Куда газуешь, фраер?

Светомузыка на концерте просто убийственная. Причём в прямом смысле — убийственная. Без очков, которые Миша посоветовал снять, я видела плохо, а из-за постоянного мигания света с белого на красный, зелёный и жёлтый, как в светофоре, расплывчатый образ Хоя я запомнить даже не пыталась. Да и, если честно, впереди видела бóльше гóловы с растрёпанными причёсками, нежели очертания сцены. А я ведь права была — предупреждала, что раньше надо было приходить, но мальчики ж со своим «Да чё ты, Лена, всё в ажуре», «Да успеем мы, успеем», «Да щас допьём только, и пойдём», вот пусть теперь среди этих потных мужиков и топчутся. Вообще-то, среди этих потных мужиков затерялись и мои Миша с Васей. Никиту из виду потерять трудно — его олимпийку и рыжий затылок я узнаю из тысячи. Но вот брат, напяливший джинсовую жилетку, со своей по природе взбитой шевелюрой стал неотличим от рядового посетителя концерта «Сектора газа». Кстати, на музыкальном выступлении я сегодня была впервые. Рома весь день был рядом, поэтому наверное и на танцполе остался со мной. И мне в его присутствии как-то… поспокойней что-ли? Всё-таки неуютно в такой обстановке. Это даже не гараж Мартынова в худшие времена. Воздух тут стоит удушающий: табачный и потный. Иногда в нос бьют нотки иного запаха, о котором, по-хорошему, мне не должно быть известно. Постоянно кто-то на ноги наступает, или я кому-то — и спешу ещё извиниться, как будто меня можно услышать во всей этой кутерьме. Не покидает мысль «Вдруг затопчут?». В общем, дома на плеере слушать «Наркологический университет миллионов» покомфортнее. Пятифанов тоже, несмотря на свою раскрепощённость в танце, выглядел немного потерянным. Пока мы наворачивали круги вокруг дома ребят в поисках нужного подъезда, он чуть-ли не всю свою пачку выкурил. Наверное в город не так часто ездил, как я, и его оживлённость по сравнению с таёжной ленцой и расслабленностью парню не по душе. К слову, это моя первая поездка в город без взрослых. Даже не знала, что Ромка умеет так танцевать. А мы ведь третий год общаемся. Делает «волны» туловищем и двигает шеей так, будто втихаря тренировался всё лето. Страшно представить, какие движения знает Бяша. Жаль его рядом нет. Наверное, тогда бы я смогла полностью расслабиться и нормально потанцевать, а не просто мотать головой по сторонам и вместе с ней неловко двигать бёдрами. Чем больше рядом друзей, тем легче чувствовать себя собой. Юра мне нравится. Такой эпатажный, что и самой хочется как бахнуть пива, да и затрястись в танце, выкрикивая матерные частушки. Я в начале вместе со всеми так и горланила, срывая голос. И пока Миша куда-то не делся, вместе с ним вскидывала кулак с оттопыренными указательным и мизинцем, качаясь на его плечах. Всё это правда прикольно: и атмосфера вседозволенности, и громкая музыка, и даже налипшая на лоб чёлка. Но всё равно стрёмно находится в кабаке. Особенно учитывая наш с Ромой возраст, по которому нас бы сюда не пустили. Даже знать не хочу, что друзья брата наговорили охранникам, и какими бумажками вертели перед их носами. Заиграл «Похмел». Эта песня мне особенно запала в душу. Я затёрла её диск до дыр ещё в июне. Тело закачалось под вступительную мелодию. — Я с похмелухи вот ду-умаю, ка-ак мне тебя раскрутить, — тянула я вместе с залом слоги, — жадную злую жену-у мою. С какой стороны мне к тебе подходить? — руки сами стали поочереди сгибаться в локтях, а ноги топать в такт барабанных ударов. Башка всё также вертелась по сторонам, и я на секунду задержала вгляд на Ромке, улыбнувшись тому, что он тоже подпевал чётко попадая в слова. — Похмелиться мне дай! Похмелиться мне дай! — он тоже мне заулыбался, продолжая извиватся как змей. — Похмелиться мне дай! Мне дай, мне дай, мне дай! Мы вместе кричали припев, как в меня слева кто-то влетел и я завалилась на Пятифана. Не просто завалилась, а прямо лицом к лицу. Даже лучше — губами к губам. Глаза мои тотчас же округлились. Настолько широко они раскрылись, что я мигом нашла взглядом и Мишу, и Никиту, и Васю. Последний раскинул руки на плечах лучших друзей и они втроём в припрыжку колбасились из стороны в сторону. Я, испугавшись, бухнула Рому куда-то в живот, а он рефлекторно прикусил мне губу, но почему-то ни я, ни он не спешили отстраняться. Он даже положил ладонь мне на шею, стараясь углубить поцелуй. Я расстерялась, не зная как ответить. Мой рот оцепенел, в то время как сердце затарахтело пуще прежнего, видимо намереваясь сегодня остановиться. Глаза потерянно забегали по всему за что только можно было зацепиться. Я вдруг заволновалась, осознав что это мой первый поцелуй. У Ромы длинные ресницы. Даже длинее чем у меня. Он секунду назад хмурился, будто очень напряжён, а сейчас его морщинка между бровей разгладилась и веки перестали возбуждённо дрожать. А ещё, я как в замедленной съёмке проследила за реакцией Васи, когда мы с ним встретились глазами. Брови у него театрально взлетели вверх, глаза стали по пять копеек, и он чуть заметно сжал плечо Никиты. Мартынов, в свою очередь, ехидно улыбнулся. Ишь какой, блин, проницательный. И вот только Миша всё это время продолжал воланить слова песни, про которую мы четверо уже забыли. К сожалению, он почувствовал неладное, потому как их трио перестало в унисон скакать. Он глянул на парней что-то говоря, но я не услышала. Проследил за взглядами друзей, прикованными к нам с Ромой… И уставился… Прямо. Блять. В затылок. Пятифана. Если бы со своими бандитскими замашками пистолет носил за пазухой не Дед, а мой брат, я уверена, он бы сейчас прострелил эту каштановую голову. «Ну всё. Ему хана.» — Подумалось мне, прежде чем я успела предупредить несчастного любовничка о надвигающемся на него пиздеце в виде 80 киллограм, 187 сантиметров, 19 лет выдержки, и десятка уличных забивов баш на баш Миши Туза. Я знала, что он ревностно относится ко всем мальчикам, которым я нравлюсь. А то что я нравлюсь Роме больше не оставляло сомнений. Не буду скромничать, мне он тоже симпатичен… некоторое время. Но до сих пор мне удавалось избегать конфронтаций между теми, кем я дорожу. Ключевые слова — до сих пор. Мишино лицо приняло такой злобный и обиженный вид, как у Сашки, когда ему говоришь, что на сегодня приставка — всё. Потом оно стало угрожающим, как бывало на их с Котом и Дедом межпосёлковых тёрках. А потом он оказался за самой спиной Ромы. Только сейчас я вышла из восторжённого тотального, простите, ахуя, в котором находилась. Я отстранилась от него, и сочувственно заглянула в глаза, которые блестели так, как не блестели даже при виде Полины в шестом классе. Он как-будто был вообще не здесь. Миша хлопнул парня по плечу, разворачивая к себе. Он прокричал: — Куда газуешь, фраер? — Аа? — но Ромка его не расслышал. Тогда Туз наклонился к самому уху юноши и повторно заорал: — Я сказал «Куда газуешь, фраер?» — на последнем слове кулак Миши уже летел по направлению в Ромин нос. И, как ни странно, попал точно в цель. Пятифан пошатнулся, и, сделав пару шагов назад, всё же упал потеряв равновесие. Я попыталась его поймать, но коснулась плечей, когда он уже сидел на полу. Парень прижал ладонью конец носа, тем самым чуть задирая его вверх. По пятерне текла кровь. На мою попытку помочь подняться он коротко бросил «Лена, не лезь.» и вскочил сам, принимая стойку. Вася, который хотел было взять в охапку моего брата, после этого жеста застыл, не понимая к кому из двоих теперь бросаться. — Рома не надо! Миша, бл… — я запнулась на секунду, — Блять, прекратите оба! — но меня, конечно, проигнорировали. Ребята запыхтели, оскалились. На их лицах читался неприкрытого соперничества вызов. И всё из-за меня? Точнее — И всё из-за меня. Самую-самую малость было лестно. В остальном же, я начинала закипать. Что за бред? Чего они этим добьются? Уж точно не моего одобрения. Всё это время Хой продолжал петь. «Я назову тебя рыбонькой. Только ты громче молчи. Я назову тебя зайчиком. Только отсюда подальше скачи» — вторили ему зрители, вплотную не замечая образовавшегося в толпе замеса, как-будто это была чать выступления. Рома подбежал к Мише, и тот попытался снова прописать ему по роже, но на этот раз Пятифанов был готов и среагировал моментально. Он пригнулся, а сам дал с правой руки Тузову под ребро, и отстранился потряхивая кистью. Дал отпор, но не хотел продолжать? — Ты мне щас завайдонишь, сука, как фуфлыжник! — разгибаясь от удара огрызнулся Миша и занёс кулак для хука, но наконец включились Никита с Васей. — Туз, харе! Попёр, как трактор! Отъебись от малых! — сцепив замкóм руки вокруг брата, кричал Никита. Иванов сделал то же самое с Ромкой.

***

Время около восьми вечера, но на улице уже темно. Хотя небо оранжевое и светлое, как бывает в большом городе. Мы стоим перед входом в клуб, наслаждаясь свежим, — насколько он может быть свежим, — воздухом на курилке. Ближе к концу выступления мы всё же смогли сделать вид, что ничего не произошло. Мальчики расшевилили меня, стараясь унять мою обиду. И в целом, они справились со своей задачей. Я отпустила ситуацию, вынося из неё только хорошее. А именно — поцелуй с Ромой, который определённо добавил новых красок в наши дружеские отношения. И пускай Миша сейчас косится на нас, скрывая никуда не девшуюся ревность за дымом сигареты, который густел из-за мороза, — в поезде домой его с нами не будет. Я улыбнулась своим мыслям. Выждав, когда брат отвлечётся, шепнула Ромке на ухо: — А ведь концерт и правда был отличный. — и коротко поцеловала его в горячую скулу.