Любовь с двойным стандартом

      — Вы серьёзно? — Эдвард неверяще смотрел на Катю. — Надеюсь, это шутка? Вы же понимаете, что такого не может быть.       — Хотелось бы мне, чтобы так и было, — вздохнула Катя, — но ошибки не может быть. Исключаю вероятность ложноположительного результата. Я повторила тест пять раз.       — Но как такое возможно? — потрясённо спросил Эдвард. Он уже вообще ничего не понимал, единственным объяснением было, что у него невыявленное психическое расстройство, из-за которого он теряет память. Но даже в таком случае он был уверен, что не стал бы изменять Даше. — Катя, вы понимаете, что этого не может быть? Мне кажется, я схожу с ума.       — Вот нам и предстоит разобраться в том, что происходит… — начала Катя, но не договорила. Её глаза неожиданно потемнели, взгляд обратился в пространство без всякого выражения.       «Что происходит?» — хотел спросить Эдвард, но не смог. Понял, что не может говорить, как до этого, во время опытов, а перед глазами всё поплыло, и больничный коридор исчез. Вместо него появилась необычная поляна. Что-то в ней было не так. И он понял, что. До самого горизонта она была розовой, даже малиновой. И лишь вдалеке шумел лес, к счастью, обычный, зелёный. И никакой больницы больше не было.       «Всё, я точно сошёл с ума, — грустно подумал Эдвард, — или это последствия опытов?»       И тут произошло что-то ещё более необъяснимое. Он явственно уловил чьи-то мысли, как будто слышал их вслух. Сам этот факт не мог удивить, Эдвард часто догадывался, о чём думают другие люди, что очень помогало в работе и в общении. Но сейчас эффект был как от присутствия в голове постороннего сознания. Как раздвоение личности. И это ему совершенно не нравилось. Было совершенно непонятно, что происходило.       — Приветствую вас, господа-товарищи супергерои. Сегодня мы собрались здесь, в Малиновой долине, на внеплановое совещание для обсуждения одного чрезвычайно важного вопроса, — услышал он насмешливый мысленный голос. Сам не понял, почему мысленный, но догадался, потому что вслух никто не говорил. Говорившего тут же прервали.       — А можно без этого пафоса, уважаемый профессор? — знакомый голос звучал возмущённо и тоже был мысленный. — Мог просто позвонить или зайти. Знаешь, что я это не люблю. Ментальная связь требует от меня огромных затрат энергии. И до беременности у меня плохо получалось. Сейчас легче из-за гормональных перестроек, но я всё равно против такого способа общения.       — А зря, дорогая коллега, — наставительно ответил ей отец, — ты должна гордиться тем, что ты избранная и своим даром тоже. И что с того, что ты недавно узнала о своих способностях. Ты научишься ими пользоваться также хорошо, как и мы.       — Это не дар, а проклятие, — возмутилась девушка, — я бы предпочла быть обычным человеком без всего вот этого…       — Как можно, Дарин? — ему не дали договорить, снова прервали, на этот раз Катя.       — Что это значит, Андрей? Сколько раз я просила не лезть в моё сознание без разрешения, не подслушивать мои мысли. Как ты посмел?       — Извини, дорогая, это случайно. Не смог удержаться, интересно стало, о чём ты хочешь поговорить наедине, без меня.       — Значит, случайно? — мысленно прошипела Катя. — А если я с тобой разведусь, тоже совершенно случайно?       — Нет, Катюша, пожалуйста, не надо, — в его мысленном голосе послышалась паника. — Я больше не буду.       — Что здесь происходит? — хотел спросить Эдвард, но не смог. Однако все услышали мысленный вопрос.       — Ничего такого, о чём тебе следовало бы беспокоиться, — спокойно ответил Андрей, — ты не сумасшедший. В начале, когда мы впервые испытываем действие Высшего разума, все так считаем. Так что ничего удивительного.       — Но я всё ещё не понимаю…       — Высший разум с помощью ментальной связи может контролировать сознание всех избранных. И создаёт иллюзии, как в виртуальной реальности. На самом деле мы все по-прежнему в больнице. Но ментальные проекции в Малиновой долине, потому что он заставляет нас это видеть. Он же частично искусственный интеллект, а значит, способен генерировать состояние, схожее с виртуальной реальностью. Поэтому мысленно мы здесь и можем слышать друг друга. Эффект похож на тот, что от нейроинтерфейса.       — Спасибо, вот я так всё сразу и понял, — иронично подумал Эдвард, — я же учёный и разбираюсь в этом.       Даша мысленно засмеялась.       — Не стоит иронизировать, — возразил Андрей, — мы сами ещё не до конца в этом разобрались. Я всё только изучаю. Но, по-моему, удобно, когда хочешь быть абсолютно уверенным, что посторонние ничего не услышат. По телефону всегда могут послушать, в палате тоже. Мало ли, медсестра пройдёт или ещё кто-нибудь из персонала. К тому же этот Максим всё ещё где-то здесь, — в его мысленном голосе послышалось презрение, — а так мы на сто процентов уверены, что беседа будет конфиденциальной.       — Андрей, я же просила, — взмолилась Катя, — Дашу ты зачем позвал? Она не должна знать, пока мы сами не разберёмся.       — О чём вы? — подозрительно спросила Даша.       — Стойте, вы что, об этой идиотской ошибке с тестом? — вмешался Эдвард. — Понимаете, что это невозможно?       — Что невозможно? — настойчиво переспросила Даша.       — Я знаю, что невозможно, — спокойно ответил Андрей, — потому и разговариваю с Эдвардом спокойно, как со своим, иначе давно бы ему укол сделал.       — О чём ты? — недоумевала Даша.       — Откуда ты знаешь? — спросила Катя.       — Я узнал о нём абсолютно всё, — невозмутимо ответил Андрей, — не забывайте про нейроинтерфейс. На всякий случай я проверил все его мысли, а потом смог войти в его сознание. Так что никакой Норы там нет и не было.       — Причём тут Нора? — подозрительно спросила Даша.       — А то, что по тесту выходит, что Эдвард — отец её ребёнка, хотя на самом деле это ребёнок Артура. Вот мы и пытаемся понять, как такое возможно.       Эдвард почувствовал, что у него сердце чуть не остановилось. Он не ожидал, что они всё расскажут Даше. Она же сейчас такое устроит. И не ошибся, хотя причина её мысленной истерики оказалось неожиданно другой.       — Как? Не может быть? Серьёзно? Он что, идиот? Придурок, сволочь! Как он мог? Я его ненавижу! Убью, как только вернётся! Придушу собственными руками! Нина его так любит, они должны пожениться, а этот урод что сделал? Это ему теперь придётся жениться на этой Норе вместо Нины? — даже мысленно она рыдала, а все были удивлены такой реакцией.       — Значит, факт отцовства Артура для тебя неоспорим? — спросила Катя. — И тест ДНК тебя не удивляет?       — Нет, не удивляет, — разозлённо ответила Даша, — меня удивляет, что этот козёл не подумал о последствиях…       — Дочка, не смей употреблять такие слова, — мысленно повысил голос её отец, — разве мы тебя так воспитывали? Дворянка из рода Де Бомануар не имеет право ругаться. Зато теперь мы почти всё выяснили.       — Что именно? — удивился Эдвард, который так ничего и не понял. Одно было удивительным, непостижимым, что Даша сразу поверила в его непричастность к ребёнку Норы, несмотря на тест. Это, видимо, заметили и её родители.       — Твоя реакция указывает на то, что знаешь то, что неизвестно нам, — сказал Андрей, — и надеюсь, ты всё расскажешь.       — Я ничего не говорила, — в голосе Даши послышался страх, — я ничего не знаю, честно. Просто верю Эдварду.       — Дариш, не нужно быть гением, чтобы сложить в уме дважды два. У меня сразу появилась гипотеза на этот счёт. Тест ДНК, по которому выходит, что Эдвард если не отец, то близкий родственник ребёнка. Странная дружба между людьми совершенно разного общественного положения, вечная забота Артура о своём «друге» и то, что тебя не удивил результат теста. По-моему, вывод напрашивается сам собой, — ответил ей Андрей.       — Я ничего не знаю, — дрожащим голосом сказала Даша, — спросите сами Артура, я ничего не скажу.       — Малышка, ты уже и так себя выдала, — возразил отец, — похоже, что ты знаешь тайны всех нас и ни с кем не делишься.       — Всё ещё ничего не понимаю, — признался Эдвард, испытывая странное волнение. Он начал о чём-то догадываться, но не давал шанса этим мыслям, настолько это было нереально.       — Зато я уже всё понял, — ответил Андрей, обращаясь ко всем, — осталось только понять, кем именно Артур приходится Эдварду.       — Понятно кем, — удивлённо ответил Эдвард, — лётчиком, кем же ещё.       Реакцией на это был общий мысленный смех.       — Дарин, он на самом деле такой тупой? — спросил отец. — Или притворяется?       — На самом деле, — засмеялась Даша, — просто притворяется.       Родители рассмеялись, но Эдварду было до смеха.       — Что вы имеете в виду?       — Папа, просто Эдвард никогда не поверит, что между ним и простым человеком может быть что-то общее.       — Объясните, пожалуйста, наконец, в чём дело? — попросил Эдвард.       — Нам нужен тест ДНК Артура и твоих родителей…       — Это на что вы намекаете? — с подозрением спросил Эдвард.       — На то, что кто-то из твоих родителей скрывает тайну о своём прошлом, — ответил Андрей, — но кто именно, это нам и предстоит узнать.       Эдвард почувствовал головокружение, шум в ушах. Накатила паника. Сердце заколотилось от шока.       — Нет, неправда… Этого не может быть. Скажите, что это шутка, — неверяще прошептал он.       — Тест говорит сам за себя, — сказал Андрей.       — Ошибка! — эмоционально подумал Эдвард.       — Ошибка исключена, — спокойно ответил Малинин. — Артур — сын кого-то из твоих родителей. А значит, он твой…       — Стойте, — прервал его Эдвард, — это совершенно невозможно…       — Всё возможно.       — Вы врёте, — эмоционально подумал он, забывая о привычной сдержанности.       — ЭДВАРД, — разозлённо выкрикнула Даша, — не смей так говорить. Имей уважение к моим родителям. И это правда.       — Нет, этот невоспитанный, безнравственный плебей не может быть моим родственником. Это нереально. Как вам только могло такое в голову прийти?       Даша зашипела, как разозлённая кошка.       — Я тебя совсем не узнаю, — сквозь слёзы сказала Даша, — значит, ты такого мнения о простых людях? А про меня ты тоже так думал, пока не узнал, что я дворянка? Знаешь, мне это всё надоело, я ухожу, — её присутствие в ментальной связи пошатнулось, она начала возвращаться в реальность.       — Нет, останься, — велел Андрей, и Даша мысленно поджала губы. Даже её ментальный образ выражал обиду, — успокойся, Эдвард, не называй своего брата плебеем.       — Брата? Вы с ума сошли? Этот мне не брат. Не смейте даже думать об этом, — возмущённо ответил Эдвард.       Шок настолько потряс его сознание, что он отказывался принимать эту реальность. Казалось, мир перевернулся. Но в этот момент ему пришла в голову другая, ещё более ужасная мысль.       — Слушайте, если вы имеете в виду, что это незаконнорождённый сын кого-то из моих родителей… Если со стороны отца, получается, что он настоящий наследник? То есть мне придётся уступить ему? Отдать власть непонятно кому, кто не имеет представления об управлении страной, о правильном поведении, манерах, даже не учился ничему. Это абсурд, просто смешно. Если Артур узнает обо всём, может потребовать то, что принадлежит ему по праву, — хотя это тоже было произнесено мысленно, как и весь предыдущий разговор, но он в мысленном голосе слышалась паника, а в сознании всё спуталось. Появилась новая реальная опасность, какой даже не ожидал. Было невероятно обидно, что один из родителей всю жизнь обманывал семью. И что простой человек может быть братом благородного дворянина. А тем более возможным конкурентом, как наследник престола. И, судя по тесту ДНК, Артур может узнать об этом в любой момент. И что тогда произойдёт, даже подумать было страшно. Эта мысль стала последней, прежде чем он, непривычный ещё к ментальной связи, не мог больше воспринимать информацию и потерял сознание.       — Надо научить его, как пользоваться нашим даром, если не хотим, чтобы каждый разговор так заканчивался. Он реагирует хуже, чем Дарин, — фраза Андрея было последнее, что Эдвард услышал, покидая Малиновую долину.