Смысл моногамии

В последнее время Брайан приходит домой полностью разбитым. Он сознательно загружает себя работой так, чтобы вечером, кроме душа и Джастина не хотелось ничего. С тех пор как они поженились, Брайана гложет в высшей степени пошлая, мерзкая и чудовищная в своем несоответствии ему самому ревность. А должно же быть наоборот, разве нет? Кинни выходит из душа и закуривает у большого окна. Казалось бы, ну чего ему еще надо? Свадьба состоялась, Джастин вернулся в Питтсбург, у них все просто в шоколаде и, блять, в розово-гламурном лесбийском сахаре. Любовь, охуенный секс, покой и полная семейная, мать её, гармония. Только на душе так тревожно и гадко, когда Тейлора нет рядом. Да, он опять улетел в Нью-Йорк на несколько дней, чтобы присутствовать на очередной выставке, которую устраивает какой-то хрен, владеющий одной из крупных галерей. Молодой, красивый. И, кажется, гей. Брайан давит окурок в пепельнице, невидящим взглядом глядя в окно. Нет, ну что это такое, а? Да не плевать ли, кто там - гей или натурал? Какая, на хуй, разница? И как вообще можно ревновать в принципе? Ревность – это для лесбиянок, он же всегда сам так говорил. А теперь вот сидит и сходит с ума, как страдающая недотрахом пизда. И он сидит дома и ждёт приезда Тейлора, как верный, блять, пёс у дверей. Дверь откатывается, и Брайан поднимает взгляд – вернулся источник беспокойства. И что сейчас будет? Брайан понимает, что по идее, всё должно быть хорошо, но кто знает, что Тейлору влетит в его блондинистую кочерыжку? Скажет сейчас, что уезжает, уходит, любит, блять, кого-то другого – и всё. Пиздец будет полным и неотвратимым. Брайана блевать тянет от своих мыслей. И самое ужасное – он перестал испытывать удовольствие от секса как такового. Потому что испытывает его только от секса с Джастином. С мужем, блять. - Привет, - Джастин улыбается своей солнечной улыбкой, от которой Брайану и хорошо и плохо. Хорошо – потому что так сияюще Тейлор улыбается именно ему. Плохо – потому что он может улыбаться так кому-то другому. – Чего такой недовольный? На работе проблемы? - Всё просто зашибись, - улыбается Брайан в ответ, целуя Тейлора в губы. Нет, а чего, всё правда. Не будет же он говорить мелкому пиздёнышу, что это из-за него Брайан Кинни ночей не спит, никого в «Вавилоне» не трахает и курит как паровоз, переживая, что его, блять, бросят. – У меня три контракта на хренову кучу денег. И, наверное, будем расширяться. Улыбка Джастина чуть тускнеет. - Ты имеешь в виду – будешь открывать филиал? А где? В Нью-Йорке? - Скорее всего, - тянет Брайан, хотя он еще об этом не думал. Но реакция Солнышка удивляет и настораживает. – А что? Ты против? - Нет, наоборот, - отвечает Джастин, но Брайан замечает крошечную паузу перед ответом, и чувствует, как бешенство мешает ему дышать. Вот он, стоит перед ним, такой, сука, красивый, молодой, талантливый… муж, блять. Не успели пожениться, как уже всё погано. Не нужно было эту хуйню делать, прав был Тейлор, что сомневался. Это только идиот Брайан Кинни считал, что всё будет хорошо, и он даст Джастину то, чего тот так хочет. И сам Кинни этого хотел, вот в чем проблема. А сейчас всё дерьмо выплыло наружу. Брайан курит сигaрету за сигaретой и смотрит в сторону. На мужа смотреть не хочется. Больно же, блять. И то ли въебать ему хочется, то ли повернуться и уйти, чтобы оставить о себе только хорошие воспоминания. Но не спросить невозможно. - Ты с кем-нибудь сегодня трахался? И как оно было? – усмехается Брайан, пытливо глядя на недоуменно нахмурившегося Джастина. – В Нью-Йорке горячие парни, я помню… - Брайан, перестань хуйню пороть, - Джастин едва слышно фыркает от возмущения. – Что за блядская манера переводить разговор, когда ты не хочешь отвечать на вопрос? - А я на все вопросы ответил, Солнышко, - Брайан затягивается так, что сигaрета сразу на треть короче становится.- Да, филиал в Нью-Йорке. Да, скоро. Нет, я не буду тебе мешать заниматься своими делами, делай, что на тебе на хуй вздумается. Он рывком встает со стулa, и идет в спальню, хотя сам не знает, что он там будет делать. По пути туда поворачивает влево, к дивaну в зоне гостиной, а потом, словно наткнувшись на невидимую стену снова резко разворачивается в сторону кухни. И попадает прямо в объятия хохочущего Солнышка… гнусный мелкий засранец, вломить бы ему в челюсть. Или отодрать так, чтобы яйца в задницу впечатались. Причем его же. - Брайан Кинни, ты – самая ревнивая задница, которую я когда-либо встречал! – торжественно заявляет Тейлор, всем телом прижимаясь к мужу, и Брайан чувствует, как напряжен его член. Правда, и ответная твердость не меньше, что слегка успокаивает. По крайней мере, пиздёныш по-прежнему его хочет. И Брайан откладывает разговор на потом. Сейчас он просто хочет трахнуть Джастина, чтобы не думать о том, почему Тейлор против открытия филиала «Киннетика» в Большом Яблоке, и кого он трахал эту неделю, пока был на своей гребанной выставке со своим красавчиком-меценатом… чтоб он, сука, сдох от недоёба. А вот Тейлору придется напомнить, кто его трахает лучше всех… *** - Ты уже совсем… черт, Брайан… - Солнышко едва дышит от кайфа, еле шевеля конечностями и раскидываясь голым на кровати без всякого стеснения. – Ты, блин… как будто мы год не виделись! Он делает одно движение и молниеносно подкатывается к мокрому и такому же голому Брайану, оплетая его руками и ногами. - Надеюсь, теперь тебе хватает? – хрипло проговаривает Кинни, от души матеря себя за слюнтяйство. – Разве тебя может хоть кто-то так трахнуть в твоем Нью-Йорке? Брайан самодовольно ухмыляется, а сам чувствует, как сердце неприятно замирает – а вдруг может? Вдруг у Тейлора уже давно есть там кто-то, кто может трахать его лучше? Кто может любить его лучше?.. Такого удовлетворения на лице Тейлора он не видел давно… неделю, если быть честным и вспомнить их трах перед прошлым отъездом Джастина. Брайан доволен, но сейчас и у него сердце бьется так быстро, что ему самому кажется, что оно из груди выпрыгнет. Неужели он стареет? Но ведь и раньше у него оно так же колотилось, когда они трахались с мелким пиздёнышем… или ему это просто кажется? Кинни искоса смотрит на затраханного вдоль и поперек и довольного как кот Джастина. Что-то он скажет? - Брайан, если ты еще раз задашь мне вопрос про то, с кем я трахаюсь, я тебе яйца откушу, - Джастин улыбается, но глаза у него очень серьезные. - Объяснить почему или сам догадаешься? Ты же не имбецил… вроде бы. Или старость стремительно иссушила твой мозг, и я женился, блять, на впавшей в маразм старой рухляди, единственное достоинство которой в том, что у неё все еще стоИт? - Причем, заметь, стоИт вполне себе ничего, - отмечает Кинни, совершенно не обижаясь, хотя раньше за такие сравнения по стенке размазал бы любого. Но мелкий блондинистый пакостник знает, что ему всё можно. Прощать такие гадостные подъебы Брайан Кинни может только Джастину Тейлору. – Однако вопрос о Нью-Йорке и твоей кислой физиономии по поводу моего переезда туда остался открытым. - Послал бы я тебя сейчас нахуй, так ты ж снова подумаешь, что я от тебя избавиться пытаюсь, - задумчиво говорит Джастин, перехватывая зажженную сигaрету из рук Кинни и глубоко затягиваясь. – Я не хочу, чтобы ты ехал в Нью-Йорк, да… то есть, не то, чтобы не хочу, просто… там слишком много того, что может забрать тебя у меня. Сам же говоришь, что парни там горячие. А уж в этом ты точно разбираешься. Брайан видит улыбку, но глаза у Солнышка серьезные… неужели засранец говорит правду? В принципе, врать им друг другу не с чего, Джастин сказал бы… или нет? - Но ты же туда постоянно таскаешься, так что, мне уже начинать готовить документы на развод или обойдемся? - нарочито рассудительно говорит Брайан, а у самого в голове бардак и голос вибрирует от волнения. Потому что, похоже, Джастин слегка… ревнует? Или это он сам сейчас ведет себя как истеричная сучка? - Я таскаюсь по работе… и вообще… - Джастин докуривает до самого фильтра, обжигая пальцы, и почти не чувствует боли. – Ты же знаешь, что я всякой ерундой не занимаюсь… в смысле… мне не нужно. У меня, между прочим, муж есть для выполнения и раздачи всяких там супружеских долгов. И для крышесносного траха в «Вавилоне» тоже. И отсасывает он даже круче меня, понял? У меня есть ты, слышишь, придурок? Джастин сильно прижимается к телу мистера Кинни, очень зло и требовательно глядя в глаза мужа. - А твой меценат? - Он - би и у него сейчас роман с секретаршей с вот такими буферами, - показывает Джастин и умирает от хохота, видя, как разглаживается морщинка между нахмуренных бровей Кинни. – Ну ты и истерик! - Ну и… хорошо, - Брайан отступает, рассудив, что заводить какие-то тупые разговоры и истерики про семейную жизнь, мужей и прочую лабуду он не станет. Брайан Кинни еще очень долго не будет готов к таким разговорам, разве что, если Джастин совсем припрёт его к стенке, угрожая отлучением от тела. Поэтому надо строить из себя хозяина и наезжать, чтобы Солнышко этого не понял. Хотя, всё он уже давно понял. Мелкий провокатор блядски умный. Поэтому Брайан, как всегда делает независимое лицо и усмехается, глядя искоса на вжавшегося в него Тейлора. – Значит, тебе можно, а мне нельзя, так что ли? - Именно так, - Джастин одним движением опускается вниз, чувствуя, как член Брайана снова твердеет. Джастин проводит языком по стволу, несколькими скользящими движениями ласкает уже влажную головку и почти полностью бeрёт его в рот, с привычным торжеством ощущая, как выгибает спину и стонет Брайан, кладя обе руки на светловолосый затылок и задавая темп. Джастин прекрасно знает, как именно нравится Брайану… и момент, когда Кинни замирает на мгновение, прежде чем излиться, тоже угадывает с точностью до секунды. Он глотает все до капли, последними мягкими движениями языка заставляя партнёра чуть ли не забиться в конвульсиях и удовлетворенно наблюдает, как сокращаются мышцы, и Брайан совершенно обессиленный падает на кровaть, собственнически притягивая к себе Солнышко. - Отсасываешь ты гораздо лучше меня, - сообщает он, поразмыслив несколько секунд, и благодарно целует Джастина в губы. - Нет, все-таки я зря тебя так часто отпускаю в этот чертов Нью-Йорк одного. - Ну, тогда давай вдвоём ездить, и у тебя и у меня там дела, а потом будем вместе вечером… культурно отдыхать, - Джастин с деланным недоумением пожимает плечами, а у самого черти в глазах пляшут. - Надо попробовать, - задумчиво кивает Брайан, пробегаясь пальцами по тонким позвонкам на голой спине. - Давно я культурно не отдыхал... кстати, а что, кроме охуенного траха входит в это понятие, Солнышко? - Боюсь что когда ты рядом - ничего больше. Брайан слышит, как улыбается и сопит на его плече уставшее Солнышко и против воли думает о том, что жизнь – чертовски сволочная штука: вот всё хорошо бывает, и проблем никаких особо, и дела в компании отлично идут, и отсасывают тебе по высшему разряду, причем не какой-нибудь безымянный трах в «Вавилоне», а любимый, блять, муж. И ты думаешь, что вот, мол, оно – счастье, а потом – хуяк! – нет, блять, опять опыт. - Значит, в следующий раз вместе поедем, ты обещал, - бормочет сквозь сон Тейлор, уткнувшись губами ему в шею. – Сволочь ты… я тебя люблю… А Брайан Кинни на секунду замирает и осторожно выдыхает и вдыхает, чтобы успокоить радостное сердцебиение. Нет, на этот раз, кажется, все-таки счастье.