Новый год на двоих

Молчаливая тишина укутала своим тёмным одеялом с колючими звёздами город. Но в квартирах кипела жизнь. Люди бегали в окнах, готовили салаты, накрывали на стол. Кто-то только вытаскивал ёлку, а кто-то и вовсе мирно спал. Эх, однообразие. Как же жалок этот мир... Еле уловимый стук стрелок на часах отчётливо звенел в ушах. Я бессмысленно смотрел в окно, осматривая большую ёлку в парке напротив. Машины ездили изредка. Усталыми глазами глянув на часы, я тяжко вздохнул. Пробило одиннадцать часов вечера. Фонари тускло освещали безлюдную улицу. В сердце поселилась тоска. Тоска, которая съедала, холодными руками охватывая плечи и, ехидно ухмыляясь, проговаривала одну и ту же фразу. «Новый год, а ты один». В душе слегка кололо. Я улыбнулся на силу всему и молча, потерянным взглядом уставился в пол. Всё таки грустно, что остальным до таких как я и дела нет. Кто же со мной встретит этот несчастный новый год? В замке прозвенел звук ключа. Я притих, пытаясь понять, кто же мог прийти. Неужели про меня не забыли? Тяжёлые шаги в коридоре, недовольные звуки, шелест пакетов... Всё это смахивало на одного человека. – Оливия! – подпрыгнул я и легко ступая по полу выбежал в коридор. Не может быть! Она пришла! – Пхах, скучал, очкарик, – усмехнулась Оливия с пакетами в руках. Вид её был уставшим, глаза смыкались, но всё равно она старалась улыбаться. – А ты чего в гости зайти решила? – взял я в свои слабые руки тяжёлые пакеты, тут же поставив на пол. Но выдохнув, я поднял их и потащил на кухню. – Да скучно дома, хотелось с тобой потусить, – раздеваясь, добавила. – Правда ничего и не изменится... Я недовольно фыркнул. – Ладно, готовишься к празднованию? – прошла в комнату та. – Мда, хило конечно. – Да мне и так хватит, – замученный распаковкой пакетов вышел запыхавшийся я, осматривая старую ёлку, что была ещё у моей бабушки и неяркие гирлянды. – А ты зачем так много взяла то? – Нормально мне кажется. Сколько там времени... одиннадцать часов десять минут! Это же через часик будет двадцать третий, – удивилась она, дальше рассматривая. – Ну да, год быстро прошёл, – сел на диван я, жестом позвав к себе Оливию. Она уселась на диван. – Ха, смотри, какие-то долбаёбы начали сейчас пускать салюты, – насмешливо сказала Оливия, показав пальцем в окно. Я усмехнулся, быстро взглянув туда, на салюты. На самом деле конечно мне было глубоко плевать на эти салюты, я хотел слышать её голос чаще. Этот хриплый, грубый голос растапливал тонкий слой льда где-то в сердце, пробирал до самых костей. Посылал в своей манере тоску, что ещё недавно съедала меня. С этой девушкой не соскучишься. – Э, ты чё застыл? – пощёлкала пальцами перед моим носом Оливия. – А... я... задумался, – застенчиво улыбнулся я, сжав от волнения край рубашки. – Ну короче, так просто сидеть и ждать скукота, давай попытаемся там оливьешку забабахать? – Звучит как идея, давай. Я принёс таз с ванной, Оливия пыталась найти ингредиенты. Долго копашась в шкафах и матерясь, смогла найти только майонез, яйца и сосиски. Я посмотрел на эту бедную картину и вздохнул. – Это всё что ли? – возмутилась она, смотря на обилие продуктов. – Получается так, – пожал плечами я, поставив таз на стол. – Ладно, спасибо хоть что-то, – буркнула Оливия, упав на стул. – Но готовишь чур ты. – Эээй! – протянул я, – Так не честно! – Хах, ладно, очкарик, без меня не справишься, – встала со стула Стар. Я фыркнул. – Ёп твою мать, уже через сорок минут! – Да успеем, – заверил её я, хотя сам в это не веря. – Угу, посмотрим. Нам желательно ещё что-нибудь приготовить надо, а то оголодаем. Я принялся за работу. Взяв две доски и два ножа я велел Оливии резать сосиски, а сам принялся за яйца. Оливия вздыхала, бесилась из-за лезящих волос, нервными движениями их убирая. Через пять минут было готово. Я улыбнулся, в качестве похвалы Оливии, что смогла нарезать, но увидел её раненный палец. От туда не очень и быстро, но сочилась кровь, капая на доску. Она сама на это смотрела таким взглядом, словно ей всё равно. – Оливия... надо обработать! – я взял с полки аптечку, достал пластырь и мазь. – Да не сдохну же я, – старалась успокоить она меня. – Мне всё равно, – я взял и притянул её руку к себе. Всё будто замерло. Я держу её руку! Но кровь, которая усиливалась меня пробудила. Я намазал, наклеил пластырь и отпустил руку. – Ну, сэнкью что ли, – осмотрела пластырь она, посмотрев на меня. Я кивнул. Мы столкнулись взглядами. Карие глаза, они смотрели на меня с добротой, а не как обычно... Смотрели прямо в душу. Мурашки побежали по моей коже. Я каждый раз, смотря в эти глаза вспоминал безжалостные побои, смотрел в них, когда они разгорались ярким пламенем, заставляя всё вокруг замереть, не дышать от страха. Эти глаза могут испепелить любого, если надо. Так же они и уничтожали меня, когда-то, в тонких запутанных коридорах памяти. Я упрятал эти ужасные моменты на дальнюю полку. Не хотелось вспоминать всё это. Нас отвлёк звонок. Я встрепенулся, услышав знакомый рингтон, немедленно зашагав в комнату. Я взял телефон, бегая глазами по имени звонящего. Звонила подруга. – Ало, – неуверенно пробормотал я. – Ты что-то хотела? – Привет, – послышался голос Кати. – Я просто хотела узнать, может погуляем сегодня... не знаю, обсудим писателей, в библиотеку можем зайти. – А, извини, я сегодня занят, – быстро проговорил я. – Занят? Ладно... пока, – я бросил трубку, но совсем забыл, что в квартире присутствует и Оливия. Тяжёлое, неровное дыхание разнеслось за спиной. – И кто это? – и вот снова этот взгляд. Только я про него забыл... нехотя развернулся. – Это моя подруга с университета, – я чуть покраснел от стыда, изо всех сил пытаясь не смотреть ей в глаза. – Что она хотела? – пробежалась она сверху вниз глазами. – С-спрашивала что-то про пары... я так и не понял. – Ладно, – села на диван Оливия, закинув ноги на стол. Удалось выжить. Я поплёлся доделывать салат. Руки слегка дрожали, но это не мешало. Я вывалил в таз ингредиенты, полил майонезом и смешал. Взял по вилке и принёс в комнату. Оливия взяла первую попавшуюся и начала пробовать. – М... ну ничего так, – пережёвывая еле выговорила она, кладя в рот ещё. Я сел рядом, посмотрел на часы. – Пять минут... – уже безразлично произнёс я. Оливия перевела взгляд на время, включила телевизор. Деревья одиноко качались, метель задувала всё больше. Никто уже не ездил, в окнах уселись за столы люди. Всё успокоилось в ожидании чуда. По телевизору показали президента, но я не слушал. Я смотрел в окно, думая о своём. Оливия уплетала салат, охотно слушая телевизор. Я ощутил такое чувство... даже не знаю как его описать. Что-то смешанное между любовью и безразличием. Сковывало тело, ладони начали резко потеть. Что-то внутри начало подталкивать «давай, ты сможешь!». Я прикрыл глаза, отвернулся и снова посмотрел на Оливию, которая уже не жевала, а спокойно смотрела телевизор. Я смотрел не отрываясь, слушая лишь звонкий стук часов и сердца. Я приблизился к её лицу на миллиметр. Нет, я слаб... как я могу просто взять и признаться?! Глупо. Время остановилось. Всё замерло, Оливия повернула ко мне голову. Она вопросительно посмотрела, но я уже потерял контроль. Я приблизился ещё и ещё... и вот я прямо у её губ. Этих тонких, тёплых губ. И вот я остановился, как бы, спрашивая разрешения. Она сама медленно впилась в мои губы. Всё замерло. Её губы, такие сладкие обволакивали мои. Я толком никогда и не целовался, даже не учился. Подозреваю, хотя нет, знаю, что это тоже у неё впервые. Теплота наших тел согревала, сердца бились в унисон. И вот бой курантов. Я осторожно отстранился совсем на чуть-чуть. – С новым годом, – пробормотал я ей в губы.