Анемойя

Для появления этих снов не было никаких причин. Был обычный день где-то на втором году с победы над Шредером. Бешеные Псы успешно завершили патруль в городе, предотвратив парочку мелких преступлений, на обратном пути захватив несколько коробок пиццы для вечера кино. Черепахи с прежней детской восторженностью просмотрели фильмы про Юпитера Джима, прежде чем было решено разойтись по комнатам. Майки и Раф засыпали легко, а Донни часто пренебрегал сном ради изобретений. Лео ожидал провести часы беспокойного бодрствования за комиксами, обусловленные бессонницей, но, на удивление, потерял сознание, как только голова коснулась подушки. Тяжело сказать, в какой момент туман бессознательности рассеялся и обрел краски, где Леонардо испытал первый сюрреалистический опыт. Он словно находился в трансе, далеко-далеко от происходящего… но именно там, где это происходило. Вокруг было много людей, мутантов и екаев, почти неразличимых на общем фоне, однако отчетливо присутствующих. Был слышен плачь и стоны боли, прорезающие напуганную тишину, в которой никто другой не посмел бы поднять голос выше шепота. Синяя черепаха сгорбилась у каменной стены, неотъемлемая часть всего, отстраненная и оставленная сама себе. Его правая рука так сильно болела немного ниже плеча, что Лео практически не чувствовал этого. По крайней мере, ни одного пальца на ней. В сгибе левого локтя лежал сверток из бесцветных одеял, в которых тонуло маленькое херувимское личико с пучком черных волос. Леонардо не мог оторвать взгляда от спокойно спящего младенца, пока внутри него гноились тщательно подавляемые чувства. Его грудь сдавили горе и вина, как угли перегоревших злобы и ненависти. Беспомощность застряла в горле, а тяжесть ответственности опустилась на плечи грузом слишком страшным, чтобы его прошлое я когда-нибудь попробовало бы поднять. Но теперь нет выбора. Больше нет выбора. Слайдер склонился над ребенком, коснувшись его лба клювом, надеясь как-то заземлиться и не погрязнуть в саморазрушающих мыслях. От малыша пахло пылью, железом и просто несвежестью старой ткани, но в то же время чем-то невинным и спокойным, как солнечный свет или молоко. Потревоженный легким движением, Кейси продирает сонные глаза, издав несколько нечетких милых звуков. Поняв, кто перед ним, младенец радостно взвизгивает и тянет руки вверх, хватая нижнюю челюсть черепахи. Лео дрожаще улыбается, почти не веря, что подобное сокровище может существовать в столь безнадежном мире. Мальчик ничего не знает и ни о чем не заботится, и Леонардо больше всего на свете желает, чтобы так и оставалось вечно, пока слайдер будет держать его в безопасности. В глазах защипало. Лео стиснул зубы, желая остановить слезы, но попытка провалилась, заставив его разочарованно зажмуриться и подавиться всхлипом. Плотина прорвалась, синяя черепах плотнее скрутилась вокруг Кейси, неосознанно смачивая его скромную шевелюру. Младенец недоуменно засопел и похлопал Леонардо, пытаясь привлечь внимание. Слайдер напуган, он не знает, что делать дальше, когда единственная родная семья ребенка ушла, но обещает и себе, и ему, что сделает все возможное. Он облажался во многом, но в этот раз Лео сделает все правильно. Пробуждение сопровождается жуткой дезориентацией. Сон оборвался так внезапно, а Леонардо так сильно поверил в него, что первые несколько мгновений паниковал, пытаясь найти ребенка. Лишь тщательно осмотрев комнату он понял, что все это было не реально, но не мог в это поверить. Эта боль в руке, эти тяжелые чувства, эти презирающие себя мысли не могли быть чем-то меньшим, чем реальным. Слайдер долго смотрел в потолок, без конца проигрывая в голове сцену из сна. И неведомая тоска с каждым мгновением просачивалась в него все сильнее. Первый сон был самым ясным среди нескольких десятков, которые последовали за ним. Часто Лео просыпался ничего не помня, с отчетливым чувством безнадеги или бессильной злобы. Пару раз ему довелось увидеть безмолвные пустоши, испещренные останками городов, по которым черепаха осторожно передвигалась в поисках любого полезного материала, прячась при любом звуке или простом признаке чужого присутствия. Однажды Леонардо пришлось сразиться с жуткими собако-подобными монстрами, выследившими его в развалинах. В реальной жизни слайдер пытался приспособиться к ночным впечатлениям. Поначалу все казалось нормальным, но через пару недель он начал замечать, что слишком пристально следит за своим окружением. Лео приходилось буквально заставлять себя расслабиться, и это очень мешало его имиджу. Он действительно не хотел, чтобы братья обратили внимание и попытались вытянуть из него объяснение. Прозвучит странно, но синяя черепаха относится к своим снам собственнически, особенно к самому первому. Что-то в них порождает в Леонардо стыд. На десятую ночь, проснувшись задолго до жаворонка Майки, слайдер схватил несколько завалявшихся мятых листков более-менее чистой бумаги и попытался записать все, что помнил. Семь дней были обозначены только чувствами, первый он описал досконально, еще два были о пустошах. На тридцатую ночь, вспоминая детали сцены с нападением псов, Лео вдруг понял, что события развиваются не в хронологическом порядке. Просто потому что в одни дни у него были обе руки, а в другие — только левая. Следующим ярким сном стал номер тридцать шесть. Это первый раз, когда слайдер чувствует в нем умиротворение и даже счастье. Это очень короткая мечта. В ней Лео и Майки учат мальчика ходить. Оранжевая черепаха выглядит потрепанной, непривычные морщины украшают лицо, а по бокам головы отросли волосы. Но Леонардо едва обращает на это внимание, протягивая руки (одна из которых металлическая) к делающему шаткие шаги Кейси, осторожно подбадривая. Лишь когда ребенок падает в его объятия, Лео позволяет себе победное восклицание, подбрасывая смеющегося подопечного вверх. Часть его ликует просто от того, что Кейси еще с ними, другая боится, что это последний их хороший момент вместе. Утром слайдер скучает по теплому весу в руках и сладкому лепету, вновь не находя себе места в комнате. Он идет проверить Майки и несколько минут просто смотрит, почему-то удивляясь его детскому лицу. Правая рука кажется онемевшей, и Леонардо тратит несколько часов на обычно неприглядной тренировочной площадке, чтобы привести себя в чувство. Что бы ни происходило в этих снах, оно пропитано страхом и смутным ощущением, что приложенных усилий всегда будет недостаточно. Это невыносимо терпеть. На сорок первую ночь Лео впервые видит Рафа. Они идут впереди группы, пробираясь сквозь лес омертвевших деревьев. Запах гниющей растительности скрывает их от наземных ищеек, а серые бесформенные плащи по возможности позволят слиться с землей и спрятаться от дронов. Кейси сидит у него под плащом на протезе, слишком тихий для трехлетнего ребенка. Он осторожно выглядывает из-под ткани, желая первым узнать, когда они доберутся до места. Другие несколько детей в группе также молчаливы и насторожены, как и взрослые. Леонардо внимательно следит за окружением, полностью доверяя брату смотреть в другой стороне. После последней миссии и потери нескольких бойцов появилась вероятность, что их база скомпрометирована. Эйприл сразу же приказала уходить, на всякий случай разделив выживших на три группы, каждой из которых будут даны координаты другого убежища. Ни одна из групп не будет знать, где находятся две другие. В дальнейшем обмен информацией будет осуществляться только по мистической сети Донни, а сборы для миссий непосредственно в вблизи от места задания. Группы Рафа и Лео, а также Майки и Донни по большей части состояли из тех, кто не может сражаться. Эйприл забрала многих воинов просто для того, чтобы неудачи на миссиях не подвергали гражданских опасности. Но Лео это не нравилось. Черепахи наиболее сильны, когда сражаются вместе, но сейчас братья будут разделены на долгое время. Они не смогут защитить друг друга или свою приемную сестру при необходимости. У слайдера ужасное предчувствие. Оно подтверждается, когда Леонардо улавливает вдалеке скрежет металла и хлюпанье крэнговой плоти. Они останавливаются и молчат, никто не смеет издать ни крика, ни проклятия, ни всхлипа. Потому что всегда есть шанс, что беда пройдет мимо и их не заметят, что монстры еще не знают об их присутствии. Кейси вжимается в пластрон и так сильно дрожит, что Лео был готов отдать ему свой панцирь, лишь бы мальчик почувствовал себя в безопасности. Напряжение от ожидания нападения настолько сильно, что Лео хватается за меч, как только открывает глаза, готовый сражаться или убегать в любой момент. Как всегда, требуется время, чтобы прийти в себя и понять, где он. Слайдер тяжело дышит, опуская оружие на кровать и с разочарованным стоном проводя рукой по лицу, морщась от количества пота. Разочарование неизвестности финала почти заставило его кричать, но в то же время Леонардо совсем не хотел знать. Ночь сорок девять — истинный кошмар. Ему снится Нью-Йорк, погруженный в хаос. Посреди желто-розового неба разверзлась бездна, из которой выползло огромное сферическое нечто, с щупальцами тянущимися к земле. Из-за портала гравитация сошла с ума, в воздух поднялись обломки зданий и машины, люди паниковали, пытаясь убежать от катастрофы и исходящих от нее зомбированных граждан и мясных монстров. Черепахи, крыса и девушка бежали к эпицентру, пресекая нападения по пути. Они не знали, что происходит и почему, но в их обязанности, как героев, входит предотвращение внезапных инопланетных вторжений. По сравнению со всеми другими снами, это было чрезвычайно шумно. Пробегая по разрушенным улицам, Лео старался оставаться уверенным, но раздражающая нервозность начала медленно просачиваться под кожу, когда Сплинтер внезапно рассказал историю о захватчиках со звезд, запечатанных тысячу лет назад, которым поклонялись в клане Фут. После недавней встречи с оными сейчас слайдер чувствовал себя почти виноватым. Крэнгофицированные существа бросались на них без какого-либо чувства самосохранения, а вывести их из строя, не поранив, практически невозможно. В какой-то момент Раф приказал избегать их насколько возможно, поскольку это отнимает слишком много сил и времени, которые лучше потратить на надирание задницы главного босса. Лео открывал порталы где мог, но ситуация в городе была слишком нестабильной, и любое неосторожное перемещение могло отправить их под завалы или в засаду монстров. Лишь неясное предчувствие опасности позволило Лео увернуться от внезапной атаки черного доспеха, внутри которого маниакально смеялся розовый мозг с щупальцами. Тварь сказала, что убивать их еще веселее, когда они сопротивляются. Это разозлило и насторожило всех. В последовавшей битве с трудом, но они начали одерживать верх, чем очень разозлили Крэнга, вынудив ее позвать на помощь зомбированных солдат, пока сама она ретировалась. Слайдер самодовольно заметил, что они быстро со всем покончат. Но врагов не становилось меньше, и с каждой минутой их теснили все сильнее. Они не могли прорваться к кораблю, силы потихоньку иссякали. Все начинали нервничать, особенно когда их отделили друг от друга. Раф приказал отступить, чтобы перегруппироваться и попытаться снова. Леонардо пытался вырваться, чтобы открыть портал, но его зажали в такое плотное кольцо, что он едва мог пошевелиться. Донни сказал, что у монстров коллективный разум, поэтому ни в коем случае нельзя допустить, чтобы хоть один из них случайно ушел с ними. Над областью вспыхнул красный свет. Незаметно для всех корабль Крэнгов навис прямо над ними. Лео запаниковал, не зная, что это должно значить, пытаясь добраться до остальных. Сглотнув желчь, синяя черепаха применила смертельную силу, чтобы расчистить путь. Он не хотел никого серьезно ранить или убить, но на кону стояла его семья. Одного за другим он вывел братьев и Эйприл из красной зоны. Он собирался сделать тоже самое и для Сплинтера, но яркая вспышка ослепила на секунду, а в следующую там ничего не осталось. Ни монстров, ни крысы, ни даже асфальта. Отец исчез. Слайдер никогда не просыпался в такой панике. Он не мог дышать, не понимал где он и что происходит. Единственное, о чем он мог думать, что отца больше нет, Лео не успел, не спас его, и это все его вина. Он всех подвел, и теперь они проиграли. Неизвестно, сколько он пролежал так, пытаясь просто дышать. В глазах периодически темнело. Возможно, Леонардо терял сознание, но он не мог этого понять. Мыслями юный Хамато застрял в событиях, которых даже никогда не было. Стоило только немного прийти в себя, он сорвался с места, в беспамятстве ища комнату Сплинтера. Воспоминания о логове казались далекими и туманными, и эта беспомощная дезориентация сдавливала все внутри настолько, что Лео едва не поддался новой панической атаке. Должно быть, ему просто повезло ворваться в нужную дверь и в полусознательном состоянии нырнуть в кровать, обнимая несчастную крысу, разразившуюся гневной тирадой по поводу внезапных ночных визитов. Однако, заметив отсутствие реакции, Сплинтер перестал пытаться вырваться из поистине стальной хватки черепахи и оценил состояние сына. Лео выглядел непривычно напуганным, потерянным в лабиринте безвестного ужаса. Подросток ощутимо дрожал, руки сжимали отца почти болезненно, его дыхание было слишком быстрым, хотя и замедлялось, а лицо было все мокрым от слез. Лу Джитсу почувствовал тревогу. Обычно, даже если слайдер чувствовал себя достаточно плохо, чтобы искать поддержки, он выглядел нормально, явно приводя себя в порядок перед этим. — Что случилось, Синий? Кошмар? — Сплинтер нежно погладил затылок черепахи, сохраняя твердый, но понимающий тон. Леонардо кивнул и сделал глубокий вдох, пытаясь выбраться из панических мыслей. Сейчас, когда мысли проясняются, ему становится неловко. — Шреддер? Лео мог только кивнуть, не представляя как объяснить эту бессмысленную серию снов, внезапно ставшую поистине кошмарной. Легче солгать о старых тревогах, хотя уже давно Шреддер не беспокоил его угрозой внезапного возвращения. Кроме того — пришельцы в виде смеси мозга и пережеванной жвачки? Серьезно? Ребята от души посмеются над этим. Два месяца назад он бы смеялся вместе с ними. Сны не прекратились ни через десять, ни через сто дней. Каждый сон — отдельный момент жизни, к которой Лео не имеет никакого отношения, но которая неведомым образом проникает в его сознание, как послание из будущего. Он не верит, что будущее будет таким. Он не хочет. Но Лео остается в неведении, даже узнавая больше и больше, кроме того, почему каждый момент в разрушенном мире наполнен столь сокрушительным сознанием вины. Почему будущий Леонардо, корит себя абсолютно во всем? В одном из снов он видит Дона, чьи руки и ноги явно заменены железом, через кожу головы просвечивают микросхемы, а в панцири зияют дыры разъемов под провода и кабели. Когда-то Лео шутил, что его близнецу суждено слиться с компьютером, но после этого он ни разу не смог заставить себя повторить подобную глупость. Донни из сна давно уже перенес свое сознание в мистическую сеть и использовал свое старое тело только для взаимодействия с компьютерами снаружи. Таких тел у него много. После пробуждения Леонардо стошнило. Однажды слайдер видит продолжение сорок первого сна, видит чем заканчивается сражение с мясными псами. У будущего Леонардо большие проблемы с мистическими искусствами. Он больше не может создавать порталы, потеряв руку. Руку, которую он отдал за Кейси. Синяя черепаха даже не может заставить себя жалеть об этом, когда эта способность могла помочь им больше, чем что либо. Они теряют часть группы, Раф лишился глаза, а Лео… Лео не может заставить себя на него смотреть, утешая Кейси так, как его самого не утешал никто уже давно. Больше всего слайдер боится снов, где появляется его семья, включая Кейси. Даже если это моменты в безопасности, они редко демонстрируют что-то хорошее. Леонардо видит, как суров и холоден по отношению к нему некогда плюшевый мишка Раффи, как отстранен и безразличен заводила Дон, как Эйприл принимает решения, часто приводящие к смертям подчиненных, и уже ничего не чувствует из-за этого. Как все вокруг борются, но никого не подпускают к себе. Но есть и в этом поверженном мире пятна хороших воспоминаний. Почти каждый сон с Майки — это что-то хорошее. Несмотря ни на что, младшая черепаха не растеряла оптимизма. Леонардо ненавидел себя за то, что так сильно полагался на него. Он бы давно опустил руки, если бы не Микеланджело. В другие дни они обсуждали мистические искусства и способен ли Майки однажды научиться создавать порталы. Его силы, в отличие от слайдера, продолжали расти, пока однажды младший вообще не отказался от ходьбы. Однако его силы слишком сильно отличались от сил Лео, и любая попытка открыть портал только вредила. И, конечно, Кейси. Его подопечный, его ученик, его единственная надежда. Лео не сомневался, что смерть ребенка уничтожит как и будущего Леонардо, так и его самого. При каждом осознании, что ребенок не получает то, что ему положено, или не понимает вещей, навсегда исчезнувшие, измученное сердце слайдера изнывает от нового приступа боли. Ему остается только позаботиться о том, чтобы Кейси был достаточно умен и силен, чтобы позаботиться о себе, когда черепаха неминуемо падет, исправляя ошибки. Лео особенно запомнился сон сто пятьдесят четыре. В нем они с мальчиком исследуют поверхность в поисках металлолома, который Дон мог бы использовать для компьютеров и оружия. Как и везде, осталось лишь бесплодная пустошь, пронизанная руинами. Ветер поднимал облака песка, воем заглушая звуки. Идеальная погода для вылазки, особенно такой, в которой может поучаствовать Кейси. Иногда им везет найти что-то для себя. Лео не выпускает мальчика из виду, но позволяет ему исследовать самостоятельно, чтобы вернуться в убежище по-быстрее. Снаружи они молчат, общаясь только жестами, никогда не обманываясь видимым уединением. Никогда не знаешь, где скрываются разведчики и как далеко они способны слышать. Кейси уже восемь, он один из немногих выживших детей. На самом деле, после него уже никто не решался заводить детей. Кэсс была смелой и безрассудной, и никакая катастрофа не могла ее остановить. В тот день Леонардо откопал целую игрушку в виде птицы, которая висела в воздухе, если поставить ее на клюв благодаря фокусу с балансом. Он сразу же показал находку Кейси, наслаждаясь редким моментом его невинного любопытства и удивления. Это сменилось горечью, когда он спросил, что это такое. Слайдер на секунду замешкался, не понимая, почему ребенок не знает о птицах. Но птицы исчезли задолго до рождения Кейси, а между планами сопротивления и выживанием они редко вспоминали о том, что казалось таким обыденным. Были сны и о том, как Лео тренирует Кейси и других выживших детей. Среди ожесточенных подростков мальчик казался еще меньше, и так тяжело представлять, что скоро у него не останется выбора, кроме как выступить против Кренгов. С каждым месяцем сопротивление редело, слайдер отчаялся уже давно, но ради подопечного не опускает руки. Только в случае победы он позволит себе покой, только когда у Кейси появится надежда на светлое будущее, Леонардо сможет примириться с прошлым. В реальности синяя черепаха не знает, что делать с пророческими снами. Возможно, расскажи он хоть кому-то, разобраться было бы легче. Но Лео явно виноват в чем-то непоправимом, и даже если он не знает, что это, он не хочет, чтобы об этом стало известно. Кроме того, он все еще толком не узнал ничего полезного о появлении говорящих мозгов, кроме того, что вторжение начнется в Нью-Йорке. И это будет скоро, ведь в том кошмаре они не выглядели сильно старше. Сказать, что это сводит его с ума, — ничего не сказать. Лео чувствовал себя как никогда слабым и испуганным, и это выливалось в такое показное беспечное поведение, какое граничит с полной безответственностью и выводит из себя Рафа. Слайдер радуется каждый раз, когда старший его отчитывает, ведь в снах он не видел ничего, кроме осуждающего взгляда. В некоторые ночи Леонардо избегает сна, тренируясь с несвойственным ему остервенением, пока каждая мышца и кость в теле не начнет гореть от боли. В другие он просыпается, снова и снова открывая порталы, жаждая убедиться, что его мистические силы здесь, что они работают и не подведут в самый ответственный момент. Его рука немеет, и в некоторые дни слайдер даже забывает ей пользоваться. Он шутит, что всех их врагов он уделает одной левой. Ребята качают головой с осуждением. Честно, он не знает, как никто еще не понял, что с ним что-то не так. К лучшему ли это? В сто пятидесятую ночь Лео увидел, как умер Рафаэль. Раф всегда был тем, кто прикрывает тылы, но в тот день его удача закончилась. Это случилось через несколько месяцев после того, как они перебрались в новое убежище и старшая черепаха потеряла глаз. У него не хватило времени привыкнуть к изменившейся глубине восприятия, а в их группе не было ни подходящих врачей, ни оборудования, чтобы как следует позаботиться о нем. Впрочем, уже давно никто не заботился о своих ранах как следует. Их окружили, конец был предрешен, но Раф потребовал Лео избегать боя и во что бы то ни стало открыть портал. Впервые за долгие годы старший брат сказал, что верит в него. Выбора у слайдера не было, оказанное доверие вселило в него уверенность, утраченную в череде бедствий, а желание защитить семью укрепило это чувство. Леонардо воззвал к крохам мистических искусств, которые еще заставляли искусственную руку двигаться, и рассек мечем воздух, открывая выжившим путь к спасению. Однако Раф не успел. Слайдер отправил последнего человека и обернулся, вынужденный наблюдать, как щупальца одной из тварей проникают в его мозг, как розовая плоть ползет по его телу. Он слышал приглушенный крик и знал, что после крэнгофикации уже не спасти, но собирался кинуться на помощь. Лео не смог. Цепи Майки туго оплели его и затянули в портал. И когда Рафаэль обернулся и взглянул на него желтыми глазами без капли узнавания, слабая воля Леонардо оборвалась. Портал захлопнулся. Проснувшись, синяя черепаха лежала неподвижно, осознавая каждый вдох и выдох. Он все еще был там, в том убежище, где старший брат отдал жизнь, хотя это ни на что не повлияло. Раф дал им время, но много ли? Стоило ли это того? Он любил быть героем и умер как один, но Лео так напуган. Он в ужасе. Еще никогда будущее не было настолько чудовищным. Никто не заслуживал подобной участи, особенно его обожаемый старший брат. И то, как убежден будущий Леонардо, что всего можно было бы избежать, если бы не он, делает ситуацию многократно хуже. Весь следующий день Лео избегал братьев, утверждая, что ему нужен день для себя. Откровенно говоря, он боялся сломаться, если так скоро увидит Рафа. Он прятался в доме Хэсо и развлекал его сына. Скорее всего сеньор понял, что что-то не так, но не что конкретно. Слайдер был вполне доволен, что он дает ему разобраться самому и прийти, когда будет готов. Его семья действовала бы более настойчиво. Уже через несколько дней он узнал, как потерял руку и что случилось с Кассандрой. Это было очередное нападение на убежище, Лео уже начал привыкать, что в будущем нет ни одного безопасного места. Они вдвоем защищали колыбель, где собирали детей, чтобы не мешали остальным в сопротивлении. Одна из тварей вцепилась ему в руку и пустила щупальца. Не было времени для лучшего решения, ему пришлось отрезать конечность, чтобы не дать Крэнгам завладеть разумом. Потеря крови не сделала его лучшим партнером для сражений, скорее обузой. Кэсс быстро это заметила и потребовала, чтобы он забирал Кейси и проваливал. Лео не сразу согласился, но Джонс была очень убедительна, разрезая монстров пилой направо и налево. Он сделал, как она просила. Слайдер ни разу не обернулся, уверенный, что скоро увидит ее. Но этого так и не случилось. Леонардо никогда не был так уж близок с Кассандрой, но со времен Шредера она стала для всех них хорошим товарищем. Потерять ее не так сокрушительно, но в будущем это стало очередным доказательством, что Лео ничего не может сделать правильно. Кейси остался без матери, сопротивление — без способного бойца. Очевидно, что его самообвиняющий мозг считал воспитание ребенка — единственным способом искупления. Теперь Лео увидел, как трое его близких умрут, а он все еще не знает, что запустило эту трагедию. Где он облажался? Где принял неправильное решение? Где его сил не хватило? Слайдер даже не знает, хочет ли он, чтобы сны прекратились, или же ему важнее понять, как все предотвратить. Между тем он не может не признать, что его высокомерие становится более чем раздражающим. Однако, чем больше Леонардо сомневается в себе, тем сильнее он хочет убедить окружающих в обратном. Потерять их доверие и поддержку было бы сокрушительно, но, кажется, механизмы выживания работают против него. Во снах, когда Кейси достигает двенадцати лет, он уже достаточно готов, чтобы участвовать в миссиях, а не только в вылазках за припасами. Лео так не хочет его пускать, но выбора нет, их ряды продолжают редеть, и Эйприл не потерпела бы неповиновения. Если бы она заметила в синей черепахе протест, то без колебаний разделила бы их в разные команды. С годами она научилась быть безжалостным лидером. Ей пришлось перестать задумываться, что чувствуют остальные, чтобы поступать как можно более рационально. Дон ее в этом поддерживает. Это был сто семьдесят девятый сон и самый далекий по хронологии. Лео нервничал еще больше, ведь он не знает, сможет ли прожить Кейси больше двенадцати лет. Не знает, есть ли у него хоть какая-то надежда на мир, не захваченный Крэнгом. И сможет ли он вообще быть счастлив в этом мире, если многие из тех, кого он считает семьей, погибнут. Иногда Лео праздно размышляет, что бы он смог сказать Кейси, если бы он существовал в настоящем. На что было бы похоже иметь ученика и не беспокоиться, что один из них может умереть в любой момент? Был бы это тот же самый мальчик, если бы слайдер предотвратил вторжение? Наверное, нет. Так что же, даже если в будущем все закончится хорошо, Лео может изменить все настолько, что Кейси никогда не будет существовать? Это будет кто-то другой с его именем и лицом. Ближе к второй сотне во сне Леонардо узнает от Эйприл, что Донни был захвачен, и, чтобы избежать утечки информации, самоликвидировался. Она сказала, что без него у сопротивления нет шансов на затяжную войну. В ближайшие дни они соберут столько людей, сколько смогут, и отправятся штурмовать Технодром. Единственная и главная их задача — отвести Майки к ключу и дать ему достаточно времени, чтобы отправить Крэнгов в тюремное измерение. При упоминании ключа Леонардо мрачно вспомнил небольшой каменный идол, который в молодости позволил увести у них из-под носа, высокомерно игнорируя приказы Рафа. Вот он — его последний шанс исправить беспорядок, произошедший по его вине. Шансы на успех мизерные, но если они затянут, у них не будет даже этого. Решимость наполняет его душу. Слайдер смотрит на торжественного пятнадцатилетнего подростка с небывалым спокойствием. Если ничего не выйдет, они с Майки уже нашли выход хотя бы для него. Лео просыпается и первым делом делает набросок ключа. Это решение. Теперь он знает, что пошло не так. Знание воодушевляет. Осталось выяснить, где находится ключ, и как не дать ему попасть не в те руки. Однако Леонардо не лучший в том, чтобы искать такие вещи. Быстрый серфинг в интернете не помог ему выйти на нужный тотем. Он даже не знает, находится ли эта штука в музее, частной коллекции или еще даже не найдена. Самому у него нет шансов. — Хэй, Дон! Спорим, я побью твой рекорд по количеству коробок для пиццы? — слайдер непринужденно подкатил к нему на кресле на колесиках, пока он сваривал очередное свое изобретение. — Пфф, побить мой рекорд? Не смеши! — только ответил гений, снимая маску и дерзко ухмыляясь. — Нет шансов! — Будь уверен, Леон-неон делает невозможное возможным, — Лео снисходительно улыбнулся. — И когда я это сделаю, тебе придется исполнить мое желание. — Звучит подозрительно, — Донни прищурился, но почти сразу невпечатленно пожал плечами. — Впрочем, ладно. У тебя все равно не выйдет. И тогда тебе придется признать перед всеми, что нет никого обаятельнее меня. — Мечтай, Дон, — отмахнулся слайдер, вскакивая. — Я соберу коробки, ты возьмешь Майки. Нам нужен свидетель этого величайшего триумфа. О, и не говори Раффи! Он хотел заставить нас тренироваться сегодня. В прошлом году бормотание о том, что от побития рекорда зависит судьба мира, никогда не было бы воспринято всерьез. Но вот он, Лео, шагающий по тросу со ста двадцатью пятью коробками пиццы на голове в надежде выиграть спор, чтобы заставить брата искать для него жизненно важную информацию, но не дать знать о том, что их миру вот-вот придет конец. Во что превращается его жизнь? Он так сосредоточен, что не сразу понимает, что уже закончил путь. — Да! — Лео не может сдержать победного крика, наслаждаясь празднованием Майки где-то позади. — Вот вы где! Я вас везде ищу, — прервал их Раф, с суровым видом уперев руки в бока. — Угадай, кто побил рекорд? — не стесняется его отвлечь слайдер, оглядываясь на своего мягкопанцерного брата, обиженно уткнувшегося в телефон. Он прерывает и назревающую тираду. — Погоди-ка. Донни! — Агх, отлично! Какую унизительную вещь ты хочешь заставить меня сделать? — раздраженно оборачивается Дон. — Радуйся, я просто хочу, чтобы ты узнал, где находится эта вещь, — Лео с фальшивым превосходством протягивает близнецу рисунок, доработанный, чтобы отражать как можно больше деталей. — Зачем тебе? — поднял нарисованную бровь Донателло, справедливо подвергая сомнению его внезапный интерес. — А-а-а, не задавай вопросов, проигравший! — потребовал Леонардо, наставительно качая пальцем прямо перед носом. — Лео! Ты притащил их сюда ради этого? — Раф недоверчиво нахмурился на него. — Успокойся, братец, мы можем потренироваться позже, — слайдер обратил внимание на пиццу, желая побаловать себя за хорошо выполненную работу. Он старался не ежится под разочарованным взглядом и не думать об их будущих отношениях. — Нашел! — возмущение красной черепахи прервал Дон, поворачивая телефон к Лео. — Тебе повезло, тотем привезли в Нью-Йорк сегодня на выставку артефактов. — Отлично! — Леонардо был так воодушевлен этой новостью, что даже не попытался скрыть искренний восторг. Он не потрудился подождать лучшего момента, настолько сильно было желание заполучить ключ и спрятать как можно дальше, открыл портал и, протянув руку, вытащил тотем, триумфально улыбаясь. — Вот ты где. — Лео, ты ограбил музей?! — возмущенный крик Рафа вернул его в реальность. Даже Майки и Дон смотрели на него с беспокойством. — Я верну его, как только разберусь с чем-то важным, — заверил Лео, но старший брат не выглядел убежденным. Он был рассержен. На его реакцию явно наслаивалось то, как слайдер вел себя последние месяцы. К счастью их прервало сообщение на коммуникаторе. Донни использовал свой дурацкий код, который только все усложнял, но при расшифровке в животе Леонардо осела тяжесть. Грабят именно тот музей, откуда он минуту назад забрал ключ. Можно сказать, что они увернулись от пули? Нет, скорее от арт-абстрела. — Вы ребята займитесь Гипнопотамусом и червяком, а я разберусь с этой штукой, — Лео начал пятиться, он настолько боялся потерять тотем, что даже не рискнул подбросить его в воздух для более расслабленного вида. — Мы не можем разделяться по прихоти! Мы команда! — Раф откровенно кипел. Нет сомнений, что позже он придет с серьезным разговором. — Да ладно, вы справитесь с этими ребятами и сами. Встретимся дома! — Лео не дал брату возможности протестовать, открывая под собой портал в канализацию. Оказавшись в одиночестве, слайдер сполз по стене и, прижав ключ к груди, начал глубоко дышать. Он может все исправить. Нет. Не допустить, так будет правильнее. Будущему Леонардо никогда не придется жить с этой сокрушительной виной, а все остальные никогда не узнают о захватчиках, превративших их планету в бесплодную пустошь. Надо только решить, где спрятать тотем и как сделать так, чтобы никто и никогда не смог найти его. А еще лучше — разрушить эту штуку. — Что ты тут делаешь, синий? Лео испуганно вскинул голову, в панике ища источник голоса. Не то чтобы он боялся своего отца, просто не хочется, чтобы его видели в таком расстроенном состоянии. Слайдер никогда не любил выставлять свои переживания напоказ, особенно после того, как Сплинтер назначил его лидером. Лу Джитсу стоял у кухни с миской попкорна. — Просто нашел хорошее место для расслабления, — Лео тут же принял небрежную позу, махнув рукой с ключом в сторону. — Что там у тебя? — Сплинтер не отрывал взгляд от тотема, подходя ближе, словно смутно признавая. — Да так, сувенир, — непринужденно ответил слайдер, но стоило только отцу потянуться за ключом с выражением тревожного осознания, черепаха тут же отпрыгнула. — Откуда это у тебя? — излишне осторожно спросил Лу Джитьсу, будто любое неверное движение высвободит на них ад. Лео нахмурился теории, рожденной в странном взаимодействии. — Папа… Ты что-то знаешь о Кренгах? — с подозрением спросил уже сам Лео. — Откуда ты знаешь?! — Сплинтер шокировано подпрыгнул, с такой тревогой, какой не было со времен Шредера. — Я первый спросил, — упрямо заявил Леонардо. Гляделки продлились несколько минут, но в конце отец понял, что не выиграет здесь. Он усадил слайдера перед собой и начал рассказывать, о том, как Крэнги впервые пришли на планету, как клан Фут присягнул им на верность, и как воины из клана Хамато создали ключ, запечатавший угрозу в другом измерении. — Ключ должен был храниться в тайне, — подвел итог Сплинтер. — Откуда ты вообще узнал о нем и о Кренгах?! — вскричал он. Ответить сразу Лео не смог. Он хотел отшутиться, соврать, что следил за кланом Фут, или выяснил это от екаев, но не смог. Все это звучало правдоподобно, но эта ложь навсегда бы повисла над его шеей. Леонардо никогда не смог бы поговорить о вещих снах, даже если бы захотел. А он определенно захотел бы. Однажды он не смог бы могчать о Кейси. Это его семья. — У меня были сны о будущем, — тяжело сглотнув, признался Лео. Наверное, он выглядел достаточно разбито, чтобы на лице отца не было ни капли недоверия, а только обеспокоенность за него. — Это было ужасное и безнадежное будущее. — Что там случилось, сынок? — Сплинтер мягко положил руку ему на колено, предлагая поддержку, но ничего не требуя. Рассказывать о чем-то подобном тяжело. Лео ограничился сухими фактами, всячески избегая того, как сложились их судьбы. Он рассказал, что видел во сне о дне вторжения. Как формировалось и жило сопротивление. Как потерял руку, а вместе с ней и утратил свои мистические силы. Как со временем их силы истощались, пока, наконец, не было решено совершить последнюю атаку, исход которой он не знает. Даже этого было достаточно, чтобы Леонардо сломался и позволил слезам облегчения литься, пока отец обнимает и утешительно похлопывает по панцирю. — Лео, как ты мог оставить нас?! Мы еще не закончили говорить! — к счастью, Раф появился, когда слайдер уже перестал распускать нюни, но все еще не был готов иметь ни с чем дел. Лео не оборачивался, но старший брат звучал недовольно, да и Донни с Майки, скорее всего, чувствуют себя обиженными. Хотя ясно был очерчен момент, когда Рафаэль заметил их со Сплинтером положение и сменил гнев на беспокойство. — Что-то случилось? — Микеланджело, позвони Драксуму. Мне нужно узнать у него кое-что о мистических силах, — вздохнув, отец обратился к младшему, беспокойно вьющемуся вокруг них. — Что с Лео? — Донни присел рядом, и слайдер не мог не сжаться от дискомфорта. Слышать такую искреннюю озабоченность от близнеца странно. — Со мной все нормально, — сухо ответил он, сразу поняв ошибку, не пытаясь казаться слишком хорошим, чтобы расстраиваться перед ними. Ну, лучше выпустить кота из мешка, раз дело дошло до этого. — Что с ограблением? — перевел он тему. — Они ничего не украли. Видимо, то, что было им нужно, уже кто-то взял, — Раф даже не потрудился скрыть подозрения, но там не было обвинения. Только любопытство. Лео только согласно хмыкнул на это. — Барри скоро будет! — ворвался в разговор Майки. — Лео, тебе нужен доктор сочувствие? — Мне нужно разобраться с этим, — слайдер с сожалением оторвался от отца, устало поднимая перед собой ключ. — Пойду посмотрю, может ли что-то у нас дома уничтожить его. — Что происходит, Лео? Тебе нужна помощь? — Раф положил руку ему на плечо, решительно разворачивая, чтобы посмотреть в глаза. — Не о чем переживать. Я обо всем позаботился, — Леонардо невесело усмехнулся и пожал плечами. — У Леонардо были вещие сны, — вмешался Сплинтер, поняв, что третий сын не собирается ничего объяснять. Лео поморщился от такого подхода, а также от суматохи, которую это вызвало. — Надеюсь, у тебя есть номера выигрышных лотерейных билетов и результаты всех матчей, — Дон обхватил его за плечи, пока Майки и Раф страдали от взрыва мозга. Слайдер устало опустил взгляд. Ничего подобного и близко не существовало в будущем. — Усмири жадность, Фиолетовый! — отчитал того отец. — Это серьезно. — Насколько серьезно? — с опаской спросил Раф. — Намного, намного хуже Шредера, — мрачно ответил Сплинтер. Черепахи сглотнули, взглянув на Лео с новой перспективы. — Но почему ты ничего не сказал? — Майки глядел на него с озабоченностью и сочувствием. — Первое время я думал, что это просто реалистичные кошмары, — Леонардо отвел взгляд, но ответил честно, даже если изначально хотел избежать говорить им. — Да и ни один из этих снов не дал мне представления, как все предотвратить. До сегодняшнего дня, — он протянул им ключ. — Не хотел разводить панику, да и говорить о будущем не хотелось, так что решил позаботиться обо всем сам. — Есть хоть маленький шанс, что все не так плохо? — Дон вопросительно поднял бровь, но слайдер только торжественно покачал головой. — Черт, так и знал. Ладно, мы сломаем эту штуку, чем бы она ни была, а затем уже будем думать о будущем. Пойдем. Лео был счастлив позволить ему утащить себя в лабораторию. Пока они пробовали каждый инструмент и химикат, Сплинтер взял на себя ответственность ввести других в курс дела. Леонардо старался не слушать и игнорировать их вопросы и восклицания. Каждая неудача разочаровывала его все сильнее. Казалось, тотем невозможно уничтожить. Зачем было делать ключ настолько неуязвимым, дорогие предки? — Так что получается, что мы только что избежали апокалипсис. С ума сойти, — Раф нервно стер пот с лица. — Благодаря краже музейного экспоната. — Лео, когда начались эти сны? — с любопытством спросил Майки. — Сто девяносто шесть дней назад, — помедлив, ответил Леонардо, не уверенный насколько далеко он готов зайти в сегодняшних откровениях. — Новый сон каждую ночь. Хотя не все они информативны. — На что это было похоже? — продолжил младший. — На ад, — тихо и без сомнений заключил слайдер, тут же вспомнив все смерти, лишения и подавляющее чувство вины. Быстро помотав головой, Лео выдавил из себя улыбку. — Ну, даже там были хорошие моменты. — Он подумал о Кейси, но от этого в груди стало пусто. Мальчика больше не существует. Их прервало появление Драксума, и Леонардо снова сосредоточился на ключе, избегая ту же историю третий раз подряд. Ему все еще не очень нравился Барри. Хотя он и простил бросок с крыши, Лео нравилось раздражать екая бесконечными напоминаниями. Это его мелочная месть. — Ну, это большая редкость, — Драксум задумчиво потер подбородок, глядя на Лео. — Ты заметил в будущем какие-то странности за своей мистической силой? — Когда я потерял руку, мои силы практически исчезли. Я смог еще один раз открыть портал пару лет спустя, но с тех пор не было ни одного воспоминания об этом, — слайдеру пришлось быть сговорчивым, чтобы усмирить собственное любопытство и понять, почему это происходит с ним. Его братья выглядели травмированными тем, с какой легкостью он рассказывает о потере конечности. — В таком случае, у меня есть теория, — Лео ожидал, что все не будет так просто, но Барри больше тысячи лет, он много исследовал. Не стоит удивляться. Синяя черепаха кивнула, призывая продолжить. — Твоя будущая версия неосознанно отправляла фрагменты своей памяти в прошлое. Он настолько хотел все исправить, что настроил свои мистические силы на это. Конечно, не будь он предрасположен к этому, ничего бы не вышло. — Что ты имеешь ввиду? — Леонардо изумленно наклонился вперед, не ожидав такого. — Стой! А как насчет причинно-следственных связей и парадоксов?! — воскликнул Дон, сопротивляясь подобному объяснению. — Время намного более гибкое, чем ты можешь себе представить, — отмахнулся от него Драксум. — Хотя мистиков, способных связываться со временем не много, некоторые вещи нам известны. Силы Леонардо предрасположены к созданию для него дыр, соединяющих две точки в пространстве. Однако, будь у него желание, вместо пространства, он мог бы соединить две точки во времени и через эту прореху что-то передать. Например, воспоминания. — Но отправка воспоминаний стерла бы его самого! И если он мог создать портал в прошлое, пусть и неосознанно, то почему не перенесся сюда целиком? — продолжал Донателло. — Хорошо, представь время в виде нитки, — вздохнул Барри. — Пока никто его не трогает, время идет по прямой. Но как только кто-то оказывает влияние, нитка закручивается назад, возвращается к определенной точке и снова начинает двигаться вперед. Теперь два одинаковых момента наложились друг на друга, они существуют одновременно, однако один из них уже в прошлом, а другой — в настоящем. — У меня голова болит, — схватился за голову Майки. Раф рядом с ним массировал виски. — Так что, несмотря на то, что Лео видел фрагменты будущего, оно таковым не является, — задумался Донни. — Чем более информативные воспоминания отправлял будущий Леонардо, тем сильнее они влияли на события, и тем больше силы он тратил. У него могло и не быть достаточно энергии, чтобы отправить сюда целый объект, даже если бы он знал о возможности. До сегодняшней ночи ты ни разу не видел, что могло бы предотвратить вторжение. — Сны шли не в хронологическом порядке, — заметил Лео. — Но сегодняшний был самым далеким по времени. — Потому что никто точно не рассчитывал, в когда их направлять. Сегодня же ключ должен был быть захвачен кланом Фут, поэтому самое важное и самое энергозатратное воспоминание отправлено в самую близкую точку. Остается вопрос, что придало дополнительную энергию, чтобы осуществить это? — Драксум задумчиво посмотрел в потолок. — Если изначально не было силы, то после многих лет истощения ее не могло внезапно стать больше. Все задумались, Лео анализировал последний сон. Он сосредоточился на ключе, но вполне возможно, там было еще что-то важное. Но помимо мимолетной мысли о выходе для Кейси и известия о смерти Донни ничего нет. Откровенно говоря, его это уже и не должно волновать. — К черту, без разницы. Я просто хочу избавиться от ключа и притвориться, что ничего не было, — пожаловался слайдер, откидываясь на рабочем кресле брата. — Можешь рассказать что-нибудь интересное о нас из будущего? — не справился со своим любопытством Майки. — Ну… — Лео весело хмыкнул. — У тебя отрастут волосы. — Не может быть?! — со звездами в глазах младший подпрыгнул ближе. — А еще? — Тебе придется подождать и узнать самому, — Леонардо со смехом отпихнул от себя брата. — Ребята! — голос Эйприл эхом разнесся по подземке. — Какой-то подозрительный парень преследовал меня сегодня! У него есть наша фотка! Надеюсь, кто-то из вас его знает, потому что иначе я устрою ему плохие деньки! Все насторожились. Слишком много событий для одной ночи. Было решено ненадолго отложить вопросы ключа и пойти разобраться с проблемой Эйприл. Это не могло затянуться также, как разрушение тотема. Лео, хотя и не был достаточно собран для обычной бравады, постарался хотя бы не выглядеть так, словно переживает худшие дни своей жизни. Все это вылетело в окно, когда он увидел, кого его названная сестра притащила в логово. Но это просто не может быть правдой. Должно быть стресс доходит до него. — Никогда его не видел, — сказал Дон, сняв маску с бессознательного юноши. Все выразили согласие. — Но на нем мой запатентованный символ. — Привяжем к стулу, подождем пока не проснется, а затем применим техники допроса, — подсказал Раф, для наглядности ударив кулаком в ладонь. — Парень выглядит потрепанно. Интересно, какая пицца ему нравится? — Майки сочувственно ткнул его в руку. — Я знаю его, — нашел свой голос Леонардо, мгновенно приковывая все взгляды в комнате. — Но это невозможно. Он родится только через семь лет! — с истерическими нотками Лео указал обеими руками на подростка. — Что за фигня, Лео? — Эйприл не выглядела впечатленной, думая, что он разыгрывает ее. — О, Эйприл, ты многое пропустила, — Донни сочувственно похлопал ее по спине. — Что ты имеешь ввиду? Что происходит? — девушка еще раз оглядела комнату и убедилась, что это не часть большой шутки. Сплинтер и Драксум отвели ее в сторону, чтобы объяснить сложившуюся ситуацию. Лео просто рад, что на этот раз у него есть, что на самом деле его отвлекает. Потому что Кейси здесь, в прошлом, живой и почти невредимый. Это и есть выход, который придумал будущий Леонардо? Черт, это блестяще, но также и значит, что и Майки, и Эйприл, и он сам мертвы. Как объяснить ребенку ситуацию? Как он приспособится к современности? Он вообще захочет остаться? — Положим его на диван, — слайдер предложил. Один вопрос за раз. — Кто именно это такой? — уточнил Раф, когда подростка уложили, а Лео начал проверять его на наличие скрытых повреждений. — Его зовут Кейси Джонс. В будущем он был моим и Майки учеником, — слайдер незаметно вздохнул от облегчения, когда не нашел ничего страшнее синяков и ссадин. — Он связан с нашей Кэсс? — тут же догадался Дон. — Ее сын, — подтвердил Леонардо. — Чувак, все это так дико! Как он тут оказался? — Майки беспомощно вскинул руки. Потом пришло осознание. — О боже, у меня будет ученик! Есть? Был? Я запутался. Когда мы находимся? — Если Кейси здесь, значит сопротивление в будущем полностью потерпело поражение. Я не могу придумать ни одной другой причины, почему бы отправить его сюда было бы хорошей идеей, — Лео сжал переносицу, гадая, чего же его будущее хотело добиться. Впрочем, больше всего остального он просто хотел дать ребенку шанс жить в мире без Крэнгов. — Думаешь, ты его отправил? — Раф сел рядом, внимательно наблюдая. Может быть, ему кажется, что слайдер слишком хрупкий, поэтому не давит, как последние полгода. — Нет, скорее всего, это был Майки, — Леонардо удрученно сполз в кресле, обняв себя руками. Осознание, что подобный трюк вряд ли обошелся младшему брату чем-то меньшим, чем его собственной жизнью, каким бы великим мистиком он ни стал, тяготило не меньше вины. — У будущего меня не было сил для этого. — Воу! Я смогу открывать порталы, как ты? — Майки тут же подскочил, голодный до новых подробностей. — Лучше не пытайся без крайней необходимости, может быть сильная отдача. Попробуй вместо этого левитировать, — Лео улыбнулся, но звучал настойчиво. Он не хочет, чтобы руки Микеланджело пострадали. — В какой-то момент в будущем я перестал видеть, как ты касаешься земли. — Круто! — Майки начал нетерпеливо подпрыгивать, пытаясь мистическими силами поднять себя в воздух. — Хватит рассказывать Мигелю о нем, поговорим обо мне. Насколько гениальным я стану? Нет, подожди, очевидно, что, я буду мозгами. Лучше побалуй меня тем, насколько все безусловно признают мой гений, — Донни заговорил, облокачиваясь на спинку кресла, театрально презентуя себя. От ответа Лео спас показавший признаки пробуждения Кейси, за что был очень благодарен. Как бы он ни хотел повеселиться, рассказывая какими крутыми все стали в будущем, это практически невозможно без тревожных подробностей. С Майки все намного проще, ведь с ним слайдер оставался близок на протяжении всех снов, и о его смерти он ничего не знает. Кейси продрал глаза, часто моргая и, вероятно, не осознавая, где и в какой ситуации он находится. Леонардо склонился над ним, проверяя зрачки. Будет обидно, если Эйприл наградила его сотрясением мозга после всего, через что этот ребенок прошел. Лео мог видеть, когда осознание проникло в его взгляд, и чувствовать, как он затаил дыхания, вглядываясь в черты слайдера. Горько, что эта надежда на возвращение семьи не оправдается в полной мере. — Мастер? — прохрипел Кейси, боясь пошевелиться. — Не совсем, — только смог выдавить Лео, подавляя яростное желание схватить мальчика в объятия. Сейчас это было бы неправильно. Ему не пришлось беспокоиться. Подросток сам вцепился в него, как клещ. — Это вы, — с придыханием прошептал Джонс, глаза его стали мокрыми от облегчения, когда он оглядел комнату, быстро проверив всех присутствующих. — Я так рад вас всех видеть! Не думал, что это возможно! — Я был бы оскорблен, если бы ты не был рад меня видеть, — пытаясь снять эмоциональный накал, заметил Дон. — Какую пиццу ты любишь? — серьезно спросил Майки. — Я как раз заказываю. — Отставить сантименты. Парень, кто ты и как сюда попал? — Раф раздвинул братьев, обращаясь к Кейси не угрожающе, но требовательно. Даже если Лео поручился за него, им требуется его версия событий. — Ах, да, — вспомнил Джонс, отрываясь от слайдера. В нем не было ни капли неловкости или стеснения, что его застали в таком положении, и это хорошо показывало, насколько комфортно он чувствовал себя с ними. И насколько отличались его социальные стандарты. — Меня зовут Кейси Джонс. Я из будущего. И меня отправили сюда, чтобы предотвратить вторжение расы пришельцев, которые уничтожат планету. Его маленькая речь была встречена секундным молчанием. Если бы не ситуация с вещими снами Лео, все бы просто посмеялись и продолжили попытки узнать, кто он такой. Но сейчас сказать мальчику, что они и так уже это поняли, казалось несколько грубым. Леонардо чувствовал себя чрезмерно изношенным и просто хотел спать, желательно без новых видений. — Поверить не могу, что говорю это, — вмешалась Эйприл, уже введенная в курс дела. — Но ты опоздал. — Как?! — Кейси вскочил, в панике схватившись за волосы. Лео поморщился от того, как плохо это было сформулировано. — Вторжение уже началось?! — Воу-воу, все в порядке, Кейси, ничего не случилось. Она имела ввиду, что мы уже получили ключ и пытаемся от него избавиться, — слайдер мягко схватил ребенка, скрыв удивление от того, что он не настолько ниже него, как было во снах. Джонс сразу сосредоточился на нем, привыкнув к тому, что мастер всегда знает, что делать. — Крэнгов здесь не будет, — заверил он. — Но… но откуда вы знаете? Я еще ничего не сказал, — Кейси ни на секунду не сомневался в том, откуда у них информация, просто удивился. Он слишком сильно доверял Лео, почти незаслуженно. Леонардо оглянулся на остальных, приняв серьезный вид. Ребенок заслуживает знать, но такой откровенный разговор совсем не хочется начинать в присутствии толпы, которая совсем не понимает ни Кейси, ни характер его отношений с их будущими версиями. — Пойдем со мной, — слайдер схватил его за руку и без сопротивления потащил в свою комнату. Он не был уверен, дадут ли остальные им уединение или будут подслушивать, но хотя бы видимость приватности успокоит его нервы. Лео усадил Джонса на свою кровать и встал перед ним, расхаживая, как и всегда, когда им приходилось вести серьезные разговоры во снах. — Не знаю как лучше тебе это объяснить, но моя версия из будущего сделала что-то, что изменило прошлое задолго до того, как тебя отправили сюда. — Что вы имеете ввиду, мастер? — Кейси в благоговении открыл глаза, что стало неловко. — Я не… ух… Я не твой мастер, — мягко поправил Леонардо, не желая расстраивать мальчика, но продолжил. — Этот будущий Леонардо каким-то образом неосознанно отправлял мне кусочки своих воспоминаний. Обычно они не были достаточно информативными, чтобы что-то исправить, но сегодня я впервые увидел ключ и сразу пошел за ним, — он много жестикулировал и по возможности избегал встречаться взглядом. — Это потрясающе, мастер! — глаза Джонса загорелись в ликовании, он практически вибрировал от счастья. Но затем его лицо стало растерянным, энергия исчезла, а потом он и вовсе поник. — Но это значит… что мастер Микеланджело зря пожертвовал собой, чтобы вернуть меня? — Послушай, Кейси, — тихо попросил Лео, вставая на колени перед мальчиком и беря его руки в свои. Он смотрел на него с искренним сочувствием. — Даже если бы они знали обо мне, то все равно бы сделали это. Твои Микеланджело и Леонардо любили тебя больше всего на свете, и они были готовы на все, чтобы подарить тебе мир, который был у вас отнят, — медленно и вдумчиво говорила синяя черепаха, силясь донести все те чувства, что пришли к нему вместе со снами. — Было бы нечестно говорить, что я и твой мастер — одно и то же. Но я видел его глазами и чувствовал его сердцем. Как и тебя, он многому меня научил. И я верю, что знаю, о чем говорю. — Спасибо, — с дрожащей улыбкой Кейси плакал. Он сполз к слайдеру на пол и снова заплакал, впервые за долгое время имея возможность как следует оплакать все, что он потерял. Леонардо был готов предоставить ему столько времени, сколько необходимо, качая такой привычный вес, но такой новый. В какой-то момент Раф прокрался проверить их, но Лео взглядом попросил его дать им остаться наедине еще немного. Через пару десятков минут Кейси неохотно оторвался от него, сонно вытирая лицо. Вряд ли он спал с тех событий, которые привели его в настоящее. — У меня есть что-то для тебя. Надеюсь, она заставит тебя почувствовать себя лучше, — слайдер встал и быстро нашел на полке нужную вещь. Это была игрушка балансирующей птицы, совершенна идентичная той, что была в воспоминаниях, только с еще не облезшей краской. Кейси влажно засмеялся, держа ее на руках, словно драгоценный камень. В будущем игрушка была утеряна вместе с одним из убежищ. — Сейчас в мире еще летает множество птиц. Ты можешь увидеть их, когда захочешь. Лео почти запаниковал, когда мальчик снова начал плакать, но понял, что это счастливые слезы. Да, он не сможет заменить Кейси потерянного мастера, но вполне способен показать ему все, что так и не смог сделать будущий Леонардо. И, возможно, слайдер даже не обижен за полгода видений разрушенного мира.