Insomnia

Хантер сразу понял, что это такая ночь. Непонятно как. Этот вечер никак не отличался от других его вечеров. Они спокойно поужинали, затем они с Эбервульфом посмотрели хрустальный шар, а потом Дариус проводил его в кровать, пожелав спокойной ночи. И поцеловал его. В лоб. Это все ещё было невероятно непривычно, когда он делал это, дыхание сводило, и по коже бегали мурашки, а руки немного тряслись. Но приятно. Невероятно приятно. Так странно-странно, но невероятно тепло, и… Ему просто нравилось, когда Дариус так делал. У него мягкие губы. Немного мокрые, потому что перед этим он смывал косметику. Иногда они оставляют мокроту на его лбу. Когда думаешь об этом, это очень очень гадко, но на самом деле это здорово. Тогда можно думать об этом всю ночь, и представлять мягкое прикосновение снова и снова. Словно бы Дариус целует его всю ночь напролет. Можно ещё представить другую реакцию. Что то, на что ты бы никогда не осмелился в реальной жизни. Например поцелуй в ответ. Это всего ничего — нужно только приподняться на логтях, обхватится за шею и прикоснутся губами к тёплому лбу. Тоже наверное приятно. А Дариус бы крепко обнял его в ответ. Может быть, он бы начал тихонько качать его, как девочку из той детской книжки, которую Хантер однажды читал. Он мог бы даже начать петь. Голос у Дариуса спокойный, приятный. Он наверняка красиво поет. Он бы запел тихо, почти неслышно, что то очень хорошее. Трудно представить что, в книге не говорилось какие песни пели девочке, а Хантер не знает колыбельных. Но наверняка что то хорошее. Иначе просто быть не могло. Было бы конечно здорово, если бы это произошло. Но Хантер на такое не осмелится. Ещё губы приятно пахнут. Вообще, весь Дариус приятно пахнет. Lune de lavande, Хантер теперь знает, что это его любимый парфюм. Он пахнет лавандой. Это такой человеческий цветок. Раньше Дариус с трудом отыскивал заветные бутельки на ночном рынке, одаривая копателей в человеческом мусоре сотнями улиток. Теперь же, когда портал отлично работает и открыт для всех, он спокойно покупает их сам, в человеческом мире. Хантеру нравится как пахнет лаванда. Это конечно, немного банально, но весь Дариус немного банален. Его особняк практически состоит из оттенков фиолетового, лилового, и пурпурного. Хантеру все равно нравится, запах приятный и успокаивает. Он укутывает его, как большой, теплый шарф, ложась на глаза, делая веки тяжёлыми и неподнимаемыми. Приятно. Тогда так хочется спать, и Дариус отходит, оставляя лавандовый след, и выключает свет, а затем закрывает дверь. Хантер обычно сдаётся, позволяет глазам закрыться, крепче сжимает О’бейли, и заспыает. Но не сегодня. Хантер всегда чувствует это, просто чувствует. Нет никаких знаков или вроде того. Он просто знает в какую ночь это произойдет. Что то в его голове неприятно скулит, и шепчет что он не уснет. И он верит, хотя нет причин этому доверять, и все же он верит. Наверное, потому что оно никогда не ошибается. Он знает, что не уснет, когда Дариус целует его. Это все ещё прекрасно, но приятная тяжесть в веках становится проклятием, ведь сколько бы он их не закрывал, долгожданный покой не придет. Сегодня Дариус остается чуть дольше, и осторожно ворошит его волосы, прежде чем развернуться и уйти (Почему он уходит, почему он всегда уходит?). Хантер мог бы сказать ему. Конечно мог бы. Даже должен был. Дариус помог бы ему. Но Хантер не сказал. Он раскрыл рот, а затем вновь закрыл его. Неясно почему. Он позволил Дариусу просто уйти. Это неважно. Он ненавидит бессонницу. Ненавидит всем своим сердцем, всем нутром. Ненавидит так сильно, и все же ничего не может поделать. Она просто есть. Они стараются бороться с ней. Теперь на холодильнике и в его комнате висит режим, который он должен соблюдать. Ещё они выходят на короткую прогулку по городу за пару часов до сна. На улице обычно уже темно, но поздно не настолько, чтобы открылся ночной рынок. Этот Бонсборо очень красивый и такой…живой. Всюду снуют люди, демоны, ведьмы, вдалеке слышится музыка из баров, где-то кто-то смеётся. А ещё фонари освещают кривые улочки, прямо как маленькие звёздочки. И луна красивая. Большая-большая, светлая, завораживающая. Правда иногда они не ходят по городу, а заходят в магазины, или отправляются в человеческий мир, в парк с утками. Уток можно кормить, нужно только принести хлеб и поотрывать от него маленькие кусочки, а потом дать им. Сначала утки будут очень боятся, и хлеб им нужно будет кидать в воду. Но они постепенно привыкнут, даже выйдут на сушу, и будут подходить все ближе и ближе. Если быть особенно терпеливым, они даже могут начать есть из рук. Тогда их клювики будут касаться ладоней, и это тоже приятно. Они мокрые и холодные, а ещё жёсткие, и немного щекочут. Он любит ходить к озеру, очень-очень любит, но не может делать это слишком часто. Утки намного больше, и совсем не красные, но все равно хочется плакать. Хантеру нравится ходить на эти прогулки. Это так много времени которое они проводят только втроём. Или вдвоем. Иногда Эбервульф остается дома. Тогда у него есть все внимание Дариуса. Оно такое большое, мягкое, немного строгое, и душистое. Можно рассказать друг другу, как прошел ваш день, или ваши планы на завтра. А если нечего обсуждать, можно рассказать о Космическом Рубеже, или послушать рассказы Дариуса. Ещё они очень тщательно подготавливали спальню Хантера. Там должно быть тепло, тихо, и прохладно. Его кровать чуть больше обычной, но чуть меньше двуспальной. Она стоит рядом с окнами, и усыпана всевозможными мягкими игрушками. У него огромная и супер мягкая подушка, и есть милый балдахин над кроватью, потому что ему показалось что было бы здорово иметь такой, а Дариус ему его подарил. Ещё у него два одеяла — обычное и утяжеленное. Утяжеленное одеяло — это по сути тяжёлое одеяло. Луз нашла его, а Дариус купил. Дариус вообще очень многое покупает, что все ещё сбивает с толку, но все продолжают утверждать что это нормально, и Хантер им верит. Сначала Хантер думал что утяжеленное одеяло это какая то глупость, и вообще, как можно заснуть, когда на тебе несколько килограмм? Но оказалось что это очень приятно. Словно тебя кто то обнимает. Прижимает к себе крепко-крепко, и защищает своим весом. И этот кто то никогда не обидит. Потому что это одеяло. Одеяла добрые, и представляют защиту. А это ещё и обнимается. Всю ночь. Но иногда кажется будто это ловушка. Будто оно держит его, держит в своих цепких лапах, и у него слишком мало контроля над своими движениями, из-за веса на них, и ему нужен контроль, он хочет вернуть контроль. В такие ночи, Дариус достает из шкафа самое обычное одеяло. Оно просто мягкое, и иногда даже кажется совсем невесомым, потому что он так привык к утяжеленному. Но тоже здоровское. В его комнате два больших окна, и они закрывают шторы ночью, но не жалюзи, потому что свет фонарей с улицы успокаивает и дарит небольшое ощущение безопасности. В его комнате никогда не царит кромешная тьма, и у него нет угла, где могли бы запрятаться тени с синими глазами. Часто одно из окон оставляют открытым на всю ночь, что бы воздух был приятным и прохладным. Ещё Дариус очень тщательно следит чтобы он не слишком возбуждался по вечерам. Не бесись с Эбервульфом, не скачи по дому, не занимайся спортом. Обычно вечера проходят в гостиной, перед камином, за просмотром фильмов. Или в расслабляющий ваннах, тоже с лавандой. Пахнет приятно, а вода теплая-теплая, и омывает тело. Ещё есть пена, и раньше Хантер не знал, что есть ванны с пеной (он не знал что есть ванны) но теперь знает, и это лучшее, что только можно было придумать. Пена невесомая, воздушная, принимает любые формы и летает, если на нее подуть. Она такая великолепная, и волшебная, и просто замечательная. А на полке в ванной стоит целая коробка с игрушками. Там есть кораблики, резиновые уточки, и такой лебедь, которого нужно завести, и тогда он будет плавать сам, смешно крутя лапками, и утыкаясь в живот. Тогда его нужно развернуть, чтобы он поплыл в другую сторону. Целители говорят, что все это должно помочь. Иногда помогает, иногда нет. Неясно почему. Может быть просто прошло слишком мало времени. А может быть, ему уже ничего не поможет. Все равно обидно. Он действительно очень старается, дышит ровно, и расслабляется, но сон так и не приходит. Стрелки настенных часов издевательски показывают 2:30 и Хантер чувствует себя невероятно уставшим. Эта усталость сворачивается в комок, и опускается в его живот, оседая где то внизу. Отвратительное ощущение. Он мог бы пойти к Дариусу. Эта мысль продолжает крутиться в его голове. Неясно зачем — Дариус никаким волшебным образом не заставит бессонницу исчезнуть. Хантер только помешает ему, нарушит его прекрасный и такой необходимый сон, и он совсем этого не хочет. И все же что то внутри ликует и поет от перспективы почувствовать мягкое прикосновение руки на щеке. Но Хантер отказывается. Слишком много переменных. Что если Дариус разозлится? Что если он придет в ярость в тумане сна, что если он не сможет контролировать свою форму мерзости? Это глупо, но вполне может произойти. Наверное. Хантер осторожно вдыхает. Глубоко. Воздух прохладный, не душный, комфортный. Можно почувствовать, как он проносится через нос прямо в лёгкие, наполняя их приятным ощущением. Считает до четырех, загибает пальцы. Выдыхает. Повторяет. Спокойно. Нет ощущения, словно кто то тебе угрожает. И все же уснуть он не может. Можно было бы спуститься вниз, и выпить горячий шоколад. Это такой человеческий напиток. Камила часто готовила его, когда он не мог уснуть по ночам, и это помогало. Когда ты его пьешь, по тебе разливается тепло, и мягкость от маршмеллоу, и это успокаивает. Он бы никогда не признался, но ему очень нравятся маршмеллоу. Вообще сладкое. В ковене было нельзя, у Дариуса можно. Это здорово, и немножко пугает. В любом случае, горячий шоколад можно варить, а можно купить такой порошок, который нужно только насыпать в молоко, размешать — и все, напиток готов. Хантеру больше нравится варить. Это долго, но можно насладиться процессом, и временем, проведенным с семьёй. А ещё варёный шоколад намного вкуснее. Он такой… Настоящий. Ещё стоит выпить зелье. Раньше, в замке, у него висела огромная бутылка с сонным зельем прямо возле кровати. Проблема зелий только в сонной крапиве, которая вызывает слишком детальные сны. Его и так мучают кошмары, и с сонным зельем это может стать просто невыносимым. Он ненавидит их принимать, но не может без них одновременно. Можно пойти к Дариусу. С ним не так плохо, даже если принять сонное зелье. Его руки играющие с волосами, и поглаживающие лицо, дарят ощущение заботы. Дома. Хантер осторожно садится на кровати, все ещё прижимая О’Бейли к груди. О’Бейли — это подарок Дариуса и Камилы что бы помочь ему справится с потерей. Камила увидела плюшевого волчонка, валявшегося на дороге в мире людей, и не смогла не забрать его с собой, а потом отнесла Дариусу, что бы он его украсил. Специально для Хантера, чтобы он был особенным, и единственным в своем роде. Дариус вышил на О’Бейли красивые узоры, и добавил пару пятен. А ещё он вставил ему сережки в уши, и пришил красивый камень на лоб. Так что О’Бейли выглядел волшебным и очень красивым. Правда, О’Бейли был порван в нескольких местах, и Дариусу пришлось его зашить, но травмы были так серьезны, что эти места заметны, и похожи на шрамы. Но это не страшно. Ведь Хантер знает, что на самом деле, О’Бейли был волком одного из космических путешествеников, а шрамы появились в сражениях с космическими пиратами. Но однажды его хозяин трагично погиб, несправившись с управлением в метеоритный дождь, а О’Бейли упал на землю. Так он оказался на улице. А потом у Хантера. Хантер очень любит О’Бейли, и хотя Хантер не его хозяин, а О’Бейли не птица, они помогают друг другу. О’Бейли уже не молод. Он бывал в различных приключениях со своим старым хозяином, и повидал столько галактик, что и не сосчитать. Хотя О’Бейли очень хорошо считает — на одной планете он даже стал профессором математики. Секрет его ума заключается в том, что О’Бейли — эксперимент, волк, которому вживили человеческий мозг. Поэтому он умеет говорить и понимает людей. А ещё он рассказывает Хантеру истории из своей прошлой жизни. О’Бейли приятно обнимать, но пожилой волк явно устал, и очень хочет вернутся ко сну, так что приходится его отпустить. Но он укутывается в утяжеленное одеяло, которое тоже дарит тепло. Вставать тяжело. Ноги едва держат, и немного трясутся. Усталость накрывает чем то тяжёлым, так что двигаться трудно. Но нужно. Все равно он не уснет, так что неважно. Хантер слезает с кровати, и нащупывает мягкие тапочки. Фиолетовые. Они с Дариусом сами их сшили, вместе, с помощью швейной машинки Камилы. Если вы все еще не знаете что такое швейная машинка, вы очень многое теряете. С помощью нее стежки получаются идеально ровными, а ещё она очень удобная, и занимает не так уж много места. Правда, раньше что бы пошить на машинке, ему нужно было пройти через портал в мир людей. Но недавно, когда они праздновали его день рождение, Камила купила ему его собственную, а Луз расписала ее корпус всевозможными фиолетовыми вещами, что бы та вписывалась в интерьер Дариуса. Получилось красиво. В коридоре темно. Там нет окон, и от этого ничего не видно, но вскоре глаза привыкают в темноте. К тому же, Хантер знает расположение вещей в коридоре наизусть. Нужно знать такие вещи. Если посреди ночи произойдет нападение, если тебя ослепят например, или если нужно будет очень быстро спрятаться. Это очень важно, и не раз спасало его жизнь в ковене. Дверь Дариуса совсем рядом. Она большая, чуть больше его, и немного пугающая, потому что темная. Что бы попасть на кухню, ему нужно пройти мимо, и спуститься по лестнице, но что то заставляет его остановиться. Он смотрит на дверь. Она смотрит в ответ. Иногда кажется, что стены и двери за ним наблюдают. И разговаривают. Общаться с ними не обязательно словами. Можно мыслями. Они их очень хорошо понимают. Добрый вечер Сказал он. Добрый вечер Ответила дверь. Дверь Дариуса старая, из темного дерева, немного скрипучая. Ее постоянно нужно смазывать. Дариус все грозится ее заменить, но дальше слов это не заходит. Ручка золотая, но не из настоящего золота. Она просто так покрашена. Но выглядит все равно здорово. Эта дверь, она как богатая бабушка из приличной семьи, которая ходит с милой сумочкой, и смешно шутит, а ещё тянет за щеки и мягко обнимается. Он смотрит на дверь минуту, а потом поднимает руку. Внутри что-то поет и визжит от радости и волнения. Он стучится. Тишина оглушает. Уши даже болят от тишины. Она звенит, клокочет, и насмехается над ним, как будто кто то захочет проснуться из-за тебя, это жалко, ты жалок, и она скручивает его горло, не пропуская воздух. Хочется плакать, и бежать, бежать куда то подальше отсюда. Хантер быстро разворачивается, собираясь уйти но тихий скрип опережает его. — Маленький принц? Дариус стоит перед ним в своей ночной рубашке, оперевшись на дверной проем, и едва держа глаза открытыми. Осматривает его взглядом, вопросительно поднимает бровь. — Кошмар? Хантер глотает язык. Сказать что то надо, и хочется, но не получается. Он качает головой. — Не спится? Он кивает. Здорово общаться без слов. Здорово, что здесь, у Дариуса, можно проглотить язык и ничего не говорить. Совсем-совсем ничего. И ничего тогда не будет. Дариус будет спрашивать, и нужно лишь качать головой или кивать в ответ. Или же, Дариус просто оставит его в покое, до того момента, когда он снова откроет рот. — Заходи. Дариус раскрывает дверь, и манит его рукой внутрь. Хантер колеблется, но заходит, и дверь со скрипом закрывается. — Завтра нужно будет снова смазать, — качает головой Дариус и садится на кровать — да и вообще, пора бы уже сменить эту старушку, — Хантер улыбается, и наверняка выглядит как дурачок, но не важно. Вообще в комнате Дариуса все всегда становится неважным. Важны только одурманивающий запах лаванды и близость взрослого. — Ты уже принимал зелье? Хантер качает головой, и Дариус медленно поднимается с кровати, и идёт к двери. Проходя мимо, он осторожно касается его щеки, и обдает горячим дыханием. — Иди, устраивайся, я сейчас вернусь Он уходит, а Хантер садится на кровать не снимая одеяло. Он уже спал здесь раньше, но это так же непривычно, как и все остальное. Кровать Дариуса огромная. На ней уместится два Хантера, три Дариуса, и ещё парочка Эбервульфов. Дариус говорит, что просто ценит сон и удобство. Матрас у него высокий и невероятно мягкий. Он так прикольно прогибается если на него сесть. И простыни у Дариуса приятные. Мягкие и гладкие. Хантеру нравится здесь ночевать. У Дариуса всегда спокойно и тихо, но самое лучше в ночевках в комнате Дариуса, это конечно же сам Дариус. Он большой и теплый, и иногда обнимает так, словно закрывает от всего мира, и ты утыкается в его грудь, и чувствуешь себя защищенным. Хантер так отчаянно ищет это чувство защищённости, безопасности. Теперь это уже не так плохо, и все же он не может окончательно избавиться от ощущения, что рядом есть Дядя. Что Дядя всегда где то есть. Но с Дариусом можно об этом забыть. На пару минут, можно спрятаться в больших объятьях и забыть. Дверь скрипит, и Дариус осторожно входит внутрь, вновь закрывая ее, и протягивая Хантеру бутылку зелья и стакан воды. Хантер пьет. Зелье немного противное на вкус, но терпимое, а вода смывает горький привкус. Он отдает пустой бутылек Дариусу, a тот кидает его в мусорку под столом. Что то хрустит. Пустой стакан ставится на стол, и они оба оказываются в постели. Зелье должно подействовать через полчаса, или час. По разному. Все равно ждать ещё долго. Обычно, когда Хантер ждёт, ему нравится считать удары часов. Они ровные, звонкие, и если прислушаться, можно услышать мелодию. Тик-Так, Тик-Так, Тик-Так. Ещё у Дариуса в коридоре есть большие, настоящие часы с маятником. Часы старые, и у них не хватает одной ножки, которую они потеряли на войне. Их голос низкий, хрипящий, и строгий. Ещё они очень громкие, и стоят почти в прихожей, потому что иначе будили бы каждый раз, когда били. Но несмотря на это, их все равно слышно, даже здесь, наверху. На самом деле, они постоянно флиртуют со старой дверью в спальню Дариуса. Часы безнадежно влюблены, и считают, что дверь очень прекрасна, и умна, но она постоянно отвергает их предложения и разбивает им сердце. — Бам-Бам, вы сегодня очаровательнее обычного, мадмуазель — говорят они, подмигивая. — Ой, ну прекратите уже ваши фокусы — Отвечает она, заливаясь красным. Хантеру нравится думать что вещи живые, хоть это и глупо. Он знает, что это неправда, но все равно приятно. Приятно думать, что тебя окружает целый мир, со своими правилами, мыслями и мечтами. Приятно думать, что вокруг много личностей, которые живут своей жизнью, которые счастливы, которые рядом с ним, и которые никогда не уйдут. Он жмется к Дариусу. Без причины, просто потому что может. Может прижаться к нему, уткнуться в его грудь, и ничего не будет. Он просто почувствует его ровное дыхание, и тепло, исходящее от тела. Это приятно. Дариус обнимает его. Обхватывает рукой, и начинает осторожно ворошить его волосы. Успокаивающе гладит по затылку. Это… непередаваемые ощущения. Словно тысячи бабочек в животе. Хочется, чтобы это длилось вечно, и не кончалось, никогда-никогда. Было бы здорово сейчас уснуть. Но не спится. Бесит бессонница. Спать хочется. Почему это так работает? Кто вообще придумал бессонницу? Хантер немного копошится, пытаясь устроится, и ему ничего за это не будет. Ему дозволенно ворошится, выискивая удобную позу для сна, особенно во время таких ночей. Часы продолжают тикать. Много-много раз, он уже сбился со счету. От груди Дариуса пахнет лавандой, домом, и немного Эбером. Глаза слипаются. За окном шумит ветер. Одеяло обнимается. Хантер спит.