🃏
11 декабря 2022 г. в 19:10
На удивление, Небесное Казино стало довольно популярным местом среди знати. Изначально Достоевский крайне скептично отнёсся к затее принца организовать внутри особняка казино, но постепенно, видя, как труды Сигмы успешно окупаются, успокоился. К тому же, довольно скоро юноша выплатил почти всё, что Фёдор вложил в строительство, да и последующее время установленные налоги платил исправно, поэтому, возникать и как-то переживать причин не было.
Говоря о Достоевском, нельзя не упомянуть, что место короля, которое он занимал уже несколько месяцев, принесло немало забот. И хотя бывший советник был к этому готов, это не значило, что он не уставал, как все люди. По этой причине, спустя эти почти полгода он принял решение устроить себе небольшой выходной и заодно проведать Сигму. Мужчина собрал свою небольшую сумку, раздал указания и вместе с Гоголем отправился ближе к востоку королевства, где и располагалось Небесное Казино.
Дорога долгой не была, и, выехав в неспешном темпе ранним утром, приехали король с придворным шутом ближе к пяти вечера. На территории особняка их встретил лакей, низко поклонился и увёл лошадей в конюшню, после чего повёл в дом. Окидывая здание взглядом, Достоевский отметил, что Сигма довольно неплохо всё спланировал и казино действительно выглядело интересно. Внутри их встретил большой холл с диванами, столиками и картинами на стенах, вдоль которого были несколько дверей, в углу располагалась винтовая лестница на второй этаж. Когда двери закрылись за спиной гостей, на лестнице послышались шаги, сопровождающиеся цокотом каблуков, и вскоре прибывшие увидели Сигму. Юноша улыбнулся, кивнул лакею, чтобы тот забрал сумку короля и ушёл, и подошёл к гостям.
— Наконец-то вы приехали. Крайне рад вас видеть.
— Мы тоже очень рады, Сигма! — как обычно шумный Гоголь взял владельца казино за руку и одарил привычной улыбкой. — У тебя тут так светло и красиво, ты на славу потрудился.
— Полностью согласен, — подал голос Достоевский и, когда Сигма подошёл ближе, в качестве приветствия они легонько коснулись щеками щёк друг друга. — Дела в казино идут славно?
— Да, всё просто прекрасно. Если бы не сегодняшний выходной, тут до десяти вечера было бы людно, — усмехнулся принц. — Как дорога? Вы голодны?
— Не отказались бы от ужина, — ответил король, на что младший кивнул.
Он отдал подошедшему лакею указания по поводу ужина, а сам повёл гостей на третий этаж, где располагались комната для Гоголя и Достоевского и его собственная, а так же ещё несколько комнат по мелочи. После Сигма провёл старшим небольшую экскурсию по своему особняку, болтая с ними о том о сём и слушая тысячу и один накопившийся у Николая анекдот, а когда они вернулись на первый этаж, повернулся к мужчинам.
— До ужина ещё сорок минут, а в особняке не осталось ни комнаты, которую я не показал. Поэтому, может, сыграем в карты, чтобы скоротать время?
— Почему бы и нет? Помнится, последний раз я с тобой играл ещё во дворце семьи Фукудзава, — ответил Достоевский.
После они прошли в одну из комнат на первом этаже, что как раз предназначалась для игр в карты. Низкий стол да пара плоских подушек друг напротив друга были, по большому счёту, единственной мебелью в комнате, не считая расписной ширмы и нескольких горшков с цветами. Тем не менее, комната не выглядела пустой, в ней скорее не было ничего лишнего. Сигма и Фёдор расположились за столом, после чего владелец казино достал из своего костюма небольшой футляр с картами, и стоило Гоголю его заметить, как он расплылся в улыбке и засмеялся.
— Сигма-сама, неужели вы до сих пор носите мой подарок при себе? Я крайне польщён!
Принц лишь улыбнулся, достал карты из футляра и начал тасовать.
— И всё же, поскольку мы в казино, нужно что-то поставить. На что будем играть, Фёдор?
Достоевский задумчиво наблюдал за тем, как младший тасует карты, а потом поднял взгляд и бросил короткое «на Колю». Сигма даже карты перестал тасовать, а потом усмехнулся и начал раздавать, чем дал молчаливое согласие. А вот сам Николай явно никакого согласия давать не собирался:
— Э-эй, Дос-кун, что ещё значит на меня?!
— То и значит, — бывший советник взял свои карты и вскоре сделал первый ход.
— Ты не можешь просто взять и поставить меня на кон, эй!
— Он уже поставил, Коленька, — отозвался Сигма и отбился.
Гоголь был крайне возмущён таким исходом и возмущался добрую половину партии, а потом обиделся на всех и сел в угол, начиная жонглировать. Играли Достоевский и Сигма достаточно долго, но вдруг комната погрузилась в полную тишину на несколько мгновений, после чего послышался смешок.
— С первым проигрышем, Фёдор.
И если голос младшего, как и его лицо, были полны веселья, то Достоевский молча смотрел на карты перед собой, которые не мог отбить. Он понимал, что недооценил собственного воспитанника и сейчас это ему очень даже аукнулось. Тем временем Гоголь встал с насиженного места и подошёл к столу. Мельком оглядев, что да как, он фыркнул и посмотрел на Фёдора.
— Вот так, да? Даже выиграть не смог, когда сделал столь высокую ставку в лице меня, Дос-кун? Я оскорблён.
— Да брось, Николай. Ты в любом случае мне не нужен, я и не собирался тебя забирать, — усмехнулся Сигма и поднялся.
— Теперь я оскорблён ещё больше!
Принц лишь улыбнулся и погладил шута по голове, приподняв его шляпу. После он сказал, что сходит узнать по поводу ужина и оставил старших в комнате, пока Достоевский встал и легонько повёл ногами, чтобы размять их. Гоголь, в свою очередь, отвернулся от него и начал рассматривать сад, который был виден из окна. Осень постепенно вступала в свои владения и выглядело это всё достаточно красиво, но Достоевский явно не собирался просто ждать, пока шут перестанет обижаться и приобнял его под плащом, а голову положил парню на плечо.
— Ты и вправду злишься? Коля, ты ведь знаешь, что мы не стали бы всерьёз играть на тебя, — младший всё ещё молчал и никак не реагировал. Король вздохнул и поцеловал его в затылок. — Душа моя, брось обижаться.
— Дома посмотрим, как ты извиняться будешь за то, что решил поставить меня на кон и проиграл.
Фёдор вдруг приподнял уголки губ в ухмылке и Николай это прекрасно чувствовал.
— Безусловно.
Шут не сдержался и сам растянул губы в довольной, предвкушающей ухмылке. Достоевский прекрасно умел заглаживать вину и знал, что и как сделать, чтобы Гоголь забыл обо всех обидах.