Психоз на твоих чувствах.

      За городом, через двенадцать километров от его границы, находится на первый взгляд прекрасное место. За его стенами содержатся не больше тысячи пациентов. Потерянных душ, когда-то попавших сюда, возможно, навсегда. Суровый персонал, не позволяющий процессу ремиссии остановиться ни на секунду. Один главный управляющий, тщательно следящий за ходом лечения пациентов и работой санитаров. Загадочное место, в которое попасть легко, если ты не репортер, писатель или журналист. Одно здание на всех жителей — сорок одну тысячу человек, пользующееся популярностью, известное всем в этом городке. Психиатрическая больница города Вимстэд.       Саше двадцать три года. В стационар он попал по вызову его родного отца, то есть не по своей воле. Здесь он живет уже полгода. Точнее, он так думает, но точный срок знают только врачи, у которых есть доступ к его папке с данными. В этих стенах невозможно уследить за временем, если ты пациент, поэтому стоит считать каждый день. Легко потеряться в петле времени и больше не найтись. Слава богу, иногда удаётся выбить из санитарок сегодняшнюю дату и отсчитывать от нее. Главное не сбиться.       Палаты пациентов находятся на третьем этаже. На первом этаже находится комната отдыха,столовая и душевая. Первым делом вас встречает пустой зал с охранником рядом с дверью. Прямо по курсу будет находиться большая комната, в которую впускают всех пациентов во время свободного часа. Чуть дальше будет душевая, разделенная на женскую и мужскую часть. Первые дни удивляет, как здесь можно мыться, когда пол буквально гниет, несмотря на то, что это плитка. Как-будто грибком тут заразиться проще простого. Но спустя неделю-две ты понимаешь, что не мыться невозможно. Заставлять тут не будут, но и терпеть недели без душа могут только психбольные (ха-ха). Саша отказывался выходить из своей палаты первую неделю,да и в принципе не в состоянии был это сделать, но вскоре ему пришлось выползать, и его смущала перспектива мыться с остальными, когда каждый может на тебя пялиться. Однако сейчас он спокойно ходит в душ и чувствует себя увереннее всех. Молодых пациентов тут действительно мало, поэтому можно смело заявить, что Саша ощущал себя самым красивым среди этих животных с ужасными прическами и заросшими телами. К слову, бриться не под присмотром нельзя было. Острые предметы опасны.       На втором этаже располагался управляющий и другой персонал, который жил здесь. Когда тебя устраивают на постоянную работу в больнице, можно попросить выделить комнату и не уходить с места работы. Но, честно, спать будет морально тяжко, зная, что над тобой находится толпа нездоровых. Сам управляющий разместился в большом кабинете по центру. Саша видел его несколько раз и сделал вывод, что даже кабинет главного здесь выглядит скверно. Нет комнаты без серых стен, серого потолка и серого пола, где можно было бы отдохнуть от этого места. Единственное, что было хорошим в кабинете — широкий дубовый стол с темным покрытием и два высоких шкафа по бокам у стен, заполненные папками пациентов и другими шнягами.       Сам управляющий, Сергей Овсепович, был мужчиной серьезной натуры. Кудрявый, с бородой, крепкого телосложения и с грозным взглядом. Сашу забавлял его серьезный вид, он находил это весьма комичным, хоть смешного ничего и не было. Но воспоминания от этого человека были скверные. В первый день пребывания Саши в этом месте он приказал накачать его каким-то препаратом и закрепить к койке как можно крепче, потому что Саша сопротивлялся и пытался выбраться из хватки санитаров. А еще здесь ужасно наказывали.       За любое провинение тебя закрепляли к койке за руки и ноги, а иногда и под грудь, если ты особо бойкий. Перетяжки сильно сдавливали кожу, оставляя алые следы, вспоминая которые, ты заново ощущаешь жжение в этих местах. Когда сопротивляешься и пытаешься выбраться остаются раны, которые потом обрабатывали, если повезëт. Иногда прибегали к насилию. Когда пациент совсем не исправлялся, его привязывали спиной вверх и били розгами. Чаще всего по спине, но могли и по заду, в зависимости от настроения. Унижение, что будет угнетать тебя, пока ты сидишь в этой дыре. Саше доводилось несколько раз ощутить на своей спине кровавые следы воспитания, и, слава Богу, что только на спине. Он не любитель БДСМ-игр, спины было достаточно. Зеркал в стационаре нет, но Саша уверен, что на спине остались следы, которые до сих пор не зажили.       Столовая, мягко говоря, на ресторан не потянет. Через раз подают что-то действительно нормальное. Обычно ты ешь сухую и безвкусную еду, лишь бы заполнить свой желудок. Через время привыкаешь и не видишь в этом что-то криминальное. Главное, что ты ешь, и на этом спасибо. Сорвешь джекпот, если в тарелке не будет тараканьей ножки или волос жирных поварих. На такой еде каждый пациент сбрасывает минимум пару килограммов. Саша сам исхудал на такой пище, особенно из-за того, что от скуки он занимался физическими упражнениями. Сильный дефицит калорий приводил к сбавлению веса. Скоро он станет похож на дистрофика.       В целом, место это отвратительно. В воздухе витает запах болезни вперемешку с испражнениями. Периодически слышны чужие крики о помощи или лютые истории от больных пациентов, которые ты невольно выслушиваешь, проходя мимо. Тусклые стены и отсутствие дневного света наводят тоску, лишь усугубляя депрессивное состояние (а оно практически у каждого в этом месте). Даже потрахаться нельзя — поведут привязывать в первую палату в лучшем случае. Хорошо, что покурить дают, хоть и не часто. Если у тебя есть родственники, которые могут привозить подачки с сигаретами, то тебе повезло, потому что мало кто будет щедр и поделится сижкой. Но сигареты дают санитары за общественные работы. Например, за помощь в готовке или уборке ты можешь заслужить одну, а то и пару сигарет, правда выкуривать их можно только по три в день, когда под присмотром охранника вас выводят на улицу, а если на улице холодно, то в душевую. Саша часто пользуется подачками санитаров, потому что из внешнего мира подачек почти нет, тем более с сигаретами. Отец, единственный живой родственник, забывает про то, что у него есть сын, которого он сам сдал. Иногда отправляет что-нибудь поесть, и раз в месяц пачку дешевых сигарет, от запаха которых тошнит. Саша не бомж и не малолетний подросток, чтобы курить такую херь.       Первое время к Саше относились предвзято. У него не было собственного лечащего врача, потому что их попросту не хватало, поэтому им занимался не очень компетентный мужчина, который забывал про существование Смирнова. Они мало беседовали, лекарства Саше выписали «лишь бы были» и оставили самостоятельно разбираться в своих проблемах. Санитары не доверяли ему, и когда Саша просек, что сигареты здесь можно получить за помощь первое время отказывали ему. Боялись за свою жалкую и несчастную жизнь, которую и беречь то уже бессмысленно. Главная причина их страха — возраст и состояние Саши Он молод по сравнению с другими пациентами, значит сильнее и разумнее. И лишь спустя недели игры в «хорошего парня» Саша смог добиться их доверия. Сам же Смирнов никому не доверял. Он не искал здесь друзей или приятелей, хотя знал почти каждого по имени. Его отпугивают социальные взаимодействия. Только с персоналом. Чем лучше отношения с персоналом, тем больше шанс выбраться из этой тюрьмы.       На улице дождливая осень. Смотреть в окно получалось только через малюсенькие просветы между двухслойной решеткой, вставая на кровать. Саша в своей палате один, но его даже радует такая перспектива. Точнее, не радует, ему все равно, но лучше одному. Сегодня должны кормить рисом, единственной едой, которая здесь готовится более менее хорошо. За дверью раздался звон ключей, а в двери, через маленькое окошко стала заметна голова санитара. На ночь каждого закрывают, а в туалет выпускают под присмотром, мало кого считают безопасным. Дверь открылась, но санитар сразу ушел открывать остальные двери. Саша медленно поднялся с кровати, с тяжестью передвигая ноги. Спалось ужасно, поза была неудобной, тело от шеи и до поясницы болело. Хотелось остаться в кровати, но кормить отдельно от всех тебя никто не станет.       Выйдя в темный коридор, Саша посмотрел в его глубь, наблюдая за тем, как санитар открывает последние двери, разворачивается и идет на выход. Саша пропускает санитара вперед, который чуть не задевает его плечом, а затем идет следом, выходя в коридор. Напротив мужского отделения уже открыли женские палаты, из которых постепенно выползают девушки, женщины и старухи. Всё как и всегда, день изо дня ничего не меняется. Выйдя на лестничную площадку, Саша спустился на первый этаж, но притормозил в зале. У входной двери стоял Сергей Овсепович, а рядом с ним какой-то блондин с пушистыми волосами. Этот мужчина похож на какого-то ученого или врача, в очках и в пиджаке. Интересно, кто этот человек?       — Эй, чего встал? Уйди с дороги, — Сашу грубо толкнули в плечо. Этот дед ненавидит всë и вся, поэтому обращать внимание на такую грубость не стоит. Однако Саша уже пытался его ударить, но за это был загребен в первую палату, в которой и привязывают нарушителей.       Всë же дед прав, не стоит просто так стоять и таращиться на тех двоих. Все равно узнать, что это за мужчина вряд ли получится, ведь Сергей не разглашает информацию психам. Пришлось пойти дальше, до душевой. Перед самим душем располагался ряд раковин, на которых и стояли баночки с щетками. Не очень приятно, когда твою щетку может взять кто угодно, так она еще и стоит в куче с чужими, но другого выхода нет, ведь нельзя таскать в палату предметы, которыми можно навредить себе или другим. Подойдя к раковине, самой первой в правом ряду, Саша достал свою щетку, почистил зубы и умылся в целом. Оглядев остальных пациентов, он подметил, что сегодня как-то всем плохо спалось. Какая-то женщина жаловалась на то, что еë соседка говорила во сне об атаке пришельцев с другой планеты.       Саша собрался уходить отсюда, но в голове появилась навязчивая мысль о том, что он умылся недостаточно хорошо, хотя смывать с лица то и нечего. повернувшись обратно к раковине, он включил воду и второй раз умыл лицо. Только после этого его отпустило, и он наконец смог покинуть душевую. Сергея и парня в костюме на выходе уже не было, зато на скамейках уселись бабушки, которые стали обсуждать здесь каждого, кого заметят. Они делали это каждый день. Старая карга с бордовыми волосами — Неусидка, Саше не нравилась. Еë звали Татьяна, но все называли еë Неусидка, потому что та постоянно внезапно вскакивала и начинала суетиться. Она недолюбливала Сашу за то, что тот ни с кем не общается, но сама дальше своих двух подруг никого не видела. Еë подруги обе страдали деменцией, поэтому Неусидка могла рассказывать им одно и то же по сто раз, но те всё равно ничего не запомнят. Одну из них звали Роза. Чëрные волосы собраны в неаккуратный пучок, который выглядел так, будто сейчас порвется и упадет с еë головы. Вторая подруга — Заика. Своë прозвище оправдывала, не могла спокойно связывать предложения. Саша надеялся, что осталось им недолго.       Выйдя в столовую, юноша сел за своë место — левый угол рядом с дверью. Самое скрытное место, до которого доходят почти в последнюю очередь. Единственное, чем ты рискуешь так это не получить свою порцию. В такие дни приходится всех обходить и собирать себе приëм пищи. Но сегодня всë обошлось, и Саша получил свою тарелку с бесцветной и безвкусной кашей. Взяв ложку, он еле как стал ей давиться. Но сейчас это уже вошло в привычку, из-за чего давиться ей не так уж и трудно. Ты просто не смотришь в тарелку, думаешь о чëм-то другом и кладёшь в рот. Правда в этом месте думать о каких-то вещах, помимо самой больницы невозможно.       — Давай ты опрокинешь тарелку на пол.       Саша оглянулся по сторонам, но откуда голос исходил не понял. Как-будто внутри головы сидит человечек и вызывает эти странные мысли. Зачем опрокидывать тарелку? За буйство могут отправить в первую палату, и придется сидеть голодным. А Саша хочет есть, и лучше уж съесть что-то невкусное, чем совсем голодать.       — Александр, извините, что отвлекаю вас во время еды, — Сергей Овсепович встал над Сашей, закрывая свет своими широкими плечами. — Зайдите ко мне в кабинет, как закончите.       В ответ тот кивнул, а Сергей поспешно покинул столовую. И как только ему удалось так тихо подкрасться? Хотя тот голос подкрался тоже тихо. Он всегда подкрадывается тихо и без весточки, говоря о своих странных приказах. Как только Саша доел свою порцию, он встал из-за стола и пошел к выходу, огибая столы. Тарелки убирают санитары, так что можно об этом не заботиться. Да и интерес, зачем же Сашу вызывают к самому Сергею Овсеповичу пожирал изнутри. Саша быстро поднялся по лестнице, подошел к большой, деревянной двери и, переводя дух, открыл её. Внутри за столом сидел Сергей, резко прервавший свою речь, как только дверь открылась. Со стороны Саши, по обратную сторону стола, стоял тот самый учёный-врач, держа в руках тëмно-зелëную папку и свой портфель.       — Заходите, — сказал Сергей, заметив, что Саша стоял на входе, боясь даже порог переступить. — Это Дмитрий Андреевич, теперь он ваш лечащий врач. Сейчас вы проследуете за ним в кабинет, потому что Дмитрию нужно ознакомиться с вашим делом и провести небольшую беседу.       — Здравствуйте, — Дмитрий кивнул, переведя взгляд на Сашу. Его волнистые и лохматые светлые волосы с отросшими корнями чуть лезли в лицо, а из-под них видны ярко-зелëные глаза. Ему не шëл костюм. Для костюмов стоит волосы приводить в порядок, а то такая растрёпанность выглядит нелепо.       — Здрасьте, — Саша кивнул. Он немногословен.       — Пройдëм в кабинет, — Слегка неловко, и это было заметно, сказал Дмитрий, обошëл Сашу и вышел из комнаты. Он отвел Сашу в кабинет, на двери которого было написано 204. Комнаты на втором этаже обозначались через двести с чем-то, но номер кабинета всегда называли единицами или десятками.       Открыв дверь, Дмитрий зашëл внутрь, подошëл к хрупкому на вид столу и сел за него.       — У вас не будет сигареты? — Саша прошëл следом и сел в старое кресло, стоящее напротив стола. — После завтрака разрешают покурить, а Вы отобрали у меня такую возможность, — Скорее с досадой, чем обвинением добавил он, чуть расслабляясь, чтобы чувствовать себя раскрепощëннее.       — Извините, сейчас, — Дмитрий положил папку и портфель на стол, засунул руки в карманы и достал из правого кармана пачку «Мальборо». Достав одну сигарету, он протянул еë Саше. Тот, улыбнувшись, взял еë в руки, зажал между губ и чуть поддался вперëд, чтобы Дмитрию было проще дотянуться и поджечь еë.       — Спасибо, — Саша снова откинулся на спинку, довольно затягиваясь. По сравнению с тем, что он курил до этого — «Мальборо», как подарок от Бога. Хотя Саша в Бога не верит.       — Итак, Вы знаете почему Вас отправили в психиатрическую больницу? — Дмитрий убрал со стола портфель, открыл папку с личным делом Саши и пробежался глазами по тексту.       — Нет, не знаю, — Саша выдохнул дым вверх, смотря за тем, как он расплывается по воздуху.       — Хорошо. — Дмитрий немного смутился, продолжая читать что-то в деле. — Вас беспокоит что-нибудь? Например, навязчивые мысли или как-будто чужие голоса?       — Почему Вы об этом спрашиваете?       — Я Ваш лечащий врач, сейчас я должен ознакомиться с Вашими симптомами, чтобы прописать таблетки для выхода в ремиссию. Я знаю, что Вам давали и хочу сказать, что это ужасно. Те таблетки, что Вы пьете, делают из Ваших мозгов кашу, которую остается только ложечкой перемешать.       Дмитрий правда вызывал доверие. Он выглядит, как человек, который точно знает про что говорит. Тем более он так мягко и вежливо общается, куда лучше, чем другие. Нормальным до этого можно было назвать только Сергея, но теперь, кажется, Сашей займутся с большей внимательностью, и в скором времени он сможет выбраться отсюда, а не жить, как в тюрьме.       — Иногда меня посещают голоса, похожие на мои мысли, но это не они. Это другой голос, может быть даже другой пол… Меня это всегда напрягало, — Он посмотрел на сигарету в руке и чуть покрутил еë.       — Спасибо, что решили поделиться. Когда Вы начали слышать эти голоса?       — В детстве. Мать говорила, что мне кажется, а отец всегда молчал. Отец меня сюда и сдал, между прочим.       — На данный момент Вы до сих пор их слышите?       — Переодически. Сейчас я не в ресурсе из-за этого места, поэтому думаю, что голоса в таком же зомбированном состоянии. Особенно первые дни. Первую неделю я только и делал, что лежал, потому что меня накачали какой-то наркотой и я просто не приходил в себя. Голосов и галлюцинаций не было в это время.       — Галлюцинаций? Вы наблюдаете галлюцинации?       — Если честно, я их не замечаю. Я понял, что это галлюцинации, когда я говорил, что вижу что-то, но другие люди это отрицали. У меня были звуковые галлюцинации, которые другие не слышали. Сейчас я в большинстве случаев не отличаю галлюцинации от реальности.       — Хорошо, спасибо, что сказали. Я заметил у Вас признаки шизофрении, о чëм здесь не написано, врач даже не знал, от чего Вас лечил. У меня, к сожалению, сегодня не хватает времени, чтобы с Вами договорить, но завтра я снова вызову Вас и мы обсудим поподробнее каждый из пунктов. Спасибо за откровенность, Александр. Давайте я Вас провожу до палаты?       — Проведите меня до душевой, я хочу докурить, — Саша улыбнулся, встал и направился к двери. Если честно, его не удивляло, что у него что-то обнаружили. Он понимал, что это ненормально, но и желанием лечиться не горел.       Дмитрий последовал его примеру, и они молча добрались до душевой. В мужской душевой уже стояли курящие соседи под наблюдением санитара. Дмитрий кивнул тому головой, мол: «Смотрите, привëл вам ещë одного».       — Сегодня вы выпьете те таблетки, но завтра мы с Вами начнем хорошее лесение, — Напоследок сказал Дмитрий, положив руку на Сашино плечо, чуть улыбаясь. — До встречи, Александр.       — До свидания, — Саша чуть кивнул, делая затяжку, а потом смотрел вслед, наблюдая за тем, как врач уходит.       — Эй, встань подальше от выхода, — скомандовал санитар, чуть подвинув Сашу в сторону.       Саша молча поддался и подошел к толпе мужчин, но находился от них чуть поодаль. Дмитрий приятный человек, он, кажется, правда заинтересован в том, чтобы помочь Саше. Это не может не радовать. Но Саше не нужно лечиться, он привык к жизни с друзьями, пусть они иногда и говорят противные вещи. Он привык жить с тем, что видит то, чего не видят другие. Единственное, что ему нужно — так это выбраться отсюда. И Дмитрий — отличный шанс, чтобы покинуть это место…