I try to make you see my side
Always trying to stay in line
But your eyes see right through
That's all they do
I'm getting tired of this shit
I've got no room when it's like this
What you want of me just deal with it.
Жизненно до тошноты, ведь строчки напрямую ассоциируются с отцом. Каин усмехается и прикрывает глаза. Отчего-то в голове просыпается неприятное желание сделать тому больно, ровно также, как он делает своему сыну. Шида слышит своё же эгоистичное — "Когда-нибудь я лишу тебя всего, что тебе так дорого, папа" и лишь улыбается этому, ведь его планам суждено было сбыться. Они живут вместе уже одиннадцать долгих лет. И все эти годы мальчик слушал со стороны одно и то же: "Твой отец — легенда!", "Твой отец — сильнейший ассасин!", "Ты обязан быть похожим на отца, а иначе быть тебе позором семьи!" Позор семьи. Интересная трактовка, которая остаётся горьким привкусом на искусанных губах. Они ведь даже не родственники, о какой семье речь? Да, Зед идеален во всём и Каин знает это, ведь тот находится рядом половину его жизни. И за это время кем они только не пытались друг другу стать: братьями, лучшими друзьями, отцом и сыном, но в конечном итоге, все это привело к ожидаемому исходу — начальник и подчинённый. Позор семьи. Зед гонял Каина, как сидорову козу, изматывая его до предела, пока тот не упадёт без сил. Иногда у юного ассасина складывалось чёткое впечатление, что мастер хочет изгнать из него несуществующих демонов, а потому и заставляет умирать на грёбаном учебном полигоне, безразлично наблюдая со стороны, сложив руки на груди, с лицом, выражающим ничто иное, как — "Эй, не сдох там ещё? Жаль". Позор семьи. Каин рос трудным подростком, что совершенно не слушал своего отца, но подчинялся главе Ордена Тени. Дело не в уважении или покорности, просто выбора не было. Он не хотел занимать место мастера, ведь подобная ответственность ему совершенно не по зубам. Нельзя, закрыв вольную птицу в клетке, заставить её делать то, на что она не способна, ведь там, на свободе, совсем иные правила, к которым сердце привыкло и душа лежит. Занавес открывается. Аплодисменты. — Меня зовут Шида Каин, мне 19 лет, я — позор своей семьи. И знаете что? Мне насрать. Занавес закрывается. Мёртвая тишина. *** В детстве Шида боялся темноты до дрожащих колен и сбитого дыхания. Тени на стенах пугали, завывающий ветер у окна вызывал слёзы, а дурные сны вынуждали мальчика бежать в комнату отца. Зед с самого начала приучал своего ученика к личному пространству и самостоятельности, уж хотя бы в таком простом действии, как сон. Но что не ночь, то холодные пятки Каина на его ногах, а сам малыш укрыт с головой одеялом и мелко дрожит. Ну что за ребёнок? Мастер прижимал мальчика к себе, бережно поглаживал по волосам, нашёптывал какую-то наспех выдуманную сказку и заботливо целовал в макушку, когда тот уже тихо посапывал. До четырнадцати лет юный ассасин галопом через половину дома нёсся в постель к отцу, умоляя его, в миллионный последний раз, взять к себе переночевать. Но потом что-то изменилось.. У мальчика появилась своя компания, девчонки, что табунами ходили следом, хоть какой-то авторитет. Не гоже было "крутому пацану" спать с папкой, ведь узнают — засмеют. Каин перестал бегать в чужую постель, но Зед раз за разом слышал тихий плач из соседней комнаты, от чего сжималось сердце, но он не шёл. Сын сам решил взрослеть и ломать свои страхи голыми руками, а значит, всё, что мастер может делать в такой ситуации — молчать, наблюдать, направлять. После шестнадцати на плечи юного Каина взвалились обязанности, долг, тяжкое бремя и тяжёлый характер бухтящего отца. Не так он представлял себе взрослую жизнь, однако, все нападки Зеда о прописанном будущем пока были лишь словами, обещаниями и ночными пугалками. — К твоим двадцати пяти годам, Каин, я надеюсь получить наследников. — строго выдал мастер, не давая сыну права выбора. — Я передам тебе дело всей своей жизни, а после — ты своему сыну. Каждое "нет" пресекалось жёстко. Наказывал Зед так, что Каин умолял о розгах, считая подобное более снисходительным. Каждая оплошность приводила к изматывающим, нескончаемым физическим нагрузкам, от которых хотелось волком выть. Чаще всего мастер вынуждал того бегать до тех пор, пока он не упадёт плашмя на песок. При этом, воды парню не полагалось, оттого изнеможение наступало в два, а то и в три раза быстрее. В семнадцать лет Каин свалился в яму студенческой "весёлой" жизни и вместо того, чтобы выкарабкаться из неё, он продолжал катиться по наклонной, утопая в алкоголе и привкусе дешёвого табака. Физически сильный организм выдерживал литры этанола, который лишь иногда убивал парня под утро, превращая того в полудохлую амёбу, умоляющую о помощи, растирая щекой ободок унитаза. Зед терпел, ведь это временно. Год-два и Каин возьмётся за ум, отбросит все эти гулянки, пьянки и бесконечный разврат, займётся, в конце-концов, бизнесом, вместе с отцом, всё как положено. Однако, тот и не думал прекращать, каждый выходной пропадая в чужих домах, просыпаясь с новыми девушками и убивая себя невероятным количеством спиртного. Мастера хватило на семь месяцев, а после, нервы, натянутые тонкой нитью, что противно звенела, грозясь вот-вот разорваться, таки не выдержали. Зед впервые позволил себе поднять руку на парня, ведь тот, по его меркам, перешёл все границы дозволенного. Каин заявился домой под утро, вусмерть пьяный, едва стоящий на ногах и с порога принялся выкрикивать различного вида колкости в сторону ждущего его отца. — Ты мне не указ! — заплетающийся язык и ватные ноги. Мастер волновался за него, не спал ночами, умирал на работе, но раз за разом покорно терпел и ожидал, когда этот раздолбай вернётся. — Ты мне родной папаша? Нет? Тогда отвали, пошёл нахер! — то, на чём нервы Зеда звонко лопнули. Впервые за несколько лет активной нервотрёпки Каин получил точный удар кулаком в нос, от чего тот сломался. Юноша упал на пол и сжавшись, закрыл лицо руками, опасаясь последующего замаха. На удивление, легче Зеду не стало, только больнее. Он посмотрел вниз. Капли крови, стекающие из носа к подбородку, тарабанили по идеально начищенному паркету, а Шида, приподняв голову, испуганно смотрел на отца исподлобья, со слезами на виноватых глазах. — Прости меня. Прошу, родной, прости. Я так устал. — отец упал на колени перед Каином и заключил того в крепкие объятия, покачиваясь из стороны в сторону и проглатывая в себе огромное желание закричать от боли вместе с парнем, только в его случае — душевной. Мастер ненавидел себя в этот момент. За то, что упустил сына. За то, что позволил себе сорваться и ударить его. За то, что Каин впервые плачет из-за него, ведь ему больно. За то, что дозволял слишком многое, чрезмерно балуя в детстве. Последнее активно вытекало в первое, образуя бесконечный круг самобичевания, в котором Зед варился и кипел уже столько лет. Нос Шиды зажил, а трещина, та самая глубокая рана, образовавшаяся в их взаимоотношениях — нет. Она только росла, саднила и выводила из себя обоих, вынуждая отца и сына, чуть ли не каждый вечер, скандалить на повышенных тонах. Именно тогда Зед впервые услышал от Каина — "Я тебя ненавижу!", что морально раздавило его, уничтожило и сломало. Ведь он готов был бросить к ногам Шиды целый мир, но тот активно плевал на все попытки мастера вновь сблизиться. И на мир ему было насрать, и на извечное "извини", после тысячи оскорблений от отца, во время громких ссор на почве недопонимания. После этого удара, Каин больше не верил в Зеда, более того, он начал его опасаться. Это то, чего мастер не хотел больше всего, — чтобы его собственный сын видел в нём тирана. Но ведь, по классике жанра, мы становимся теми, кем больше всего боялись стать. С этого момента, их отношения переросли в бесконечную борьбу: один навязывал долг и обязанности, а другой раз за разом доказывал, что он имеет право прожить свою жизнь так, как хочет сам. Каина нужно взрастить насильно, раз тот никак не хочет включать голову. А для этого, его необходимо сломать, стереть в чистый лист, чтобы вылепить из получившегося месива нового послушного, покорного сыночка, достойного стать наследником целого Ордена и повести за собой народ. Избивать парня — не вариант, мастер не сможет смотреть на это, слишком уж сильно любит. Он избрал иной путь — убивать морально. Иногда слова колотят сильнее кулаков и Зед убеждался в этом раз за разом всё больше и больше, когда лишь парой колких фраз доводил того до состояния опустошённости и полного повиновения. Но Каин знал, как пользоваться отцовским расположением и часто прибегал к своим методам. Одних слов — "Папа, я люблю тебя" хватало, чтобы мастер смягчился и не наказывал сына так, как тот того заслуживал. Но у всего есть свой предел и лимит, даже у нéкогда сокровенного "люблю".. Зеда боялись все. Он был холоден, груб и крайне жесток. Этому ассасину под силу справиться с целой армией противников в одиночку, имея в своём арсенале лишь теневые перемещения и острые клинки. В Ордене его уважали, кланялись при встрече и почитали, как своего главу. О нём говорили шёпотом и зачастую, только хорошее, ведь даже у стен есть уши. Мастер для всего мира — чёрствый, злой и агрессивный человек. Но не для Каина. С этим мальчиком он мог быть собой, не боясь снять маску безразличия и отстранённости. Зед обожал своего ребёнка, таял, когда маленькие ручки обвивали его шею, когда мягкая, тёплая щека касалась его лба и произносилось тихое, скромное — "ты лучший, папа". Сердце трепетало, а глаза моментально становились влажными. С этим мальчиком он чувствовал себя поистине счастливым человеком и надеялся, что так будет всегда. Но малыш Каин повзрослел, впитав в себя всю отрицательную сторону Зеда, на что мастер повлиять уже никак не мог. *** Противная, надоевшая за многие годы, вибрация от будильника, вынудила Каина как можно скорее засунуть руку под подушку и отыскать под ней гаджет. 7:00So much for the pretty life,
I guess we're living on the darker side.
I thought I do meant until we die
But I guess I was mistaken.
Музыка и фантазии — отдельный мир, где тебя не обидят, не предадут и не будут заставлять заниматься тем, что совершенно чуждо. Шида искренне жалел, что нельзя просто, как в некоторых треках, по щелчку пальцев изменить свою жизнь кардинально, на 360 градусов, перевернуть с ног на голову и хорошенько взболтать для эффективности. Встал, скинул наушники, лениво натянул на себя домашние штаны и вышел в гостиную. На своём излюбленном белоснежном диване сидел мастер, в чьих руках была новенькая газета свежих Ионийских новостей, а на журнальном столике дымился ароматный кофе в небольшой чёрной чашечке. — "Сам сварил?" — пролетело ехидное в голове у ассасина. — "Невероятно, мой батя научился готовить себе завтрак к тридцати одному году" Злость и обида всё ещё сидели в Каине. Поборов в себе желание заговорить первым, начиная с элементарного "Доброе утро", парень прошёл мимо, демонстративно задрав нос кверху. Курс этот корабль досады держал на ванную комнату, чтобы постараться привести себя в порядок. Ведь если отец обернётся и увидит результат ночной вылазки Шиды, красиво расположившийся на его лице, то одним привычным "ну пиздец" здесь уже не обойдётся. Причалил, пришвартовался, закрыл за собой дверь, облокотился на неё и облегчённо выдохнул. Зед не кинул ему вслед клинок, а значит ещё не знает о том, что его непутёвый сын снова имел наглость своевольничать и сдриснул среди ночи навстречу приключениям. Стоило оно того? Каин сам не мог ответить на этот вопрос. Ведь уходил он благоухающим счастливым красавцем, а вернулся с разбитой губой и сердцем. Шида посмотрел на себя в зеркало и усмехнулся. Такой шедевр закрывать только пакетом на голове, не иначе. Синяк на скуле стал противно-болотного цвета, к тому же, она ещё и припухла. А порванная губа выделялась лишь большим скоплением засохшей крови. Если всё это — влияние истинной любви, то Каин готов был поклясться на месте, что он больше никогда в жизни не позволит себе испытать подобное чувство к кому-либо. Наспех умылся, вышел. Зед всё ещё сидит на месте и кажется, читает одну и туже строчку в сотый раз, или там все страницы одинаковые? Видимо, он всё же зол. Страшно покидать кухню, но раз смерть неизбежна, то перед ней парень твёрдо решил наесться любимым грушевым йогуртом. Достал из холодильника, открыл, зачерпнул ложкой и тут же отправил в рот. Божественно. Лучше еды на свете нету. Не иначе, как сам Иисус придумал это блюдо и отправил на полки, заебавшего шуметь по ночам, супермаркета, чтобы один единственный ассасин сметал все запасы, принося магазину отличную прибыль и хомячил свою добычу в одиночку, раз за разом причмокивая и приговаривая, что вкус грушевого йогурта — это что-то на уровне оргазма или даже выше. Осилил пару баночек, не решаясь напасть на третью, иначе после бега йогурт украсит тренировочную площадку, красиво и грациозно опустошая наполненный желудок парня. Шида героически шагнул в гостиную, представляя себя на поле боя в разгар сражения. Шаг вправо, шаг влево и клинок в глаз, точно прилетевший со стороны дивана. — Доброе утро, Каин. — строгий, но спокойный голос. — Доброе утро. — сухо ответил ассасин, пытаясь как можно скорее добраться до своей комнаты. — Сюда иди. Блять. Конечная. Сейчас Шиде кажется, что перспектива пробежать двадцать кругов, не такая уж и плохая. Он мечтает выйти на идиотское поле, лишь бы только с Зедом глазами не встречаться. Остановился, развернулся на одних лишь пятках и, на всякий случай, опустил голову. Вдруг мастер не заметит этот потрясающий шедевр на лице сына, автором которого являлась Акали. И ведь она не только губу разбила, но ещё и каким-то образом умудрилась оставить на своём творении роспись, в виде синяка на скуле. Удивительная женщина. И поколотит, и приголубит. Далее напишет, что скучает, а потом — "Ты всё не так понял". "Да вас, баб, понять вообще невозможно". Попытка к пониманию или спору — как игра в "Русскую рулетку", где все патроны в барабане заряжены и правильного ответа не существует. — Хотел поговорить по поводу нашей вчерашней перепалки. — мастер повернул голову и замер, осматривая парня с ног до головы. — Что это? — его взгляд остановился на тёмном пятне, что активно контрастировало с бледной кожей ассасина. — Мне нужно идти. Не успею выполнить твоё наказание. — тихо пробормотал Шида, стремясь как можно скорее покинуть гостиную, воздух в которой, казалось, становился лишь тяжелее, с каждой секундой. — Спрашиваю ещё раз: что это? — Зед встал с дивана и за несколько больших шагов сократил дистанцию между ними, встав чуть ли не вплотную к сыну. Он взялся большим и указательным пальцами за подбородок Каина и повернул его лицо к себе. — Кто это сделал? — Всё в порядке, не начинай. — Шида дёрнул головой, от чего хватка только усилилась. — Кто тебя тронул?! — их взгляды встретились, от чего у Каина на миг подкосились ноги. Зед в ярости — это страшно, а его взгляд в такие моменты — вдвойне страшнее. И без того красные глаза, казалось, наливались кровью и испепеляли всё вокруг. — Прекрати сдувать с меня пылинки. — Шида отвёл взгляд в сторону. — Даже если ты узнаешь, кто этот человек, что с того? Пойдёшь и заставишь его бегать двадцать кругов по проклятому полю? — Шею сверну нахуй. — сухо и серьезно ответил мастер. — Трогать тебя кому-либо строго запрещено, если это не учебная тренировка. Ты будущий глава Ордена и каждый ассасин, обращающийся к тебе, должен знать своё место. — Зед, успокойся, я уже не маленький мальчик, за которым нужно бегать и попку подтирать. К тому же, ты сам вчера сказал.. дай-ка вспомнить.. как же там было.. — Каин не сдерживал язвительных порывов, видимо, намекая мастеру, что было бы неплохо во второй раз сломать ему нос, чтобы картина на лице дополнилась. — ..ах, я же должен теперь сам справляться со своими проблемами, потому что ты жалеешь, что я твой сын. Какая, мать его, жалость. — в глазах парня читалось всё, от злости и страха, до сильнейшей обиды. — Чувствую, ты теперь до конца жизни мне об этом припоминать будешь. — глава демонстративно закатил глаза и разомкнул пальцы, что сдерживали голову Шиды на одном уровне. — Сядь, поговорим. Это приказ. — Гав. — ухмыльнулся парень и сложив руки на груди, тяжёлым камнем рухнул на белоснежный диван. — Ну и дурак же ты. — Зед не сдержал улыбки, видя напыщенное, надутое лицо сына, который из кожи вон лез, лишь бы только показать, что — "я вообще-то обижен, видишь? сделай что-то с этим" — Кажется, вчера ты уже сказал всё, что хотел. — Каин злостно смотрел на отца. — А теперь разрешите отклониться, мастер Зед, я должен пробежать двадцать, положенных мне, кругов. — Сидеть. — грозно приказал тот. — Выслушай меня и можешь идти куда хочешь. Мастер прокашлялся, после чего сделал глоток уже остывшего кофе. Поморщился. О да, тёплый уже не то для него. Обычно это было — "Каин, мой кофе остыл, сделай новый" или "Каин, ты принёс его недостаточно горячим, разбавь кипятком или заново свари". В такие моменты Шида мечтательно закусывал нижнюю губу, представляя, как раз за разом выливает тёмную жидкость на голову оборзевшему, зазнавшемуся мужчине и ехидно спрашивает, тепло ли тому, не достаточно ли горячо. Оба напряглись. Зед приготовился вещать, а Каин слушать. — Я был не прав. — начал мастер, от чего тут же услышал, как сын с шумом выдохнул, расценивая надвигающийся диалог, как нечто обременяющее. — Не делай такое лицо. Прошу по хорошему, Каин, не беси меня и просто дай выговориться. — Я молчу, давай. — он подпёр рукой лицо, уткнувшись локтём в мягкую, бархатную ручку дивана, и безразличным взглядом неотрывно смотрел на учителя. — Так вот.. — тот вновь прокашлялся, собираясь с мыслями. — Я никогда не жалел о том, что ты мой сын, пусть и не родной. Для меня твоё взросление и становление, как личности — прекрасный опыт, который оказался тернистым, сложным и болезненным. Однако, все эти минусы перекрывает тот факт, что ты ежедневно, одним лишь своим присутствием, делал меня самым счастливым отцом на свете. Я люблю тебя, и этого не изменить. Как бы мы не ругались, ты был, есть и будешь самым главным и дорогим для меня человеком. — взгляд Каина с безразличного сменился на удивлённый и несколько виноватый. — В общем, я хотел сказать.. Прости меня за вчерашние слова, если сможешь. — Пап, я.. — Подожди, не перебивай. — Зед остановил парня жестом руки. — Я знаю, что ты убегаешь к Акали. — из удивлённого, взгляд Шиды моментально превратился в испуганный. — Я не против того, чтобы вы виделись, но лишь на территории Ордена. Если Шен согласится, то я не стану противиться её присутствию на этих землях. Однако, если выясню, что между вами что-то есть, помимо обычной дружбы — шкуру спущу с обоих. Каин молча пересел поближе к мастеру и навалившись, крепко обнял его. В этом простом действии сочеталось всё то, что он не стал говорить дрожащим голосом, от — "я тебя прощаю", до — "спасибо за понимание". — Наказание я с тебя снимаю. Ты выглядишь уставшим, ложись спать. — Я сегодня на тусовку со своими собрался. Ты не против? — Каин перевёл глаза на отца, встречаясь с ним взглядами. — С каких это пор ты начал спрашивать у меня разрешение? — мастер удивлённо приподнял брови. — Ну сейчас же спросил. Не порти момент. — усмехнулся Шида, шутливо толкая того кулаком в бок. — Иди, но только с одним условием, — ты мне поможешь на следующей неделе с работой, закроешь свои долги и подготовишься к предстоящей миссии. — Обожаю тебя в такие моменты. — вновь крепко обняв Зеда, Каин поспешил скрыться в своей комнате, плотно закрывая за собой дверь. — Жаль, что не всегда.. — тихо бросил ему вслед мастер, даже не надеясь, что его слова будут услышаны. *** Вечер. Выходной. Самое время для того, чтобы отключить и без того дурную голову, отдаться целиком и полностью моменту, принадлежать случаю и просто плыть по течению. Каин с компанией друзей пришли в дом к одному из парней и устроили там небольшую тусовку, ведь завтра никуда не нужно было вставать, а значит можно гулять до утра и пить, сколько влезет. Шот за шотом, минимум еды. Шида старался напиться быстро, чтобы забыться, перестать думать о том, что его волнует и просто существовать, как безвольное тело, бесцельно бродящее за очередной стопкой горячительного напитка. Музыка долбила по ушам, сильнейшей вибрацией расходясь по всему телу. Берт что-то громко втирал ему, смеялся, активно жестикулировал. Пили они вместе, а накрывало их совсем по-разному. Каина унесло быстро, жуткий недосып и отсутствие нормального питания сказывались здесь и сейчас, в виде шатающегося, глупо улыбающегося будущего главы Ордена Тени. На тусовках Каина любили: за деньги отца, за весёлый смех, за чувство юмора, за то, что он крайне красив и если девушки узнавали, что Шида будет на вечеринке, то обязательно шли туда, а значит у остальных были шансы на перепихон, ведь первый всем отказывал. Ассасин знал и понимал, что цена такой дружбе — грош, ведь его воспринимают, как смазливую обёртку для привлечения внимания тупых шлюх и как кошелёк, способный оплатить любую попойку. Мерзко, но такова реальность. Именно поэтому близко к себе Каин подпускал только Берта, безгранично доверяя ему и обнажая своё истинное, ранимое, зажатое нутро. С другими он был не таким. Для парней и девчонок, Каин — самец, плейбой и просто крутой чувак. Но за всей этой гнилой оболочкой скрывался недолюбленный ребёнок, который требовал внимания, заботы и элементарного понимания, коего ему совсем не хватало. — Привет, мальчики. Вам принести чего-нибудь? — перед ними наклонилась красивая девушка, вульгарно выпячивая вперёд большую, привлекательную грудь, к которой взгляды обоих парней тут же жадно прилипли. — Выпьем вместе? Берт что-то ответил ей на ухо, гладил по тонкой, изящной кисти, глупо улыбался и пошло переглядывался. Шида ревниво смотрел на немое, из-за музыки, бормотание лучшего друга. Кажется, тот всё же склеил эту дуру. Каин недовольно цокнул, встал с дивана и игнорируя — "стой, куда ты?", вышел из комнаты. Мозг отключался, перед глазами жутко плыло. Отчего-то пелена незначительной злости накрыла его с головой, ведь ассасин терпеть не мог, когда Берт убегал за очередной юбкой, бросая его в одиночестве. "Дружба превыше отношений" — то, что Каин повторял, как мантру, находясь рядом с тем, кого он считал братом. Парень зашёл на чужую кухню. Тут было куда тише, пусто и спокойно. Сел за стол и шумно выдохнул. Не нужно было приходить, эти попойки уже совершенно не доставляют никакого удовольствия. — Эй, куда ты ушёл? Что не так? — знакомый голос в дверях. — Чего тебе? — обиженным, Каин выглядел, словно ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку. — Я ей отказал. — спокойной ответил тот, скрестив руки на груди. — Она просто предлагала пройтись по улице, погулять, познакомиться, не более того. — Так шёл бы, в чём проблема? — у парня заплетался язык, от чего речь на слух была несвязной и несколько забавной. — Ты моя проблема. — Берт засмеялся, а Шида вновь недовольно цокнул. — Мы же вместе пришли, вместе и уйдём. Но номерок я у неё всё-равно стрельнул. Ассасин подошёл к Каину и обхватив ладонями его порозовевшие от алкоголя щёки, поднял лицо парня на себя. — Идём, чувак. Давай просто оторвёмся по полной. К чёрту все проблемы и заботы. Сегодня мы пьём и отдыхаем. — их взгляды встретились, от чего оба не сдержали улыбку. Дальше всё как в тумане. Громкие голоса, смех, музыка, новые и новые шоты. Весёлые выкрики, ритмичные танцы, вкусная дрянь в стакане и яркие слепящие огоньки, шустро меняющие свой цвет, бегающие по столу, полу, стенам, радостным лицам. Кажется, от их движения начинает укачивать. Руки Каина уже живут отдельной жизнью и активно накачивают его дурным абсентом, не давая времени на передышку. Вкус алкоголя остается на искусанных, мягких губах. В горле горечь, а в голове пустота и заветное умиротворение. Шида привык к такой жизни. Он медленно убивает себя. Знает, принимает и, в общем-то, даже уже смирился. Подобный образ жизни надоел, ведь из-за большого количества этанола у ассасина начались проблемы с желудком. Зед тратил уйму средств на дорогих врачей, лучшие лекарства и пролёживание боков в больничке, но всё безтолку, ведь Каин вновь гробил себя, несмотря на все старания отца. Голос из пещеры не давал покоя. Он будто вновь и вновь звучал где-то внутри, отдавая звонким эхом. Безграничная сила, свобода, смерть. Перспектива умереть лет в двадцать семь, как известные рокеры, выглядела даже заманчиво. Каин усмехнулся своим же мыслям, прогуливаясь взглядом по веселящейся толпе. Перед глазами плывёт. Чёрт дери этот абсент, ведь он прекрасен. Прекрасен до того, что уносит будущего главу Ордена Тени в пучину забвения, грозясь на утро подружить того с ободком унитаза. Хотя в случае Каина — породнить. Ещё один шот. Всё, приехали. Кажется, до парня пытается кто-то достучаться, его трясут, что-то хотят, просят. Но он умер снаружи и сладко спит внутри. Пустой взгляд, отключенный мозг и трясущиеся руки — состояние, достойное сына Зеда, человека, которого все уважают и боятся. Голова падает на спинку дивана. Отключка. Вспышка. Шида и Берт сидят рядом и смеются с какой-то абсолютно тупой картинки в телефоне. Вспышка. Каин уже сидит один, перед ним все ещё веселятся друзья, часть из которых активно охмуряли каких-то девиц. Затуманенный взгляд парня пробежался по людям, окружавшим его. Лучшего друга нигде не было. "Пришли вместе, уйдём вместе, балабол хренов" — злостно выпалил Шида, вновь отключаясь. Вспышка. Тишина. Это не зал, в котором Каин находился с компанией, а какая-то прокуренная, отдельная комната. Здесь темно, душно и он совершенно точно лежит на кровати. Кто-то припал губами к шее ассасина, неспешно, но уверенно покрывая её влажными поцелуями. Парень шумно выдохнул, приходя в себя, пытаясь понять, что происходит. Губы всасывают тонкую кожу, целенаправленно оставляя на самом видном месте засос. Остатки здравого смысла хотят оттолкнуть этого человека, но тело не слушается, требуя продолжения и последующей разрядки. Чья-то рука накрывает вставший член и несмело сжимает его через грубую ткань джинсов. Шида тихо промычал, под алкоголем ощущения были несколько странными, но от того не менее приятными. Почему-то было стыдно и противно. Ведь он даже не понимает, кто его трогает сейчас. Секса хотелось, даже очень, однако, сил на это совершенно не было, к тому же, он слишком пьян. Каин накрыл своей ладонью чужую руку, в попытках убрать её от себя. Отчего-то она на ощупь кажется знакомой и Шида ухмыляется. Голова совсем не соображает. Лицо разглядеть невозможно, пелена перед глазами слишком густая и плотная, к тому же, в комнате слишком темно. — Отвали от меня. — на выдохе произнёс ассасин, с трудом избавившись от нежелательных прикосновений в области паха. В укор парню, на щеках почувствовались чьи-то нежные, мягкие прикосновения. Бережно, неспешно поглаживая, подушечка большого пальца скользнула к нижней губе Каина и как-то пошло, нагло провела по ней, оттягивая на себя. Вздор. Он грубо ударил незнакомку по руке, чтобы та даже и не думала дотрагиваться до его лица, до того на данный момент всё это было мерзко. Каин ненавидел всех девушек на подобных тусовках, считая их шлюхами и кусками дерьма, не достойными даже его взгляда, но алкоголь забирал своё, в том числе и здравый смысл этого парня. Ведь он снова отключался, добровольно отдавая всего себя на растерзание тому, кто лежит рядом. Вспышка. Каин вскакивает на кровати и тут же шарит рукой по собственному телу. Он полностью одет, странно. Провёл рукой по кровати рядом — никого. Кто его лапал и так жадно целовал ещё совсем недавно? Какого хрена он лежит один и почему у них ничего не было? Чёрт, он ведь даже не уверен, что это была девушка, ведь человек, трогающий его, не издал ни звука. Шида взялся руками за голову. Какой грёбаный стыд и пиздец. Нужно срочно прийти в себя. Голова кружится, кажется, начинает мутить. Дерьмо. Реальность. Дверь в комнату со скрипом открылась, знакомый, высокий силуэт стоял в коридоре, не решаясь зайти. Шида приподнялся на локтях, в попытках разглядеть, кого ещё принесло к нему, не тот ли это человек, что ещё недавно лежал рядом и приставал к нему. Подобная мысль несколько пугала, ведь он даже не сможет отбиться в таком состоянии. Вошедший нащупал рукой на стене выключатель и нажав на него, тут же встретился взглядом с ошалевшими, сонными глазами Каина. — Вот ты где. — усмехнулся Берт. — Я тебя везде искал, думал, что твоё Высочество свалило по-английски, не попрощавшись. — Ты себе даже не представляешь, насколько я рад тебя видеть. — Шида обессилено рухнул обратно на кровать, с облегчением выдыхая. — Взаимно, ведь иначе мне пришлось бы тащиться домой в одиночку. — парень прикрыл за собой дверь и прошёл в комнату, а после, присел рядом с другом на край кровати. — Мистер Ходячая Проблема, Вы не хотели бы прогуляться до дома? Оставаться здесь, слушая стоны какой-то бабы снизу не очень комфортно. — Берт неуклюже почесал затылок, косясь в пол. — Кому-то сегодня повезло. — Ну началось. — Каин тихо засмеялся. — Да-да, а кто-то не потрахался, потому что лучший друг не дал побежать за юбкой? — Я сам отказался, говорил уже. Уйти ебать её и оставить тебя там, — по меньшей мере, свинство. — парень повернулся к Шиде и натянуто улыбнулся. — Ты и бутылка — несовместимы. Один раз оставь, а потом всё, пиши пропало. Так оно и произошло. — тот засмеялся. — Я вышел покурить, возвращаюсь и, ну ёперный театр, куда алкогольная волна унесла Каина?! — Каин сдох на диване и воскрес в чужой постели. — иронично ответил ему Шида. — Мне интересно, с кем я тут был. — Скорее всего с той девкой, что сидела напротив нас. Она тебе глазки строила весь вечер, пока ты охмурял рюмку. — Берт ухмыльнулся. — Ты домой то идёшь? Или решил кости разложить здесь до утра? Каин приподнялся на локтях и тут же почувствовал отвратительное головокружение. Лицо лучшего друга поплыло, комната завертелась перед глазами. Что не вечеринка, то пьянка до самой смерти. Шида не умел пить и не знал своего предела, а потому делал это до тех пор, пока организм не скажет — "Конечная. Тело дальше не идёт, просьба выйти из сознания". К тому же, Каин ненавидел все эти мероприятия и мог накидаться только для того, чтобы попытаться убежать от проблем, совершенно не понимая, что этим лишь временно глушит их или же усугубляет вовсе. — Тебе плохо? — Берт взволнованно смотрел на друга. — Давай принесу воды и помогу встать. Потерпи, я сейчас. Если бы не он, то Шида Каин уже покоился бы где-нибудь за заднем дворе, в обнимку с бутылкой ебучего абсента. Ассасин был благодарен тому за то, что он с ним носится чуть ли не с самого детства и самое главное — безвозмездно. Они всегда и везде были вместе. Берт и пить, в общем-то, начал, только из-за Каина, чтобы составить ему компанию, не бросать на растерзание жадной толпе и помогать добираться до дома. — "Будь я бабой, точно затащил бы тебя в постель, а потом и замуж забрал" — отшучивался часто Шида, на что его друг раз за разом закатывал глаза, а потом протяжно вздыхал с какой-то долей.. грусти? — На, выпей. Я отведу тебя домой. — Каин принял стакан с холодной водой из рук лучшего друга и жадно, почти за пару секунд, осушил его. — Спасибо. — тихо, с некой усмешкой уронил он. — Мне нужно зайти кое-куда по дороге, но это я уже один. — Опять за стену? Каин, хватит, ты когда-нибудь просто не вернёшься оттуда. — Берт с недоумением посмотрел на парня. — Я не смогу и дальше прикрывать тебя, если твой отец будет спрашивать. Он скоро начнёт думать, что мы любовники. Как не подойдёт с вопросом — "Не знаешь, где мой пропадал?", мне извечно приходится отвечать — "У меня". И это только по ночам. Уже неловко, правда. Шида звонко засмеялся, принимая сидячее положение. Голова вновь сильно закружилась, отдавая жуткой пульсацией. Он спустил ноги с кровати и уткнувшись локтями в колени, склонился, закрыв лицо ладонями. Как же отвратительно мутит. Каин в сотый раз обещает себе, что больше никогда не будет пить и обязательно начнёт больше времени уделять спорту. Как правило, все подобные желания имели временный эффект, ровно до тех пор, пока он не поругается с отцом, Алексой или Акали, открывая для себя очередной повод накидаться и забить на проблемы. — Давай руку, проведу по ступенькам вниз. — Берт бесцеремонно взял парня за запястье и потянул на себя. — Сейчас на воздухе легче станет. — крепко держа друга, он повёл его в шумный коридор, далее по лестнице вниз, выводя в гостиную, где всё ещё продолжалось веселье. Запах алкоголя плотной пылью витал в воздухе, оседая на всё вокруг: мебель, стены, пол и танцующих людей. От него, казалось, ещё сильнее начинает дурманить, от чего Каин заметно побелел. Наспех помахав самым сильным и живучим на прощание, парни удалились из дома, закрывая за собой дверь. Прохладный ветерок ударил в нос, заставляя на миг им задохнуться и поморщиться. Головокружение лишь едва отступило, даруя ассасину время на передышку от бесконечно угрожающей тошноты. Они шли медленно, не торопясь, оба в своих мыслях. Берт всё ещё держал друга за запястье, совершенно выпав из реальности, погрузившись в какие-то раздумья, лишь периодически хмуря брови на доводы в своей голове. Каин опустил взгляд. — Отпустишь может? Мне уже не нужна помощь. — Извини. Отвлёкся и пропал в себе. — он медленно отстранил свою руку от покрасневшего запястья Шиды. — Куда ты собрался в таком состоянии? Тебя опять подружка за стеной ждёт? — Нет. Не веди себя, как мой отец. За мной не нужно присматривать двадцать четыре на семь, я не ребёнок. — нехотя огрызнулся Каин. — Почему ты со мной везде таскаешься, вопреки своим желаниям и интересам? — Тупой вопрос. — Берт убрал руки в карманы толстовки, отводя глаза в сторону. — Разве ты не делал бы тоже самое? Каин в ответ лишь тихо усмехнулся. Он прав, как всегда. Они друг для друга больше, чем друзья или братья. Это поистине родственные души, связанные единой невидимой нитью судьбы. Шида убьёт за него и знает, что тот сделает тоже самое. — Что может нас поссорить навсегда? — задумчиво спросил Каин, устремляя взгляд вдаль. — Твой побег из Ордена. — сухо отрезал Берт, шумно вздыхая. — Ты слишком одержим своей идеей и меня это раздражает. Неужели тебе настолько важно предать свой дом, народ, отца и.. меня? — Не взывай к совести. У меня её нет. — отмахнулся Шида. — Ты никогда не поймёшь меня. Живёшь себе спокойно, занимаешься, чем хочешь. А я слушаю всю свою жизнь — "ты обязан", "ты должен", "у тебя нет выбора", "женись и гони наследников, потому что так велит долг", "ты должен мудро вести свой народ и Орден вперёд" и бла, бла, бла. Как считаешь, мне усралось всё это?! — голос Каина сорвался на крик, выплёскивая эмоции наружу. — Успокойся. — Берт отвёл взгляд, зарываясь им в песок. — Знаю я, каково тебе. — Извини, просто я задолбался рассказывать одно и тоже, раз за разом, всем подряд. — Шида остановился, указывая пальцем в направлении стены. — Ну.. мне туда. Спасибо за сегодняшний вечер. — махнув, заплетающимся шагом ассасин побрёл в указанную ранее сторону. — Как же поступить правильно.. — Берт смотрел тому вслед, разрываясь между дружбой и совестью. — А если с тобой, идиотом, там что-то случится, ты же на ногах еле стоишь.. — он говорил в пустоту, в то время, пока здравый смысл твердил ему надоедливой пульсацией — "сделай что-нибудь, сделай что-нибудь". — Чёрт, прости, Каин. — сорвавшись на бег, он рванул в противоположную сторону. Чудом добравшись до стены, Шида уже по привычке отодвинул шаткие балки и небрежно пролез между ними. Встал, отряхнулся и взял в руки телефон — 3:05. Шаг ускорился, невзирая на усталость и задолбавшие вертолёты. Каин спешно огибал плывущие мимо деревья, надоедливый репейник и жгучую крапиву. Десять минут и перед ним предстала та самая злосчастная гора, загадочно окутываемая лунным светом. Если бы не пьяная голова, то парень смог бы легко забраться выше, дабы добраться до пещеры. Но сейчас пальцы в печати не складывались, а сил лесть самому не было. — Твою мать, я безнадёжен. — выругался Шида, в попытках закинуть ногу на высокий выступ. Будь ассасин трезв, путь наверх, без перемещения, занял бы у него всего секунд десять, но сейчас ситуация такова, что бедолага кряхтел и изливался благим матом на протяжении двадцати долгих минут. Создавалось впечатление, будто от этих стараний парень опьянел ещё сильнее, нарушая все правила постепенного выхода алкоголя из организма. — Жаль, что живу тут один. В пору было бы делать ставки, залезешь ли ты когда-нибудь сюда. Дети прыгали, помню, с разбегу и спокойно подтягивались на руках. — язвительный низкий голос заставил Каина тяжело выдохнуть и почувствовать себя ущербно. — Но такой картины я ещё никогда не наблюдал. — тот хрипло засмеялся. — Если бы ты половину часа лез, а потом свалился вниз, меня бы разорвало от смеха. — Да иди ты. — обиженно вывалил Каин, оглядываясь по сторонам. — Зачем притащился ко мне снова? Неужели надумал? — Тебе нужна моя жизнь? Забирай, плевать на неё. Только хочу кое-что уточнить для начала. — парень прошёл во внутрь, растворяясь в кромешной тьме. — Юный воин, тебе бы проспаться. — существо вновь рассмеялось, заметно выводя Каина из себя. — Испачкаешь мне пещеру, я потом её тобой протру, как заполучу это тело себе. — Ты для начала заполучи, шизик. Болтаешь много слишком, останешься ни с чем, ведь я передумаю. — парень показательно сложил руки на груди и вздёрнул нос кверху. — Не передумаешь. Ты сломлен, разбит и разочарован. Сейчас для тебя жажда свободы и желание бежать от собственной судьбы — превыше всего. Ведь именно поэтому ты и пришёл ко мне снова, Каин. — ассасин был уверен, что обладатель этого пугающего голоса совершенно точно сейчас победно улыбается. *** В дверь настырно стучались, не решаясь нажать на звонок. Прошла минута, две, три, прежде, чем хозяин дома вышел на порог, сонно и недовольно окидывая взглядом запыхавшегося парня. — Что случилось? Где мой сын? — глава удивлённо уставился на Берта, пытающегося перевести дух. — Мастер Зед, Каин.. он за стеной. Я пытался его остановить, но.. Он слишком пьян и совершенно не слушал. *** — Сколько я проживу? — наощупь отыскав массивный валун, Шида опустился на него, гуляя глазами по успокаивающей и одновременно пугающей темноте. — Я не устанавливаю сроки твоей жизни. Можешь продержаться год, а можешь и все десять лет. Всё зависит от твоего физического и морального состояния. Именно поэтому тебе нужно окрепнуть, иначе отъедешь настолько быстро, что даже не успеешь понять и насладиться дарованной тебе силой. — Ненавижу ждать. — сухо выронил Каин, громко вздыхая. — Какой срок? Когда мы сможем договориться? — Даю тебе два года, юный воин. Сейчас ты слишком слаб и тобой движет злость. Мне-то, будем откровенны, абсолютно всё-равно, когда ты сдохнешь, но хотелось бы получить для дальнейшего существования физически сильный сосуд, а не ноющего ребёнка с неокрепшей психикой. — Да пошёл ты. — обиженно выдал Шида. — Значит договорились. Два года. А после я тебе всё объясню и расскажу. — Как тебя зовут хоть, чёкнутый? — Каин выпрямился в ногах и двинулся в сторону выхода. — Хочу знать имя того, от чьей руки я умру. — Рааст. — Ну бывай, Рааст. Увидимся через два года. И я докажу тебе, что ты ошибался. — Что, вернёшься таким же дураком, не способным на двухметровую высоту залезть? Охотно верю. — очередная усмешка. — Иди к чёртовой матери, понял? Бесишь меня. — Я и так от неё. — довольно парировал голос. — Шагай, юный воин, тебе ещё слезать часа полтора. Недовольно прыснув, Каин махнул в глубь пещеры рукой, после чего спешно покинул её. — Человек, добровольно отдающий свою жизнь Даркину. И кто из нас чёкнутый псих, Шида Каин? — низкий голос вновь усмехнулся, отдавая глухим эхо, что отскакивало от рельефных стен пещеры. Парень молча шёл по густому лесу, подняв глаза в звёздное небо. Два года. Это ведь не много. Нужно всего-лишь перетерпеть 24 месяца, жалкие 730 дней. Он ждал 11 лет и если это — финишная прямая, то Каин сделает всё для того, чтобы Рааст забрал его себе, даровав долгожданную свободу. Осталось только ждать...