***
Что обычные рабочие делают в 5 утра? Правильно, либо спят, либо собираются на работу. Что же в это время делал медиум? Смотрел в папку с протоколом и пытался думать. Он не отдохнул после полета, во время поездки в отель, до которого даже не доехал! Потом испытал огромный стресс на первом своем убийстве и теперь вместо того, чтобы его отвезти в должный отель, его привезли в участок. Он же все равно не спит, а на дворе уже утро. Чего бы не ознакомиться ему со всем и вся, когда все они тоже в участке? Он ознакомился со следователями, оперативниками, врачами и начальником, которые участвуют в деле. После того, как Тацухико оставил его в кабинете с этой папкой прошло около часа. Где он все это время пропадает? А где Екомико, которую он не видел с того самого момента, как она спросила его про видение? Такое чувство, что все уехали по домам и мирно спят, пока Накаджима тут один разбирается с документами. — Ознакомился? Или пинал что-то, чего не стоит? Тебя оформили как стажера. Когда раскроешь дело, тогда станешь официальным сотрудником полиции. В отель ты вернёшься наверное вечером, а если повезет, то после 4-х часов дня, — входит Тацухико с документами Ацуши. Вид у него так себе. Весь потрепанный, глаза красные, темные круги под глазами, в которые можно крупу засыпать, да и в целом он так себе выглядит. — Где Екомико? С делом я ознакомился. За стажера — спасибо. Хоть что-то, — Ацуши сам выглядел не лучше оперативника. Примерно такой же вид, только глаза не покраснели, потому что он помнит, что им нужно давать передышку и делать гимнастику для глаз. — Она сейчас придет. Пошла за кофе всем, кто в участке на данный момент. Тебе не выделят отдельный кабинет, чему ни я и ни ты не рады. Так как ты под моей опекой, ты будешь работать в моем кабинете, где мы сейчас и находимся. Удивишься вряд ли, но тут же работает Екомико, что может пойти тебе на руку. А теперь свали с моего стула на диван, — и правда, настроение Накаджимы еще сильнее ухудшилось от мысли о том, что ему придется работать с этим. Но он тут власти не имеет, поэтому придется выполнять приказы следователя. Через минут 10 приходит Екомико. Говорить ли о том, что она выглядит лучше всех? Что? Она сама спала уже 40 часов назад, а сейчас на ее лице ни грамма намека на сонливость и усталость. Приноровилась? Или мастерски скрывает свое состояние, как привыкли это делать подростки ее возраста, лишь бы не выгнали с работы? — Не знаю какое кофе ты пьешь, Ацуши, да и пьешь ли ты его вообще, поэтому взяла такой, чтобы он описывал тебя. А это тебе. Как тебе обстановка в нашем кабинете? Приходится доплачивать уборщице, чтобы наш кабинет сиял. Успели уже поссориться? Да ладно вам! Как вы собираетесь вести дело сообща, если не можете засунуть все обиды куда подальше! Все же знают правила. Сначала дело, потом — чувства и организм! — Тацухико младшая раздала горячие напитки и уселась в мягкое кресло, которое стояло неподалеку от дивана. — Спасибо за кофе. Чудесно выглядишь для человека, который в свои 20 лет не спал часов 40, — с теплой улыбкой произнес Шибусава. Он правда успокоился после прихода сестры?! — Да, спасибо Екомико за кофе, — медиум отпивает немного и с изумлением смотрит на приятельницу, — Невероятно! Это очень вкусно, Екомико! Как за такое короткое время ты смогла рассмотреть во мне такую смесь горечи и нотки сладости? — в ответ девушка лишь пожала плечами, смотря на медиума загадочным взглядом. Как долго ему придется познавать историю этой девушки, когда ее настроение меняется как картинки в калейдоскопе? В кабинет влетает какой-то мужчина в халате и просит пройти за ним в лабораторию. — Вы не поверите что мы нашли! Это отпечаток пальца! А еще по данным Ацуши, тень была больше женская, а не мужская, что сужает наш кругозор, — эксперт говорил с такой страстью, что готов был взорваться от находки. — Отпечаток кого, и где нашли? От эмоций не можешь и двух слов нормально связать! — рявкнула Екомико и направилась в лабораторию еще быстрее, оставляя троицу позади. — А я тебе говорил, Каджи, что твоя эмоциональность и помешанность на науке не доведет до добра, — хмыкает Тацухико и оставляет уже этих двоих позади. Кто научил их так быстро менять свою скорость ходьбы? — Что тут нашли? Каджи и пык-мык не сказал, — Екомико даже не надевает лаборантский халат, из-за чего может пострадать одежда, но ей все равно. — Отпечатки пальцев жертвы и убийцы. Личность жертвы установилась, а вот с убийцей сложно пока, — говорил другой мужчина, который был в 2 раза старше Каджи и мог сдерживать порыв эмоций. — Прекрасно. Вышлите нам родственников и близких жертвы, поедем к ним. Так же узнайте что там у Мори, — в лабораторию врывается приободренный Тацухико и смотрит на полученные данные. Мужчина, 30 лет. Юкидзо Митоджимо. Обычный офисный сотрудник. Жена и двое детей. Родители мертвы. Не успевает Накаджима зайти за порог лаборатории, как его разворачивают и ведут вниз. — Эй! Я даже ничего не знаю! Объясните что там нашли. Я же тоже теперь участник дела, и должен знать новую информацию! — Ацуши не брыкался из-за усталости, а дал вести себя к машине. — Личность жертвы установили, а вот убийцы — нет. Хоть что-то. Сейчас мы поедем к его семье, а там допрос устроим. Ты будешь одним из главных лиц на допросе. Ты же способен чувствовать эмоции и чувства людей, к которым прикасаешься. Это нам и поможет. Сам догадался наверное. Отрицать этот фактор ты не можешь, а задавать вопросы откуда я это узнала — бессмысленно, — Тацухико тараторила, попутно ведя растерянного медиума, который только начал понимать, что к чему. — Кстати, надеюсь ты не боишься громких звуков и криков. Их будет очень много…- со зловещей улыбкой Екомико садится за руль и срывается с места. Водит она быстро, ловко, но слишком опасно. Любой поворот может стать последним для них. Ацуши не понравилась последняя фраза, сказанная коллегой, поэтому весь путь он обдумывал именно эти слова.***
— Я еще раз спрашиваю. Где. Вы. Были с семи вечера и до самого утра вчерашнего дня? — каждое отчеканенное слово, громким хлыстом раздавалось по всей комнате, от которого Ацуши вздрагивал. Допрос уже шел долго, а ревущая женщина так и не сказала и слова. Это и разозлило оперативницу. Допрос затянулся, что не входило в планы Екомико. Все ее допросы могли превратиться в пытку, что очень настораживало сидящего Ацуши, который держал все это время женщину за руки. Он ощущал только горе, гнев, и… подвох? В смеси горя и гнева было что-то еще… Это насмешка? Накаджима хотел было сказать, что женщина что-то утаивает под фальшивыми слезами, но он не успел сказать, как раздается истерический крик: — Прекратите! — женщина вырывает свои руки из рук медиума и выбегает из помещения. Не понадобилось и взгляда, как Шибусава срывается за женщиной. Проработанная схема — Екомико допрашивает, а братец догоняет жертву, которая так и норовит наделать глупостей. Из кухни доносится какой-то странный звук. «Чк-чк». Что это? — Тварь, — под нос себе произносит девушка и достает пистолет. — Что? Что там? Что происходит? — пазл не хотел складываться, пока не прилетела фраза: — Ружье. Сиди здесь и не высовывайся. Лучше спрячься или найди аптечку, — пазл сложился и Ацуши еле проглатывает ком ужаса, что застрял в горле.***
В комнате становится душно и жарко, из-за чего одежда начинает прилипать к телу. ~Черт!~ — подумала оперативница, которая уже 2-й час сидит в этой комнате и пытается вытянуть хоть слово от жены жертвы. Она ненавидит затянувшиеся допросы, мокрое тело от пота и ткань, которая прилегает к телу. Теперь эта женщина кричит и сбегает из комнаты. Что за истеричка? За ней скрывается брат, а дальше слышится характерный, для охотничьего ружья, щелчок. Перезарядка. Ожидаемо ли? Для всевидящих — да. Екомико догадывалась, что что-то тут нечисто, раз женщина не содрогалась во время истерики. Лицемерия. Ложная истерика. Сейчас ее брат стоит там, на пороге в кухню, а в его голову нацелен дробовик. Все происходит слишком быстро, и вот оперативница теперь сбоку от брата, и целится в женщину с ружьем. — Какая ирония. Не так ли? В фильмах нагляделись такой ситуации и решили встать на сторону зла, чтобы помогать мужу-грабителю? Он же приносил вам драгоценности с мертвых людей, а вы их носили и радовались. Не противно ли? Не знаю, есть ли смысл говорить «медленно опустите ружье на пол и руки вверх»? Вы же не послушаетесь. Так же в фильмах было. А ты не повторишь историю сообщника преступника, — хитрая улыбка озарила лицо алоглазой. Ацуши все слышит и не понимает о чем идет речь. — Опусти пистолет, иначе я разнесу ему башку! Я требую, чтобы вы ушли из моего дома и дали нам уехать, иначе вы ничего не узнаете и подохните прямо тут! — поразительно как быстро тон женщины изменился за пару секунд. Накаджима решил выглянуть и увидел такую картину: Шибусава с поднятыми к груди руками, а чуть позади него стоит Екомико с пистолетом в руках. Напротив них та женщина, чьи руки умело держат ружье. Как такое возможно? — Ты всегда была искусна в своих сладких речах перед врагом, Мико. Но что с тобой сделали эти недоумки? Где моя девочка, которая на любое ограбление, преступление всегда за? Где…- не успевает договорить последние слова, как раздается выстрел. — Не смей. Так говорить! Не смей. Меня. Называть своей девочкой! Я не та что прежде. Тогда был другой человек. Я не Мико, а Екомико! Для тебя я — Божий след теперь, а не Мико и Екомико! Молись, чтобы твой другой допрос прошел в более дружелюбной обстановке, а не в больнице с переломами! — Тацухико выстрелила женщине в ногу, и та упав, выбросила дробовик в другой конец кухни. — Думал этого не произойдет. Твое лечение пошло тебе на пользу. Поздравляю. Гражданка Яцудзи Маджикото, вы арестованы за многочисленные ограбления, убийства, шантаж и торговлю наркотиками. Вы имеете право хранить молчание, а иначе все сказанное будет приведено против вас, — в теплом свете лампы сверкают наручники, которые теперь сцепляют руки преступницы. — Давай дальше сам, а я за Ацуши, — медиум сам выходит из темноты коридора, потому что нет смысла бежать в другую комнату и делать вид, что ничего не слышал и не видел. — О, а вот и ты. Как тебе представление? Завораживает, не так ли? Все вопросы оставь до определенного времени. Если бы она прострелила нам бошки, то ты бы вряд ли выжил, но есть вероятность, что ты не растеряешься и сможешь сбежать, и вызвать подкрепление, и закончить дело мертвого яблока, — солнечная улыбка трогает дрожащие губы девушки, и та уходит за братом из квартиры, на ходу набирая коллег.***
— И что теперь мы имеем? Нет, ты, конечно, молодец, что спасла Шибусаву, но никакой информации так и не узнала. Сколько вы там пробыли? Часа два? И ты сейчас хочешь идти с бедным Ацуши на новый допрос? Он не робот, в отличии от тебя. Его проблемы не обесценивали и он ведет себя как живое существо, а не робот, который с огромной температурой или после перестрелки продолжает тяжелую работу, — в кабинете Дазая шла дискуссия, по поводу приведенной Яцудзи и повторного допроса. — Заткнись, Осаму. Не смей употреблять в диалоге со мной то, что явно не должно касаться ни тебя, ни медиума. На этот раз допрос не затянется. Да и я уверена, что Ацуши уже оправился после увиденного. Сам можешь его спросить. Она единственная, кто может нам дать любую информацию, — оперативница не унимается, и продолжает стоять на своем. — Ацуши, будь добр, зайди ко мне в кабинет, — Осаму зовет медиума через рацию, чтобы показать девушке, что та не права. Через минут 5, нервный Накаджима входит в кабинет. — Вы меня звали. Что-то случилось? — Ацуши обошел наверное весь участок, чтобы найти кабинет коллеги. — Пойдешь сейчас на допрос Яцудзи? Если тебе нужна передышка — скажи, не стесняйся. Ты же пережил такой стресс, ведь на твоих глазах чуть не произошла перестрелка, а то и убийство твоих коллег, — Дазай специально навязывал это медиуму, потому что он искренне не хотел, чтобы паренек еще около часа сидел в душном помещении и впитывал чужие эмоции и чувства. На сероволосого уставилось 2 пары глаз. Одна из пар проявляла сочувствие, но в то же время строгость, а вторая присваивалась только командирам, которые отчитывают работника. Конечно под таким тяжелым взглядом сложно мыслить здраво и связывать слова в предложения, но Ацуши понимает. Екомико сама на стрессе и горит желанием поскорее со всем закончить. — Я… действительно устал. Прости, Екомико, но мы же можем отложить допрос на завтра? — Ацуши смотрел на оперативницу с мольбой в глазах, и надеялся на одобрительный ответ, а не крик или приказ. С нервным вдохом и выдохом, Тацухико сдается и отвечает более ласково: — Конечно. Тогда мне тут делать нечего. Я пойду и осмотрю квартиру Яцудзи. А вы пока полечите свои нервишки, — кто бы говорил. Девушка направилась к выходу, на ходу заплетая волосы и туго их затягивая. Боль дает нам силы мыслить и не вредить другим своими тараканами. Дверь кабинета с оглушительным хлопком закрывается, и кажется, что сейчас все здание рухнет. — Мда… Ну что ж, Ацуши. Не хочешь прогуляться или посидеть где-нибудь? Мы с тобой толком и не познакомились, — от строгого и хладнокровного взгляда не остается и следа, а на его место приходит веселая ухмылка. Эта идея нравится парню больше, нежели видеть преступников и трупы. На коротенький срок можно позволить отдохнуть. — Спасибо за предложение, Дазай. Но, нас разве не будут искать? Мы же занимаемся расследованием, и оно не сдвигается с мертвой точки, а я вроде бы приехал сюда, чтобы это исправить… Хотя, думаю небольшой отдых не помешает. Я не знаю местных забегаловок, поэтому ведите меня вы, Дазай, — почему-то медиум обратился к Дазаю на «вы», что очень странно для его манеры общения. — Ты не пожалеешь о своем выборе Ацуши! — радостный следователь хватает Накаджиму за запястье и ведет к выходу.***
В старенькой квартире было слишком холодно, даже если она была утеплена. Сейчас сложно сказать, что это квартира. Больше похоже на большую свалку. Пол во многих местах теперь отсутствовал, потому что ищейки учуяли запретные вещества, а под наркотиками лежало оружие. Будь то пистолет, будь то граната, а то и гранатомет. Как только это маленькое жилье столько оружия в себя вместило? Это походило больше всего на точку, где благодаря большому количеству пороха, можно было взорвать все здание, а за ним и прихватить соседние. — Екомико, все вещества успешно отправлены на экспертизу, а оружие передано правительству. Наша работа окончена. Если вы еще останетесь тут, то сообщите охране, — мужчина, служащий под руководством девушки уходит, оставляя ее одну. Охрана уже с самого начала была предупреждена, что оперативница тут задержится и можно уезжать без нее. — Что ж, приступим, — фраза, которая заставляет время остановится, а она погружается в поиски улик.***
— Тогда у вас нет особой причины ненавидеть друг друга. Вы даже не аргументируете это, — Ацуши только что выслушал такую историю от Дазая и его оперативника, что медиум даже не знает что и сказать. — Я тебе еще раз говорю, он мелкий, злой и точно как собака. Все время за мной хвостиком ходит! Даже повеситься не могу! Он ко мне в дом врывается! — Осаму изображает себя истеричкой, которая жалуется на жизнь подруге из-за ее партнера. — Не слушай его. Эта скумбрия давно поехала кукухой, когда получила очередной удар по голове, — Чуя пожимает плечами и с ненавистью смотрит на соседа. Во всех этих ненавистных взглядах, словах, действиях, Ацуши, как медиум, чувствует, что что-то они не договаривают, но ввязываться в это он не хочет. Ему уже достаточно двух психов. — Ладненько. Нам и правда стоит вернуться на работу, раз Екомико уехала, а Шибусава копается в бумажках и архивах. Мы станем героями, которые раскрыли это дело! — брюнет с сарказмом выговаривает последнюю фразу и выходит из заведения. Следом выходит Накахара, предварительно оставив купюры за обед троицы. Только когда Чуя вернулся за медиумом, Ацуши смог очнуться от недоумения и пойти обратно в участок. Придя на место работы, на удивление было тихо. Слишком тихо. Было слышно дыхание каждого. Куда все делись за пол часа их отсутствия? — Ну и ну. В прятки решили сыграть, даже не сказав об этом? Хорошо! Мы идем вас искать, — от последней фразы стало страшно. — Я пойду осмотрю первый этаж. Дазай — второй, а ты, Ацуши, поищи в библиотеке. Там же обычно все сидят, чтобы прикурить, — сейчас Накахара не выглядел обычным оперативником, а целым командиром, который явно возвышался над статусом Осаму. Ни обмолвившись и словом, коллеги ступили на свой путь поисков.***
Света на всем первом этаже не было. С момента как он, Дазай и медиум зашли в участок, прошло относительно 10 минут. Чуя искал своих друзей и коллег по всем уголкам этажа. Пусто. Пусто внутри, пусто везде. Стоит проверить Дазая. Как ни как именно Чуя за ним должен следить и оберегать. Дазай был в кабинете директора и осматривал стол. — Чуя, тут пусто. Никаких документов, никакой канцелярии. Мы будто бы попали в параллельный мир, — невесело хмыкает Осаму. — И, что же могло тут произойти за столь короткое время? Мы бы увидели, если кто-то выходил из участка. Они все исчезли. Не нравится мне это, — наконец нервишки и стресс дают о себе знать, но Чуя не дает признака паники, чтобы не стать посмешищем. — Тебе много чего не нравится. Кроме меня конечно. Пошли найдем Ацуши, — Осаму обходит напарника, пока тот стоит в ступоре.***
Время — одно из самых быстрых рек. Сколько она уже тут возиться, а толку ноль? На улице начинает темнеть, а градус в квартирке начинает резко понижаться. Сейчас конец весны, почему так холодно вечером? Специально подготовленная сумка, только наполовину заполнена уликами, а блокнот ломится от постоянных записей. Этого мало. Она ничего не сможет достойного спросить, чтобы получить небольшой намек на убийцу, чтобы хоть как-то покончить с мертвой точкой. Обычно мертвой точкой мы зовем ситуацию, которая на протяжении долгого времени никак не меняется. Это может быть дело, хобби, работа, линия жизни. Но мертвой точкой может быть и сингулярность в жизни человека. Он видит как погибает его последняя надежда, ниточка свободы обрывается, и крылья за спиной вновь скованы цепями. Звучит как бред, но это единственное, о чем сейчас могла думать оперативница. Изо рта идет белый пар. Температура ниже нуля, пора возвращаться в участок и додумывать там. Оглядев напоследок помещение, и не увидя ничего, Екомико дергает ручку двери. Заперто. Как такое возможно? Она единственная, кто имеет доступ к замку. Примерзла дверь? Нет. Тут не настолько холодно, чтобы дверь могла примерзнуть. Она еще раз дергает дверь то на себя, то от себя, но тщетно. Выходить через окно — глупо. Слишком высоко и она с легкостью может разбиться. Пожарный или потайной выход? Нету, что еще больше заставляет ее напрячься. Отложив сумку на обувницу, девушка пытается выбить дверь плечом, ногой, двумя ногами. Не выходит. Найдя нож и что-то похожее на таран, она вновь направляется к двери. Таран — понятное дело, должно помочь, но стоит с помощью ножа осмотреть причину закрытой двери. Может там и правда образовался лед и достаточно его отколупать? Льда нет. Температура все ниже, от чего движения становятся скованнее. Взяв «таран», Тацухико начинает раскачиваться и выбивает дверь. Почему она раньше не воспользовалась сие предметом? Спросите ее затуманенный мозг и желание разобрать каждую деталь. Сбросив «таран» на пол, девушка тяжко выдыхает, от чего идет густой пар изо рта. Перед глазами начинают плясать различные кляксы и мир погружается в темноту.***
Алые глаза начинают слипаться, а голова тяжелеет, от чего Шибусава погружается в дрему, но сразу же встряхивается и решает пойти умыться. Пока он шел до ближайшего умывальника, он заметил полную тишину и отсутствие света во всем крыле. Может пробки выбило и всех отпустили? Может быть. Дневной свет позволял различать предметы, но он пропал, как только Тацухико закрыл за собой дверь уборной. Тут тоже тихо. Оно и к счастью. Никто сейчас не увидит его болезненный вид. Впалые щеки, которые приобретают сероватый оттенок, алые глаза, которые походят на бледно-красный, потому что их застилает пыль. Сейчас он умоется, придет в себя и будет выглядеть так же хорошо, как и его сестра. Кстати о ней. Она уже давно не возвращается из дома той женщины. От чего она так долго? Конечно, он знает, что она всегда остается, чтобы поискать улики для вопросов на допросе, но сегодня она слишком долго там находится. Решив отставить пока бумажную работу, следователь решает пойти на поиски сестры. Когда с пробуждением холодной водой было покончено, вдруг включается свет, но сразу же вновь становится темно. Лампочки лопаются, зеркала разбиваются и летят о все стороны, не забыв порезать щеку жертвы. Шибусава бежит к двери, дергает за ручку, пытается открыть дверь, но та не поддается. — Гх! Ну и что на этот раз? — говорит в пустоту помещения следователь. — С… с-сме-е-е-е-ерть…- кто-то издалека тихим шепотом отвечает мужчине, предварительно растягивая гласную букву. — Кто здесь? Выходи на свет, — алоглазый зажигает фонарик телефона и светит в даль помещения. Вмиг, сзади какая-то нечеловеческая сила толкает мужчину в спину и тот стремительно летит к противоположной стене. Он успевает в полете подставить руку, на которую приходит весь удар. От руки боль пошла дальше — по всему телу. Он еле как сдерживается, чтобы не закричать. Слишком больно. Сколько метров он пролетел? Кто его толкнул? Откуда такая сила? На ватных трясущихся ногах, мужчина все же поднимается и пытается найти телефон по свету фонаря. Он теперь блекло поблескивает в тени и выключается. Видимо телефон тоже получил свою порцию удара. — Кто ты? Как ты смог меня откинуть на такое расстояние и с такой силой? Поговори со мной, я не хочу биться, а тем более умирать, — хриплый голос дрожит, из-за чего слова лишь наполовину озвучиваются. — Не у-узна-а-аеш-шь меня? Я тебя в-воспитал-ла… н-неблагодарный ублюдок! — откуда-то появляется темная липкая жидкость, которая начинает заполнять помещение. Вся комната заполняется запахом чего-то металлического и все становится ясно — это кровь. Сзади вновь толкают, но теперь так, что Тацухико лежит на спине и боль раздается в голове. Он быстро встает и забирается на ванную. Он не умрет в крови. — Это вся кровь, которая окутывает твои руки. Скольких же ты убил, не подозревая этого? Когда ты наконец попросишь прощения у нас?! — к бледному лицу резко приближает чужое. Оно ужасно. Мужские черты напоминали отца, а рядом была мать. Это духи. Или призраки? Их тела выглядят так же как и в ночь их смерти. В их животах красуются дырки от ножа, их милые лица стали совсем как в ужастиках. Нечеловеческие улыбки до ушей, а вместо полости рта зияет черная дыра. Их глаза вовсе пропали, оставив черные отверстия. Мамины волосы, которые всегда были ухоженные, теперь походили на солому. Отцовская борода пропала. Их челюсти висят как у зомби, а руки опущены вдоль тела, которое обрывалось после колен. — Нет… Как… Я не обязан перед вами извиняться. Не я вас убил, не я бросил детей на произвол судьбы в кадетской школе. Не я растил их как аристократичных ублюдков, как в пятнадцатом веке. Я защитил свою сестру, помог ей выжить, пересилить и отпустить вас. Почему ваши души тут, если мы про вас уже забыли и давно отпустили? Зачем вы сейчас собираетесь убить меня? Не я разве был вашим любимым творением похоти? — следователь не растерялся и сразу высказал все, что накопилось за те 10 лет после гибели родителей. Отец крепкой хваткой сжимает горло наглого сына, пока мать в ужасе кричит. Весь ее крик оглушает и дает рябь по стенам помещения. Тацухико не знает куда девать свои руки. Или зажать уши, чтобы не оглохнуть, или пытаться отнять призрачные руки отца. — Кхр… ты… не уб…убьешь меня… Т-тебе… хр! ма-мать не простит, — победная ухмылка трогает сухие губы мужчины, пока отец еще гневней смотрит на него и сильнее сжимает горло. — Отпусти его! Он успеет еще настрадаться похуже, чем сейчас, — некогда любимая мама кладет свою руку на плечо отца, и тот слушаясь ее, откидывает в другой конец уборной своего сына. Глубокий вдох обжигает легкие, но теперь нет нужды в сопротивлении призрачным рукам. Но счастье продлилось недолго. К следователю вновь приближается отец, и схватив того за лицо, ударяет затылком об пол, который продолжает наполняться кровью. В этот момент силы окончательно покидают мужчину и он уходит в некое небытие.***
Блуждать в библиотеке, в которую ты попал впервые вдохновляет. Библиотека состоит не из сказок и книжек, а состоит из папок различных законченных дел. К потолку подвешены цифры и числа, которые обозначают порядковый номер папок. Стоит спросить какие тут папки принадлежащие Осаму, Рампо, Шибусаве и остальным следователям. В частности начальнику. Но каков бы интерес не был, Накаджима тут по делу. Обойдя всю библиотеку, он не почувствовал ничего, так же как и ничего не увидел. С разочарованным вздохом, медиум возвращается в начало, где его находят Дазай и Чуя. — На первом и втором пусто. Как я вижу и тут тоже, — подытоживает Осаму и выходит на улицу. — Эй, Дазай, что же мы будем делать? Все пропали, — Накаджиме страшно. Очень страшно. — Я с Чуей поедем к Екомико, а ты обыщи архив, поищи следы Тацухико, — раздав указания, они разошлись. Как только машина сорвалась с места, Ацуши пошел на 2-й этаж в архив, куда Дазай, конечно, не заглядывал. Он все просчитал.***
Ехать пришлось достаточно далеко, поэтому следователь и оперативник прибыли на место, когда уже стемнело. В окнах горел свет, значит только участок постигло исчезновение людей. Может они и не исчезли, а разъехались по домам? Первый на этаж поднимается Накахара, держа одну руку около кобуры с пистолетом. Из какой-то квартирки доносятся крики молодой пары, а из другой громкая музыка. Как только они поднимаются на нужный этаж, обладатель рыжей макушки срывается с места и подбегает к открытой двери. — Пусто. Дазай, тут походу никого, но тут очень холодно, — пока Дазай шёл к квартире, Чуя пробежался по квартире и осмотрел каждую комнатку. — Хм. Даже если это старая квартира, которую пришлось «разобрать», не смогла бы поменять температуру до густого пара. Тут кто-то замешан. Я могу предположить, что кто-то намешал химический раствор и бросил его в квартиру, чтобы Екомико потеряла сознание и получила многочисленные обморожения. Так преступник хочет замедлить расследование. Екомико всегда сует свой нос куда не стоит со стороны преступника и явно нарыла тут улик. Сумка, которую я ей дал тоже пропала. Кто-то знал, что она придет за уликами, которых тут немало. Он искусно сработал, потому что не оставил нам и подсказки, чтобы найти ее. Опросим соседей и посмотрим наличие камер, — очередной пар выходит во время раздумий и следователь выходит из помещения.***
Архив чем-то похож на библиотеку, только тут больше техники и больше информации о других преступниках. В подобном месте легко заблудиться, отчего Ацуши сжимается и аккуратно ходит меж огромных стендов с протоколами и делами. Безуспешно пройдя весь архив, но найдя следы Шибусавы, прокралась мысль, что он тут и поможет найти остальных. — Ацуши, Екомико похитили, а улики украли. Мы отправляемся на ее поиски. Как там дела с архивом? — голос Дазая серьезен и уже показывает другую сторону детектива. — Что? Как так… Архив безлюден, но я нашел место, где был Шибусава. Я иду осматривать крыло. Надеюсь найду его…- связь обрывается, но «отчет» Ацуши доходит до получателя. Рация разрядилась. Ацуши оставляет ее в архиве на зарядке и отправляется дальше по крылу. Уже темно, а он все еще что-то видит. Поразительно. Накаджима заглядывает в одну, вторую, третью, и остальные комнаты. Пусто. Остается последняя дверь. Уборная. Надежда — уже забытое слово, но медиум упрямо идет в конец коридора. Дверь заперта, но в то же время поддается и медиум заходит в темноту. Когда глаза привыкли к темноте, Ацуши достает телефон и включает фонарик. Ужас. Страх. Паника. Все что охватило его в этот момент. Он по щиколотку стоял в крови. Она продолжала литься из раковин. Битое стекло хрустело под ногами. Накаджима останавливается. Призраки. Они тоже являются духами, но призраки опаснее. Они могут убить, обладают нечеловеческой силой и только приближенные к медиумам могут их видеть, и слышать. Парень достает оберег из минерала, который был добыт еще давно одним медиумом и был продан за миллиарды, но попал в его руки благодаря родителям-грабителям. Они украли этот оберег и надеялись продать, но маленький Ацуши сам стащил его и прятал пока не арестовали родителей. Он прочитал историю этого минерала и узнал, что он создает невидимый купол, к которому всякая нечисть не может прикоснуться, иначе поплатится своим шансом на существование. — Шибусава! Шибусава! Тацухико! Отзовись! — ответа нет, но Ацуши все понял и идет спасать этот кусок ненависти. Он видит 2-х призраков. Женщина и мужчина. Кем они приходят Тацухико, раз решили прийти к нему и совершили маневр с кровью? Не всем призраки так могут, значит эти — одни из самых сильнейших. — Чувствуешь? — мужчина оборачивается и видит медиума. — Что?! Нет! Это невозможно! Оберег был утерян. Он не могу попасть тебе в руки! Кто ты такой?! — мужчина в ужасе и ярости пытается подойти, но купол предупреждает о своей силе и своем существовании. — Я — медиум. Этот оберег мне достался от родителей, которые украли его. Как я понял украли у вас. Поэтому вы его почувствовали издалека, — Ацуши движется уверенно, но медленно, потому что кровь слишком вязкая. — Кем ты приходишься моему сыну? Он не может быть к тебе близок. Он не достоин быть приближенным к медиуму, — в разговор встревает женщина, которая закрывает собой тонущее тело. — Он и не приближенный. Просто так устроена моя способность. Отойдите от него и уйдите из его жизни, если не хотите уйти в небытие, — Ацуши видит бездыханное тело коллеги и уже активнее прорывается к телу. — Нет! Не позволю! Он умер! — женщина до последнего стояла на месте и после соприкосновения с куполом исчезла. — Яндара! Глупая женщина. Она права. Этот трус мертв. Ты опоздал. Отдай нам его душу, — мужчина пытается докоснуться до своего сына, но Накаджима опережает его и забирает тело себе. — Не поверю вам даже. Чья это кровь? — если догадка парня подтвердиться, то они спасены, если все произойдет без осложнений. — Кровь тех, кого он убил, — хмыкает дворянин и становится напротив медиума, готовясь к атаке. Блондин достает кинжал из той же истории и режет ладонь Тацухико и себе. Их кровь сливается воедино и кровь, которая дошла до колен свертывается и возвращается к источнику. Мужчина смотрит на этот процесс с изумлением и гневается еще пуще. — Да как ты посмел! Ты! Ты виноват, что моей жены теперь не существует! Ты виноват, что мы не можем воссоединиться с сыном! Это все ты! — на этот раз дворянин из белого оттенка впитывает в себя всю кровь и становится сущностью с рогами, которая теперь имеет плоть и может ходить. Демон. В руках его цепь, с которой капает то кровь, то смола. — Черт! Просыпайся Шибусава! Ты нужен мне сейчас! Помоги же мне! Спаси нас! — Ацуши применяет все усилия, чтобы пробудить оперативника, который был на пути покидания этого мира. И у него получилось! С тяжким стоном оперативник принимает сидячее положение и хватается за голову. — Где же я так напился… Екомико, я беру больничный, — что-то бубнит алоглазый, пока пытается разлепить глаза. Не медля, парень набирает в ладошки холодной воды и окатывает ею коллегу. Тот сразу просыпается от вечного сна и может мыслить более адекватно. — Что за…- не успевает договорить, как его перебивает медиум, попутно поднимая его: — Твой отец впитал всю кровь, которую призвал же и теперь он демон. Ты мне должен помочь. Тебе надо повалить его и обмотать цепью, которая в его руках сейчас и держать, чтобы он не извивался. Я же убью его и отправлю в небытие, — пока Накаджима все это говорил, Тацухико смотрел то на него, то на демона, который был его отцом. — Теперь ты в своей истинной оболочке, папаша. Хорошо, я сделаю все, что в моих силах, но спаси нас отсюда, — откровенность? Ого, стоит прозвать этот день легендарным. — Не ерничай, сын. Посмотрим, как ты хорошо прошел курсы кадетской школы! — демон летит на них с занесенным кулаком, и интуитивно оперативник отбрасывает медиума и принимает очередное отбрасывание в стену на себя. — И это все? Бьешь как малолетка, — хрипло смеется детектив. Вокруг его шеи появляется цепь, которая перекрывает кислород. Отец тянет цепь на себя, а за ней и сына. Ацуши шепчет что-то и у оперативника появляется преимущество, пока демон обескуражен. Он снимает цепь, проскальзывает мимо демона и ответно забрасывает цепь на темную шею. Пока противник пытался снять с шеи цепь, его сын успел заковать его в цепь и повалить на пол, прижимая весом своего тела. — Не бойся, мы не будем вас оплакивать с Екомико. Ацуши, давай! — и минерал вонзается в темную голову. У Ацуши недостаточно сил и не получается пробить череп и добраться до мозга, с чем ему помогает коллега. Они вместе пробивают твердый череп и вонзают оберег в мозг демона. Тот бьется в агонии, а затем исчезает так же как и супруга. — Уходим отсюда. Достаточно приключений, — и оперативник падает обессиленный на подставленное плечо медиума. — Спасибо за помощь. Ты спас мир от своего же отца, — они покидают уборную, которая походила на груду камней и стекла. — Не думай, что моя ненависть к тебе ушла. Пока я уязвим, радуйся, — хмыкает оперативник и окончательно теряет сознание, из-за чего сам валится на пол, и утягивает медиума.