясь в комнату, следом за ним вошла Лана. - Принесла нелегкая, - разочарованно сказала я. Локи провел рукой по моим волосам и вернулся на свое прежнее место на лавке. - Опять рассказываете истории? - А вы откуда знаете? - поразилась я. - Мы тоже их слушаем, - фыркнула Лана. - Вот так, незаметно, подкрадывается популярность, - засмеялась я. - Слушаете? - вознегодовал Локи. - Кто вам разрешал? Может, это личное. - Если бы это было таким личным, - ехидно ввернула Лана, - ты бы не стал открываться едва знакомой девчонке. - Теперь-то мы уже хорошо знакомы, - заметила я. - К тому же, проще всего открыться незнакомцу, об этом во всех книгах по психологии пишут. Правда-правда. Ладно, важно другое, - я пристально всмотрелась в лица неожиданных слушателей. - Признавайтесь, кто лучший рассказчик? - Ну, как тебе сказать... - дипломатично потупилась Лана. - Принц, конечно, - убежденно заявил Вар. Я насупилась, как мышь на крупу, Локи довольно улыбнулся. - Мы готовы слушать, - сказал тролль. - Ну уж нет, - сказала я, - так не пойдет. Любишь кататься, люби и саночки возить. Без труда не вытянешь и рыбки из пруда. Не ленись за плужком - будешь с пирожком. - Впечатляющий набор пословиц, - ввернул Локи. - Мораль такова: хотите слушать, будете рассказывать. - Неплохая идея, - оживился Локи. - Каждый рассказывает по истории - это справедливо. - Ты-то у нас известный блюститель справедливости, - улыбнулась Лана. - Вы не согласны? - Согласны-согласны, - поспешно ответила Лана. - Кто первый? - спросил Волдо. - Решим этот вопрос, как взрослые, умудренные жизнью люди, - торжественно заявила я. - Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить, все равно тебе водить. Лана, ты первая! - Любопытство заставляет меня спросить, - сказал Локи, - вот это сейчас была детская считалка? - Допустим, - осторожно ответила я. - Принуждение, использование холодного оружия, угроза нанесения тяжких телесных повреждений... И дети в это играют. Неудивительно, что в Мидгарде наблюдается катастрофическое падение нравов. - Лана, начинай, пожалуйста, - я заскрежетала зубами. - Слушайте, - женщина грациозно скрестила длинные ноги на восточный манер, прикрыла глаза и заговорила. Голос её изменился, в мягком тембре перекатывались морские волны, быстрыми рыбками мелькали звонкие нотки... - Мой мир - бескрайний океан, островов так мало и они столь крошечны, что большая часть разумных существ живет в плавучих городах. Над морем царит вечная ночь - планета находится слишком далеко от центра нашей системы, чтобы местное светило могло быть солнцем, оно кажется только очень яркой звездой. На дне океана бьют вулканы, потоки огня поднимаются вверх с невиданной глубины. На поверхность жар не доходит, пламя остается у дна, но если смотреть в воду с корабля, кажется, что в бездонном океане горят звезды. Только представьте себе: агатовая гладь воды отражает антрацитовое небо, огромные звезды горят на небосводе, а их близнецы подмигивают из толщи воды. Я была во многих мирах, но не встречала ничего прекраснее. - Это твой дом, только и всего, - проворчал Вар. - Не встречал еще человека, которому его дом не казался бы раем, хоть бы это была распоследняя дыра. -Тихо, - зашипела я на тролля. - Сейчас не твоя очередь. - Ребенком я слышала от деда легенду, - продолжила Лана, будто и вовсе не заметившая нашей перепалки. - Будто в незапамятные времена один юноша полюбил звезду. - Прямо-таки звезду? - заинтересовался Локи. - Огненный шар из раскаленного газа? - Нет в тебе ни капли романтики! - возмутилась я. - Черствая душонка. - Девушку из племени звезд, - улыбнулась Лана. - Красивее ее было не сыскать на всем небосклоне. Жила она в своем звездном царстве, не зная горя и печали, светила ярче прочих звезд, но однажды загляделась она вниз и увидела, как среди бушующих волн из последних сил сражается за жизнь утлое суденышко. А в лодке той - прекрасный юноша. Пожалела девушка-звезда красивого парня, протянула к нему свои руки и забрала в звездное царство. Полюбили они друг друга, рука об руку прогуливались по небосводу. Только счастье их, как и всякое другое счастье во Вселенной, было подобно бабочке, севшей на плечо - мимолетно и невозвратно. Затосковал юноша по дому, оставались у него в океане мать и отец - старик и старуха. Скрепя сердце отпустила звезда возлюбленного в гости к родным, но едва юноша покинул небо, сбежались к девушке собратья-звезды. Стали они парня ругать, чернить: "Ты совсем рассудок потеряла, сестра - твердили они. - Где это видано: человека полюбить? Как морю не быть сушей, как небу не стать землей, так и человеку не стать мужем звезды." Хоть и любила девушка юношу, но и себя она любила не меньше, гордость в ней расправила свои крылья. "Как же это? - подумала она. - Разве не достойна я мужа-звезды?" Погостил парень у родителей и вздумал к любимой вернуться. Простер он руки к небу и позвал свою ненаглядную, но не рада ему была девушка. "Не будет нам счастья, - сказала она, - покуда я звезда, а ты человек. Стань звездой, только тогда за тебя замуж пойду." Почернел мир для юноши. Где человеку стать звездой? Но любовь его была сильна и безгранична, решил он попросить звездный народ принять его. Не тот народ, что на небе жил, а тот, что в глубине обитал. Обвязал парень веревку вокруг шеи, к веревке той камень привязал и прыгнул в морскую пучину, только чайки кричали ему вслед. Долго он спускался вниз, пока не оказался у самого дна, веревка шею его перетянула, так что юноша уже едва жив был. Полумертвого его привели к морскому царю. - Что за дело у тебя ко мне, человек? - спросил царь. В длинной бороде его запутались морские водоросли, корону украшали многоцветные кораллы и сверкающие жемчужины, у трона несли стражу воины на морских коньках. - Хочу звездой стать, - ответил юноша и рассказал свою историю. Горько улыбнулся морской царь. - Храброе у тебя сердце, коли не испугался в мое царство прийти. Могу я тебя звездой сделать, да только не получишь ты того, чего хочешь. Но юноша умолял исполнить просьбу. Согласился царь, и стал тот парень звездой подводной. Так ярко засиял он в толще воды, что не только людям, но и самим небесным звездам то сияние видно стало. Да только когда он подняться к любимой собрался, царь его не пустил. - Подводным звездам место на дне океанском. Никогда нам не покинуть моря, погибнешь ты, если на поверхность выбраться попытаешься. Не послушал его парень, поплыл прочь, к сиянию небесных звезд. Несколько гребков оставалось до поверхности, но отказались руки слушаться и опустился юноша камнем на дно. Раз за разом пытался он покинуть царство морское, раз за разом терпел неудачу. Понял он, что не только свою любимую звезду потерял, но и стариков-родителей, друзей. Вернулся он в морское царство и стал жить среди подводных звезд, да только мало счастья в той жизни было. А девушка-звезда горевала по любимому, корила себя, что надоумила его невозможное совершить. Толку от тех сожалений никакого. Так и остались любящие жить в разных мирах. Одно утешение - могли видеть сияние друг друга. И тогда решили оба народа - и небесный, и подводный не встречаться больше с людьми, ибо только горе от этих встреч происходило. С тех самых пор три царства больше не пересекаются, небесные звезды знай себе сияют в холодной вышине, подводные прочерчивают ледяную морскую глубину, люди же бороздят на кораблях бесконечный океан и иногда вспоминают старую легенду. Лана замолчала, невидящим взглядом смеривая темноту, нашу маленькую компанию окутала тишина, каждый думал о своем. - Скучаешь по дому? - наконец спросил Локи. - Что бы я только не отдала, лишь бы вернуться, - тихо ответила Лана, - вдохнуть просоленный воздух, почувствовать под ногами покачивающуюся палубу... - Теперь давай ты, ваше величество, - Волдо ткнул пальцем в Локи. Принц поморщился, но спорить не стал. - К северу от столицы располагается Эль-Тер-Манн, что в переводе с древнего, всеми забытого языка означает "последний корабль" - гранитная скала небывалой вышины врезается в море острым краем, будто нос гигантского судна. Сотни веков волны разбивались о края скалы, отчего те стали ровными и гладкими, словно вытесанными каким-то великаном. Давным-давно мы с братом, тогда еще совсем мальчишки, гостили в тех краях. Приближаться к скале было строго-настрого запрещено, и, естественно, не проходило и дня, чтобы мы на нее не карабкались. Как-то раз старый рыбак, раскинувший сети неподалеку, застал нас с поличным. Мы решили, что все пропало, не избежать гнева отца и наказания. Старик только улыбнулся. Долгие годы оставили на нем свой отпечаток, лицо казалось выструганным из дерева, солнце и морские ветры сделали кожу грубой, коричневый загар намертво пристал к ней, морщины глубоко врезались, словно щели в коре старого вяза. - Мальчишки, - сказал он, - остаются мальчишками, где бы они не родились - в золотом дворце или рыбацкой лачуге. Когда-то и я был таким же сорванцом, как вы, когда-то и я карабкался на Последний Корабль. Тогда-то мой старый-престарый дед рассказал мне историю, что я поведую вам. Но сперва не откажитесь разделить со мной нехитрую трапезу. Рыбак снял с огня котелок с кипящей ухой, разлил суп по глиняным чашам и вручил нам угощение. Уха вышла знатная - густая и наваристая, и поныне, стоит закрыть глаза, я чувствую её вкус... - Не надо о еде, - хмуро перебил Волдо. - И верно, Локи, не трави душу. Мы помолчали, с грустью вспоминая серую бурду, которой нас потчевали эльфы. - В незапамятные времена, - негромко рассказывал старик, - когда асов ещё и в помине не существовало во Вселенной, обитал в этом мире прекрасный и гордый народ. Мужи славились смелостью и силой, девы - прелестью и верностью. Многие века жили они в мире и согласии, но однажды пришла беда. Орды безжалостных чудовищ наступали на мирное королевство с юга, запада и севера, только восток ещё не поглотила война. Жестокосердные враги не щадили никого - ни детей, ни женщин, ни стариков, оставляя за собой только выжженные пепелища. Храбро сражались жители, жены рядом с мужьями, дети подле родителей, но силы были неравны. В ту пору королевством правили два брата-царя. Увидели они, что нет надежды у их государства, и приняли решение - тяжелое, но единственное оставшееся. Решили братья собрать всех выживших на восточном побережье, погрузиться на корабли и уплыть по дорожке, что каждое утро рисует на морской глади восходящее солнце. Рискованный это был план, ибо ни один из путешественников ещё не возвращался из-за океана, только отступать было некуда, позади ждала верная смерть. Верфи заработали на полную, немногие выжившие устремились на восток, но враг приближался слишком быстро. Тогда решили братья, что один из них отправится с отрядом задержать врага, а второй останется с жителями. Цари потянули жребий, и тот, кому выпала короткая палочка - возглавил отряд, другой же остался на берегу. Страшные лишения терпело последнее войско храброго народа, со всех сторон наступали враги, а подкрепления ждать неоткуда было. Воины умирали с честью, на одного погибшего приходилась дюжина поверженных врагов, только не могло так долго продолжаться. Тем временем верфи закончили работу, корабли были спущены на воду, трюмы - заполнены припасами. Ждали только возвращения войска. Дни шли, а от ушедших не было вестей. Тогда отдал оставшийся царь приказ своему народу. "Идите по солнечной дороге, - сказал он капитанам, - не сбивайтесь с курса, а уж мы вас нагоним." В назначенный день корабли вышли в открытое море, только один остался в порту, а с ним и царь, ждущий из похода брата и его армию. Волны разбивались о борт корабля, морская пена омывала его бока, чайки посиживали на мачтах, а вестей от брата всё не было. С каждым днём всё мрачнее становился царь, тяжелое предчувствие легло на его сердце, но не мог он отправиться в путь. Вдруг, только его корабль исчезнет на горизонте, как на берегу появится брат? Только не мог его брат на берегу показаться. Давно проиграна была война, войско повержено, а в высоких дворцах и светлых городах резвились чудовища. Тело царя нашло последний приют посреди бранного поля, где земля покраснела от крови. Весёлые глаза выклевали вороны, богатую одежду унесли мародеры, только кости остались белеть среди травы, корни которой полила кровь. В глубине души второй царь знал, что не дождаться ему брата. Знал, да не знал. Сердце - хитрая штука, оно не желает оставлять надежду, хоть разум и твердит, что всё кончено. В отчаянье царь произнес страшную клятву: - Пусть небо рухнет на землю, а реки потекут вспять, а я буду ждать своего брата, пока не дождусь. Услышали небеса слова царя, и исполнили его волю. Стоило только эху клятвы отзвучать, а корабль вместе с царем обратился в камень. И поныне стоит он здесь, ожидая, пока на горизонте не появится фигура всадника. Рассказ закончился, мы с братом примолкли. Легенда тронула нас, но мы мнили себя уже слишком взрослыми, чтобы любить сказки. Уха в котелке давно кончилась, солнце клонилось к закату, и старик попрощался с нами. Мы шли домой, болтая о всяких пустяках, планируя будущие приключения и проказы, но разговор выходил неестественным. Наконец, вдали забрезжили очертания виллы, где мы гостили. Брат остановился, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, все чувства легко было прочитать по его лицу, как по открытой книге, я видел, что он колеблется, сомневается. - Знаешь, Локи, - смущенно произнес он. - Я бы тоже тебя дождался. - А я тебя, - сказал я. Мы стояли, глядя друг другу в глаза, над нами сплетали ветви старые липы, а ещё выше, в пронзительно синем небе, друг за другом с криками гонялись чайки. Брат хитро подмигнул мне: - Кто последний добежит до калитки, тот девчонка! И мы помчались наперегонки. На следующий день мы снова пришли к скале, в надежде найти старого рыбака и отблагодарить его за трапезу и историю - каждый принес золото из своих личных сбережений. На побережье старика не было, так что мы отправились в ближайшую деревушку. Появление наше произвело фурор, не часто в бедным рыбакам приходят наследники престола, приморские жители всячески пытались помочь нам. Однако, никто из них никогда не слышал о старом рыбаке. Мы обошли несколько деревушек, везде повторяя свои расспросы, но старик словно сквозь землю провалился. Будто бы его никогда и не существовало. Локи умолк, а я сидела, околдованная его голосом. Казалось бы, спустя столько ночей пора было бы и привыкнуть, но он всё ещё производил на меня такое же магическое впечатление, как и в первый раз. - Хорошая история, - одобрительно сказала Лана. - Пойдет, - в голосе тролля звучало снисхождение. - Мой черед. Мы перевели взгляды на Волдо. - В то время я работал на Лиерене, - тролль погрузился в воспоминания, - паршивенькая планетка, если честно... - Лиерен Саурус, - лекторским тоном произнес Локи, - климат сходен с земным, 70% площади планеты занимает суша, среди населения преобладают гуманоидные формы жизни. - Эй! - возмущению Волдо не было предела. - Это ведь мой рассказ! - В самом деле, Локи! - гневно зашипела я. - Дай чело...троллю высказаться. - Для тебя же старался, - взбеленился принц. - Охотились мы за огненной ящерицей, - продолжил Волдо. - Страшная зверюга. Днём она отсыпается в подземных норах, а ночью выходит на охоту. Жуткое зрелище, скажу я вам. Шкура полыхает не хуже пламени, глазищи черные, с ладонь, длиннющие когти и хвост с шипами, а двигается быстрее молнии. Повадилась одна такая тварюга воровать скотину у местных жителей. Мы с напарником как раз неподалеку отдыхали, раны зализывали после последнего похода, вот староста деревни и обратился к нам. Мол, изведите чудовище, а мы уж в долгу не останемся. У нас в карманах ветер гулял, поход-то неудачным оказался, да ещё напарник вбил себе в голову сшить из шкуры той ящерицы кафтан, чтобы в ночи горел. Иными словами, подписались мы на это дело. Лиерен - дрянная планетка, и народ под стать попался. Издревле жители поклоняются Матери-Земле, жрецов у них тьма-тьмущая. В руках этих мужей сосредоточена основная власть, а царек, что вроде как правит, только пешка. Жрецы же только тогда хороши, когда богам молятся, да о ближних пекутся, но стоит им политикой заняться - жди беды. В итоге подмяли они под себя все сферы жизни, обложили жителей налогами, а сами как сыр в масле катаются, да знай себе пышные обряды в богатых одеждах совершают. И ни одно дело без их согласия не чинится. Вот и нам на охоту навязали жреца, дескать, чтобы мы, иноверцы и чужеземцы, ненароком Мать-Землю не прогневили. Я едва его увидел: низкорослого, плешивенького, с куцей бороденкой и масляными глазками, как понял - будут проблемы. На закате выдвинулись мы в поход. Ящерица всегда приходила через поле, видно, там у нее лаз был, туда мы путь и держали. Я и напарник молча шли, прислушивались и принюхивались, а этот ряженый знай себе соловьем разливался - силился нас жизни учить, а сам в сыновья мне годился. Из тех людей жрец оказался, которым стоит только небольшую власть получить, тут же чуть ли не богами себя мнить начинают и так погано этой властью пользуются, что окружающим только взвыть и остается. Я многозначительно посмотрела на Локи. Принц передернул плечами. Исходили мы поле вдоль и поперек и нашли лаз ящерки - на краю леса, всего в двух шагах от первых деревьев, чернела яма. Видно, под лесом шел туннель, по которому зверюга приходила, а где тот туннель начинался - одним богам ведомо. Земля на Лиерене мало изучена, жители всё больше к деревенькам жмутся, а если на ярмарку выезжают - только по проверенным дорогам и с большой охраной. Залегли мы в густой траве, неподалеку от ямы. Не сразу удалось, тут жрец весь свой гнилой характерец проявил: тут ложиться нельзя, потому что алые цветы произрастают - кровь Матери-Земли, а тут вьюнок стелется - кудри Матери-Земли. Единственное место, где мы не оскорбляли богиню, оказалось аккурат среди зарослей осоки, направляющей свои стрелы в небо. Не то, чтобы травка могла серьезно поцарапать дубленую тролличью кожу, но все одно - неприятно. Ждать пришлось недолго - каких-то полтора часа. Что это такое для тех, кто с детства к охоте приучен? Да только нам это время вечностью показалось, ни на минуту жрец не прекращал свою болтовню. Да ещё с напарником моим - земля ему пухом, два года как небо коптить перестал - сцепился. Выяснилось, что жрец на шкуру ящерицы свои планы имеет, никак с напарниковыми не совпадающие. Хотел он из шкуры парадное облачение для справления обрядов сшить, и преподнести его старшему по званию, а тот, как представится возможность, повысил бы расторопного жреца в чине... За спорами и препирательствами, чуть появление ящерицы не пропустили. Миг - и она возникла перед нашими глазами, полыхающая, что костер. Напарник к ней первый с мечом бросился, а я... не смог. Застыл, как кролик перед удавом. Страшная зверюга, чужая, но какая же красивая! Долго я жил и многие миры исходил, но такого нигде не встречал: как будто живой огонь передо мной танцевал. Ящерица сияла, как тысячи тысяч костров, как янтарь, через который на солнце смотришь. Не захотелось мне её убивать. Напарник и без меня справился, непривычна была ящерица к людям, а уж тем более к троллям и их оружию, недолгая битва получилась. Жрец, что всю драку просидел в осоке, дрожа как осиновый лист, вылез - грудь колесом, борода топором. Предъявили жителям тушу, заплатили нам честь по чести, а жрецу - и того лучше, за благословение. Я напарнику большую часть оплаты уступил, в драке-то не участвовал, вроде как испугался. Потом жалел, что все деньги ему не отдал, комом в горле у меня каждый кусок да чарка вставали, за те деньги купленные. Тролль замолчал. - Кому шкура-то досталась? - поинтересовался меркантильный Локи. - В этом вся соль, - ответил Вар. - Никому. Оказалось, ящерица сияет только при жизни. Как только умерла - огонь исчез, а на земле остались неказистые останки. Напарник пожалел, да не слишком сильно, прихотью тот кафтан был, а вот жрец вне себя от разочарования был. Взгляды присутствующих обратились ко мне. - Рут, - хитро улыбнулся Локи, - тебя мы оставили на закуску. - Выходит, я десерт, - задумчиво протянула я. - Ну ладно, сами напросились. Раз уж у нас сегодня ночь сказаний, то и я расскажу предание. Городское предание. Трудно поверить, но посреди современного мегаполиса, по соседству со стеклянными бизнес-центрами, модными забегаловками и ночными клубами, рождаются легенды. Однажды в серый осенний город приехала девушка - как водится, писанная красавица.. Глаза ее сияли не хуже звезд, волосы падали на плечи сверкающей волной, тонкий стан был подобен тростнику. Девушка была полна надежд, последние деньги она потратила на аренду маленькой квартирки на верхнем этаже ветхого дома, оставила там свой нехитрый скарб и отправилась искать счастье. На городском наречии - вакантное рабочее место. - Чем девушка зарабатывала жизнь? - вклинилась Лана. - Этого сказка не говорит. - ответила я. - Впрочем, быть ей юристом, как и мне. Итак, девушка отправилась искать контору, которой понадобятся услуги молодого юриста. День прошел в поисках, другой. Множество фирм, больших и малых, обошла девушка, но нигде ее не хотели нанять. Клерки и секретари с первого взгляда различали в ней чужеземку, слишком много жизни было в ее сияющих глазах. "Провинциалка," - то и дело неслось вслед. Девушка нисколько не обижалась, природа наделила ее не только красотой, но и счастливым характером - веселым и беззлобным. Наконец, в небольшом офисе на другом конце города ей улыбнулась удача. Работа, правда, больше подобала секретарю, чем юристу - разносить бумажки да печатать отчеты, и дорога занимала много времени, но девушка не унывала - она радовалась, что стала частью городской жизни. Несколько покупок и пара бессонных ночей превратили маленькую квартирку в уютное гнездышко, соседка по лестничной клетке оказалась молодой художницей, и девушка крепко с ней подружилась. Жизнь потихоньку налаживалась. Именно в этот момент, как и во всякой уважающей себя сказке, в нашей легенде появился прекрасный принц. - Такой, как я? - заинтересовался Локи. Я смерила его презрительным взглядом. - То есть, у тебя нет никаких сомнений в том, что ты прекрасный? - Ни у кого в этом нет сомнений, - ослепительно улыбнулся Локи. У меня сомнений точно не было. - Мы ведь договаривались - не перебивать друг друга. - Я глубоко сожалею, - Локи покаянно сложил руки на груди. - Продолжай. - Может быть, тот парень и не был красавцем. Как не был и принцем, - Локи удовлетворенно кивнул. - А был просто еще одним молодым жителем города, пытающимся найти свой путь. Девушке же он казался самым чудесным юношей в мире. На несколько месяцев в маленькой квартирке воцарилось самое настоящее счастье. Здесь сказке полагается закончиться, но она продолжается. Время шло, и характер принца портился, порой девушке не удавалось ему угодить, как бы она не принаряжалась, сколько изысканных кушаний бы не готовила. В итоге принц покинул рай на верхнем этаже, маленькая фирма обанкротилась, и девушка не могла найти работу по специальности. Чтобы хоть как-то сводить концы с концами красавица устроилась официанткой в придорожную забегаловку. Теперь каждый вечер она с трудом преодолевала бесконечные лестничные пролеты, уставшая после целого дня на ногах, посетители кафе отпускали похабные шуточки, которые липли к коже, словно мухи к клейкой ленте, свешивающейся с потолка магазинов. Подружка-художница съехала, в ее квартиру вселилась недружелюбная семья выходцев из средней Азии. В сердце красавицы поселилось отчаяние и ожесточение. Как-то раз, промозглым ноябрьским утром она возвращались домой через парк после ночной смены в кафе. В этот час людские потоки наполняли метро и деловые районы, хмурые невыспавшиеся горожане спешили на нелюбимую работу, а в заиндевевшем парке было безлюдно, только одинокий мужчина сидел на влажной скамейке. Перед ним важно расхаживали наглые городские голуби, выискивая среди шелухи и опавших листьев лакомые кусочки. Время от времени мужчина отрывал кусочек от булки и кидал на асфальт. Птицы скопом набрасывались на угощение, но хватало не всем - одному голубю, маленькому и невзрачному, никак не удавалось перехватить ни крошки. У девушки екнуло сердце - птица напомнила ей её саму - одинокую среди бесконечных каменных джунглей. - Я могу вам помочь, - сказал незнакомец, и было в его голосе нечто такое, отчего девушку продрал мороз по коже, словно кто-то царапнул ржавым изогнутым гвоздём по пыльному стеклу. Она оглянулась и присмотрелась к мужчине, тот как раз поднялся со скамьи. Длинное черное пальто мешком висело на худом теле, болезненное бледное лицо было бесстрастно, но вот глаза... Девушке показалось, что она заглянула в бездонную пропасть, а оттуда на неё смотрело существо - страшное и древнее. Мужчина сделал несколько шагов, и красавица едва не закричала - на какое-то мгновение ей почудилось, будто ноги человека (человека ли?) не касаются земли. Но, конечно, это не могло быть правдой. - Кто вы? - едва слышно прошептала девушка. - Разве ты не узнала меня? - мужчина улыбнулся, и такая у него была улыбка, что девушке показалось, будто кто-то прошелся по её могиле. - Я всё, что ты видишь вокруг. Я тысячи тысяч жизней, уже исчезнувших и ещё только рождающихся, я каменные стены и стеклянные двери, я вагоны подземки и трамвайные пути, я парки, бульвары, водоемы, я осуществленные амбиции и разбитые мечты, я первый крик младенца в центральной больнице, я последний вздох старика, одиноко умирающего в пустой квартире, я комья земли, что стучат о крышку гроба. Я Город. Девушка не смела тронуться с места, хотя мечтала оказаться за много миль от пугающего незнакомца. Она чувствовала себя крошечной песчинкой, на которую внезапно обратила внимание бездна. - Я могу помочь тебе, - снова повторил человек. ( Или не человек? ) - Твоя жизнь наладится. У тебя все будет: квартира, машина, счет в банке, мужчина. Взамен я попрошу только одно. Твою душу. В первый момент девушка хотела отказаться, но только в первый. "Что я теряю? - спросила она себя. - Нелюбимую работу? Одиночество? Серые будни?" - Я согласна. Мужчина протянул девушке руку, и та вложила в неё свою. - Да будет так, - сказал он, и на секунду из его глаз на девушку взглянули все те, кто когда-то так же, как она, согласился на его предложение. С тех пор в жизни красавицы все поменялось. Совсем немного времени прошло, а она уже нашла хорошее место в престижной организации, солидный банк с готовностью предложил свои услуги - приобретение недвижимости маячило не за горами. Ещё большие изменения претерпела сама девушка: сверкающий водопад волос сменила модная прическа, одежда стала современной, манеры - уверенными. Никому больше и в голову бы не пришло назвать её провинциалкой, отныне она была частью города, сроднилась с ним. Вот только глаза... Глаза её больше не сверкали ярче звезд, навек в них поселилась пустота. И иногда, особенно холодными осенними вечерами в самой глубине зрачков будто появлялось второе дно - кто-то другой смотрел на жизнь очами красавицы. Можете верить этой нехитрой сказке, можете не верить. Только они повсюду: те, кто отдал свою душу. Взгляните в глаза попутчику в подземке, поймайте отражение случайного прохожего в витрине. И Город посмотрит на вас в ответ. - Сама-то ты как? - насмешливо протянул Волдо. - Свою душу сохранила? - Да ну тебя, - отмахнулась я. - Я играю за другую команду. Я ведь с детства живу в Бостоне. Моя душа была продана Городу ещё до моего рождения. Факелы последний раз вытянули длинные огненные языки к высокому потолку и погасли - настала ночь. - Уже поздно, - сказал Волдо. - Пора забыться сном перед завтрашним развлечением. - Ты что, совсем не боишься? - ирония тролля невольно покоробила меня. - Если бы ты была воином, - нравоучительно произнес Волдо, - то знала бы, что перед боем о страхе говорить не принято. И нет, я не боюсь, в моем мире так воспитывают. Я ведь наемник, помнишь? Много лет я танцевал со смертью, это моя профессия, и страха давно уже нет. Только безумцы ищут смерти, но еще никому не удавалось сбежать от нее, в конце концов она получит всех. Но лучше позже, чем раньше, - тролль подмигнул мне, - поэтому завтра я выйду на Арену с мечом и буду сражаться - до последней капли крови. - В моем мире говорят, - в голосе Ланы звенела улыбка, - будто те, кто достойно встретит смерть, в следующей жизни родятся большими рыбами: скатами, притаившимися у дна, зубастыми барракудами, стремительными парусниками или акулами, одна тень коих заставляет трепетать. А прочим предстоит стать планктоном, моллюсками и другой мелюзгой. - А в кого переродятся рыбы? - спросила я. - Об этом поверье умалчивает, - засмеялась Лана. - Доброй ночи. Тролль и девушка удалились, а мы с принцем остались сидеть, слепо таращась во тьму. - Плохой из меня воин, - прошептала я, - потому что мне страшно. - Бояться - это естественно. Только безумцы не чувствуют страха, но только безумцы позволяют страху взять верх. - Ты уверен, что уже поправился? Сможешь завтра сражаться? - Сражаться в любом случае придется. - Эх, жаль от меня толку никакого! - с досадой сказала я. - Воин из тебя никудышный, это верно. Только... Оно и к лучшему. - Ты говорил, в Асгарде сила в почете. Дети раньше берут в руки меч, чем говорят первое слово. - Это так, но даже там признают, что не всем судьбой назначено сражаться, каждый должен уметь оборонить себя - это другое дело. Но когда приходит война, кто-то должен оставаться дома, чтобы этот самый дом сохранить. На что был бы похож народ, состоящий из одних ратников? - Бывали прецеденты - Спарта та же. Не рай, конечно, но все же жили. - Не война твое предназначение, - сказал принц. - Надо же, у меня есть предназначение. И какое? Я скорее даже не увидела, а почувствовала, что Локи улыбнулся. - Будто ты не понимаешь. С Локи было не просто хорошо, с ним было тепло. Я поняла, в чем дело - он наконец-то подпустил меня к себе. Я стала больше, чем случайной слушательницей, я стала значимой. Но и он был для меня важен, поэтому я вынуждена была сказать то, что, должно было разрушить эту доброжелательность между нами. - Локи, ты ведь не случайно рассказал сегодня эту историю. Ты тоскуешь по брату. Температура в комнате словно бы упала на несколько градусов. - Не принимай в штыки, пожалуйста. Я хочу тебя попросить. Локи, - я взяла руки принца в свои. Он сидел неподвижный, как кукла. - Помирись с ними, со своими родными. - Они мне не родные. - Не в крови дело, ты их любишь, как бы не старался себя обмануть. Помирись, Локи, довольно множить непонимание. Если в чем-то виноват - повинись, если они виноваты - прости. Ты же не ребенок, хватит цепляться за детские обиды. Ты считаешь, что тебя недооценили, обделили. Пусть так. Они, твои родные, не идеальны, как и все мы. - Долгие годы, - хрипло сказал принц, - меня попросту не замечали, к словам не прислушивались, от советов отмахивались. Я всегда и везде был вторым - тенью, отбрасываемой славой Тора. - Порой тени прекраснее того, что их отбрасывает, ты ведь сам сегодня показал мне это. Факел освещал всего лишь пару рук, которая есть у любого, но на стене оживали волшебные образы, - я помолчала. - Не говорю, что ты должен жить с ними и по их правилам или разделять взгляды и убеждения - иди своей дорогой, никто не запрещает. Просто поговори с ними, приди с миром - увидишь, тебе обрадуются. Это твоя семья, Локи, неправильная, не такая, о которой ты мечтал - но другой не будет. И ты горько раскаешься, если потеряешь их. - Ты скучаешь по своим родным? - тихо спросил Локи. Скучала ли я? Скучает ли рыба, выброшенная волной на берег, по морской воде? Скучает ли птенец, выпавший из гнезда, по теплоте под крылом матери? Скучает ли ослепший по свету солнца? Я без них просто задыхалась. Заставила себя не думать о них, не представлять, как мучаются они, бессильные сделать хоть что-то для моего спасения. Как рыдает по ночам мать, как горько сжимает губы отец, как плачет брат, интуитивно чувствуя, что в доме горе. Мне не увидеть, как Люк сделает первые шаги, не отвести его в школу, не посмотреть с ним "Звездные Войны". Хорошо только, что они не знают, где я и чем мне пришлось заниматься. И вести о моей смерти до них не дойдут, ибо лучше надежда, которой никогда не осуществиться, чем горькая правда. Я могла бы рассказать об этом, но, начав говорить, непременно расплакалась бы. А мне не хотелось снова рыдать на глазах у Локи. - Скучаю, - ответила я. *** - Хорошо хоть дождя нет, - резюмировала я, поднимаясь на Арену вслед за Локи. В противоположном конце появились Волдо и Лана. Ликующие крики трибун и уродливые лица эльфов, жаждущих крови, уже стали чем-то привычным, вроде солнечного света и шума ветра в ушах. Медленно, нога за ногу, мы поплелись к центру, резко прозвучал гонг. Я завертела головой, гадая, с какой стороны появятся очередные противники. Ничего не происходило. - Что за черт? - спросила я. - Мучают нас ожиданием? - Думаю, это другое, - грустно сказала Лана. Лица Локи и тролля были мрачны. Словно в подтверждение слов девушки раздался ледяной голос эльфийского императора: - Сегодня вы - соперники в увлекательном соревновании, ставка в котором - ваши жизни. Четверо поднялись на Арену - трое с неё спустятся. Трибуны взревели. - Нет, - отрезала я. - Мы не станем биться друг с другом. - Если откажитесь, - провозгласил Малекит, глядя в глаза Локи, - я сам выберу того, кто останется на Арене. Локи прикрыл глаза. Я видела, что он борется с собой. - Простите, - наконец сказал он, глядя на Лану и Волдо, - но я не могу этого допустить. - Что? - закричала я, хватая принца за руку. - Нет, Локи, мы не должны идти у них на поводу! - Мы понимаем, - ответил тролль. Меня будто вовсе никто и не слышал. - Ты не в форме, от девчонки мало толку, мы же оба здоровы. Битва будет честной. Мечи взметнулись и запели свою песнь - звенящую и древнюю, как сама вселенная. Волдо кинулся на Локи, пытаясь сокрушить его стремительной атакой, принц уходил и парировал, но в движениях его сквозила неловкость. Лана проворной змеёй скользнула ко мне, я ушла в глухую оборону, многочасовые тренировки позволили мне продержаться с полминуты, а потом мое сердце неминуемо встретилось бы с клинком, не отвлекись Локи на мгновение от тролля и не отведя удар Ланы, предназначавшийся мне. - Держись ко мне ближе, - прошипел принц, снова оборачиваясь к Волдо, тот как раз поднимался с колен, куда был отброшен мощным ударом принца. Защищая меня, Локи прозевал возможность одолеть тролля. Мы с принцем встали почти спиной к спине, но нам все равно приходилось туго: удары сыпались с двух сторон, а у меня в лучшем случае получалось отражать их, принцу приходилось бороться за двоих. Мир сузился до крошечного пространства в несколько метров, наполненного звоном стали. Совсем мало времени успело пройти, но мне казалось, что глаза мои никогда и ничего не видели, кроме беспощадного блеска солнца на ощерившихся лезвиях мечей. Века веков мы безжалостно молотили друг друга, золотая пыль стояла в воздухе, клинки успели обагриться первой кровью. А потом Лана совершила ошибку - высоко подняла меч, обрушивая на меня рубящий удар. Я почти дрогнула - только почти, и всё же смогла отвести её меч в сторону лезвием собственного. Мы яростно взглянули в глаза друг другу, а потом рот её открылся, и из него хлынула горячая темная кровь. Локи резко выдернул меч из груди Ланы, Волдо взревел коротко и горестно. Мужчины вновь сошлись в поединке, а я стояла и смотрела, как из глаз Ланы по капле уходит жизнь. В мире, где звезды смотрят с неба и из глубин океана, лучший рыбак в деревне так и не дождался своей матери. "Прекратите, - хотелось закричать мне, - жертва уже принесена". Но что-то в глазах тролля заставило меня промолчать и впервые задуматься, что же за отношения связывали его с искусной воровкой. Волдо и Локи кружились в смертельном танце, чаша весов склонялась то в сторону одного, то - другого. Я силилась подступиться к ним, но лезвие, едва не лишившее меня глаза, убедило держаться на безопасном расстоянии. Волдо ухитрился нанести удар мечом и одновременно пнуть Локи по колену. Принц не удержался на ногах и плашмя упал на землю. Удар о бетонную плиту вышиб из него дух, я воочию увидела, как Локи слепо уставился в безоблачное небо. Всего на мгновение он замешкался, но этого мгновения Волдо хватило, чтобы замахнуться для смертельного удара. Рут, уроженка Бостона, примерная ученица и будущая слуга закона, могла только закричать и дать принцу умереть. Рут, рожденная на Арене, уставшая от отчаянья и бессилия, заработавшая кровавые мозоли на бесконечных тренировках, раз за разом видевшая смерть товарищей, не стала тратить время на крики. Первобытный инстинкт вспыхнул во мне - дикая ярость по отношению к тому, кто посмел замахнуться на то, что я люблю. "Моё! Не тронь!" Я подскочила к Волдо, в агонии битвы совсем забывшему о слабом и бесполезном человеке, от которого никогда не было толку. Клинок вошел в спину тролля, разрывая кольчужные звенья и рубашку, Волдо пошатнулся, меч в его руке дрогнул. Локи откатился в сторону и вскочил на ноги, сильным ударом он пронзил сердце тролля. Волдо тяжело завалился на бок. Когда голова его коснулась каменных плит, он уже не дышал. Несколько долгих секунд стояла гробовая тишина, потом трибуны зашлись радостными криками. - Они достойной сражались, - горько сказал Локи. - Славная вышла битва. Мои глаза застилали слезы. Принц, пошатываясь, подошел к телу Ланы и тяжело опустился на одно колено. - В это мгновение, - слова его звучали, как пророчество, - на планете, почти полностью покрытой океаном, в глубине вод родилась зубастая акула. Или стремительный парусник. Или страшная барракуда. Хорошего тебе плаванья Лана, попутного течения и удачной охоты. Локи обернулся к троллю. - Не знаю, куда отправился ты, бессовестный негодяй, но надеюсь там вдосталь еды, выпивки и хорошеньких девушек. Принц поднялся и подошел ко мне. - Ты молодец, - мягко сказал он. - Спасибо. Я покачала головой. - Победителем боя, - эльфийский император поднялся с кресла, - объявляется Рут из Мидгарда. Зрители разразились оглушительными овациями. Я стояла на Арене, перемазанная в своей и чужой крови. Мужчина, которого я полюбила, тяжело опирался на моё плечо. Друзья, что не должны были погибнуть, умерли от наших рук. Трибуны, опьяненные зрелищем, озверевшие от запаха крови, громогласно скандировали: "Рут! Рут! Рут!" *** Общая комната выглядела странно пустой и будто бы осиротевшей без смеха Ланы и ругани Волдо. Я, опустошенная, привалилась к стене, лохматая голова Локи покоилась на моих коленях. Последний бой дался принцу нелегко, тело - один сплошной синяк, кроме того вернулись старые боли в спине, возвращение с Арены отняло у него последние силы. Я приложила компресс к длинной царапине, протянувшейся от виска до подбородка, Локи болезненно поморщился. - В сущности, это было абсолютно предсказуемо. Победителем может стать только один, остальные должны умереть. Весь этот проклятый город замер в предвкушении, эльфы считают нас любовниками и теперь не могут дождаться, когда мы вцепимся друг другу в глотки. Перед тем, как мы покинули Арену - забросанные цветами и блестящими лентами - император поведал ликующим трибунам славную новость: следующий бой состоится не через неделю, а уже завтра. - Дело в эльфах, - продолжил Локи, - сам Малекит с удовольствием продержал бы нас здесь еще неделю, заставил бы вариться в собственном соку. Но народ требует зрелища - ты видела их сегодня, они просто обезумели от крови, и эту их жажду не утолить скромным боем двое на двое. Нет, Малекиту придется постараться, чтобы завтрашнее представление вышло фееричным, иначе народ останется недовольным, а недовольный народ склонен к бунту. В сущности, последний нищий более свободен, чем император. Я безмолвствовала. С тех пор как мы вернулись в подземелье, принц говорил и говорил, не прерываясь ни на миг, словно боялся молчания, и того, что повисло бы между нами в тишине. Слова Локи доносились до меня словно издалека. Я прощалась. С заснеженными улицами Бостона, с фонтанами на центральной площади, с каштановым деревом, которое расцветает под моим окном весной. С полуденной тишиной библиотеки и родным запахом книг, с каждой страницей, буквой и запятой. С посыльным Джеком и пекарем мистером Брауном, который всегда добавлял мне одну хрустящую булочку бесплатно. С полицейскими, бездомными, бродячими кошками, со своей маленькой комнатой и осенними листьями в парке. Со всеми друзьями и недругами. С мамой, папой и крошечным братом - братом, который узнает меня только по нелепым фотографиям и хаотичным рассказам родителей. Я должна была попрощаться сразу же, чтобы не тратить на это ни одной драгоценной минуты из отпущенных мне двадцати четырех часов. - Рут! - в голосе Локи прозвучало беспокойство.- Ты меня слышишь? Я рассматривала его лицо: мягкие темные волосы, сапфировые глаза в окружении длинных ресниц, ссадины и порезы выглядели кощунством на бледной коже. Когда же это произошло? При самой первой встрече? Когда он отвел от меня смерть в мой первый раз на арене? Или во время одной из наших ночных бесед? Впрочем, разве это важно? Увидев сегодня меч Волдо, направленный в беззащитное горло Локи, я поняла, что давно уже не принадлежу себе. "Служи мне!"- когда-то его слова унизили и оскорбили меня, а теперь я не могла представить себе большего счастья. Прежние мои романы были несерьезны, ныне я полюбила, безудержно и искренне. Жаль только, что не будет у меня времени о нём позаботиться. "Что будет с тобой, Локи? - горько спросила я себя. - Бог без верующих, царь без царства, везде и всем чужой? " *** - Ты могла попросить все, что хочешь! - шипел Локи не хуже гадюки. - Все, что хочешь! И ты выбрала это! - принц с негодованием указал на мой iPod. - Да ладно тебе, Локи, не кипятись! - рассеянно отмахнулась я, копаясь в меню. - Что я должна была попросить? Оружие? Его здесь и без того слишком много. Бумагу и ручку, чтобы написать завещание? Духовную книгу, чтобы провести ночь в молитве? Вообще-то я подумывала о бирюзовом свитере для тебя, под цвет глаз. Локи ошарашено посмотрел на меня. - С недавних пор это мой фетиш. Тебе безумно пойдет бирюзовый, а я ценю все прекрасное. А теперь давай потанцуем, - я наконец отыскала в плеере нужную композицию, - зарядки надолго не хватит. - Ты же говорила, что не умеешь танцевать. - А тут и не нужно умение. Ловишь ритм и позволяешь телу творить, что оно захочет. Из динамика полился знакомый гитарный перебор. Mama, take this badge from me... I can't use it anymore... - Завтра один из нас будет мертв, но сегодня... Какого черта? Сегодня только наш день. Подари мне танец, я так истосковалась по музыке! - упрашивала я, танцуя вокруг стоящего принца. It's getting dark, too dark to see... Feel I'm knocking on heaven's door... Локи взял мои руки в свои и притянул к себе. Его гибкое тело повторяло мои движения, руки обнимали за талию. Knock... knock... knocking on heaven's door... Knock... knock... knocking on heaven's door... Knock... knock... knocking on heaven's door... (2) Парни с розами и винтовками (но больше - с винтовками) стучали в небесные врата, наши тела сплетались в незамысловатом танце, а лазурные глаза Локи заставляли мои мысли путаться. Его поцелуй показался мне самой естественной вещью на свете... *** Из динамика звенят Битлы, льются Иглс, струится Синатра. У нас есть два часа, пока не сядет батарея. Целая вечность. Мы сбрасываем ставшую ненужной одежду на пол, как деревья сбрасывают пожелтевшие листья, как новорожденный дракон избавляется от остатков скорлупы. Танцуем телом к телу, кожей к коже, я пальцами пересчитываю шрамы на худой груди, Локи зарывается лицом в мои волосы. - Они золотые, - шепчет он мне, касаясь губами лба. Это приятно. *** Позже я нежилась в кольце его рук, тысячу лет мне не было так легко и спокойно. Я поняла, что нисколько не боюсь завтрашнего дня. Меня распирало от счастья, что сможет сделать какая-то смерть с этим огромным солнечным шаром, который поселился у меня в груди? Сейчас, здесь, внутри этого страшного и темного места, я чувствовала себя такой свободной, какой не чувствовала никогда за всю свою приглаженную благополучную жизнь. Я чувствовала себя птицей. Что же, завтра, возможно, мне выдадут пару крыльев, и я смогу лететь, куда вздумается. - Локи, - я заглянула в его пронзительно синие глаза. Меня снова накрыла сумасшедшая нежность. - Завтра...Сделай это быстро. Локи хмуро смотрел на меня. - Отдыхай. Нас ждёт тяжелый день. *** - Просыпайся, - я открыла глаза, но Локи уже ушел, его легкие шаги растворились в коридоре. Я неторопливо оделась, постояла на пороге комнатки. Странное чувство, почти ностальгия, затопило меня - в темноте крошечной камеры открывались порталы в иные миры и вселенные, как и сердце некоего принца. Минуты утекали сквозь пальцы, вот уже и эльфы пришли за нами. За утро мы с Локи не обменялись ни единым словом, даже не взглянули друг на друга. О чем нам было говорить? Все, что можно, уже было сказано и сделано. Судьба раздала карты, и нам не оставалось ничего иного, кроме как играть с ними. Чья вина, что противнику выпали сплошь козыри, а нам - только мелочь? Шествуя по коридору в окружении эльфов, я все не могла отделаться от мысли, что это сон. Страха не было, только ощущение нереальности происходящего. В мой мозг будто бы вкололи сильное обезболивающее. Как в кабинете у врача: ты видишь, что тебе делают операцию, понимаешь, что должна быть боль, но её нет. Я никак не могла заставить себя сосредоточиться на происходящем: шли мои последние минуты жизни. В голову настойчиво лезла всякая ерунда: мой неудачный выпускной бал, книги на столе, которые я так и не сдала в библиотеку, соседская такса... Так же сомнамбулически я облачилась в доспех, с сомнением поглядела на щит и меч. Стоит ли брать их? Не собиралась ведь я в самом деле биться с Локи - такая потеха для благодарной публики. Поколебавшись, я всё-таки захватила оружие, главным образом для того, чтобы не ввязываться в перепалку с сопровождающими эльфами. Подсознательно мне казалось, что мир вокруг должен был как-то измениться в предвестие моей гибели, но всё вокруг было до боли обыденно. В воздухе стояла духота, уставшее солнце клонилось к закату, эльфы заполнили все трибуны, толпились в проходах. Мы с Локи встретились в центре Арены. Я взглянула в его лицо: пустые глаза, восковая маска, трудно было поверить, что передо мной живой человек. Я перевела дыхание, моего принца - остроумного, веселого - там не было. Кто-то другой стоял в двух шагах, может, именно тот, кто погубил собственного отца и безжалостно разрушил Нью-Йорк. Прозвучал гонг. Я не шевельнулась, предоставляя Локи сделать первый ход. Мгновение - и мы с принцем были на Арене уже не одни. Трибуны восхищенно взревели. Прав был Локи, на этот раз Малекит устроил грандиозное зрелище. Несмотря на опасность, при первом взгляде на существ, окруживших нас, я испытала восторг. Львиные задние лапы и мощный хвост с трогательной кисточкой покрывала желтая шерсть, передние лапы были орлиными с длинными изогнутыми когтями, горбоносая птичья голова венчала мощные плечи, широкие золотые крылья сверкали тысячью огней. Грифоны яростно взревели и попытались взлететь. Чуть приподнявшись над землей, они были вынуждены вернуться - короткая цепь приковывала каждого зверя к Арене. Разъяренные животные завертели головами в поисках своих обидчиков, зрители сидели на безопасном расстоянии, так что грифоны нашли только два объекта, на которых можно было излить гнев. - Бежим, - рявкнул Локи. Он ожил, в глазах загорелся азарт. Звери открыли клювы и Арену снова, как в самый первый раз, заволокло пламя, только теперь оно было не темно-багровым, а светлым и золотистым, как волшебные грифоньи крылья. Мы кое-как прикрылись щитами, но металл начал плавиться - надолго такой защиты не хватило бы. Вокруг нас кружились огненные потоки, щелкали клювы, взлетали острые когти, но лицо Локи было весело. - Глупец, - радостно сказал он, отбивая удар трехпалой лапы - какой глупец! - Приступ самокритики? - осторожно осведомилась я, уворачиваясь от очередной огненной струи. - Я про императора, - ухмыльнулся Локи, - самоуверенность сыграла с ним злую шутку. Он хотел и со мной счеты свести, и подданных впечатлить, но не выйдет... А теперь внимательно слушай меня, сейчас решается твоя судьба. Один из грифонов ринулся в сокрушительную атаку, и мы бросились в рассыпную. - Пригнись! - крикнул Локи. Я распласталась по земле, острые когти над моей головой зачерпнули воздух. Зверь разочарованно взревел. - Вчера ночью ты твердила что-то о том, что сегодня у тебя появятся крылья, - Локи ослепительно улыбнулся. - Эти подойдут? Принц указал на золотые крылья грифона. Я онемела. Грифоны снова дохнули огнем, и какое-то время я была занята только тем, что пыталась не сгореть. Локи внезапно вырос за моим плечом. - Уже какое-то время я по крупице наращиваю магию, - скороговоркой произнес он, - Малекит льстит себе, полагая, что его ограждающие заклинания безупречны. Моих сил пока не хватает, чтобы бежать самому, слишком мощная магия работает против меня. А вот освободить другого, кого и вовсе не считали опасным, а значит, толком и не ставили защиты против него, я способен... Я истошно закричала и схватилась за руку, один из зверей всё-таки достал меня. Огненный язык лизнул предплечье, кожа мгновенно покрылась волдырями, дикая боль скрутила меня. Локи не дал мне упасть. - Рут, соберись! - Лицо принца расплывалось перед глазами. - У тебя только одна попытка. Ты должна забраться на грифона, тут я помочь не смогу - буду разрывать цепь. Если с первого раза не выйдет, если они успеют понять, что мы задумали - это конец, - Локи встряхнул меня за плечи. - Давай, ты справишься. Я собрала всю свою ярость и боль, всё отчаянье последних недель, и раздула крошечный огонёк надежды. Это придало мне сил. - Готова? - спросил Локи. - Что будет с тобой? - Не волнуйся, смерть меня минует, я слишком значимая фигура, чтобы император действовал столь необдуманно. Мы с Малекитом продолжим нашу увлекательную игру. Главное, чтобы тебя здесь больше не было. Пошла! - он подтолкнул меня в сторону грифона. Руку саднило, горячий воздух обжигал легкие. Грифон обратил злые глаза на желанную жертву, которая сама пришла в его когти. С другой стороны Локи кинулся к цепи, сдерживающей зверя. Животное заметалось, не зная, какую из заманчивых целей выбрать. Я беспомощно кружилась вокруг зверя. Он был слишком высок, и здоровой-то я едва ли вскочила бы на него, а уж с больной рукой... Всё было тщетно. Лицо Локи исказила ярость. Он проскользнул под животом ошеломленного грифона в опасной близости от острых когтей и подставил мне скрещенные руки. Неловко как каракатица, я взгромоздилась на зверя. Грифон недовольно закричал и завертелся, силясь сбросить нежеланный груз. Я вцепилась в него мертвой хваткой, гладкие перья выскальзывали из рук, но я держалась. Принц метнулся к цепи и попробовал перерубить её мечом. Безрезультатно. Император поднялся со своего места, лицо его исказила ярость. Я видела, как он отдал какой-то приказ. Солдаты кинулись на Арену, где их встретили жаждущие крови грифоны. Эльфы пытались пробиться в центр Арены, но умирали под когтями и клювами, животные не видели разницы между гладиаторами и стражниками. Локи отбросил бесполезный меч и схватился за цепь руками. Вены на его шее вздулись, чудовищное напряжение исказило лицо. Язык пламени коснулся его спины, наши крики слились воедино, но рук принц не разжал. Цепь поддалась натиску нечеловеческой силы. В пылу битвы грифон не заметил обретенной свободы. Тогда Локи ударил мечом плашмя по крупу животного, грифон непроизвольно отскочил. Ничто не удерживало его. Забыв про меня, зверь расправил широкие крылья. За стеной огня, в императорской ложе, Малекит простер руки ко мне и зашевелил губами. Он творил магию. Локи повернул к нему голову, словно хищник, почуявший дичь. - Поздно, - пролаял он. Грифон присел на задние лапы, изготовившись для прыжка. Мои глаза застилали слёзы. - Почему, - прокричала я, - меня здесь быть не должно? - Так уж случилось, - весело ответил Локи, - что во всей вселенной существует очень мало людей, которые меня любят. Было бы пустым расточительством позволить одному из них умереть. Летите, я прикрою, - лицо принца стало сосредоточенным. Арена ушла из-под ног. Грифон заложил крутой вираж, и мы кругами начали подниматься вверх. Остальные звери подняли головы и отчаянно закричали, тоскуя по недоступной свободе. Я видела императора, вздернувшего руки, изумленные лица зрителей проносились перед моими глазами. Вслед нам неслись стрелы и проклятья. Мы поднялись высоко, выше стен амфитеатра. Фигурки внизу стали почти неразличимы, и вот настал момент, когда из видимости пропала одна, имеющая для меня значение. Вокруг раскинулся неведомый доселе эльфийский город с причудливыми постройками. Грифон все набирал скорость, опьяненный вновь обретенной свободой. Прохладный воздух приятно холодил поврежденную руку. Я прислонилась к теплой спине животного, чувствуя странное спокойствие. Здесь, наверху, не было ни страха, ни боли, ни смерти. Только широкие золотые крылья и бесконечное небо. Мы улетели навстречу пронзительному ветру и пламенеющему закату.

Конец.