Какао с зефиром

Снежинки танцевали свой вальс в воздухе, образовывая на замершей, покрытой белым ковром земле всё новые и новые сугробы, и наряжая тысячи деревьев в «белые платья». Приятный мороз бил по коже, оставляя на ней лёгкий румянец. Улицы сверкали гирляндами. Каждый ларёк, магазинчик и кофейня были по-своему великолепно украшены к Новому году. Маленькие и постарше дети веселились и бегали, катались на горках, играли в снежки, лепили снеговиков. Словом, занимались любимыми зимними делами. Их родители, потирая от холода руки, просили счастливых малышей поскорее пойти домой греться. И когда дети, складывая ручки в молебном жесте и делая жалобные глазки лемура просили маму или папу ещё пять минут погулять, те, смеясь и улыбаясь, позволяли им. Когда же время уходить всё же наступало, малыши, надув губки, брали за верёвочку санки и уныло шли домой. Но услышав про горячий шоколад, ожидающий их дома, улыбки снова поселялись на их раскрасневшиеся личиках. Пара подростков, молодых и не очень людей довольно прогуливались по улочкам, смеялись, пили горячий кофе, помогающий согреться, обнимались и обменивались поцелуями. По узкому тротуару, смеясь и ведя оживлённый диалог, шла пара. Мужчина обнимал женщину, которая постоянно звонко смеялась. — А я говорила, что так будет! — Ну, подумаешь, упал пару раз. — Ты растянулся на весь каток, и барахтался, как корова на льду. — Если бы госпожа Нургюль не стояла в сторонке, тихо хихикая, а помогла бы мне, я бы может и смог встать. — Невозможно было не смеяться, согласись, —вытирая слезы тихо ответила женщина. — Ой, нашла комедию. Напомнить тебе, как ты, не сумев держать равновесие, врезалась в елку? Потом еще и бедного человека сбила! —Нургюль демонстративно надула губы. — Я же просила тебя не вспоминать! — Невозможно, — повторил её выражение мужчина, потирая бороду, засыпанную маленькими снежинками. Женщина быстро окинула его взглядом, после чего, без предупреждения, выскользнув из его объятий метнулась в снег. — Что ты… — договорить Исмаил не успел. За пару секунд ловко слепив снежок Нургюль запустила его прямо в мужчину, меткость не подвела её, она попала ему чётко в плечо. — Так не честно! — с громко смеясь закричал он, уворачиваясь от новых снарядов. — Честно-честно! — передразнила его Нургюль, но тут же поплатилась за это. Быстро сообразив, мужчина плюхнулся в снег, и, усевшись за сугробом, подготовил несколько снежков. Пока женщина упивалась победой, Исмаил запустил в нее сразу два снежка, один их которых попал ей в живот. Теперь у Исмаила было преимущественно — укрытие. — Эй! — но больше она не успела произнести ничего, ведь завидев ещё несколько летящих снежных шаров, женщине пришлось уворачиваться. Максимально быстро и внимательно осмотрев импровизированное поле боя, она завидела ещё один небольшой сугроб, и спряталась за ним. Теперь их силы были равны. Каждый из них стремился к победе, лепя все новые и новые снаряды. «Снежные гранаты» разрезали воздух. Несколько раз Нургюль удалось зацепить противника, Исмаил тоже не отставал. — Предлагаю мир, — улыбаясь воскликнул мужчина. — Вы сдаётесь, господин Демерджи? — ехидно крикнула Нургюль. — Ещё чего! Пытаюсь уберечь Вас от проигрыша, госпожа Ешилчай, — ухмыльнулся он. — Не нуждаюсь в вашей жалости, — очередной снежок полетел в Исмаила. Так прошло ещё несколько минут. Понимая, что проигрывает, Исмаил решил прибегнуть к хитрому плану «Б». Немного затихнув, он осторожно выполз из укрытия и стал медленно и незаметно приближаться к убежищу Нургюль. Увлеченная игрой и своим лидерством, Нургюль громко смеялась и шутила над противником, не замечая его приближения. В очередной раз вынырнув из-за снежной стены, дабы бросить очередной снежок в сторону Исмаила, она наконец заметила наступившую подозрительную тишину. Захотела что-то сказать, но не успела. Исмаил подкрался со стороны и обхватил женщину за талию, укладывая её на снег. От неожиданности она вздрогнула и громко, в перемешку со смехом, закричала. — Ты что делаешь?! Совсем ду… — Исмаил прислонил палец к ее губам. — Признай поражение, любимая, — тихо, с ухмылкой на лице произнес он. Нургюль блеснула взглядом, полным игривой ненависти. Решила пока что признать поражение, но точно знала, что отомстит ему. — Ладно, в этот раз ты выиграл, — загадочно улыбнулась женщина. Исмаил победно улыбнулся. Нургюль в ожидании посмотрела на него, но, кажется, подниматься мужчина не собирался. — Может отпустишь меня?! — серьезно спросила Нургюль. — И не подумаю, любовь моя, — губы снова расплылись в ухмылке. Женщина начала бить Исмаила в грудь, не сильно, но активно. — Идиот! Отпусти. Исмаил рассмеялся, умиляясь имитированной беспомощности любимой. Всё же решил сдаться, потому поднял одну руку и лег рядом с ней. — Что мы делаем? — тихо, но весело спросила Нургюль, вглядываясь в небо и щурясь от падающего в глаза снега. — В данный момент уставшие валяемся в снегу. — Идиот, — снова повторила Нургюль и толкнула мужчину в бок. — Как дети, честное слово. — Зима разрешает нам немного пошалить, почувствовать себя детьми. Разве это плохо? — Конечно же нет, я просто думаю, как мы смотримся со стороны. — Как два влюбленных человека, проживающие лучшие моменты своей жизни, — ответил Исмаил с искренней улыбкой. Нургюль повернула голову к нему, посмотрев прямо в его темные глаза. Они отражали спокойствие, умиротворение, радость, и любовь. Безмерную, бесконечную, сильную и нежную любовь. Глаза Нургюль искрились детским счастьем, непосредственностью, и такой же сильной любовью.

***

Прошло ещё немного времени, прежде чем Исмаил, приподнимаясь с земли, произнёс: — Вставай, простудимся ещё, упаси Аллах. — Какие мы заботливые. — Естественно, ведь я люблю тебя, — окончательно встав на ноги, Исмаил протянул уже сидящей на снегу Нургюль руку. Та ласково на него посмотрела и приняла помощь. — Куда пойдем? — А куда хочет моя снежная королева? Женщина на пару секунд задумалась. — Давай прогуляемся по набережной. — Хочешь увидеть зимний Босфор? — Конечно хочу! Сходим на наше любимое место. — Хорошо, как скажешь, — Исмаил взял Нургюль под руку и они оба не быстрым шагом направились к набережной.

***

Холодный, но не сильный ветерок ударил по щекам, а летящий за ветром снег заставлял жмуриться. Не смотря на достаточно сильный холод, всемогущий Босфор и не думал замерзать. Пара стояла на выступе от набережной. Одной рукой Исмаил обнимал Нургюль, другую положил на холодное, железное ограждение. — Теперь ты довольна? — поинтересовался он. — Конечно довольна, — она кинула на него быстрый, но до безумия влюбленный взгляд. — Только посмотри, какая красота. — Ты права, очень красиво. Не знаю, что я нашел в этом виде. Казалось бы, вода как вода… —Зато я знаю. Человек всегда вернется на место влюбленности. Именно здесь ты впервые поцеловал меня, да? — И не только. Ещё много лучших моментов в моей жизни произошли именно здесь, — теперь Исмаил, посмеиваясь, взглянул на Нургюль и поцеловал в лоб. Она, решив ответить ему тем же, медленно повернулась к нему, и вызывающе посмотрела. Намек был понят, потому она нежно прислонилась своими губами к его, и они, на фоне Босфора, как и много раз до этого, слились в страстном, но теплом поцелуе.

***

Пара в обнимку шла по направлению к дому. Идти было долго, но подобные прогулки были любимым занятием Нургюль, так что о транспорте речи и не шло. К тому же, Исмаил тоже был не против провести зимний вечер глядя на свою любимую, чьи волосы были в снегу. Пока шли, мужчина вновь вспомнил что-то смешное, потому Нургюль сильнее прижалась к нему. Решив пошутить про неё, он горько за это поплатился. Вынашивая план мести ещё с момента его победы на «поле битвы», Нургюль поняла: время пришло. Потому, когда он в очередной раз решил пошутить над ней, она с силой толкнула его локтем. Не удержавшись на ногах, мужчина рухнул в сугроб, а Нургюль, пользуясь каждой полученной минутой, тут же скомкала снег и кинула в него. Не дожидаясь ответной реакции, она потянулась за новым снежком, но мужчина, смеясь, поднял руки вверх. — Всё, всё, всё! Сдаюсь! Твоя взяла, не убивай! Нургюль победно улыбнулась. Пусть не совсем честно, но всё же она смогла отобрать у Исмаила свой титул победительницы. А потому, в знак перемирия, помогла ему подняться, когда тот со словами: — Помоги пожалуйста, — протянул одну руку к ней. Когда же он, с развязаным шарфом, как ни в чем не бывало, стоял на земле, а недавнее падение выдавал только оставшийся на куртке снег, Нургюль пришла новая идея. Подобно маленьком ребенку, она игриво улыбнулась и с долькой детского желания произнесла: — Хочу слепить снеговика. Не дожидаясь реакции Исмаила, она переступила сугроб, в котором ещё недавно валялся её возлюбленный, и устремилась прямиком на поляну, что была засыпана снегом. Желание Нургюль не на шутку позабавило Исмаила, отчего тот расплылся в улыбке. Слепив небольшой шарик из снега, Нургюль принялась интенсивно катать его по земле, из-за чего тот стал медленно увеличиваться в размере. Заметив бездействие Исмаила, она недовольно подняла глаза. — Помогать мне собираешься?! — с детским упрямством в голосе спросила женщина. Все ещё хихикая, мужчина решил помочь Нургюль, потому слепил ещё один комочек снега, и также принялся катать его по земле. Не смотря на неудобство, шутки не заканчивались, потому работа перебивалась постоянным смехом двух возлюбленных. Изредка она толкала его, из-за чего тот, шутки ради, поверженно падал в снег. Первый снежный шар был готов. К нему присоединился и второй, чуть поменьше, которым занималась Нургюль. На верхушке красовался наименьший шарик, который пара сделала вместе. Нургюль добавила на мордочку снеговику глазки и улыбочку и, отойдя немного, принялась любоваться своей работой. — Смотри, какой красивый получился. — Красавчик, — подтвердил Исмаил, усмехаясь. — Давай дадим ему имя. — Имя? И какое же? Нургюль на пару секунд задумалась. — Не знаю… Пусть будет Хавуч. — Хавуч? — Исмаил не смог сдержать смех. —Почему Хавуч? — Потому что у него должен был быть нос-морковка, но морковки у меня нет. Если кто-то из детей увидит его, возможно, подарит ему нос. —Хорошо, — вытирая подстурившие к глазам от смеха слезы согласился Исмаил. — Теперь его зовут Хавуч, и у нас с тобой есть личный снеговик без морковки. Довольная выбором имени, женщина улыбнулась. — Ему нужна девушка, — заключила Нургюль. — Девушка? Предлагаешь слепить ещё одного снеговика? — Нет, хочу сделать снежного ангела, — с этими словами Нургюль на два шага отдалилась от Исмаила, после чего упала спиной в снег, и начала водить руками и ногами туда-сюда, рисуя тем самым ангела на земле. Исмаил стал с интересом наблюдать за результатом. Когда же рисунок был готов, Нургюль привстала и протянула руку, глазами прося у Исмаила помощи. Тот отказывать не смел, но очень близко не подходил, ведь горьким опытом обученный знал, что столь дорогую картину можно испортить парой оставленных на снегу следов. А за это его госпожа Нургюль могла и ругаться. Осторожно отойдя от своего творения, Нургюль смотрела теперь не только на снеговика, но и на нарисованного рядом ангелочка. — Мелек. Мелек и Хавуч — лучшая пара этой зимы. Согласен? — с игривым недоверием спросила Нургюль. — Согласен, — счастливо ответил он. — Как тебе мой ангел? —Прекрасен, но с моим не сравнится никогда, — Исмаил снова крепко обнял Нургюль, оставляя на щеке поцелуй. Та в смущении захохохотала, и, улыбаясь во весь рот, скромно посмотрела на него, взглядом благодаря за комплимент. — Пойдем, не будем мешать нашей новоиспечённой паре знакомиться. — Пошли, — спокойно, даже расслабленно ответила она.

***

До дома они шли в размеренной и спокойной атмосфере. Метель прекратилась и снег стал медленно хлопьями падать на землю, делая белое одеяло всё толще. Пара подошла к дому. Сад пред домом был полностью засыпан снегом, все кусты и деревья нарядились в снежные платья. Посреди двора стоял красиво одетый снеговик. В отличии от недавно слепленного в парке снеговика, у этого на месте носа была красивая морковь, а на импровизированой шее был надет красный шарф, украденый из шкафа Исмаила. Ключ хранил у себя мужчина, потому к двери первым подошел он. Зайдя, мужчина быстро снял шапку с шарфом и скинул курку. — Промокла? — поинтересовался он у Нургюль. — Немного. — А я говорил одевать куртку, а не пальто! — Исмаил галантно помог Нургюль снять верхний предмет одежды и повесил его на вешалку. — Я пойду и переоденусь. — Хорошо. Предлагаю любимой вечер у камина. — Любимая согласна, — ухмыльнулась Нургюль, предвкушая отдых с Исмаилом. — Тогда ты иди, а я, пожалуй, растоплю камин и заварю чая. Нургюль утвердительно кивнула и направилась в комнату, а Исмаил прошел в гостиную, включая свет, стал разжигать камин. После чего оправился на кухню в поисках чая.

***

Сменив джинсы и кофту удобными, домашними штанами и красным свитером с оленями, Нургюль уселась на диван и, укутываясь в плед, стала наблюдать за искорками в камине. — Чай, кофе, какао? — послышался с кухни голос Исмаила. Он знал, что кофе она не выберет, ведь на ночь кофе не пьет. Поэтому выбор стоял между какао и чаем. Чуть подумав, Нургюль негромко крикнула: — Какао. Мужчина улыбнулся, доставая с верхней полки пачку с какао. Насыпав несколько ложек и уже собираясь добавить молока, в голову вдруг пришла гениальная идея. На лице сверкнула зловещая ухмылка, и он, ведя при этом диалог с Нургюль, незаметно приоткрыл нижний ящик, доставая оттуда пакет с маленькими зафирками, которые были предназначены специально для греющего душу, шоколадного напитка.

***

Немного согревшись, Нургюль потянулась за телефоном. Но взять его не успела, заметив на горизонте Исмаила с подносом. На подносе стояли две кружки. В одной — крепко заваренный чёрный чай без сахара, в другой, той, что побольше — горячий напиток с зефиром и взбитыми сливками. Рядом с чашками красовалась большая тарелка с печеньем двух видов: имбирное, которое обожал Исмаил, и с шоколадной крошкой — любимое у Нургюль. Для себя женщина подметила, что за время, пока она устраивалась на диванчике, Исмаил успел не только подготовить им вечернюю трапезу, а и переодеться. Теперь он был наряжен в широкие штаны и зелено-красный свитер, с нарисованным на нём подарком. Поставив поднос на журнальный столик, Исмаил отошел от дивана, взял спички, и принялся поджигать ароматические свечи, которые обожала Нургюль. Поставив одну из трёх свечей на камин, другую на столик, а третью где-то за диваном, он присел рядом с Нургюль. Та уже дотянулась до какао и медленно, чтобы не обжечься, сделала первый глоток. — Ты добавил зефир в какао, — заключила Нургюль, с интересом наблюдая за плавающими в напитке маленькими зефирками. — Да, — довольно улыбнулся Исмаил, гордясь результатом. Нургюль с нежной благодарностью глянула на него, после чего весело произнесла: — Спасибо большое. Исмаил залез под плед к Нургюль, прихватив с собой кружку чая, и, прижав её к себе, стал любоваться камином. Какое же окрыляющие чувство… Преддверие всеми любимого праздника, казалось бы, он ещё далеко, но в то же время, не успеют они и глазом моргнуть, как куранты уже пробили «12». За окном снегопад и лютый холод, а в доме тепло не только физически, но и душевно. Рядом твоя любимая пьёт горячее какао, которое ты сам только что приготовил ей, а сам лежишь рядом с ней, не в силах налюбоваться её красотой. На душе становится так приятно, так тепло… А сердце, вместе с мозгом, расслабляются, утопая в ярких, пылающих искорках. Исмаил снова нежно целует Нургюль в лоб, после чего осыпает горячими поцелуями щеки, на что она, отставляя какао и ещё сильнее укрываясь пледом, оставляет поцелуй на его лице. Взгляд мужчины цепляется за её высохшие на морозе губы, а она, воспринимая этот как намёк, утвердительно смотрит прямо в его карие глаза. И их губы сливаются в стратном и теплом поцелуе. Руки Нургюль скользят по спине Исмаила, а его руки аккуратно сползают ей на талию, ещё сильнее обнимая. Они опускают губы друг друга, останавливаются, но отпускать её он не собирается. Оставляя маленькую загадку, что-то вроде недочитанной перед сном книги, он оставляет на горячей шее ещё несколько поцелуев и прижимается к ней всем телом. Она оставляет на его спине только одну руку, и две пары глаз начинают счастливо наблюдать за горящими дровами. Потом она заснет в его объятьях, и это ужасно умилит. Осторожно, дабы не разбудить, он поднимет её, и отнесет в спальню. Прижмется к ней и тоже уснет, думая о её прекрасных глазах и бархатном голоске, о её мягких волосах и ангельском лике. Так они и уснут, думая о любви.