Теперь всё хорошо, Каччан.

Стоп. Хватит. Открой глаза, Кацуки! — КАЧЧАН!!! Изуку хрипит, впивается пальцами в жёсткое, жилистое запястье. Крик вырывается из лёгких единым толчком. Последний кислород. Ещё немного и он задохнётся, мучимый этими взрывными ладонями. Искажённое лицо Кацуки злое. Перекрытое раздражением, безотчётной яростью к Деку. Деку, Деку, Деку. — К-ч-н… Всё тело Изуку подрагивает. Он разевает рот, силится вдохнуть. Пальцы слабеют. Шелестящий звук можно легко упустить. Кацуки наклоняется ближе, впивается взглядом в лицо. Пьянящая мольба в глазах. Безотчётная вера. Даже сейчас сраный Деку только и знает, как доводить его. Смотрит, а там, на дне гуляет: «Я помогу тебе, Каччан, помогу, только поверь мне». Изуку беззвучно булькает. Его пальцы обмякают, а адамово яблоко под ладонью Кацуки передстаёт неистово дёргаться. Кармин слизывает последние крохи сознания, держит взглядом, как крючком. И даже сейчас, задыхаясь, имея все шансы сдохнуть, Изуку дёргает уголками губ и отпускает удушающие ладони. Его глаза улыбаются, бесшабашные и пьяные от недостатка кислорода и веры. Каччан — будущий герой, даже когда сидит верхом на своем друге детства и вдавливает руки в глотку посильнее. Каччан — будущий герой, даже когда не реагирует на страх в глазах напротив. Каччан — будущий герой и он точно спасёт задыхающегося Деку от… Солёные капли падают на веснушчатые щёки. Глаза закатываются и тело Изуку расслабляется. Кацуки встряхивает его за глотку разок. — Ты же не сдох, задрот? Кармин блещет проявляющимся сознанием. Кацуки смотрит на свои руки на горле Изуку, на его бледное лицо и открытый, застывший рот. Позвонки продирает. Слёзы текут быстрее. Кацуки слизывает солоно с губ и набирает воздуха побольше. Сдавливает пальцами челюсть Изуку и пропихивает спасительный кислород в его лёгкие. Раз. И ещё. Давит свободной рукой на рёбра. Три. Четыре. … Девять. Глаза Деку распахиваются. Кацуки сгребает его в объятия. Пальцы путаются в волосах. Он рыдает в голос, утыкается носом в синюшную шею и содрогается всем телом. Слёзы бегут, впитываются в форменный пиджак средней школы. Изуку кашляет, тяжело дышит, со свистом втягивает воздух. Плакса-Деку совсем не плачет. — Каччан, — шелестит Деку повреждённой глоткой, — ты… — Я. Не… — Всё хорошо, Каччан. — Изуку сгребает в кулаки рубашку Кацуки. — Теперь всё хорошо, Каччан. Они справятся. Всегда справлялись. И в этот раз Изуку снова выжил.