The chokehold

      Июльское солнце палит неистово, и я злюсь на себя, потому что поленилась забежать в Старбакс за бабл ти. Я почему-то забыла о том, что мой парень самый непунктуальный человек, которого я когда-либо встречала за свои двадцать три года. Майкл Чен был готов переопоздать даже самого себя. Мы дружили все пять лет совместного обучения, из которых четыре с половиной были в отношениях. Кажется, это было так давно и вообще не с нами, но мы встретились в тот момент, когда нуждались друг в друге. По крайней мере, я так думала. У нас были похожие судьбы, но мы были разными, возможно даже противоположностями. Страх потерять его не давал мне принять то, что мы преследуем разные цели по жизни.       — Ви, я уже думал, ты уехала, — прерывает поток моих здравых мыслей Майкл. В очередной раз. — Все в порядке. Я защитился. Конечно, они были недовольны из-за моего опоздания, но я их убедил в том, что хорош в своем деле, — на его лице появляется фирменная улыбка Чена.       Он умудрился проспать собственную защиту диплома. Какая безответственность. Я закатываю глаза, не позволяя ему себя обнять, и сажусь в машину. Мне нужно ехать к отцу — это единственное, чего я сейчас хочу. Он так гордился мной, и мне не терпится отпраздновать это событие именно с ним. Вроде я должна была позвать своего бойфренда, но в последнее время мы оба стремились к личному пространству. Либо это была только я. Собственно говоря, меня это мало волнует.       Майкл садится на пассажирское сиденье, слишком пристально смотря на меня. В глубине душе он сам понимает, что трещина в наших отношениях слишком огромна. Но, как и мне, ему тяжело было это осознавать. Я не заставляла и не торопила. Каким образом, если сама не могла во всем этом разобраться?       — Уокер, что же с тобой происходит? — он аккуратно кладет руку на мое колено, поглаживая. — Опять?       — Нет, но я не хочу обсуждать это сейчас. Мы окончили университет, и не время загоняться по всяким пустякам, — завожу машину и выезжаю с парковки.       — Пустяки… — с грустной улыбкой выдавливает он. — Обещай, что мы поговорим обо всем после выходных? Я думаю, что это очень важно для нас двоих.       — Да, — услышав его хриплый от боли голос, я чувствую, как мое сердце сжимается. — Прости, побочка после защиты.       Майкл убирает руку, но он остается довольным моим ответом. Родители Чена, а точнее его мать и отчим, живут по пути к дому моего отца, поэтому я не отказалась его подвезти. Спустя некоторое время мы начинаем разговаривать, как старые друзья, кем мы, в принципе, и являемся, если копнуть глубже. У нас слишком много общих тем, к тому же мы знаем друг друга лучше, чем кто-либо может представить. Вот кого я действительно боюсь потерять: человека, который понимает меня с полуслова и который всегда поддержит, в какое дерьмо я не вляпаюсь. А этим я занималась с завидной периодичностью.       Спустя два часа мы оказываемся возле дома Чена. Здесь я бываю крайне редко, хоть и хорошо отношусь к его семье. Мы снимаем квартиру недалеко от университета уже несколько лет, и именно там я чувствую себя в своей тарелке.       Выхожу первой, чтобы попрощаться с Майклом. В конце концов он крепко меня обнимает и еще раз поздравляет с успешным завершением учебы. Коротко целую его и отстраняюсь, заранее зная, что буду скучать по нему все выходные, начиная с момента, когда он покинет поле моего зрения. Так происходит всегда, и к этому чувству я тоже привыкла.       Не дожидаясь, пока он зайдет в свой дом, я возвращаюсь в машину и громко выдыхаю. Наконец я могу позволить себе набрать скорость. Майкл до панических атак боится быстрой езды, и я не злоупотребляла этим, зато отрывалась, когда находилась наедине с самой собой. Скорость — моя зависимость. Учитывая то, как я привыкаю к особо запретным вещам, остальное мне было недоступно.       Выезжаю на главную трассу; до дома остается буквально час, когда я замечаю, что долгое время за мной плетется черный минивэн. Готова поклясться, что видела его еще возле университета. Не спорю, может это и паранойя, но я сомневаюсь, что это совпадение. В любом случае я хочу это проверить. Набираю скорость все больше и больше, и тачка, которая следует за мной, делает то же самое. Кто это может быть?.. Я не была уверена, что не преувеличиваю. Не успеваю проанализировать, как минивэн начинает меня догонять, подстраиваясь слишком близко. А вот это я не могу уже игнорировать. Либо они хотят поиграть, либо… Да что «либо»? Кому могла перейти дорогу вчерашняя студентка?       Моя жизнь не является показательным примером, но я никогда не нарушала закон. Практически. Штрафы за вождение не считаются. Мой отец всегда говорит: если они оплачены в течение часа, то можно думать, что их, в принципе, и не было никогда. И я с ним была согласна.       Пока я пребываю в своих никому не интересных размышлениях, минивэн начинает активно на меня наезжать. Я же могу расценивать это как хамство? Недоумение уходит на второй план, и я чувствую резкий всплеск адреналина. Я хочу принять правила этой игры. Свою малышку я знаю хорошо, мы вместе уже два года, и я не хочу думать, что когда-то нам придется попрощаться. С ней связано столько, что я уверена: сегодняшний день пополнит копилку.       Дорога абсолютно пустая, я давно не наблюдаю проезжающих машин. Только я и этот гребаный минивэн. Набираю скорость и выезжаю на середину трассы. Сначала я решаю дать ему возможность догнать меня, но как только понимаю, что он вновь пытается наехать на меня, то даже ухмыляюсь, смотря в зеркало заднего вида. Я не вижу, кто внутри той тачки, да мне и не нужно. Достаточно, чтобы он увидел меня и мой средний палец, которым я тычу в это же зеркало. Неудивительно, что спустя минуту я уже прилично его обгоняю. Черт, он ведь действительно мог столкнуть мою машину. Он был слишком близко. Но адреналин не дает мне задуматься об этом в достаточной степени. Подъезжая к своему дому, я остаюсь довольной этой погоней, но меня потряхивает, а дыхание до сих пор слишком частое. Странное чувство. Я похожа на адреналиновую наркоманку.       Выйдя из машины, я обхожу ее и замечаю царапины сбоку. Какого черта?.. Мне приходится скрыть свое недовольство, потому что я слышу звук открывающейся двери и голос моего отца. Он направляется в мою сторону, и я ныряю в его объятия, понимая, как сильно скучала.       Я редко приезжала домой с тех пор, как поступила. Я не бегу из этого места, здесь я по-настоящему счастлива со своим папой. Видимо, это и есть взрослая жизнь, о которой он мне так много говорил. После смерти матери он заменил мне всех. У меня было достаточно друзей и в школе, и в университете, но мне всегда тяжело подпускать кого-либо слишком близко. Исключением из правил были Майкл и моя подруга Рене.       — Девочка моя, наконец-то ты дома, — папа выпускает меня из объятий, придерживая одной рукой и рассматривая мое лицо с особой любовью. Мне сразу же становится спокойно, и я на время забываю об инциденте на дороге. — Пойдем в дом.       Мы входим на кухню, где уже вовсю орудует Палма. Новая девушка моего отца довольно-таки милая. Я была рада, когда папа рассказал о своих отношениях, с учетом того, что она стала первой после смерти матери…       — Привет, Палма, — останавливаюсь недалеко от нее, ожидая пока она вытащит пирог из духовки. Неужели когда-то и я буду ловить кайф от готовки?       — Вики, дорогая, ты вовремя, — она кладет противень и снимает кухонные перчатки, а затем обнимает меня. Я не против нее, наоборот, мне легче, зная, что у папы кто-то есть. Я всегда боялась, что он останется один. — И поздравляю с защитой диплома, твой отец и я очень гордимся тобой.       Эта женщина всегда знает, что сказать, папе однозначно с ней повезло; а я зачастую не следила за своим языком. Не скажу, что была трудным подростком, но отцу пришлось попотеть в воспитании со мной. Особенно с его-то добрым характером. Признаюсь, пользовалась этим. В принципе, я по жизни частенько этим грешу, считая, что каждый вертится как может. Так что не осуждаю. Оправдана.       — Спасибо, — коротко отвечаю я.       — Да, поздравляем и хотим подарить тебе вот этот небольшой подарок от нас, — он вручает мне коробку, и я открываю ее, находя внутри идеальную подвеску с моими инициалами, выполненную очень искусно, как мне кажется. — Тебе нравится?       — Да, очень красивая, — я не лгу, хоть и не особо люблю украшения, но цепочка мне нравится.       — Ты заслуживаешь только самого лучшего, Вики, — прижимая к себе и целуя в висок, говорит отец, и я искренне улыбаюсь им.       Я обнимаю его крепко в ответ, смотрю на Палму и благодарно ей киваю. У нее тоже есть дочь моего возраста, но мы не особо общаемся, потому что я и не горела желанием. Да и виделись мы не так часто за этот год, чтобы стать сестренками. Возможно, мое равнодушие к ней связано с тем, что с нее толком-то нечего и взять. Мне почему-то была всегда нужна выгода от общения с каждым. Даже не знаю, какая именно из детских травм повлияла на этот факт? Даже с Палмой я нашла общий язык лишь потому, что она хорошо заботится о моем отце.       Мы долгое время ужинаем: все, как обычно, очень вкусно, и атмосфера в доме уютная. Конечно, это не сравнится с тем временем, когда была мама. Вернее, я хочу так думать: она умерла, когда я была совсем ребенком, поэтому мало что о ней помню, в принципе. Но ее образ я не могу забыть даже спустя столько лет и могу сказать, что выглядела она, как чистый ангел. Опять же в моем воображении.       Только когда темнеет, я начинаю чувствовать усталость. Черт, я же защитилась сегодня. Это был бессонный год, но я все сделала сама без какой-либо помощи. Мне всего лишь двадцать три года, и у меня впереди вся жизнь. Сколько же всего меня ждало…       Включив ненадолго актрису и сославшись на усталость, я желаю папе и Палме спокойных снов и отправляюсь наверх в свою комнату. Из-за странного чувства внутри больше похожего на тревожность я останавливаюсь у двери. «Вики, ты решила вновь вспомнить о привидениях? Ты в них не веришь уже много лет!» Я пытаюсь, по крайней мере. В детстве я часто кого-то видела в своей комнате. Это было жутко, на самом деле, поэтому я до чертиков боюсь темноты и постоянно сплю с ночником. Майкл, который привык спать в кромешной темноте, очень долго мирился с моим пунктиком на освещении.       Захожу внутрь и сразу же включаю свет. Тишина странным образом начинает давить на меня: я будто в коробке, и это не на шутку меня настораживает. Списываю это на то, что сегодня был сложный день, и мне нужно отдохнуть. Меня даже слегка начинает морозить, и в какой-то момент я замечаю, что слишком громко дышу, и меня это бесит. Пытаюсь отогнать наваждение и иду в ванную комнату. Мне срочно нужно смыть этот день. А завтра меня ждет новая счастливая жизнь. Сначала выходные в отцовском доме, а потом стажировка в корпорации SWN. Благодаря связям родителей Майкла нам с ним быстро нашли места. И это никак не бьет по моему эго. Что за глупости? Как можно упускать такие возможности из-за собственных амбиций.       Быстро проделываю все водные процедуры, потому что мне необъяснимо холодно. Мое тело покрывается «гусиной» кожей, хотя в комнате достаточно тепло, судя по температуре, которую показывает приложение. Возвращаюсь в комнату и довольно смотрю на свою кровать с большим одеялом, уже представляя, как согреюсь.       Вроде становится лучше, и я начинаю лазить в смартфоне. Переписываюсь с Майклом, обсуждая, как прошел наш вечер и какие планы на завтра. Так я чувствую, что не одна. Еще одно собственное противоречие: редко кого я могу близко к себе подпустить, но при этом до ужаса не люблю быть одна. По-моему, Господь очень заморочился, когда создавал меня.       Выключив телефон и положив его на тумбу рядом с кроватью, я пытаюсь уснуть. Опять начинаю замечать, что слишком громко дышу и пытаюсь успокоить свое дыхание. Мысли начинают путаться, кажется, что вот-вот я усну, но этого не происходит. Кажется, что кручусь в кровати, но я осознаю, что все это время не двигаюсь и лежу на одном месте. Моментами я теряюсь в пространстве, и меня это пугает. Но в первую очередь меня раздражает количество бреда в моей голове. Это все усталость после многолетнего учебного процесса. Это временно.       Перестаю дышать. Конкретно в эту секунду. И я не могу открыть глаза. Черт, черт, черт. Что со мной происходит?.. Мне кажется, что кто-то смотрит на меня, и это настолько реалистично, что мне не нужно даже открывать глаза. Вернее, я и не хочу этого. Нахер.       Я не понимаю, какого черта сейчас происходит…       «Яркий свет слепит меня, и я тяжело открываю глаза. Где я нахожусь?.. Либо я окончательно сошла с ума, либо этот гребаный кусок земли реально двигается в воздухе. Правильно, нахер физику и законы гравитации. Я сильно зажмуриваю глаза и вновь открываю, но картина становится еще ярче. Летающие островки, водопады, радуга. Не хватает розовых пони, черт возьми. И кружки пива, чтобы было приятнее наблюдать за своим сумасшествием.       Я всматриваюсь в даль. Мне хочется туда смотреть. Будто что-то… или кто-то заставляет меня это делать. Или мне кажется, или разноцветная глыба летит в мою сторону? Я вроде никогда не жаловалась на зрение, но я не могу понять, что это за чертовщина. Никто и не дает мне время на осознание. Сейчас мне действительно страшно, потому что в паре метров от себя я вижу… дракона?.. Твою мать, это точно сон. Но все такое реальное.       Перед своими глазами я вижу огромную пасть с острыми зубами. Дракон просто невероятных размеров. Рычит, как будто я Сид из Ледникового периода и украла его яйца, не иначе. Через секунду меня откидывает в сторону, и боль от падения слишком настоящая; меня это еще больше пугает. Я слышала хруст своих костей. Готова поклясться, что мне больше не кажется. Невозможно прочувствовать такую боль во сне. Паника. Леденящая паника. Я точно не в своей комнате. Не в своей постели. Мне нужно бежать, но я не могу подняться. Я сейчас умру.       Вновь вижу приближающееся существо; он весь в крови, и что-то мне подсказывает, что она не его собственная. Его рычание звенит в моих ушах. Он нападает. Его красные глаза смотрят на меня, и я хочу содрать с себя кожу. Это невозможно. Хочу кричать, но я не могу и рта открыть. Он все смотрит и смотрит. Мое тело сотрясает крупная дрожь, но не могу отвести и взгляда. Перестаю чувствовать свое тело на момент… до тех пор, пока пасть зверя не начинает разрывать меня на части. Мою плоть. Конечности. Так много крови. Все в крови. Я больше не могу. Это не я. Нет, нет, нет!»       Наконец я могу кричать и мой голос срывается. Мои глаза закрыты. Я будто неживая, и мне действительно страшно. Кто-то дергает меня. Чувствую все так остро. Готова умолять, чтобы они прекратили меня трогать. Чтобы меня оставили в покое. Пусть все исчезнет. Я не хочу видеть это место.       — Вики, проснись! — доходит до меня обеспокоенный голос отца, и я с ужасом открываю глаза. Твою мать, это был сон. — Тебе приснился кошмар, милая.       — Это было ужасно… — еле слышно выдавливаю я. Мне нужно было проверить, могу ли я вообще говорить.       Черт, это был сон… Но я будто до сих пор чувствую эти ощущения от острых зубов… дракона. Господи, что за чушь мне снится? Неужели это все отголоски переутомления? Наверное, все так и есть.       Отец еще долго прижимает меня к себе и гладит по спине. Я вся мокрая. До сих пор дрожу. Уверена, еще долго буду вспоминать это дерьмо. Мне становится немного легче, и я выдыхаю; наконец осознаю, что это действительно был сон. Я жива. Моя жизнь продолжается...

Все, во что ты верил, однажды будет гореть ярким пламенем.

      Неделя. Проходит гребаная неделя. Я сижу в гостиной и тихо плачу. Это единственное время в течение дня, когда никого нет и я могу себе позволить быть слабой. Не то, чтобы я себе позволяю. Это необходимость. Я очень устала. Через сорок минут приедет Майкл на свое «дежурство», а до этого со мной была Палма.       Почему я чувствую себя такой обманутой? Сегодня пятница, прошло уже шесть дней после моего первого кошмара. Я словно в персональном аду нахожусь, это невыносимо. Мне каждый день снится один и тот же сон, только эмоции и боль все ярче и ярче. Я подолгу не могу отойти. Я не хочу ложиться спать, сплю критично мало и то, если действительно уже не выдерживаю. Стараюсь, но у меня не получается. Самое паршивое это то, что пришлось рассказать родным. Черт, а как я могла скрыть это от них? Все выходные буквально сходила с ума, потому что вся ночь была пропитана кошмарами и ужасами. Я кричала. Очень громко. Естественно, что это обеспокоило отца, и я рассказала. А в понедельник я была настолько разбита, что трудно было даже разговаривать. Я рассказала все Майклу, и он помог разобраться со стажировкой. Меня бесит, что все так получается. Эти кошмары рушат мою жизнь со всех сторон.       Сегодня ночью я поспала час. Это было хуже, чем вчера. Каждый раз хуже, чем предыдущий. Сон один и тот же. Дракон, что появляется из ниоткуда, разрывает меня на части, причиняя невероятную боль, окутывая меня раздирающим ужасом. Во сне я действительно теряю рассудок. Последние два дня я почти не кричу. Я не привыкла к этому дерьму, но настоящая я очень обессилена. И мне, честно говоря, не нравится, что я стала разделять себя на настоящую и ту, что во сне. Та, что во сне очень мучается, а та, что настоящая разгребает в реальности последствия.       — Ви, я пришел, — до меня доносится голос Майкла, и я слышу шуршание пакетов. Он так старается, но я не силах это оценить. — Как ты тут? — на его лице написано переживание, и я хочу солгать.       — Мне лучше, — коротко отвечаю.       — Ты спала сегодня? — он садится рядом и берет меня за руку, вглядываясь в мои глаза. Полагаю, мое лицо достаточно красноречиво. — Вики, мне так жаль. Я очень хочу тебе помочь.       — Знаю, знаю, знаю. Спасибо. Я ценю, — я хочу срочно перевести тему. Мне не нравится обсуждать мое не пойми откуда возникшее безумие. Может кто-то навел на меня порчу? После недели ада я готова и в это поверить. Но никаких жутких старух на своем пути не припоминаю. — Расскажи, как проходит стажировка.       — Это очень интересно, — он начинает так, словно не должен об этом говорить; будто мне станет больно, потому что у него все хорошо. Это не так. Я рада за него. — Я многому учусь еще, но уже участвую в двух крупных для такого стажера, как я, проектах. Я рассказывал, что у Винсента крутая команда, так вот, это очень слабо было сказано. И мне так жаль, что ты не рядом. — Майкл с искренностью в глазах смотрит, пока я пытаюсь не разрыдаться, но я держусь.       — И мне жаль, но я наверстаю упущенное.       — Когда? — резко спрашивает он, на что я приподнимаю бровь. Что за тон?       — Когда… мне станет легче. Это же очевидно, нет?       — А когда станет, если ты с этим ничего не делаешь? — в отличие от папы, Майкл не пытался намекнуть о специалистах. Видимо, его терпение лопнуло. — Тебе нужна терапия…       — Стоп. Откуда тебе знать, что мне нужно? Что ты вообще можешь знать о моем состоянии? — откидываю плед и хочу встать с дивана, но чувствую слабость, поэтому делаю вид, что так было задумано, и продолжаю сидеть напротив.       — Я вижу, твой отец видит, Палма… мы все очень переживаем и хотим тебе помочь. Такое бывает, и в терапии нет ничего страшного, Ви, — он тянется ко мне, но я отстраняюсь. — Позволь хотя бы остаться сегодня с тобой на ночь.       Я отрицательно киваю, и он сдается, выпуская мою руку из своей. Я не могу. Я боюсь за него. У меня навязчивая мысль, что он тоже пострадает из-за меня. Я не хочу подвергать его риску. Но эту чушь он не услышит из моего рта. Для меня это серьезно, они же думают, что мне нужно лечиться. Отец списывает кошмары на моральное истощение после учебы, но я не думаю так. Я любила учиться и, хоть и испытывала немало стресса, не считаю это адекватным объяснением моего состояния. Миллионы учатся и им в разы тяжелее, но я не слышала, чтобы каждый второй страдал от кошмаров. Кажется, что так сказочно повезло лишь Вики Уокер.       Проходит ужин, на котором все преимущественно молчат, потому что каждый напуган моим состоянием и находится в своих мыслях, размышляя, как бы помочь бедняжке. После Майкл со всеми прощается и уезжает к себе. Я так и не разрешила остаться ему на ночь. Я должна справиться одна. Мне никто не сможет помочь. Я не могу избавиться от этой мысли.       Мне жаль отца. Он тоже мало спит, переживая о своей дочери, но я больше не хочу ему рассказывать те ужасы, что со мной происходят. Я опять лгу. Он меняет мне постельное, пока я, укутанная в пледе, сижу в кресле и пялюсь в одну точку. Я уже хочу спать, хотя еще нет и девяти вечера. Хочу, чтобы отец поскорее ушел. Он ведь тоже захочет поговорить о терапии, я знаю.       — Давай поговорим, — о чем я и думала; с приходом кошмаров я стала ясновидящей, клянусь. — Вики, я переживаю за тебя, милая. Твое состояние становится все хуже, и так больше не может продолжаться. Я не могу смотреть, как ты мучаешься.       — Предлагаешь мне терапию? — я стреляю в него взглядом, и он тушуется.       — Вики, если ты пойдешь на терапию, это не будет означать, что ты сумасшедшая или еще чего хуже. Это нормально, учеба, стресс…       — Хватит! Я не пойду на терапию. Дайте мне время, — мое сердце болит, когда я вижу расстроенное лицо папы; я смягчаюсь. — Давай посмотрим. Я вроде чувствую себя лучше.       — Ладно, милая. Надеюсь, это действительно правда, — он наклоняется, оставляя поцелуй на виске. — Спокойной ночи, дочка.       — Спокойной ночи, пап.       Жду, пока он выйдет, и направляюсь в ванную. В моей комнате включены обогреватели, потому что по ночам меня постоянно морозит. А когда мне холодно, я чувствую все намного острее. Я долго смотрю на себя в зеркале. Господи, выгляжу паршиво. Темные мешки под глазами, сухая кожа. Меня еще и обсыпало. У меня прыщей даже в подростковом-то возрасте не было. Это точно порча от девчонок, у которых они были. Когда чищу зубы, замечаю, что мои руки немного потряхивает, хотя на это нет причин. Я заметила это еще позавчера. Стараюсь следить за своим состоянием, но часто забываю свои же наблюдения. Зато кошмары вижу, как наяву. Спасибо, если есть Бог сна, то я хочу написать жалобу.       Пытаюсь привести себя в порядок, поэтому долгое время провожу в ванной, затем быстро лечу в кровать. Мне опять холодно. Пишу Майклу: мне нужно попросить прощение за свое стервозное поведение. Он не злится на меня, я знаю, но Чен не заслужил такого отношения.       «Я иду по саду, жмурясь от боли. Будто наступаю на горячее и острое стекло. Опять много крови. Опять я не понимаю, где нахожусь. Это не сон? Я не была здесь. Мысли путаются, а я продолжаю идти. Слышу неподалеку смех. Вот это действительно меня удивляет. В моих снах только крики, рычания, а тут смех… человеческий. Но я все равно озираюсь по сторонам, ожидая нападения долбаного дракона, который стал мне, как родной уже. Но его нет…       Обхожу кустарники с цветами, касаясь их пальцами, и шиплю от боли. Это не должно быть больно. Опускаю взгляд и вижу иглы прямо на белых лепестках. Они в крови. Опять кровь. Меня тошнит от ее запаха. Как это противно.       Я делаю глубокий вдох и иду дальше. Не понимаю, зачем я это делаю. Все так медленно тянется. Вижу незнакомцев: парня и двух девушек. Это они смеялись. Выглядят безобидно, на первый взгляд. Драконы явно похуже будут. Я не хочу идти к ним, но неведомая сила будто заставляет меня. Пытаюсь держаться так, чтобы не привлечь их внимание и не застонать от боли, потому что в ногах она просто огненная.       Они замечают меня: смех моментально прекращается, и они синхронно поворачиваются в мою сторону. Хочу отвернуться, но против воли продолжаю их рассматривать. Я их не знаю. Парень — блондин с длинными волосами, высокий и крепкого телосложения. Рядом с ним миниатюрная брюнетка, а дальше стоит девушка тоже с темными волосами, но только с более пышными формами. Их глаза. Господи, они красные и словно неживые. Как у моего дракона. Это нормально, что я называю его моим?..       Шумно сглатываю, когда они начинают двигаться мне навстречу. Я не могу бежать. Пячусь назад, падая на задницу, как только вижу, что за их спинами появляются огромные, мать его, крылья. Не хватало еще в моих кошмарах полуптиц, или кто они вообще такие?..       Меня вновь разрывает на части. Это ужасно больно. В тысячи раз больнее, чем было до. Помимо чувства физической боли, разрывается моя голова. Я схожу с ума. Нет, нет, нет! Я не хочу этого!       Я пытаюсь выбраться, но у меня ничего не получается… Страх и боль парализуют меня. Это не может быть сном. Все так реально. Я опять слышу их смех. Они убивают меня и им весело. Я их практически не вижу, но слышу… и чувствую все, что они делают со мной.»       Оглушающие крики, которые доходят до моего сознания, наконец выводят меня из транса. Черт, это был сон. Опять. Но что-то было не так в этот раз… Я не могу зацепиться. Папа пытается меня успокоить. Он делает это каждый раз, и это самый быстрый способ прийти в себя. Но сейчас мне нужно все вспомнить. До этого таких проблем не было; мне стоило лишь подумать о том, что мне снилось, и я моментально возвращалась к картинкам моего воображения. Отец поглаживает меня по спине и прижимает к себе; мое дыхание приходит в норму. Я опять мокрая. Мне нужно умыть лицо.       Молча встаю и медленно иду в ванную. Я знаю, что папа будет меня ждать. Уверена, что сегодня мои крики превзошли все предыдущие. Долго смотрю на себя в зеркало. Выгляжу безумно. Я и чувствую себя таковой, честно говоря. Я вглядываюсь. Оборачиваюсь. Как будто кто-то стоит сзади, а я не вижу. Дерьмо. Я реально схожу с ума. Это не просто сны, клянусь. На секунду я вижу свое лицо в порезах и ссадинах. От мимолетного видения я отшатываюсь, закрывая рот руками. Я не буду кричать. Мои руки дрожат, а ноги подкашиваются; я сажусь на пол, дрожа уже всем телом и закрывая лицо руками. Мне страшно. Я не могу сдаться. Кто эти… существа? Они выглядели, как люди… но крылья. Их ужасные, огромные и потрепанные крылья. Их жуткие красные глаза. Это не просто сны… не просто…       Слышу стук в дверь и вздрагиваю, сильнее зажимая рукой рот. Настолько сильно, что это причиняет боль, но она не сравнится с той, что я чувствую там… Что это, если не ад? Но с чем это связано?.. Может мне начать читать Библию? Что за бред… что я несу.       — Вики, ты там в порядке? — словно под водой, слышу голос отца.       — Да, да… Сейчас выйду.       Как можно увереннее проговариваю я и встаю с пола. Включаю воду, умываю лицо, а затем протираю его бумажными полотенцами. Мои движения такие механические. Бездумные. Опять смотрю на себя в зеркало, пытаясь привести дыхание в норму. Медленно вдыхаю и выдыхаю. Получается успокоиться, но я знаю, что и это ненадолго.       Возвращаюсь в комнату, направляясь к кровати, где сидит отец, с грустью глядя на меня. Полагаю, что он чувствует меня и мою боль на другом уровне. Мне тяжело его таким видеть. Я причиняю боль и ему. Очень сильную, но я не хочу быть причиной. Конкретно в эту секунду я хочу исчезнуть, чтобы папе было легче.       — Милая, садись, — я делаю так, как он просит. — Тебе совсем не лучше, так ведь? — получая от меня слабый кивок, он продолжает: — Нам нужно обратиться к специалистам. Ты не должна так страдать, я не хочу, чтобы ты мучилась…       — Я не готова к этому… — честно признаюсь я. У меня проблемы с башкой. Я только что призналась в этом себе, но еще слишком рано, чтобы признаться кому-то постороннему. — Возможно, будет лучше, если я вернусь в нашу с Майклом квартиру.       — Я не думаю, что это хорошая идея, Вики… Ты слишком слаба.       — Там будет Майкл, он поможет, если опять начнутся кошмары, — на самом деле, я не хочу, чтобы Майкл находился рядом, но мне нужно попробовать все варианты.       — Побудь здесь еще пару дней, родные стены лечат, ты же знаешь, — умоляет меня папа. И я сдаюсь. — Подумай о терапии. В этом нет ничего постыдного.       Я знаю, что после терапии моя жизнь не станет прежней. Знаю, что потеряю себя. Я чувствую это, будто кто-то навязал эту мысль. Хочу бороться, но у меня просто не осталось сил. Прошу папу оставить меня, ощущая, что нужно побыть одной. До утра я точно не усну. Но сейчас мне не страшно, и я хочу покопаться в своих мыслях.       Открываю заметки на телефоне, когда отец выходит, и начинаю читать описание своих снов за последние несколько дней. Картинка стала другой однозначно. Пропал дракон и острова. Теперь это сад и люди с крыльями. Я пытаюсь писать, но мои руки опять дрожат. Пальцы ужасно холодные, даже до боли, особенно, когда я их сгибаю в попытке согреться. Может это просто какой-то новый вирус?.. Я хочу доказать себе, что в порядке. Но я ни черта не в порядке. Сжимаю виски. Опять причиняю себе боль, чтобы мысли перестали колоть.       Мне нужно что-то сделать с этим. Так больше продолжаться не может, но я не согласна на терапию. Не хочу, чтобы в моей голове копались, а затем подтвердили, что я сошла с ума. Мне никто не может помочь, я это знаю. Слезы скатываются по моим щекам; я начинаю часто моргать и быстро вытираю их с лица. Не надо плакать, твержу себе я... вот этим точно не помогу никому. Заставляю взять себя в руки. Мне уже легче, я это тоже чувствую. Мне даже становится тепло, чего я уже давно не ощущала. Гребаное наитие. Как же я устала. Просто хочу знать, когда это закончится. Когда я вернусь к нормальной жизни?.. Это ведь не может продолжаться вечно. Просто не может. Так не бывает. Может мне нужно помолиться? Я не знаю даже, как это делается… Кажется, у меня появился пунктик о том, что религия мне поможет. Но мои кошмары явно не от мира сего, поэтому немудрено.       Может отец все-таки прав? Терапия и все дела… Нет, нет, нет! Я сама себя обманываю. Это пустая трата времени. Это бессмысленно. Почему все они считают, что мне поможет мозгоправ? Что он вообще может знать обо мне и моей проблеме.       Черт, я доиграюсь, и все просто отвернутся от меня. Кому нужна будет сумасшедшая блондинка, которая мешает спать по ночам? Теперь Майклу придется терпеть не только светильник, но и мои крики посреди ночи. Он не выдержит этого дерьма. Да и я не выдержу. Не хочу никому приносить страдания. Особенно папе, я же вижу, что ему плохо из-за меня. Я ужасная дочь. Хочу все это прекратить, но не могу. Хочу хотя бы разобраться, что со мной происходит и что это спровоцировало. Не хочу думать, что я сошла с ума из-за учебы. Я не настолько слабый человек.       Недавно отец предположил, что это может быть посттравматическое стрессовое расстройство после смерти матери. Но я была ребенком, мне было грустно, и это быстро забылось. В саду, в школе, в каких-либо других местах никто не напоминал мне о том, что я расту без мамы. Я редко о ней думала. А то, что со мной происходит сейчас слишком безумно, чтобы быть правдой.