Секретные материалы, или особый отдел Юмин (幽冥)

Служебная дверь провела группу агентов сначала в широкий холл с небольшой раздевалкой с отреставрированной лепниной, хоть и не такой роскошной, как со стороны главного входа. Затем, через небольшой коридор с мигающими красноватыми лампочками они оказались в просторном зале, с бросающейся в глаза роскошью, солидностью и четкими линиями в элегантных узорах на стенах, абстрактными изображениям солнечных лучей в лепнине и на прямоугольных колоннах, с большими окнами, разделенными на маленькие квадратики широкими темными рамами на одной стене. Интерьер был гармонично выполнен в стиле ар-деко, с небольшими дополнениями традиционного стиля, в виде вытянутых глиняных ваз с росписью, стоящих в углублениях, и небольшого деревца сливы , стоящей по центру зала в большом плоском прямоугольном горшке из лакированной керамики. С потолка свисали небольшие округлые люстры с металлическими ажурными каркасами, в которых лежали стеклянные резные матовые чаши, покрытые мелким растительным орнаментом. Цзян Чэн уверенной походкой направился к дальней темной двери. За ним прошествовал размеренно Ванцзы, а крутящий головой налево и направо Усянь, чуть отставая, с любопытством рассматривал интерьер и мелкие детали необычного здания. - Не отставай.- Мягкое указание глубокого голоса заставило ведьмака прибавить шаг, догоняя заклинателя. - Красиво как! Никогда не был в театрах!- Поравнявшись с агентом, Вэй Ин посчитал совершенно необходимым сообщить такие неприглядные факты из своей биографии. - Это невозможно.- сраженный этим фактом Ванцзи даже чуть замедлился. Он за свои годы побывал практически во всех известнейших театрах Европы и Азии. И опера, и балет, и концерты симфонического оркестра и даже драматические постановки- во всем этом младший господин Лань неплохо разбирался, учитывая свое монументальное образование. Имеющий пунктик на правильном воспитании, дядя приучал их с братом с раннего детства, частенько организовывая поездки не в Диснейленд или парк с аттракционами, как у всех нормальных детей, а на известные постановки мировых шедевров. - Почему это?! - Усянь, который в жизни предпочитал более живые мероприятия, такие как концерты знаменитых в человеческом мире групп, традиционные выступления камерных национальных ансамблей и даже этнические музыкальные и танцевальные ритуалы, искренне недоумевал. Ему действительно казалось, что балет, а тем паче опера на пару часов, сидя в скучном зале, без вот этой вот ревущей энергии и взаимодействия живого зрителя и исполнителя, это мероприятие редкой занудности. - Не объяснить. Надо видеть. И слышать.- Лань Чжань понял, что ему не хватит словарного запаса, чтоб передать эти эмоции, когда внутри все замирает от того, как совершенно и синхронно творят музыканты, заставляя оживать сухие ноты вечных шедевров. - Ну не знаю, не знаю.. - плохо скрываемое сомнение послышалось в голосе ведьмака. Но к тому времени культурный диалог пришлось прервать, потому что они очутились снова в темном небольшом коридорчике, в котором друг напротив друга располагалось около двадцати небольших дверей с табличками, которые при ближайшем рассмотрении оказались гримерками. Вмиг потерявший свое игривое настроение Усянь уже второй раз за день почувствовал этот запах, который не перепутать ни с чем- холодный, землистый, страшный в своей безысходности. Так пахнет ранний зимний день с дождем или с туманом, смешиваясь с запахом умершей земли, и сухих стеблей, и гнилых лепестков в мусорных ящиках с выброшенными увядшими цветами последних грустных хризантем, с отвратительной вонью помойных ведер в сточных канавах и с тонкими нотами медных пластин, покрывающихся зеленоватой глазурью окисления. Так пахнет восковой пергамент старческой кожи, покрытой прорастающими мелкими белесыми волосками. И в эту мерзкую смесь примешивается железный запах крови, который вызывает в памяти ощущение, когда палуба уходит у тебя из-под ног, а в желудке томление и пустота. Так пахла смерть. - " Называется, как день начнешь, так и продолжишь." - Укоризненно покивав своим грустным мыслям в голове, ведьмак потер себе виски. Самая последняя дверь вела в гримерку дирижера и была открыта. Оттуда слышались приглушенные голоса и раздавались ослепляющие в этом полумраке вспышки фотокамеры. Запах тоже концентрировался именно там. Оказавшись, наконец, на пороге гримерки, даже видавший всякое в своей длинной и насыщенной событиями жизни Вэй Ин присвистнул в неприятном изумлении: бывшие когда-то приятного серого цвета стены были покрыты широкими багровыми разводами и мелкими брызгами. Усянь, будучи экспериментирующим в разных стилях художником, сам иногда применял такую технику, когда развешивал вдоль стен огромные белоснежные холсты, брал ведра алой или черной краски и просто импульсивно разбрызгивал контрастными полосами на них содержимое, а потом просто лежал на полу и медитативно наблюдал за стекающими медленно потоками алых и черных ручейков и просто мелких капель, рисующих свой неповторимый след на снежно-белой, девственной поверхности. Вот и сейчас он наблюдал за схожей картиной, только вот приятного химического запаха краски художник не чувствовал, а только мерзкий, железистый, сладковатый и немного тошнотворный запах крови. Которой было столько, что ведьмак сначала даже и не понял, что на полу, покрытом недорогим ламинатом, тоже был тонкий слой вовсе не лакового темного покрытия. Подошедший к ним немного бледный Сичень, очень чужеродно смотрящийся в этом этюде в багровых тонах в своем мягком бежевом тотал-луке, единственным контрастным пятном которого были черные латексные перчатки, протянул всем голубые целлофановые бахилы: - Наденьте, чтоб не измазаться. Перчатки на подоконнике.- Обычно безупречно вежливый заклинатель забыл даже поприветствовать коллег. Из окна, обращенного на восток и тоже залитого кровью так, что оно казалось сделанным из маленьких бордовых изразцов, тусклый свет попадал прямиком на огромное напольное старинное зеркало в толстой широкой деревянной раме, покрытой странной вязью символов поверх невероятной красоты резьбы. Рама вместе с зеркалом, казалось, попала сюда из музея древней истории- лицевая сторона зеркала была немного выпукла, а тыльную сторону украшал барельеф с иероглифами, покрытый патиной. Само стекло, не в пример современным, было толще раза в два от привычного, имело синевато-желтоватый оттенок, что было не изъяном, а объяснялось тем, что в составе амальгамы было некоторое содержание золота, бронзы, свинца, серебра или олова. На раритетном предмете вместе со следами крови имелись мелкие сколы, царапины и помутнения, как неумолимые следы веков. Но все равно отражение в этом необычном зеркале казалось мягким и будто искрящимся.  А напротив зеркала в очень неестественной позе на небольшой деревянной лестнице, видимо, наспех принесенной из многочисленных театральных кладовок, был прикреплен труп человека. Точнее, очень разобранный труп человека. - Я же говорю, сраное оригами.- Отвращение на лице Цзян Чэна, тоже приобретшего бледный оттенок, проступило вновь. - Грёбаный маньяк. Сосредоточившись полностью на деталях, Вэй Усянь с характерным звуком натянул латекс и подошел поближе к лестнице. Демоническая тьма мелкими живыми лентами обвивала толстые деревянные перекладины, стекала к полу, и клубилась в пустом вывороченном животе жертвы. Более крупные тяжи тянулись вдоль неестественно выломанных из плечевых суставов верхних конечностей, со сломанными, казалось, в каждой фаланге, тонкими пальцами с вырванными ногтями. Голова с закрытыми глазами и открытым ртом, замершем в безмолвном мучительном крике и заполненном маленькими темными облачками, стекающими тонкими ласковыми струйками с уголка губ, тоже лежала на правом плече под неправильным углом. Ребра казались сломанными и торчали домиком, частично разрывая пергамент желтоватой кожи. Живот был ровно разрезан пополам, а органы брюшной полости, словно гирлянды на новогодней елке были развешаны по лестнице, стульям, и даже на люстре висел грязно-розовый мешок с какой-то трубкой. Ведьмак пригляделся и есть ему окончательно перехотелось, не смотря на то, что за весь день в животе одиноко плескалась чашка кофе с молоком. - Желудок это. С пищеводом и частью хрящей глотки.- Бодрый голос неожиданно раздался рядом. Единственный, кто в этом кошмаре выглядел довольным и совершенно не бледным, был Сюэ Ян. Он деловито сновал с фотоаппаратом на шее, и с кучей странных приборов и пробирок, которые эксперт заполнял уликами с довольным хмыканьем и даже с некоторым восхищением. Мало кто знал, что Сюэ Ян был потомком древнего рода темных магов с севера Китая, с древних и закрытых территорий Шилин-Гол во Внутренней Монголии, где магия шла своим витиеватым, ей одним ведомым путем, и в котором совершенно не чурались самых запрещенных методов, приносили человеческие жертвы, профессионально изучали некромантию и даже древнейшие методы антропомантии*. А поклонялись они темному духу гуйбин, духу яростного воина и нойона Джэбэ, которого считали своим предком. И поэтому его просто не на шутку привлекала к себе опасность, агрессия, смерть, мертвые, темная энергия и все, что с ней было связано. Его ядро было мощным, но с элементами бесконтрольной ярости. Мало кто во всем Бюро не боялся этого очень смышленого и насмешливого заклинателя с вечной ухмылкой на губах и с мелкими заостренными клычками, которые немного портили ровную белозубую улыбку и достаточно эффектную внешность. - Очень аккуратно вскрыта брюшная полость- петли кишечника в сохранности, поджелудочная вырезана как будто профессиональным хирургом, всю кровь собрали из брюшной аорты, эпизодически пережимая ее на уровне отхождения чуть выше бифуркации . Убийца даже почки извлек из забрюшинного пространства и на стуле их выложил. - В голосе заклинателя слышались нотки искреннего уважения. - Художественно, нечего сказать. Давненько такой красоты не видел. - Причина смерти? - Усянь оглядел раскуроченное тело, затрудняясь сказать, что из этих повреждений могло стать летальным. - Сложно сказать. Но когда вскрыли живот, жертва была еще жива. - Жесть какая. Пиздец, урод какой-то больной!- Цзян Чэн ненавидел насилие и темных маньяков и демонов по какой-то особенной, одному ему понятной причине. Тем временем белоснежный заклинатель, стоя со своей копией в бежевом, внимательно изучал старинную раму и зеркало, в котором художественно отражался разложенный на составные части бывший дирижер кантонской оперы театра Яу Ма Тэй. Вэй Ин подошел к братьям, которые расшифровывали надпись в верхней части потрескавшейся амальгамы. - Видите эту надпись, господин Вэй? Очень древняя работа, очень! У старинных деревянных рам есть особый шарм и всегда завораживающая фактура, к которой хочется непременно прикоснуться.- Лань Сичень, как признанный искусствовед, заинтересованно водил красивым пальцем по паре иероглифов в правом углу.- Здесь написано " Зеркало Греха". - Зеркало Греха? - в голове у ведьмака промелькнули ассоциации и страницы из книг, но он не успел уловить, что это было и откуда ему немного знакомо это выражение. - Мгм. А вот здесь на раме затертые иероглифы "не-цзин-тай". На Восточной террасе? - Лань Чжань показал аккуратные маленькие значки на свободном от умелой резьбы деревянном участке. Заклинатель был спокоен и сосредоточен, как будто не находился в декорациях к реалистичному американскому ужастику. - Дальше надпись немного подтерта, не могу разобрать. - На террасе ,обращённой к востоку, перед зеркалом греха нет хороших людей. - Вэй Усянь медленно проговорил фразу, которая всплыла у него откуда-то из завалов памяти в голове. Две пары похожих глаз, отличающихся только цветом, удивленно уставились на него. - И вправду, здесь древнекитайский, иероглиф хорошие люди и отрицание. - Сичень внимательно вгляделся в кусок рамы, предварительно аккуратно оттерев капли засохшей крови. - Надо еще раз внимательно здесь все осмотреть. Цзян Чэн, господин Лань -эта часть на вас. И снять все подозрительное- Сюэ Ян, это с тебя.- Вэй Ин принялся по привычке раскладывать в мозгу схему нового дела на маленькие составные части. - А мы с Лань Чжанем пойдем опрашивать свидетелей. - Через три часа встретимся в офисе, начальник хренов! - Недовольный заклинатель в фиолетовом со вздохом принялся за поиск. Он знал, что Вэй Усянь правильно организовал процесс, потому что мало кто мог лучше учуять улики, и увидеть все скрытое от глаз, чем он и Лань Сичень, но все равно был недоволен, что ведьмак опять взял в напарники Ванцзы. Лань Чжань кинул на него на секунду говорящий взгляд, в котором Цзян Чэн мог поклясться, что увидел искры триумфа и насмешливого превосходства. И молча прошел с гордо поднятой головой за фонтанирующим идеями Усянем.