Любовь с двойным стандартом

      Как же хорошо, как приятно. Никаких проблем, забот. Какой же она была глупой, когда думала о деньгах, успехе, популярности, карьере. Оказывается, всё это настолько неважно и не нужно. Нина с лёгкостью отказалась от всего этого. Единственное важное в жизни — это видеть любимые лица, парить в воздухе в безумном полёте, ощущая необыкновенную лёгкость во всём теле, точнее в сознании, тела она больше не чувствовала. Зато рядом были они, не отпускали её ни на минуту. И, оказывается, родители и сестра очень сильно любили её, а она и не знала об этом. Также как не знала, что они все могут мысленно общаться между собой, как телепаты. Ей было невероятно хорошо. Это даже не напоминало наркоз. Однажды у неё была операция, аппендицит. Тогда от наркоза Нина чувствовала себя ужасно. Не осознавала, где она, на неё давила толща океана. Почему океана, она не знала, но казалось, что находится под водой и сверху много тонн воды, мешающих дышать. Потом Нина взлетела в космос, превратившись в песчинку, и, не чувствуя себя, полетела вниз с огромной скоростью, зная, что разобьётся о землю. И после этого страшно кружилась голова, она не ощущала себя в своём теле, было очень плохо, казалось, даже не помнила, кто она и где находится. И хотя сейчас ощущения были немного похожи, всё же не настолько. Разница была в том, что в этом полёте ей было хорошо, а рядом была её семья, точнее их мысли, сознания. Они говорили с ней, в чём-то убеждали, уговаривали. Нина их не слушала, ей было очень хорошо. Хотелось находиться в этой невесомости вечно. Лишь бы только рядом с ними.       И почему раньше обижалась на них, думала её не любят? Да они ей ближе, чем кто угодно другой. Ни фанаты, ни поклонники, ни друзья, ни родной отец. Никто не любит её больше и ей не дорог сильнее, чем они. Любимая семья, в которой выросла. Мама, папа Андрей, сестрёнка Даша. Никто, кроме них. Они просто не могли правильно продемонстрировать свою любовь. Или она не обращала внимания. А потом довела их своим ужасным поведением так, что они невольно отдалились от неё. И правильно сделали. Свинья неблагодарная, вот кто она.       Нина вспомнила, каким добрым, замечательным человеком был раньше её отчим. Он вначале не казался таким чокнутым, как стал потом. Видимо, рождение больной дочери во многом изменило его. Хотел защитить её от жестокого мира, спасти от людей, не дать им её обидеть. Нина не понимала этого, а потому сильно обижалась. Думала, её не любят, а любят только Дашу. Если бы тогда знала правду. Но нет, истина открылась ей лишь сейчас.       Нина вспомнила день, когда они с матерью переехали жить к Андрею. Он в то время ещё не был таким аскетом, жил нормально. У него был достаточно большой дом, намного больше, чем та комната, которую снимала Катя для себя с дочерью. И в этом доме было много старинных французских вещей, таких как посуда, картины, вазы, статуэтки. Андрей объяснил, что это вещи его матери, дворянки из династии Де Бомануар. Нина в свои три года не обратила на это внимания, даже не поняла, что такое дворянская династия. Но вся эта блестящая красота очень заинтересовала девочку.       — Любимый, пожалуйста, — между тем просила Катя о чём-то своего жениха, — я понимаю твои принципы и взгляды на жизнь, но я так больше не могу. Не дождусь свадьбы. И потом, это смешно. Я уже была замужем, и у нас с тобой это не первый раз. Пожалуйста.       — А как же ребёнок? — растерянно спросил Андрей, видно было, что он колебался, но почти сдался, хотя Нина не могла понять, на что мать пытается его уговорить.       — Так мы будем осторожны, ребёнок не пострадает, — радостно сказала Катя.       — Нет, я имею в виду Нину. Она ещё не привыкла. Одна в незнакомом доме. Ей будет страшно, — ответил Андрей.       — Нет, не будет, — нетерпеливо сказала Катя, обнимая его, — она будет играть со своими куклами, ничего не заметит, — и почти потащила его за собой на второй этаж.       Нина осталась одна в гостиной. Она не знала, сколько прошло времени. Но вскоре ей стало скучно и страшно без матери. Она плакала. Затем полезла посмотреть статуэтки и, конечно, всё разбила и сама упала, порезалась о фарфор. Когда мать с отчимом вернулись в гостиную, девочка рыдала, вокруг лежали осколки битой посуды.       — Нина, как ты могла? — в ужасе спросила Катя. — Разве я тебя так воспитывала? Нельзя баловаться в чужом доме, ты с ума сошла? — она выглядела очень расстроенной и испуганной. Видимо, не знала, как её жених воспримет разгром.       Но Андрей подошёл к Нине, взял её на руки и стал вытирать слёзы с лица девочки.       — Катя, не ругай ребёнка. Она ещё маленькая, ничего не понимает. Это мы не должны оставлять её одну, это опасно, — он поцеловал девочку в щёку и уже сказал, обращаясь к ней, — правда, малышка? Скажи маме: «Я ещё маленькая, не надо меня ругать». Ничего не бойся, доченька, папа всегда будет рядом, — затем снова обратился к Кате, — и не говори чужой дом. Я надеюсь, это наш дом.       Катя выглядела одновременно и шокированной, и счастливой.       — Так ты принимаешь мою дочь? — сквозь слёзы спросила она.       — Конечно, я люблю тебя, а значит, твоего ребёнка тоже.       Из всего этого разговора Нина уловила, что её любят. И ей стало легко и радостно, она больше не боялась.       — А ты мой папа? — на всякий случай робко спросила малышка, осторожно погладив Андрея по щеке.       — Конечно, доченька, — ответил он, целуя ей руку.       Сейчас Нина не могла понять, почему всё так изменилось. И вспомнила, что это произошло с тех пор, как в её жизни появился настоящий отец. Он всё время подкупал дочь дорогими подарками, давал деньги, водил по разным шикарным заведениям, особенно ей понравился Диснейленд. Максим всё время настраивал её против матери, осыпал оскорблениями отчима. Что только не говорил про него. Нина начинала верить своему отцу, и шикарная жизнь всё больше увлекала её. Когда мать обо всём догадалась, устроила бывшему мужу скандал и почти запретила ему общаться с дочерью. Но Максим не растерялся и высылал Нине деньги и подарки тайком от матери. Он завёл ей счёт, о котором никто не знал, и посылал туда деньги. Кроме того, звонил ей и продолжал поливать Андрея и даже Катю грязью. Именно тогда Нина и изменилась. Сравнивала красивую жизнь, которую мог бы ей обеспечить отец, с той, что предлагали в семье. И звон монет увлёк её. Пустые бездушные бумажки, никому не нужные деньги оказались важнее родных, как её мать и боялась. Видимо, гены отца сыграли свою роль. Кроме того, появилась зависть к младшей сестрёнке, казалось, что её любят и опекают больше. Но Нина не знала о её расстройстве, если бы знала, поняла бы, в чём причина такого отношения.       Но в упор не замечала очевидного, отреклась от родных, забыла самое счастливое время — своё детство. За это и была наказана.       — Родные мои, любимые, простите меня, пожалуйста, — шептала она сейчас, — я вас так люблю.       — И мы тебя очень любим, — отвечали они, — но сейчас ты должна вернуться, а то мы больше не сможем увидеться.       — Почему? Вы же со мной.       — Нет, мы не сможем долг тебя так удерживать. Ты должна вернуться в своё тело. Твоё сознание не может долго находиться в мире ментальной связи. Вернись обратно.       — Зачем? У меня там ничего не осталось. Я хочу быть с вами.       — Ты в этом уверена? Мы будем с тобой там.       — Я вам не верю. Вас там уже не будет. Мне нет прощения.       — Но есть ещё один человек, ты ему очень нужна.       — Не напоминайте о нём, всё кончено. Мы оба совершили столько ошибок, что их уже не исправить. Каждый из нас обманывал, предавал, мстил. Это неправильно, так не должно быть. У нас с ним всё равно ничего бы не получилось.       — Ты в этом такой уверена?       — Да, уверена. Я совершила непоправимое. Ужасную ошибку. Он отомстил мне. Что за отношения получатся? Один ошибается, другой мстит. Мы никогда не сможем поддерживать друг друга, если кто-то из нас оступится, вместо этого будем мстить и наказывать. Это неправильно, я так не смогу. Но и жить без него не могу, и простить предательство тоже. Не знаю, как быть. Не могу с ним, и без него тоже не могу. А уж без вас, моей любимой семьи, тем более не хочу жить. Вы — моё всё. Но никогда не простите мне это страшное преступление.       — Уже простили, дорогая. Но ты должна сделать это сама. Мы не сможем тебя вернуть. Найди то, что тебе дорого. Что удерживает тебя в нашем мире. Подумай, что важнее всего?       Голоса в её сознании сливались воедино, она не знала, кому какой принадлежит и кто с ней говорит. Казалось, что все разом. Она не чувствовала ничего, кроме необыкновенной лёгкости, как будто летала по воздуху.       Тем не менее, всмотревшись, увидела, что они стоят на какой-то поляне, казавшейся розовой. Это было странно.       — Что это? Где мы?       — Малиновая долина, — ответил отец. Теперь уже Нина мысленно называла Андрея отцом, — место, где всё началось. Родина наших предков. Ментальная связь приводит нас сюда.       — Здесь так красиво. Можно мы все тут останемся?       — Дорогая, у тебя нет доминантного гена высшего существа. Ты не сможешь остаться здесь. Поэтому мы тебя умоляем вернуться.       — Ни к чему. Не надо это. Что меня там ждёт? — прошептала Нина. — В своём мире я никому не нужна. Потеряла всё, что было мне дорого. Даже фанаты и те отвернулись от меня и радостно обсуждают моё падение. Мир жесток и лицемерен. Никто не может любить по-настоящему, кроме семьи. Но вашу любовь я потеряла.       — Нина, пожалуйста…       Их голоса стали отдаляться. Нина поняла, что время на исходе. Она не могла вернуться и не могла остаться. Не знала, что делать, поняла, что скорее всего, ничего. И ей это было всё равно.       — Последний шанс, — голос был как дуновение ветра. — Мы с трудом удерживаем контакт, больше не получится, и ты окажешься в полной темноте. Это неправильно. Спаси своё сознание. Осталось последнее усилие. Найди то, что тебя удержит. Ни карьера, ни деньги, ни популярность. Другое. Найди, что тебе важно… Найди силы на прощение… — голоса стали растворяться в пустоте, а Нина всё больше погружалась во тьму. Она испытывала отчаяние, но не хотела возвращаться туда, где убила любимых людей и где единственный человек, который у неё остался, на самом деле — предатель. Нина ничего не чувствовала, не было никаких ощущений.       Это было состояние пустоты. Ни мыслей, ни эмоций, ни ощущений. Только медленно приближающееся небытие и покой. Она расслабилась, желая принять их с радостью. Наконец, все страдания окажутся позади. И вдруг её сознание было потрясено появившимся новым ощущением. Нина точно не могла это почувствовать, но, тем не менее. Эйфория. Самая настоящая, сильная, всё сметающая на своём пути, приносящая невероятное чувство удовольствия, волнами проходившая по сознанию. Нина не знала, что это, но ей нравилось, хотелось, чтобы оно не прекращалось, а длилось вечно. Какой-то инстинкт подсказал ей сосредоточиться на этих ощущениях и больше ни о чём не думать. Отдаться во власть наслаждения. Нина так и поступила, испытывая всё больше эмоций. И неожиданно тьма стала рассеиваться, ей казалось, она что-то различает, но не могла понять, что именно. А удовольствие становилось всё сильнее. Но его источник всё ещё невозможно было определить.       Неожиданно всё прекратилось. Нина не успела испугаться, как показалось, что она услышала голос. Взволнованный, полный боли.       — Не оставляй меня, любимая, вернись ко мне.       Странно, кто с ней говорит? Она не поняла. Неужели она ещё кому-то нужна? Но задать вопрос не могла. Не знала, как в таком состоянии, разучилась. Но застыла в ожидании, колебалась. Не знала, как быть. Хотелось навечно уйти и не возвращаться, и остаться, узнать, кому она ещё нужна.       А затем снова услышала голос.       — Ты ни в чём не виновата. Все живы. Даша, Эдвард, дети… Их будет двое. Наши с тобой племянники. Возвращайся скорее, мы к ним поедем. Нас ждут. Всё в прошлом. Они простили. И ты меня прости, я исправлюсь, обещаю. А без тебя мне нет жизни…       И снова она почувствовала ни с чем несравнимое удовольствие. А затем неожиданно смысл сказанного дошёл до измученного сознания.       Они живы? ОНИ ЖИВЫ? ДВОЕ ДЕТЕЙ? Она никого не убила. Её любят, ждут. Безграничное счастье затопило всё её сознание. Они все здесь, с ними всё хорошо, её простили. Больше никогда не будет ничего плохого. Счастье. Абсолютное, ничем не омрачённое. Разве она это заслужила? Осталось только вернуться обратно в своё тело, чтобы поскорее их увидеть. Ещё раз попросить прощения.       — Спасибо, — попыталась прошептать девушка, но не смогла. Но не потому, что губы не слушались её, а потому, что были заняты другими. Кто-то страстно целовал её, и она могла это чувствовать. Именно та эйфория, которую испытала, находясь вне своего тела. Сила его любви смогла вернуть её сознание, которое почувствовало наслаждение, даже не имея связи с телом. Но, значит, связь всё же оставалась. Надо было только её найти. И он нашёл. Нина теперь полностью ощущала себя. Понимала, что находится на земле. И только как после наркоза немного кружилась голова, хотелось лечь и чтобы любимый был рядом.       Почувствовав, что ему, наконец, ответили, её любимый слегка отстранился, давая ей возможность вдохнуть побольше воздуха. И чувствуя, что в собственном теле, она уже может полноценно дышать, Нина улыбнулась и открыла глаза. Счастливый взгляд зелёных глаз встретился с потрясённым взглядом тёмно-карих глаз, в которых удивление, шок и недоверие сменялись радостью и любовью.       — Любимая, это правда ты? Ты вернулась? Жизнь моя, моё счастье, моё небо. Поверить не могу.       Нина слегка рассмеялась, слушая эти бессвязные слова. Ей было хорошо, как никогда в жизни. Все беды позади, а впереди лишь безграничное счастье. Она приложила палец к его губам. Сейчас не время для разговоров, она устала, перенесла сильнейший шок. Поговорить можно и позже, когда вернутся домой. Они же вернутся домой? Слёзы радости брызнули из её глаз при этой мысли. Убегая из дома, она и не надеялась туда вернуться. Думала, потеряла всё. А теперь они вернутся к себе, и там их будут ждать любимые люди. Как будто ничего не произошло. Только горький опыт о том, как нельзя жить и что на самом деле важно.       Счастливые влюблённые молчали, обнимаясь, не жалея никогда разрывать эти объятия, всё было ясно без слов. Только глаза, полные слёз, говорили сами за себя. О том, что больше они никогда не расстанутся, не отпустят друг друга.       Только не знали, что когда пройдёт эйфория, появится ещё очень много нерешённых вопросов, а также взаимных обвинений, потому что никакая радость от воссоединения не исправит совершённых ошибок.