………………
— Встречайте, наши любимые Джон и Аманда! От аплодисментов закладывает уши. С трудом сажусь и нехотя хлопаю с остальными, хотя, положа руку на сердце, мне уже не до свадьбы. Простите, дорогие Джон и Аманда, но я устал ещё до вашего прибытия. Однако безжалостный Грегори заставляет меня подняться на ноги и тащит в толпу. Неожиданно вспоминаю о торте. Может, его скоро вынесут? Так и быть, ради этого потерплю ещё немного. — Винсент Синк! Беги оттуда, скорее! Да какого… — Двери, Винсент! Двери! Двери? Оборачиваюсь к выходу и вижу, как пара одинаково одетых швейцаров берутся за тяжёлые створки с обеих сторон. Они что, запирают зал? Но зачем? Это бессмысленно… Ловушка? Иррациональный, глубинный страх застрять в неизвестности впивается в живот. Бросаюсь прочь от Гарри, несусь сквозь толпу, распихивая гостей локтями. Бежать, бежать, бежать… Успел! Выскакиваю в коридор, и двери захлопываются за спиной. Горло саднит от напряжения, но я свободен, хоть и сам не понимаю, от чего именно. Так или иначе я сваливаю. Поженятся без меня. Спускаюсь на первый этаж. В холле почему-то ни одного человека, даже персонала не видно. Неужели все остались в зале? Надеюсь, входные двери не заперты… Стеклянные створки послушно разъезжаются. Какое облегчение. Выхожу на крыльцо и застываю на верхней ступеньке. Никого. Ни людей, ни машин. Ни света в окнах. Как будто на всей улице остался только отель «Fresh Lilac», а прочие дома растворились в кислоте всепоглощающей тьмы. Тишина, как в гробу… Так, этому должно быть рациональное объяснение. Например, всё те же перебои со светом. Естественно, все поспешили убраться по домам, чтобы не блуждать впотьмах. И мне пора. Свой дом я найду хоть с закрытыми глазами. Наверное. Шаг со ступенек. Другой. Пинаю ботинком кругляшок лилового свечения. Впереди темнеет нефтяная полоса асфальта, настолько чёрная, что кажется, стоит наступить — провалишься с головой. Похоже, идея плохая. Стоит вернуться в холл и подождать, пока всё устаканится, потому что глухая тьма пугает до чёртиков. Мало ли что… Движение. Клянусь, во мраке что-то шевельнулось. Испарина обдаёт лоб холодом. Шарахаюсь назад, запинаюсь о последнюю ступеньку… — Винсент Синк! — Притормози, детка, ты меня задушишь. Диван. Музыка. Гарольд. Его ладонь на моей спине. Губы на виске. — После банкета, хорошо? Займём один из номеров и не спеша насладимся друг другом… Кто-нибудь, помогите…………………
— Ну всё. — Барт. — Отпусти, или я сломаю тебе руку. — Он почти… — Отпусти. Фел удручённо мотнул головой, но пальцы всё-таки разжал. Правильно, лишаться руки сейчас нерационально. Наградив его убийственным взглядом, Барт шагнул в круг белого электрического света. В центре холодной комнаты с низким потолком стояли две плотно сдвинутые металлические каталки. На одной лежало мёртвое тело в чёрном чехле, из которого торчала лишь бледная окоченевшая рука. Вторая каталка предназначалась для живого, но по виду он мало чем отличался от покойника: нездоровая бледность, подчёркнутая иссиня-чёрной чёлкой, восковые губы, полупрозрачные веки. Наличие жизни выдавали только пальцы, крепко сжимающие руку мертвеца, да повседневная одежда. Барт ненавидел это. Столько лет прошло, а он до сих пор не привык видеть Аллена таким. Но к счастью, скоро всё закончится. Большая смуглая ладонь Барта скользнула под чёлку и аккуратно легла на холодный влажный лоб. — Ал. Глазные яблоки дрогнули под тонкой кожицей век. С пересохших губ слетел шёпот: — Кт… о… будь… — Аллен, хватит. Возвращайся. — По… мо… — Я здесь. Это Барт. Слушай мой голос. Убирайся оттуда. — …омо… ги… — Твою мать! — выругался Барт и резко повернулся к Фелу. — Не отзывается! Сделай что-нибудь, не стой столбом! Тот сдержанно выдохнул («так и знал, что это произойдёт») и приблизился к каталке, чтобы прижать два пальца к выбритому виску Аллена. Мысленный приказ точно должен вывести его из транса. Барт стиснул зубы, приготовившись к пробуждению Ала, но тут из коридора донёсся грохот. Краткий обмен взглядами показал, что Барт и Фел пришли к одинаковому выводу. Сотрудники морга так шуметь не станут. Значит, незваные гости. Почти такие же, как они сами. — Продолжай, — бросил Барт и шагнул к дверям, раскинув руки в стороны. Едва ли его длинное, но щуплое и угловатое, как у подростка, тело могло эффективно заслонить остальных от возможного удара, но попытка не пытка. Пыток вообще желательно избегать, для здоровья вредно. Тяжёлая дверь распахнулась. На Барта уставились три глаза — два светлых в прорезях маски-балаклавы и один, угольно-чёрный, стандартного сорок пятого калибра. — Отойдите от тела. Живо. Приказ прозвучал негромко, почти равнодушно. Парни с пушками всегда уверены в том, что их требования будут выполняться беспрекословно. За спиной незнакомца выросли ещё две безликих фигуры. Что ж, время гениальной актёрской игры. Барт сдвинул брови домиком и испуганно вскинул руки. — No, no, por favor! Dios mío, no puedo creerlo… Молодчики предсказуемо замялись. — Что он говорит? — буркнула Вторая Балаклава. Первая повторила громче (словно это могло чем-то помочь): — Быстро отошли от тела! — No entiendo… No entiendo… — дрожащим голосом залепетал Барт, притворяясь, что вот-вот рухнет на колени от ужаса. А затем, без всякого предупреждения, резко выбросил ладони вперёд. Парня с пушкой швырнуло назад, прямо на товарищей. Волна невидимой энергии снесла противников с пути и разметала по коридору, как кегли. Зрелище захватывающее, но на созерцание нет времени. — Фел, ходу! — крикнул Барт уже из коридора. За спиной раздалось сдавленное «угу» — Фел успел взвалить на плечи бесчувственного Аллена. Труп Винсента Синка пришлось оставить на прежнем месте. Пока Отряд Балаклав приходил в себя, беглецы скрылись за поворотом. На всякий случай Барт держал руки перед собой, готовый отразить новую атаку, но больше им никто не встретился. Видимо, нападавших было немного и они не знали о своих оппонентах ровным счётом ничего. И слава богу. Дежурная была на месте, но лежала, навалившись пышной грудью на стол и безвольно уронив голову. Барт испуганно подскочил к ней. Дышит. Пульс медленный, но ровный. Должно быть, вкололи снотворное. Некогда ждать, пока очнётся, но хотя бы жива, и на том спасибо. Он рванул вперёд и придержал входную дверь для остальных. Холодный ночной ветер хлестнул по лицу. Потрёпанный чёрный минивэн ждал в соседнем дворе. — Колёса… — выдохнул Фел, тяжело дыша. Даже с его превосходной физической формой бежать с другим человеком на руках было довольно проблематично. Длинноногий Барт легко его обогнал и наклонился к шинам. Целые. Хорошо, что не оставили машину на парковке возле морга, могли бы и не уехать… Пискнула, отключаясь, сигнализация. Барт рванул ручку двери, свалился на широкое заднее сиденье и распахнул руки для принятия тяжёлой ноши. Аллен мешком рухнул сверху. Крепко обняв его поперёк груди, Барт ощутил дрожь. — Ал, чёрт! Вернись ко мне, слышишь? Вернись ко мне! Но он не слышал. Только зубы отстукивали малопонятную чушь: — …ве… ри… ве… ри… Бе… ги… отту… Вин… — Блин, Фел, быстрее! Фел тихо выругался в ответ. Раскочегарить старую тачку — занятие не из простых, но промедление грозило последствиями. Те типы могут броситься в погоню в любой момент. Аллен никак не приходит в себя. Если не вернуть его вовремя… Нет, Барт не хотел узнавать, что случится тогда. Мотор скромно кашлянул, но тут же перешёл на рёв. Пассажиров вдавило в спинки кресел. Минивэн лихо вырулил на шоссе и рванул по пустой дороге. Дрожащими пальцами Барт кое-как расстегнул шипастый чокер на шее Аллена и вложил в его ледяную ладонь. Осязание — прочная ниточка между сознанием и реальностью. Если и она не поможет… «Давай, Ал. Пожалуйста. Ты можешь. Ты можешь…» В такие минуты Барт отчаянно жалел, что не родился менталистом. Сейчас бы влез Аллену прямо в голову и вынул из забвения, чего бы ему это ни стоило. Почему, почему он так долго не возвращается? Неужели виноват неправильно разорванный контакт с покойником? Нет, странности начались ещё во время погружения… Ничего, ничего. Дом уже близко. С остальным можно разобраться позднее. Барт покрепче прижал к себе трясущегося Аллена и прильнул губами к макушке. «Потерпи немного. Совсем чуть-чуть. Я скоро тебя вытащу». По ощущениям поездка заняла чуть меньше вечности. Когда машина вырулила на подъездную дорожку возле дома, на часах было почти три ночи, но в кухонном окне маяком горел свет. Бабуля Миллс, как всегда, преданно ждала их возвращения. Задняя дверь минивэна со скрипом отъехала в сторону. Хмурый Фел протянул руки в попытке помочь, но Барт пнул его в голень носком кроссовки и самостоятельно вытащил Аллена наружу. Крыльцо озарилось светом. — Заходите скорее! Батюшки, вы что с мальчиком сделали? — ахнула бабуля Миллс, ошарашенно наблюдая сквозь толстые стёкла очков за тем, как Барт пытается стянуть обувь, не выпуская Ала из рук. — Вынужденная эвакуация, — со вздохом сообщил Фел. В просторной светлой гостиной привычно пахло яблоками и карамелью, но сейчас этот запах совсем не успокаивал. Барт аккуратно опустил Аллена на диван и опустился на колени рядом. Дыхание было таким поверхностным, что грудь почти не двигалась. Миллс скрестила пухлые руки на обширной груди. — Дёрнули? — Пришлось. Нам помешали. А он не приходил в себя, — хладнокровно отозвался Фел. — Так ведь и угробить недолго! — Сказал же, нам пришлось. — Сколько раз говорено: не сметь… — Миллс, — коротко прервал Барт, не сводя глаз с синеватого лица Аллена. — Пожалуйста. Остальное потом. Старушка осуждающе покачала головой, но всё же поплелась на кухню за нужной настойкой, шаркая подошвами мягких тапочек. Фел в свою очередь уселся на пол рядом с Бартом и вытащил из кармана диктофон. — Почти разрядился. Барт стиснул зубы. На диктофон ему было плевать, как никогда. Вдруг Аллен вздрогнул всем телом и заговорил снова.………………
— Детка? Достал, честное слово. У меня есть имя. — Почему двери закрылись? — спрашиваю я, с трудом перекрывая шум аплодисментов. — Чтобы никто не мешал торжеству, — сверкнул зубами Гэри. Или всё-таки Гарри? — Ты же не хочешь, чтобы кто-то испортил праздник Джону и Аманде? — К слову, я всё ещё не вижу их. — Ещё бы, столько гостей. Ничего, подойдут ближе, и мы их обязательно поздравим. — Не хочу никого поздравлять. Хочу домой. — Правда? Его рука скользит вдоль ягодиц и дразняще сжимает бедро. А так ли уж сильно я хочу домой?.. — Беги, Винсент Синк… Беги… — Детка? — Беги… — Винс? — Ал…………………
— Ал, это уже не смешно! Возвращайся, ну же! Да чтоб тебя! — Барт порывисто обхватил Аллена руками за шею и зашептал в самые губы: — Мы же здесь, Ал. Мы все здесь. Ты должен выбраться, должен, слышишь? Пожалуйста… — Двери. Это было первое слово за весь вечер, произнесённое Алленом чётко и ясно. Обрадованный, Барт отпрянул и с надеждой заглянул ему в лицо. Мутные голубые глаза открылись. — Двери. Гарри. Генри. Гарольд. Джон. Аманда. Гостей. Поздравим. Беги. Голос Аллена звучал механически, глухо, будто записанный на старую плёнку. Лицо застыло без всякого выражения. — Ал? — вполголоса окликнул Барт. — Ты меня слышишь? Ничего. Ноль реакции. Но ведь контакт с мертвецом давно разорван, так почему… — Погоди. — Фел удержал его за плечо. Наклонился вперёд, пристально рассматривая каменное лицо Аллена. Нахмурился, задумчиво поджал губы. Потом тихо позвал: — Винсент? Винсент Синк? Голова Ала медленно повернулась на звук. В желудке Барта лопнул пакет со льдом. Аллен не мог застрять там. Так не бывает. Это попросту невозможно. — Ф-Фел… Пальцы на плече сжались крепче: молчи. Фел спокойно (как, чёрт возьми, ему это удаётся?!) продолжил: — Где ты, Винсент? — Зал. Отель. Свадьба, — монотонно выдал Аллен. — Сколько сейчас времени? — Полночь. Скоро полночь. — Хорошо, Винсент. Кто сейчас рядом с тобой? — Гэри. Генри. Гарольд. Гарри. Холли. Джо. Джон. Аманда. — Опиши этих людей. Как они выглядят? — Лиловый. — Что лиловое, Винсент? — Всё. Лиловое. — Допустим… Что ещё ты видишь? — Двери. Закрыты. — Кто-то закрыл двери в зал? Кто? — Лиловый. Лиловый. Ли… На последнее слово дыхания уже не хватило. Веки Аллена вновь опустились, и он наконец вздохнул полной грудью. Скулы медленно розовели. Кажется, кризис миновал. От облегчения у Барта защипало в глазах. Он без сил уткнулся лбом в диванную обивку, вдохнул знакомый запах ткани и кошачьей шерсти. Почувствовал, как пальцы Ала согреваются в его руке. Всё хорошо. Теперь всё будет хорошо… Где-то за спиной тихо хрустнула кнопка на диктофоне. Записан последний на сегодня фрагмент прошлого Винсента Синка.