Перемены

Сан свою работу очень любил. Возможно роль «Солнца» была дана ему кем-то свыше, иначе нельзя было объяснить, почему он так чертовски подходил на неё. Светлые, словно пшеничные, волосы днём приобретали способность притягивать взгляды маленьких детей, их внимание в особенности. Веснушки по всему лицу и телу, чёрная точка родинки возле глаза… Как будто веснушек было недостаточно. А его «солнечная» улыбка буквально гипнотизировала деток, заставляя тут же успокоиться, обдумать своё поведение, а ещё захотеть, чтобы их похвалили и погладили по голове. Да, если бы Сан пришёл и ему дали бы другую роль, все остальные всё равно видели в нём лишь яркую и тёплую звезду. По-другому быть просто не могло. Но всё же столь красочную личность тоже что-то могло выбить из колеи. А точнее не что-то, а кто-то. Мун работал в детском саду куда больше Солнца, да и опыта имел предостаточно. После долгих месяцев работы в две смены в одиночку он был готов писать завещание. Да, он любил детей. Но нет, не настолько сильной была его любовь, чтобы спокойно реагировать как в 20 раз просыпаются блёстки, клей, как в тысячный раз падают кубики, и как в неизвестно какой раз дети начинают ссору неизвестно о чём. Возможно работодатель действительно попал в точку, дав парню роль «Луны» в этом странноватом местечке. Работа в вечернюю смену казалась для Муна просто внеземной. В то время как утренняя съедала из него все силы и желание работать в принципе. Спящие дети — его любимые дети. И что самое интересное, засыпали они с превеликим удовольствием, стоило ему лишь начать читать сказку или напевать какую-нибудь известную колыбельную. Родители говорили, что Луна настоящий волшебник. Мун же в это время думал: «столько беситься, да я б уснул там где и стою». Хотя и внешность его была словно соткана из облаков. Белые волосы лишь с одной выбивающейся чёрной прядью, напоминавшей о существовании туч, бледная кожа с сильно выделяющимся пятнами на ней. Такие отметки очень напоминали кратеры на луне, отчего дети приходили в восторг, так и желая прикоснуться к рукам и лицу воспитателя, пока тот лишь вздыхал, но с настоящей улыбкой выжидал конец всех этих пошипований, смотря на них своими красно-голубыми глазами. Да, вероятно альбинос был просто рождён для подобной роли, что греха таить. А ещё он прям как настоящий спутник притягивал к себе солнечный, столь неприятный казалось бы для него, свет. — Мун, там уже твоя смена. — странно, вроде солнце садится вечером, а не в три часа дня. — Иди пока свет не выключился. — Это не мне надо темноты боятся, Солнышко. Такие разговоры повторялись раз за разом. Хоть сейчас Мун и отвечал гораздо мягче, нежели его обычные подколы. За несколько месяцев совместной работы не укладывалось только одно: почему этот светловолосый луч подлинного счастья продолжает примагничиваться к нему несмотря на все те грубые высказывания или действия, которые Луна позволял себе в первые две недели прибытия Сана на рабочем месте. Мун не был человеком, любившим частый социальный контакт. Дети являлись исключением, ведь с ними, пока они не крушили ничего вокруг и мирно спали, он чувствовал себя так же, как и наедине с собой. Спокойно, размеренно, хоть и иногда мысли его сами и угнетали. Он к этому привык, а потому даже не особо высовывался к звёздной компании артистов. Хотя общение с Фокси ему и казалось в этой группе наиболее приятным. Он предпочитал писать смс, а Лис с удовольствием на них отвечал когда был свободен. И хоть Мун мог не пользоваться соцсетями в течение целой недели, их дружба не тянулась к завершению. Мем, на который ответят через неделю? Однажды Фокси написал «ку-ку», а ответ «кто там?» пришёл через семь с лишним дней. И до сих пор они оба считают это лучшим, что они когда-либо писали. Юмор этих двоих никогда не заканчивался. Лун часто хохотал с историй про лучшего кореша Фокси — Бонни, отчего Сан вечерами боялся выходить из комнаты для персонала, ведь хриплый гогот откуда-то с потолка в кромешной темноте вызывал лишь панику и настороженность у бедного лучика света. И ведь действительно было странно, что Сан не прекращал своих попыток наладить отношения. А ещё больше пугали его ежесекундные ответы на смс, когда Мун находил их лишь спустя дня два, когда это уже было не так важно. И всё же удивительно, но читал Луна и правда всё. Даже если в этом не было необходимости, ведь просьба пополнить запас синих карандашей была выполнена им и без всяких сообщений. Объяснить своё поведение он не мог так же как и действия Санрайза. Его постоянное желание поговорить, сходить куда-нибудь, сделать что-то вместе — всё это казалось просто невероятным, ведь рок звёзды прекратили свои попытки звать его куда-то уже через 2 недели. Сан же был упрям и настойчив. А ещё его широкая улыбка так завораживала, что увидеть у напарника серьёзное выражение лица было до боли тревожно. От слёз на его лице казалось мог остановиться целый мир. В первый раз Мун увидел его слёзы совершенно случайно. Дежуря поздно вечером, когда уже выключили свет, он сидел на крыше одного из замков и смотрел в потолок. В какой-то момент послышались и торопливые шаги напарника, отчего на лице возникла ехидная усмешка. — М-мун… ты здесь?! Голос Солнца дрожал, его страх темноты был просто очевиден. И Муна это несколько озадачивало, ведь ему, наоборот, был неприятен яркий дневной свет. Хотелось подлететь на тросе и как обычно припугнуть эту «бесстрашную» звезду, решившую поговорить с ним несмотря на свой страх, однако заметив, как Сан споткнулся, Мундроп неосознанно спустился вниз лишь для того, чтобы его успокоить. Словно сейчас ничего другого не существовало и была лишь одна цель. Сан услышал шаги, но голову так и не поднял. Всё пугало и было слишком страшно. Он уже пожалел, что вообще вышел и не взял с собой фонарик, ведь теперь мысли о монстрах, кишащих в темноте заглушили весь его здравый смысл, из-за чего он уткнулся в колени, тихо всхливнув. — Чего фонарик не взял, Солнце? Думал сам сможешь светить? Так хорошо вжился в роль? — Отстань. Мун постарался немного разбавить обстановку, однако вовремя понял, что его слова не помогают. Присев на колени, он поднял заплаканное лицо к себе, взяв мокрые щёки в ладони. Пальцем Луна вытер слёзы на глазах Сана, который зажмурился, чтобы не видеть кромешную темноту. — в темноте нет ничего страшного. Она очень красива. Чего ты боишься? Я тебя не съем. В голове пронеслась какая-то глупая мысль по типу: «ну, не сегодня». От чего Мун встряхнул головой, шарахаясь от внезапного наплыва чуть более тёплого чувства, нежели тех, которые он испытывал ранее. — а я и не тебя боюсь. От этих слов внезапно стало ещё теплее. Вздохнув, Мун поднялся и направился к столику охраны, хватая оттуда фонарик. Отдав Сану находку, блондин наконец открыл глаза, почувствовав как яркая вспышка света его ослепила. Больше в тот день Мун ничего ему не сказал, но молча проводил до его комнаты, услышав в спину тихое спасибо, в котором так и читалась широкая и очаровательная улыбка. Уже больше не раздражающая вовсе. Наоборот, дающая спокойствие. — Хей, не радуйся так, сейчас глаза из орбит вывалятся. — А вот и буду. Сегодня был просто замечательный день! Дети так радовались на концерте, что хотели, чтобы я на сцену вышел! И тогда Бонни меня за руку как вытянул туда, я даже станцевал и мне подарили цветочек! А Бон сказал, что я юный артист и такое мне рассказал! Сан залепетал своим привычным тоном, забывая, что Мун его вообще слушает. Активно жестикулируя, он повернулся, сталкиваясь с носом Луны, который внимательно на него смотрел хитрющими глазами. — Мунни?.. — бросишь Луну, чтобы засиять в рок галактике, Солнышко? — ещё чего, кто кроме меня будет тебя бесить. — Меня все бесят, ты же знаешь. — знаю, но я же тебя бешу в приятном смысле слова? Сан схитрил глазами, не отходя ни на миллиметр, так и оставшись стоять нос к носу. Мун прыснул со смеху, с теплотой наблюдая как и его Солнце заливается звонким смехом. — что ж, ты прав, без тебя я себя уже не представляю, Солнышко моё.