Удушье совести

      Ли не мог точно сказать, бодрствовал он сейчас или спал. Вокруг было темно, хоть глаз выколи и так тихо, что единственным звуком, нарушающим тишину был звон в его ушах. Тем не менее, два этих фактора, несомненно указывающие на недействительность происходящего, не давали спокойно вздохнуть. Буквально. Ли не заметил сразу, но он не чувствовал, как дышал. Привычные вздымания и опускания груди не давали ощущения, что лёгкие наполняются кислородом. Только кровью, и что-то стискивает их изнутри тонким, как проволока, узлом. От боли, которую Ли не мог описать как физическую или душевную, хотелось выть и скулить как побитый пëс. Может, это старик Ларри пробрался в его номер и решил задушить бедолагу подушкой, раз пару месяцев назад попытка пустить уголовника на корм ходячим не увенчалась успехом. Может Ли и правда задыхается? Это объяснило бы резь в лёгких. Очень хочется проснуться. Изо всех сил Эверетт мечется из стороны в сторону, коих в бескрайней кромешной тьме и в помине нет; брыкается в попытке избавится от удушья; хочет закричать, позвать на помощь: "КТО-НИБУДЬ! ПОМОГИТЕ! КЕННИ! ЛИЛЛИ! КЛЕМЕНТИНА". Никакого толка. Сколько ни кричи - никто не придёт спасать тебя во сне. Здесь нет звука. Как в космосе. Ты бессилен перед властью собственного подсознания. Никто не придёт. Ни усатый рыбак-семьянин. Ни боевая работница ресепшена. Ни девочка, чьей силе духа и воли позавидует любой взрослый. Было бы здорово, приди тебе на помощь живой.       Загробный голос, прозвучавший прямо над левым ухом, заставил испугаться ещё сильнее. -Почему, Ли? - в тоне послышались ноты отчаяния - Почему ты меня убил?       Против собственной воли, Эверетт повернулся в сторону голоса. И о Боги, лучше бы он этого не делал. Это лицо он видел перед глазами на протяжении последних двух месяцев. С тех самых пор он не перестаёт слышать её крики. Как она вопит о помощи, просит бросить ей патроны. Как, не оставляя даже капли надежды на спасение, за волосы её хватает рука мертвеца и тянет на себя. А дальше она кричит ещё громче, пока мольбы о спасении не заглушаются звуками рвущейся плоти, хруста костей и чавканьем внутренних органов. Она унесла с собой в могилу его секрет и теперь обернула это в оружие против него. -К... Карли? - Ли с трудом заставил себя окликнуть знакомую, несмотря на то, что каждое слово отдавалось шипом в лёгкое.       Это не могло быть правдой. Невозможно. Исключено. И в то же время, сквозь пелену отрицаний и сожалений, женщина находящаяся рядом слишком реальна. Настолько, что та почти кажется живой. Целиком, но только не её глаза. Глубокий карий оттенок, который Ли знал не так уж долго, исчез. Белая пелена заслонила взор. Она смотрела на него и СКВОЗЬ него одновременно. Таким взглядом можно прочесть всё, что лежит на уме и сердце. И от этого уже хочется вопить во всю глотку от ужаса. В отчаянной попытке оправдать выбор между двумя жизнями, мужчина затараторил. -Я... Я не убивал тебя..! -Полагаю, ты и Сэма не убивал. - бросает она сухо в ответ. Удар под дых. Она не знает, что то была случайность. Случайность, благодаря которой он лишился всех контактов с семьёй и потерял свою работу. Но это было не честно. Ведь в аптеке была осада. - Я не мог спасти вас обоих. Я не хотел, но мне ПРИШЛОСЬ выбрать! - это правда. Он был там один, блокируя вход. Остальные разбежались кто куда, расчищая путь к отступлению из аптеки. Ли хотел помочь обоим. Действительно хотел, он не выбирал, от кого будет больше проку в выживании. Он не хотел допустить ещё смертей. Но допустил, просто потому что ходячие оказались быстрее. -То есть ты волен выбирать, кому жить, а кому - нет? Ты поэтому убил Сэма!? - она срывается на крик. Ни одно из объяснений Ли не умаливает того, что она больше не имеет даже шанса на выживание.       Но в аптеке с ними был другой выживший. Он был болен сердцем, однако это не помешало ему врезать Ли так, что тот упал на пол. Откуда он мог знать, стоит ли доверять вообще хоть кому-либо из них. Меткость в стрельбе репортëрши однажды могла бы сыграть против мужчины. Люди таят в себе не меньшей опасности. - Я едва знал тебя... -он не успел закончить. - Вот значит как? Незнакомца убить легче? Легче, чем старого друга?       Это уже чересчур. Сколько раз он твердил себе, что НЕ ХОТЕЛ его убивать. Что то была случайность. Но он был зол, и то что произошло после, его не оправдывает. А теперь мертвецы восстали, жрут любого, кто замешкается а выжившим приходится зависеть друг от друга, что б выиграть себе ещё пару часов. И это казалось худшей из пыток, спустя всего пару недель после конца света, все тронулись умом. Кто быстрее - тот на коне. У того вся еда, припасы, рабочий транспорт. Всё. А у остальных - ничего. Группа Ли как раз переживала это время. И мучительнее всего было смотреть как девочка, которую он взял под опеку, сжимает ладони на животе, пытаясь унять урчание; прячется за спину опекуна, ища защиты от нагрянувших ночью бандитов и прижимает к себе неработающую рацию как ниточку, связующую её с родителями, надеясь что они отзовутся на том конце провода. Ли срывается на дерзость. - Ты не знаешь какого нам сейчас. Не знаешь, что мы едва сводим концы с концами и гадаем, когда кончится еда. - Мне должно стать лучше от этой мысли? Думаешь, и Сэму сейчас лучше?       На протяжении всего их диалога Ли был повёрнут к женщине в пол-оборота. Глаза начинают болеть от того насколько сильно он их раскрывает. Недостаточно. Недостаточно широко, что б распахнуть глаза по-настоящему и наконец проснуться. А кошмар всё не кончается. Пытка собеседницей не прекращается, и смотреть на неё не хочется. Всё потому что они слишком похожи. Просто до ужаса похожи. И она слышит это. -Вот значит как? Я напоминаю тебе её. Может, я так же напомню тебе от том, что она тебя никогда не любила? - сказала как отрезала. Узел, давящий на лёгкие Ли, стянулся ещё туже. Он снова не мог говорить, лишь рвано вдыхать отсутствующий воздух в попытке ответить. Издевательская усмешка Карли почти сводила с ума. Никто, глядя на неё и не подумал бы, что ей доставляет удовольствие наблюдать за чьими-то терзаниями. И застав её при жизни, никто бы так не подумал. Но её больше нет. И лживый образ берёт над этими представлениями верх. Её слова звучат как приговор судьи, в день, когда его объявили виновным. Громко, холодно, без шанса на противоречие. - Ты не всесилен. И не можешь спасти каждого. Уж тем более девочку, что так от тебя зависит. Она уже всё равно что ходячий. - она вновь усмехается, будто в этом правда есть что-то забавное - дохлая девочка-ходячая. - она почти напевает. Она не отрывает стеклянный взгляд от Эверетта, чьë лицо искажено немым страхом и отчаянием, и на мгновение это выводит Карли из себя. Вы посмотрите на него! Бедняжка, напугался. Чёртов праведник, спаситель всего и вся, решивший поиграть в Бога. Вздумал просить о втором шансе. Ну что ж, получай.       В руку Карли ложится револьвер. Ясно различимый женский силуэт на фоне кромешной "ослепляющей" тьмы кажется картонным, неестественным. Она подносит оружие к виску. Даёт ему ещё один шанс. Наконец, Ли может закричать.