***
По коридору они не перестают натыкаться на спешащих агентов. Работа кипит, как никак середина дня, и как только двери лифта закрываются, оставляя их наконец одних в компании с оглушающей тишиной и спокойствием, нарушаемых лишь негромким гудением оборудования, а также подкрепляющим идиллию пейзажем. Выйдя на этаже, где находились в основном кабинеты сотрудников, была заметна колоссальная разница с нижними этажами. Было тихо, только в отдаленных концах коридора были слышны намечающие звуки шагов. – На некоторых этажах проходимость не такая высокая и вдобавок они оснащены звукоизоляцией, тишина на них часто бывает необходима. – лаконично замечает Фьюри – Твою за ногу, Рамлоу, остановись в конце концов! – через несколько минут ходьбы, послышался за ближайшим углом грозный женский голос, в сочетании с торопливым топотом. Фрэнк рефлекторно вскинул голову, но буквально через секунду, вместе с появившимся из-за угла мужчиной, пришло осознание, что окликнули не его. Он хромал на левую ногу, но упорно шел вперед, понурив взгляд в пол. Следом из того же угла, ведущего в один из множества бесконечных коридоров Трискелиона, вышли еще двое крепко сложенные мужские фигуры и одна женская. Что-то в первом из бойцов, а это явно были они, было до боли знакомое, но это что-то упрямо не хотело вдаваться в подробности и рассказывать о своем хозяине. Агент остановился перед ними, поприветствовав директора, болезненно скалясь и подняв на него свои янтарные глаза. Внутри что-то на секунду сжалось, заставляя закаменеть, прирасти к полу, остановиться и не иметь возможности оторвать взгляд от него. Сзади же, в это время, нарисовались еще три фигуры. Те тоже бегло поздоровалась, и двое обратили внимание, а третий часто, во время небольшого диалога с полковником, кидал свои беспокойные взгляды на брюнета. – Господа агенты, позвольте представить - подполковник Рамлоу, – Все трое перевели взгляды на него. В теперь уже знакомых глазах напротив сверкнула гамма эмоций, от удивления - до какого-то панического и злого страха, заставившего отшатнуться назад. За этим, едва различимо, последовало обеспокоенное «командир?» – Альфа Страйк будет работать с ним на следующей миссии. Так что, мистер Рамлоу, немедленно отправляйтесь к доктору Чо и возвращайтесь в полной боевой готовности через пол часа к своему отряду – отрапортовал директор, – товарищ подполковник, разрешите представить нашу честь и гордость всего ЩИТа: подполковник Роджерс, майоры Барнс и Атон, ну и капитан Рамлоу – командир огневой поддержки Альфа Страйк. Настоящие профессионалы своего дела, которые, я уверен, великолепно справятся с поставленным Вами заданием. – Разумеется, господин директор, все сделаем, как всегда, то есть в лучшем виде. Если это все разрешите идти? – Да идите, товарищ капитан. Через 30 минут вас всех жду в спортзале вместе с полным составом альфы и беты. Мистер Роджерс, задержитесь. Отбив командное «есть», молодые люди осторожно отправились к лифту, все же подхватив товарища под локти.***
– Брок, солнце, что с тобой? Кто это был? – беспокойно сыпал вопросами Баки, сидя в ногах отперевшегося локтями на колени, Брока, который явно находился где-то не здесь и смотрел сквозь пол. Буквально дотащив любовника до лифта, они свернули немного в сторону, ибо уже было понятно что-то не так, а взглянув в бесчувственные и остекленевшие глаза, по телу и вовсе пробежали мурашки. Не произнеся ни слова, как иногда выражался сам Рамлоу на такое понимание “по дельфиньи”, Барнс легко поднял, даже не подумавшего взбрыкнуть, Брока на руки и пошел с сторону ближайшего кабинета одного из них. Таким очень кстати подвернулся кабинет Стива. Дойдя до нужной двери, Атон провела своей ключ-картой перед датчиком, после чего тот разрешающе запищал и открыл дверь. Приземление на диван Брок даже не ощутил, в голове крутились сотни эпизодов, связанных с этим человеком. Одна за другой картинка, которая плеснула в глаза, даже такого бесчувственного наемника, сырость, а на щеках оставила неприятную соленую дорожку, мгновенно стертую прохладной женской ладошкой. – Мамочка-мамочка, смотри что мы с Руби нарисовали! – Очень красиво, дорогие мои. – Это еще что такое, Брок! Сколько я раз тебе говорил не смей даже приближаться к краскам и листку бумаги, бесполезная трата времени и денег. Иди в свою комнату и лучше займись учебой! – Мам, пап, идите быстрее на кухню! Вы задержались. Устали, наверное, после работы, так что я решил сделать вам сюрприз. Ужин приготовил. Не сразу получилось конечно, но я все старался делать по твоему фирменному рецепту, мам. – Да? А тебя просил кто-то это делать?! Вот именно что нет. А ну марш в свою комнату и что б у плиты я тебя больше даже близко не видел, не мужское это дело! Только продукты перевёл. Ну что за сын у меня? непутёвый. – Пап, я больше не могу. – Разговорчики в строю! Еще 2 круга, бегом марш! – Но мне завтра вставать рано. – Ещё слово и будет еще плюс 3. – За что «двойка» я спрашиваю? – За тест по испанскому, там были задания, которые мы не разу не разбирали! Прошу пап, я все исправлю, обещаю! – Конечно исправишь! Но это не отменяет того факта, что я жду тебя через 5 минут на полигоне. Остаёшься без ужина. Пока не сдашь мне 3 любых теста по испанскому 7 класса - питаешься армейскими сух-пайками. Вперед. – Но я же только в 5… – Что ты сказал? – Слушаюсь, товарищ лейтенант второго класса! – Сука! Как же они меня задолбали.. – Что ты там себе под нос шипишь?! Я не ослышался?.. Мало того, что сколько бы я тебя не тренировал ты, ничтожество, не можешь противостоять даже школьной шпане, так ещё и матом позволяешь себе выражаться! Марш в комнату, что б через две минуты на плацу как штык! Молоко еще на губах не обсохло так выражаться, а при отце и не дорастёшь вовсе. И не швыряй мне тут рюкзаком! –Где ты был? – С Эмили гулял – Тебе сейчас нужно не о бабах думать, а о поступлении, оболтус. – Мне пришли результаты твоих тестов, я очень разочарован тобой, Брок. Столько лет в молоко... Сам знаешь, что делать, завтра в обед отправишься в армию к моему знакомому. Может хоть там тебя научат уму-разуму. На следующий год еще раз сдашь экзамены. И как у меня родилось такое ничтожество? – Ну и славно. Съеду наконец из этого дурдома. – Не реви, что ты как баба?! – Пошёл ты. Я любил ее в отличие от некоторых. – Что ты сказал? – Пошёл. Ты. – Что это? – пачка сигарет. – Что это я тебе говорил по поводу сигарет в моем доме? Завтра, что б больше не повадно было, в шесть утра жду готового на полигоне. – Где ты был? Двенадцатый час ночи, ты должен был явиться в десять! – На могиле матери. Отвали, а? и так херово. Купил себе квартиру, так что я только за вещами. Ключи оставлю на столе. – Неблагодарная, отбитая тварь. Хоть бы раз отцу спасибо сказал. Ниче, позвоню мистеру Байлому он тебе такую райскую жизнь по приезду на базу устроит. – Ой, братик, так рада что ты приехал! Папа скоро с работы приедет, у него там какие-то срочные дела. Новобранцы что ли приехали, ну или что-то в этом роде, не знаю. Он разрешил у него пожить пока я приехала сюда. Ну а как у тебя там работа, рассказывай, невестку то себе уже нашел? – С работой все отлично подписали контракт, скоро опять уеду. «Любовь до гроба» еще не нашел. Да нашу работу то еще и не каждый выдержит, осложняет понимаешь ли поиск... И знаешь наконец в здравом уме и светлой памяти осознал, что не знаю с кем хочу связать свою жизнь... Понял, что меня привлекают и мужчины, и женщины, так что пробуем все варианты, авось повезет. – Хочешь сказать ты спишь и с бабами, и с мужиками? – Ой, пап, ты не говорил, что приедешь раньше. – Да. Я уже взрослый мальчик. Наказать ремнем или полигоном ты меня уже не сможешь, тем более через 2 дня меня и в штатах не будет. – ... Ты позор семьи, Брок, мало я тебя воспитывал. Ты окончательно разочаровал меня. Не хочу тебя больше видеть, не сын ты мне больше. В бездну воспоминаний не дали полностью окунуться отрезвляющие, вытягивающие в реальность, два легких прикосновения чужих губ к скуле и уголку его собственного рта. Вздрогнув, он все же перевел еще немного затуманенный взгляд в родные льдистые, а потом и в бирюзовые глаза. В те глаза, которые вмиг успокаивают. Брок затягивает на вторую сторону дивана до сих пор сидящего перед ним Барнса и крепко прижимает к себе обоих. – Простите. Устал очень, еще и этот... Подполковник - мой отец. Для меня не самый любимый человек в жизни, потому мы не виделись много лет, – шепчет он, немного хриплым голосом, зарываясь носом в макушку девушки. – Тебе не за что извиняться, – ласково шепчет в ответ Полина, обнимая его еще крепче по поперек живота, принимая все вместе полу-лежачую позу, – можешь поделиться с нами если хочешь. Мы чувствуем, что он явно много раз говорил обратное, но знай, ты для нас лучший и любимый во всех смыслах. Тебя мы все очень любим, Брок Рамлоу, и будем до последнего вздоха стоять за нашего командира, – уверено произносит она мысли каждого кто знает и любит этого человека и не важно в каком смысле, влюблённой глядя исподлобья. И ведь действительно. Для многих он, Брок Рамлоу, со всеми его выкрутасами, изъянами, загонами, херовыми чертами характера, руками, по локоть измазанными в крови и всем тем вагоном недостатков - важен. Как брат, Командир, отец (и это несмотря на то, что у него нет родных детей), сотрудник, друг и в конце концов любимый человек. И он будет бороться за это до конца, пока либо кто-то сам не захочет обратного или пока старуха-смерть с косой не разлучит их... Дверь в кабинет вновь отворилась еще где-то минут через 7, являя собственно хозяина кабинета – Ты прям как святой, Стив, свет из всех щелей так и прет, – глухо хохочет Брок, поднимая теплый, с плещущими чертятами, взгляд. – Сколько времени прошло? – встрепенулся Барнс, приоткрывая один глаз, следя за движениями Стива. – Все в порядке, есть еще 45 минут. Фьюри решил разделить “смотрины” Альфы и Дельты. Они первые. – Наверно, это самые прекрасные новости, в этих стенах, за последние сутки, – пожимает плечами Атон. – Предлагаю провести это время с пользой, – улыбается в полумраке Роджерс, протягивая мужчинам два картонных стаканчика – Молюсь, чтобы это был коньяк, перелитый в стаканы из-под кофе, – устало кряхтит Брок. Впрочем, противореча сказанным словам, из-под ресниц стреляет благодарным, и не менее влюблённым взглядом, в небесные глаза напротив. Тем временем нос с наслаждением припадает к отверстию в крышке. Горячий шоколад. Роджерс растягивает губы в усмешке, передавая третий стакан в руки, поднявшийся с груди Брока, девушке. – Он с самого детства воспитывал меня как военного. Жёстко, но в чем то я даже благодарен ему. Ведь, если бы я не стал тем, кем я сейчас являюсь, то не встретил бы вас, – разрывает молчание тихий голос. Его обладатель ближе прижимается к груди обнимающего его Баки. – Мне, когда двадцать исполнилось я к сестре повидаться перед командировкой пришел, ну и впервые признался кому-то из членов семьи что бисексуален. Сестра остановилась у него в доме на несколько дней. В тот день он должен был быть еще на работе, но его отпустили раньше. Он когда услышал это “признание” заявил, что я ему больше не сын, с тех пор мы не общались. – Ужасно услышать такое от собственного родителя. Ты с того момента и стал ставить в графе «родственники» пропуск, я правильно понимаю? – сочувственно выдохнул Стив, на что получил утвердительный кивок. В помещение приятно витали сладкие нотки шоколадного напитка, запах ванили, сигарет, пороха и разнообразных парфюмов. На несколько секунд вновь воцарилась тишина, которую снова нарушил, но уже мягкий голос обладателя небесных глаз – Моя мама была очень верующим человеком. И хоть прямо и не призирала, на тот момент запрещенные, нетрадиционные отношения, не была за них. Нас с Баки всегда считали если не «почти братьями», то олицетворением прекрасной мужской дружбы. А мы, как и всегда пошли против системы и всех подряд. За что были вознаграждены в двойном объёме. Да, Бак? – сам Баки так же светло улыбается, разбивая в пух и прах любые сомнения. – Ну моим братьям вы очень понравились, а отец с матерью просто хотят, что бы мы все были счастливы. Дочь счастлива? Да, вопрос закрыт. Я считаю у нас у всех есть прекрасная, пусть и не родная, семья, и, если так получилось, другой нам, в общем то, и не надо. – тоже высказывает свое мнение девушка, с которым, так же «в общем то», все согласны. Взглянув на время, и неспеша поднявшись, они стискивают друг друга с сильных, но любящих объятьях. Глубокий вдох, десять секунд в родных сильных руках, глубокий выдох и они нехотя отпускают друг друга. Поправив форму, прихватив оружие и кое-какие бумаги, мужчины с девушкой покидают кабинет. На лицах снова дежурные улыбки, привычный оскал и горящие, с ноткой усталости, глаза. ...*Никогда не грусти, если даже беда Улыбнись и скажи — это всё ерунда Пусть за раз уйдут все ненастья Обретем мы с вами счастье Улыбайся ты почаще Чтобы жизнь наша стала ярче*...***
– Ты возмужал. Совсем взрослым стал, – раздается из-за спины хрипловатый голос. – Рад тебя видеть здесь, сынок, но как погляжу невесту, так и не нашел. – слышится уже чуть более разочарованно и упрекающие. – Извините, конечно, но мне кажется Вы что-то путаете, товарищ подполковник. Я лишился родителей много лет назад, а с сестрой мы не поддерживаем связь. Да и в последнем Вы тоже глубоко заблуждаетесь. На данный момент у меня есть прекрасная невеста и два прекрасных жениха, но вот Вас это не должно волновать. Разве что с профессионально точки зрения, но тут я могу вас заверить, что мы добросовестно умеем разделять рабочее и личное. – Брок, послушай... – Нас связывает только предстоящая миссия, вне ее я не желаю ни видеть Вас, ни слышать Ваш голос.* Если это все, то я пойду к своим людям, – формально начал младший Рамлоу, но все же не смог и дальше сдерживать ехидство, скрывающееся за спокойным и безразличным тоном. – Я уже не маленький мальчик, которого можно легко наказать или надавить чем то. Так что - да, мы с тобой кровные родственники, и я благодарен тебе, что подарил мне жизнь, но это не тоже самое, что и быть отцом. Для меня ты умер много лет назад, и я не хочу менять что-либо. Фрэнку осталось лишь шокировано наблюдать за удаляющейся мощной фигурой. Злость, обида и еще много разных эмоций завертелось и отдавало неприятным клубком в районе солнечного сплетения. Прокручивая в голове слова своего повзрослевшего сына он даже не заметил, подошедшую со спины, девушку. Из своих мыслей его заставил вынырнуть мягкий, но грустный, голос, мурлыкающий в подобии песни куплет какого-то неизвестному ему произведения: *Мама говорила всё вернётся бумерангом Перед тем, как что-то сделать, подумай дважды Мама говорила оставаться человеком Не бежать по головам ради успеха* Он полностью согласен с ней. Он побежал, и, в итоге, остался по сути без самого дорогого. Его глаза наконец увидели истинное положение дел, в котором он, к сожалению, упустил сына. И он вынужден принять тот факт, что Брок действительно прав и обоснованно не хочет никаких дальнейших взаимодействий с ним. Все же сейчас он прислушается к своему ребенку. Так будет правильно и справедливо. И возможно единственное верное решение по отношению к нему. Он соглашающееся улыбается девушке. Своей невестке - вдруг приходит осознание. Взгляд непроизвольно стреляет на Брока, тот тепло улыбается двум мужчинам, Роджерсу и Барнсу - его женихам Троим любимым людям Он покидает зал с гордостью за Брока и угасающим чувством сожаления, что не был рядом и так обращался с ним. Полковник возвращается к Страйку с проветренной головой и погружается в работу. Директор не преувеличил, когда сказал, что они лучшие в своем деле. На удивление никакого напряжения между ними нет и уже в конце, с полной уверенностью, что с этими ребятами задание пройдет как по маслу, крепко пожимает руку командиру группы. Брок удовлетворенно и совершенно искренне скалится, и идет вместе со суперсолдатами на подземную парковку к машине. – Пиццу и кино? – Читаешь мысли, Зимний! А то устал как собака, готовь еще на вас, суперов! – показательно ворчит Рамлоу, глядя на дорогу с пассажирского сидения. – Броки, не пизди, ты любишь готовить. – И кстати прекрасно это делаешь, – соглашается с Полиной Роджерс. – Зимний, граблю свою на руль вернул и следи за дорогой. Чудовище мое, озабоченное, – рыкнул он для порядка, но ладонь отцеплять не стал. – Я соскучился вообще то! Ты даже со мной в спарринг сегодня не встал! – обиженно бухтит Баки, тем не менее легонько поглаживая живой рукой обтянутое джинсой колено. – Потому что я, блядь, знаю, чем эти спарринги заканчиваются! Пожалей психику людей, – эмоционально подмечает Командир. – Я тебя умоляю, Брок, бойцы уже ничему не удивляются. Наоборот, смотрят бой, а потом быстренько ретируются в раздевалку, – весомо замечает Роджерс. – Волчата то-да, но у нас ж в зале и Дельта и этот подполковник были. У них ж просто-напросто сердце не выдержит от такого-то зрелища. – Еда есть, – отвлекаясь от телефона с открытым сайтом доставки, оповещает Атон. – Все как мы любим, как раз доставят к нашему приеду. – Отлично! У кого какие варианты, что будем смотреть? – Мы как-то, помнится, хотели посмотреть «День курка». Романтичный боевик, что скажите? – предлагает Баки, остановившись на светофоре, и поворачиваясь в салон. – Я за любой кипиш, кроме сдохнуть, Детка, ты же знаешь, – переходит на более нежный и интимный полушепот Командир, целуя того в уголок губ. – Мы всеми конечностями за, – поддерждает общее согласие Стив, вторя движению, – И да уж, желательно без трупов, пожалуйста.***
– Продолжите в том же духе – и фильм мы сегодня не посмотрим, – в женском голосе слышится обоснованный упрек. Лежащие на столике еще вчера просмотренные документы с легкой металлической руки Баки отправляются в ящик стола кабинета. Взамен им приходит пицца, коробки с китайской едой, суши, различные закуски и напитки, в то время как на диване по соседству прогрессивно расцветает картина маслом: Стив медленно и тягуче целует лежащего под ним Брока, плавно водя ладонями от сильных плеч, до талии. Тот отвечает не меньшим желанием, задирая на Капитане футболку, в то время как руки на его собственном теле подцепляют ремень тактических штанов. Появившийся из спальни Баки – когда уйти успел то? – с ухмылкой недвусмысленно ставит на стол средних размеров флакончик с прозрачным гелем внутри, за что получает легкий подзатыльник. На удивление мужчины все же отрываются друг от друга, как ни в чем не бывало, садясь в обнимку. Со стола магическим образом исчезают две бутылки пива. Смотря на это, девушка беззвучно нервно смеется и тоже садится рядом. Баки ответственный за включение фильма быстро справляется со своей задачей и укладывается головой на ее коленях, подставляясь по незамысловатую ласку – как кот, ей богу. ...В чем - чем, а в их семье , в основном, Стив был мудростью и справедливостью, Баки - силой и спокойствием, Брок - порядком и рабочей рассудительностью, Полина - дисциплиной вне званий и чуткостью... Как они такие сошлись во едино не понятно до сих пор, но сука, сошлись ведь. Как кусочки пазла, вроде разные, но идеально подходят друг к другу, и, если каждый занимает свое место получается прекрасная картинка. Изображение на экране сменилось титрами, просмотренный боевик зашёл всем «на ура», а не очень понятный конец в фильме заменяется на более понятный, приятный и любимый в жизни...