Вне закона

Уэнсдей предупреждали, что идти ночью в заброшенный особняк опасно, но разве девушка кого-то слушает? Сейчас черноволосая осторожно ступала на шуршащие листья и ветки которые так и выдавали её присутствие. Аддамс чувствовала, что она здесь не одна и это чуть пугало. — Тайлор, если это ты, то шутка неудачная! – раздражённо крикнула девушка в пустоту. И это было ошибкой, она не услышала шорох рядом с собой. Уэнсдей почувствовала удар по голове чем-то тяжёлым, а дальше последовала темнота. **** Чёрноволосая медленно открывает глаза, голова мгновенно отзывается болью. Вокруг непроглядная темнота, в которой даже при большом желании ничего не увидишь. Уэнсдей дёргает рукой пытаясь приложить её к голове, но попытка оказывается неудачной, руки скованны в железные наручники.

— Ну да, логично. – шепчет девушка, мотая головой. Нужно найти другой способ избавиться от железок. — Неприятная проблемка, правда? – раздаётся неподалёку холодный смех. Принадлежит он явно девушке и к глубокому сожалению Аддамс, он кажется ей слишком знакомым. — На свете не существует проблем. Есть лишь ситуации. – Уэнсдей ёрзает на месте, а смех попади затихает на мгновение это чуть пугает. Хотя обычно черноволосая не испытывает таких чувств — Меня предупреждали, что ты своенравная, но ничего не сказали о глупости. – фыркает девушка, осторожными шагами приближаясь к Аддамс. — Кто ты? – нервно оглядывается Уэнсдей. Всё-таки лучше знать своего врага в лицо. — А ты меня не помнишь? Мы встречались пару раз. – буквально поёт девушка довольно опуская голову на плечо Аддамс. — Не в живую, но встречались. — Я не понимаю о чём ты говоришь. – уже спокойно отвечает черноволосая, её и вправду одолевает интерес. — Вспомни, я Хайди Римаффан, помнишь? – довольно улыбается девушка, чувствуя как напряглась Уэнсдей. — Не может быть, ты жила сотни лет назад! – неверище восклицает Аддамс. В жизни она удивлялась так всего два раза, когда увидела живого Роуэна и сейчас. — У ведьм есть способность к бессмертию, – хмыкает Хайди и черноволосая слышит, как зажигается спичка, а через секунду свечи одна за другой. Сначала зрение не удаётся сосредоточить на одном объекте, но спустя мгновение Уэнсдей видит перед собой молодую девушку. Длинные шелковистые волосы цвета вороньего-крыла, ледяные серые глаза, точёные скулы, аристократичный подбородок и мертвецки бледная кожа. Хайди была прекрасна, словно сошедшая с картины богиня. — Т-ты... – вздыхает Уэнсдей, удивлённо разглядывая девушку. Она в точности такая же, как и в видениях Руби Аддамс. — Я, – усмехается Римаффан, присаживаясь на рядом стоящий стул. Она сидит вальяжно, даже в этом помещении, которое смахивает на подвал она сидит словно на троне. Уэнсдей отворачивает голову, в сторону левой стены. — Зачем вы её подставили? – спрашивает черноволосая, улавливая усталый вздох Хайди. — Она была лишь расходным материалом. – закатывает глаза ведьма, закидывая ногу на ногу. — Руби была замкнутой, нелюдимой, странной... А люди этого не любят, они слепы когда бояться. – поясняет Хайди и Уэнсдей видит, как хмурится её лицо. — Страх сильный союзник. — Ты отвратительная. – шипит Аддамс, наклоняясь ближе к девушке. — Я удивительная! – улыбается Римаффан, откидываясь на спинку стула. — И главное живая. Никому не пришло в голову думать о том, что я ведьма. – довольно говорит черноволосая, упиваясь чужой беспомощностью. — Убивать ребёнка конечно не хотелось, но другого выхода не было. — Боюсь тебя разочаровывать, но Руби сбежала и выжила. – Уэнсдей сужает глаза, радуясь что хоть что-то может испортить Хайди празднество. — Согласна, это весьма усложнило нам ситуацию в тот момент. – задумчиво произносит девушка, поднося руку к острому подбородку. — Но для смертных людишек это стало лишь ещё одним доказательством её службы дьяволу. — Нормальные люди не поверили бы в дьявола! – шипит девушка, прикрывая глаза, нужно сохранять спокойствие особенно сейчас. — Ладно, допустим с Руби мы разобрались, но зачем тебе я? – холодно интересуется Аддамс, руки уже затекли и стали неметь. Хоть свой интерес к видениям девушка и не утолила, но лучше отвлечь ведьму, сбежать отсюда и самой во всём разобраться. — По началу ты не была мне столь интересна, пока не стала сувать нос в мои дела. – Римаффан хмурит брови, когда Уэнсдей отворачивает от неё голову не давая девушке пальцем стукнуть её по носу. — Ты стала таскаться по старинным особнякам, церквям, искать мою книгу. Ты разбила мой старинный кулон, который сдерживал демонов. И теперь спрашиваешь почему ты здесь?! – черноволосая поджимает губы поднимаясь со стула. Уэнсдей опять не видит девушку, та находится за её спиной. Слышится скрежет ножей, девушка испуганно вертит головой, но всё тщетно. — Убьёшь меня из-за того, что я подобралась к твоей тайне? – почти спокойно спрашивает Уэнсдей, придумывая план. — В твой день рождения? Ты правда так плохо обо мне думаешь? – улыбнулась Хайди, хотя девушка уловила нотки сомнения в её словах. — Издеваешься? Ты убийца, – вздыхает Уэнсдей хотя ей ли говорить об убийствах. И Хайди это знает, черноволосая понимает это по её насмешливой ухмылке. — Ты не можешь мучить кого-нибудь другого? – с надеждой спрашивает девушка. — Нет, я уже выбрала тебя. Римаффан медленно направляется к девушке и останавливается всего в шаге от неё. Всего секунду она не сводила с Уэнсдей странного взгляда, после чего оголила её бледное плечо. Девушка даже понять ничего не успела, как сверкнуло лезвие кинжала, впивающегося в плоть. Ведьма с силой выводила эскиз по нежной коже, Аддамс не издала не звука, лишь смерила черноволосую злобным взглядом. Руна слежения, теперь уродливо смотрелась на плече девушки, Уэнсдей чувствовала как потекла струйка крови. Хайди же продолжала сверлить лицо черноволосой, взглядом, повернув голову набок, а та на секунду зажмурившись от переполнявших её эмоций, тут же распахнула глаза, ощутив дыхание ведьмы в своих волосах. — А ты терпеливая, – сухо заметила Римаффан, отодвигаясь от девушки. С губ Уэнсдей сорвался истерический смешок. — Кто умеет терпеть — дождется большего. – отвечает черноволосая, наблюдая за в удивлении вскинувшей бровь Хайди. — Теперь тебе от меня не сбежать, – заметила ведьма, проводя рукой по ране. Черноволосая сжала зубы от боли, но сдержала стон. — Скорее всего, – не отрицала Уэнсдей. — Но шанс у меня всё же есть. А вот у тебя не будет возможности угодить себе. К тебе, что родители ужасно относились, что ты решила людей убивать? — удивив даже саму себя, заговорила громким голосом Уэнсдей. — Молчи, Аддамс! — на лице Хайди уже не было ни капли веселья. Значит болезненная тема, с удовольствием заметила черноволосая. — Ты самовлюбленная эгоистка с манией величия. Думаешь убийства принесут тебе мир? – холодно продолжает Уэнсдей. — Мир — не моя цель. – раздражённо фыркает Хайди, она на грани и черноволосая это понимает. — Твоя цель служение кому-то другому? Хочешь быть собачонкой на цепи у Люцифера? В этом твоя цель?! — Ты не понимаешь, что такое быть потомственной ведьмой! Я была рождена монстром, мне всю мою жизнь говорили, что я должна быть жестокой, я была угрозой, я опасна. Я — несбывшиеся мечты моих родителей, тень их прошлого, от которой они хотели избавиться... Зачем я существую и живу? Я неоднократно спрашивала себя, но не могла найти ответа. А потом я поняла, что смысл моей жизни будет тот, который я сама придам ей. И вот что я решила. Я живу, чтобы убивать других. Я убиваю, чтобы доказать своё существование. И пока я продолжаю это делать я живу и получаю удовольствие от жизни... – с воодушевлением говорила Хайди и Уэнсдей заметила, как в помещение изменилась энергетика. Стало тяжелей, свечи стали каптить, воздух накалился. — Это тяжело я понимаю... – начала Уэнсдей понимая, что если ведьма не утихомирит свою ярость, помещение превратится в преисподнюю. Температура была очень высокой. — Но это не повод убивать.

— Да ну что ты, тебе меня не понять, сладкая моя. – Хайди прищурила глаза, смотря прямо на меня, в то время как температура всё же стала понижаться. — Хотя, ты мне всё же нравишься. Есть в тебе какой-то стержень, ломать будет интересно. – произнесла она обманчиво-ласковым голосом. — Это мы ещё посмотрим, – обиженно ответила Уэнсдей, черноволосая её явно недооценивает. Пару секунд Римаффан стояла не двигаясь, как вдруг, когда она перевела взгляд на губы черноволосой, в еë глазах появился озорной блеск, а потом словно придумав, что-то безумно интересное она рассмеялась. Еë рука быстро переместилась на шею Аддамс, нежно касаясь, при этом слегка поглаживая и отрезая пути отступления. Уэнсдей почувствовала внутри себя странный трепет, до этого ей не знакомый. Тёплые губы Хайди накрыли её – поцелуй получился бы нежным, только под конец ведьма укусила девушку за нижнюю губу слизывая капли крови. Поцелуй прекратился так же быстро, как и начался – Римаффан отстранилась, коварно улыбаясь. А напоминанием о поцелуе остался лишь привкус крови и алое лицо Уэнсдей. Аддамс облизнула губы, чуть запыхавшись – что ж, это застало её врасплох. — Ещё увидимся, сладенькая, не сомневайся. – одним резким движением, Хайди, коснулась рук Уэнсдей, девушка оказалась свободна. Аддамс до сих пор находилась в лёгком ступоре после всего произошедшего, а уж вступать в драку с ведьмой было опасно. Хайди, бросила на девушку последний взгляд, после чего на мгновение остановилась перед ней и с улыбкой потрепала Уэнсдей по щеке, как обычно, делают взрослые маленьким детям. Девушка отдернула голову, а Римаффан продолжая ненормально улыбаться, скрылась в дверном проеме, а через пару секунд, послышался её безумный смех, который удалялся и становился все тише и тише. Девушка прекрасно понимала, что она дрожит, и что это очень хорошо заметно. Приоткрыв рот, Уэнсдей постаралась сделать глубокий вдох, чтобы легкие наконец смогли насытиться кислородом. Смотря перед собой, Аддамс понимала, что наверное сейчас она находится в жутком шоке. Теперь она понимала этих людишек. Тело дрожало, словно в лихорадке, сердце никак не желало сбавлять своего темпа, а вдохи получались рваными и не глубокими. Вскоре, прийдя в себя черноволосая повернула по направлению к выходу из этой чертовой темницы. Петляя по этим коридорам, Аддамс пыталась найти выход, и наконец показалась железная дверь ведущая на улицу. Только тогда Уэнсдей смогла прийти в себя.