Пока они танцуют вальс

Жизнь — штука странная. Вот ты вроде живешь, дышишь, а вроде как сидишь на ледяной сцене в старом актовом зале, где, по идеи, должен танцевать вальс. А ты сидишь себе и думаешь, что уже давно помер, всё это так, не больше, чем проекция. Частенько Веник выпадал из этого мира. Уж слишком сильно он любит думать о том, о чем адекватный человек думать не должен. И вот сидит Веник битый час, глядит на это мракобесие. Есть ли смысл в этом? Танцевать на выпускном он не будет даже под страхом смерти. От наблюдения за тем как десять пар неумело двигаются, наступают друг другу на ноги, становиться дурно. Веник посмотрел в окно. Люди за ним были свободными. Им не нужно было сидеть в обшарпанных стенах школы, они вольны идти туда, куда пожелает их душа. По крайней мере, ему так казалось. Нет, он прекрасно понимал, что у них всех есть свои тяготы и заботы. Многие днями и ночами сидят в офисах, которые ещё больше, чем его школа, походят на тюрьму. Но всё это не мешало ему думать, что они свободны. Да, свободным Венику хотелось быть ещё сильнее, чем кушать после семи уроков и двух дополнительных. Он бы мог сейчас бегать босым по траве, смеяться не хуже малого дитя, ловить бабочек, купаться в реке голышом, а потом заснуть прямо там, у её берегов. Однако этому не бывать. Хотя бы потому, что на дворе зима. Веник с ног до головы оглядел своих одноклассников. Вот что они за людьми были такими? У кого не спросишь, все уже знают, куда поступать будут, по какой стезе пойдут. Одни о богатстве грезят, другие о свадьбе, а третьи просто так ни любви, ни денег не желают. Профессию особо не выбирали, ткнули пальцем в небо, а дальше уж куда заведёт судьба, так и будет. Выбор же у Веника был между трассой и трактористом… Ну а если же говорить серьезно, Веник мечтал о спокойствии. Ему охота поскорее состариться, сидеть в кресле-качалке, разгадывать кроссворд и, возможно, сочинять стихи. Стихи Венику нравились. Хотелось бы ему стать поэтом, воспевать красоту небес, предавать красок, на первый взгляд обыденным вещам и хаять тех людей, которые его раздражают, как жужжащие комары. Хотелось бы… Да только Веник всё равно предпочтёт записывать стихи в тетрадь по математике, сохранившуюся ещё с пятого класса. Он вряд ли когда-нибудь явит их свету, уж больно он боится критики. Веник вообще мало что любит. Можно ли любить много чего? Веник любил слушать фолк-рок и собирать оригами. А в идеале эти вещи не должны идти по раздельности, иначе нет того удовольствия. Из-за «бумажного расточительства» мать Веника частенько ворчит. Бумага нынче дорогая, а Веник её на всякую, как она это называет, ерунду израсходует. В такие моменты Веник предпочитает молчать. Он знает, что как бы мать не злилась, она всё равно купит почку бумаги специально для того, чтобы Веник смастерил что-нибудь интересное. А больше всего Венику нравилось спать. И обязательно под пуховым одеялом. Даже летом, когда температура выше тридцати градусов! Печально только то, что он вынужден вставать в шесть утра. Одноклассники один за другим засеменили прочь из актового зала. Репетиция была окончена. Пора бы уже и Венику честь знать. Что-то он засиделся, хотя предполагалось, что он втихаря смоется в тот момент, когда все будут увлечены на указании недостатков той или иной пары.