Союзник?... Друг?... Любовник?...

Яркое белое солнце, а точнее же иная звезда, замещающая его на этой чуждой для земных котов тороидальной планете, пряталась за часть ее кольца, что было сопоставимо с уходом за горизонт. Местами чистое небо приобретало живописные оранжевые и синие закатные оттенки, облака участками были перистыми и не густыми. Проблески лучей света постепенно прощались с поверхностью, а на небосводе появлялись звезды, коих разделяла полоса полной тьмы, подле которой находилась луна отражающая свет от солнца, освещающая все, и даже край другой стороны кольца. Деревьев по близости, где шли наши герои почти не росло, ибо немногие деревья могли бы вырасти на этой сухой обезвоженной каменистой земле, по коей они проходили, что лишь изредка сменялась травянистыми местами и мхом. Герои шли медленно, и не зная куда. Пол хоть и не нуждался в этом впринципе, поскольку будучи полубогом он мог передвигаться с неимоверной скоростью, но, учитывая то что он сопровождал смертного Харисоса, он не мог себе позволить это. В целом, они оба редко могли позволить себе подобные прогулки и походы, если учитывать то, что на протяжении уже более четырех лет их дни состояли из набегов на города и геноцида населения. Впрочем, все это уже было позади, поскольку восемь часов назад, трое из главных героев отказались далее продолжать эту войну, после откровения самого ученого о том, ради чего они это все делают. Оуэн стал инициатором в отказе содействовать Харисосу. Марико и Бриджит приняли его сторону, и лишь Пол остался ему предан. Оуэн был в ярости, когда его товарищ отказался принимать его сторону, и белый полубог поклялся, что убъет его в схватке, растерзав столь жестоким способом, коий только способна воссоздать его фантазия, и совершить это могучие руки. Пол взяв Харисоса, бежал прочь, и Оуэн скорее всего пощадил его, не став его преследовать, по крайней мере так утешал себя Пол. Однако утверждать о том, что он его не преследовал, было рано. Тем не менее, их разделяла тысяча километров. Полубог был в подавленном настроении, что разумеется, после того как его товарищ дал такое зверское даже для того, кто совершает своими руками массовый геноцид обещание, а остальные товарищи отказались от него. Но ещё более обидно ему было за Харисоса, которого по его мнению недопоняли и предали. Пол не смотря на все это шагал неспеша и расслаблено, сложив руки за голову и слегка опрокинув свой торс назад, стараясь вдохнуть свежий воздух, который ему редко удавалось вдыхать, когда по всей земле текли реки крови и трупов убитых полубогов и смертных сфинксов. Так уж устроено тело полубогов, что когда они напрягают свое тело, они не чувствуют ни боли, ничего, но стоит им расслабить мышцы всего своего тела, как их чувства обостряется. Таким образом в бою они не чувствуют боли и могут сражаться насмерть, но при этом в рутиной жизни они не теряют земных удовольствий. В глубине своего сознания Пол понимал, что сделал правильный выбор в пользу идущего рядом с ним сфинкса. Харисос шел впереди, смотря вдаль, а его руки всегда были за спиной. Пол чувствовал его отстраненность от ситуации, и от себя. — Эх. Вздохнул большой кот, расслабив и опустив свои руки. Харисос обернулся краем глаза. Пол продолжил. — Я ужасно себя чувствую перед товарищами… Харисос ничего не ответил. Неизвестно, молчал ли он потому что не желал обсуждать произошедшее, в связи с тем что это его тоже расстраивало, либо же ему реально было похуй. — Паулюс Кеилинг, Пол или Зверь, как бы тебя кто не именовал, это не имеет значения, я лишь скажу одно — тебя не должны волновать те, кто добровольно предал тебя, и того, кто тебе дорог. Отныне они твои враги — и на эту участь себя сами. Подумай и внемли моим словам — целых 1586 суток, беспрерывно, ты безжалостно и зверски убивал как демигадов, так и смертных. Ты поедал их тела не потому что ты нуждался в пище, а потому что ты наслаждался вкусом их крови, ты совершал надругательства над ними совершая с мёртвыми вспоротыми крепкими телами демигадов сексуальные акты. Ты наслаждался этим. Что же изменилось сейчас? Неужели ты наслаждался этим, только когда товарищи были с тобой? Пол молчал. На его морде появилась горечь. Харисос достал маленький бутылек с кровью, и протянул ему. Пол взял его в свои огромные руки. Открыв пробку клыком, он выпил ее содержимое. Он издал мычание от удовольствия. — Это кровь чистокровной лебийки. Сказал Харисос. Как ученый и антрополог, он знал, почему. — Мне ранее не доводилось пить столь мягкую и приятную на вкус кровь. Похвалил Пол. — Лебийская кровь чиста и без примесей, поскольку лебийцы хоть и являются самым уязвимым и слабым народом, однако именно они являются истинными сфинксами. Остальные народы произошли в результате скрещивания с вашим видом. Полу было очень интересно услышать такой исторический и биологический факт из его уст. Все же герои находились в неведии об этом на протяжении всех четырех лет, кроме Харисоса, конечно же. Они подошли к поваленому сухому дереву, единственному что когда там смогло вырости. К этому времени стемнело окончательно, а Харисос устал. Пол будучи полубогом никогда в отдыхе не нуждался, однако все герои на протяжении всех четырёх лет устраивали ночлеги из-за него и для него. Да и в общем, хоть они и стали полубогами, привычки из смертной жизни никуда не ушли. Спать полубоги могли, более того контролировать свои сны и пробуждения. Харисос предложил ночлег. — Я думаю мы остановимся здесь. Он залез на поваленое дерево и сел. — Пол, разожги костер. Пол оторвал голыми руками корни дерева, на коем тот сидел, и ударив в землю кулаком, стараясь делать это с минимальными усилиями, на которые он способен, он раздробил небольшую яму в каменной земле откуда вычистив камни, он кинул дровища. Создав на своей руке огонь, он зажег их. Кострище возгорело высоко, но потом пламя опустилось до адекватных размеров. Харисос был вымотан походом, поэтому лег на поваленный ствол дерева, и собирался спать. Пол же сел на корточки у костра, смотря в небо, и на ученого. — Что нам делать? В этих землях должны встречаться поселения? — Да. Мы на Ехралийских землях, если ты обратил внимание на ландшафты. Завтра утром мы отправимся в Ибрулиск. Пол встал в полный рост, и снял с себя наплечники, клинки, гартеры, и усех, оставив только портупеи и кожаную повязку на паху, после чего лег на землю между костром и деревом. Заметив, что маленький сфинкс собрался уснуть на жестком сухом древе, он пригласил его лечь рядом с ним. — Ей. Ложись ко мне. Он мирно улыбался, и просто наслаждался временем проводимым со своим Адонай. — К тебе?.. — Да. Он протягивал ему руки. Харисос оперевшись на руки, встал с дерева и слез к нему. Ученый лег на огромную, плотную, но в тоже время мягкую засчет шерсти земного кота грудь, где полностью уместился между шеей и животом большущего кота. Пол положил на него ладонь, и пригладил пол спине. Он возбудился. Его член задрал кожаную паховую повязку, зацепил край мантии Харисоса, задрав ее к верху. Это заметил сфинкс, и посмотрел ему в глаза с недоумением и строгостью. Пол улыбался, уже более соблазнительно. Полубог взял его за его тонкие ручки, и подталкивал его. — Давай, отполируй. — Что?! Пол взял пальцами его за морду. — Давай, смелей! Морда Харисоса выражала свойственное ей отвращение, которое сменилось смирением. Он развернулся, сидя на округлом и плотном животе полубога, и охватил двумя руками и ногами его огромный толстый член. Харисос стал лизать головку своим тонким, остреньким шершавым языком, и кончиком проникал в уретру. — Ух… Движениями рук, он масировал член Пола в разных местах. — Стой, разденься. Полубог потянул когтем за капюшон мантии Харисоса. Ученый слез с него, и снял мантию. Тело сфинкса было длинным, астенически худым. Под кожей были видны кости и ребра, хвост был тонким и длинным. Пол просто не мог себя сдерживать, да и не собирался. Он наклонился, взяв Харисоса на руки. Ученый понятия не имел, как реагировать на это, поэтому решил просто отдаться своему товарищу. Присев на колени, Пол держал его за грудную клетку в огромных руках, как игрушку. В целом примерно в той же мере ему, а тем более Оуэну, как и другим земным котам раса сфинксов уступала по росту и размеру. Харисос смотрел в глаза Полу, серьезно, строго но доверяюще. Пол неуверенно, скромно и снисходительно улыбался, смотрел на своего маленького друга любящим взглядом. Однако не потому ли это, что он потратил 4 года своего бессмертия и унес множество жизней ради его имени, и другого варианта кроме как оправдать этим вложенные в него силы нет? Это останется под завесой тайны. Аккуратно надвисая своим огромным массивным накаченым и толстым здоровенным телом, Пол все ближе тянулся к Харисосу. — Готов? Пол приподнял его за таз, и подносил свой огромнейший член к его анальному отверстию. Он с трудом проникал головкой члена в анус ученого, в силу разницы размеров. Войдя головкой, он проникал дальше, растягивая анус своим толстым хуем с каждым дальнейшим движением внутрь. Харисос стиснул зубы от боли, но не издал не звука, поскольку за жизнь ему пришлось выработь закалку к физической боли, еще со времен, когда его поебывал император Вельвегос. Но член императора и в сравнение не идет с членом двух с половиной метрового земного кота, который выпирает бугрищем сквозь живот Харисоса. Тем не менее, несмотря на боль, сфинкс получал приятные эмоции от происходящего, расслабился и тянулся к полубогу. — Уф… Ехехехе… Пол по животному наслаждался еблей. Узенький анус маленького сфинкса сжимал внутри себя его жирный мясистый тридцатисантиметровый хуй. Харисос выдохнул, проглатывая боль, что постепенно смеялась удовольствием. Пол оперевшись на локти, мертвой хваткой своих рук, сухожилия которых отчетливо проглядывались даже под шерстью, он обнял хрупкое тело сфинкса. Он терся об него своей, массивной грудью и животом, обогревая его своим телом. Маленькому коту становилось тепло. Их тела соприкосались. Пол наклонил свою морду к нему, утягивая ученого в поцелуй с языками. Его член входил все легче, поскольку анальный проход постепенно растягивался. Огромные, увесистые полные яйца постукивали в такт его движений внутри Харисоса, и терлись мякгой покрытой шерстью машонкой о его зад. Ученый продохился руками по его пушистой плотной и мягкой груди, разглаживая ее, щекочя соски. Сфинкс ощущал сердцебиение полубога, как его огромное сердце наливалось кровью и пульсировало, аналогично его члену, в то время как его сердце, о наличии которого в этическом плане говорить попросту не получится, стучало редко. Пол осозновал в этот момент, что он единственный на этой планете, кто остался с Харисосом. И подумать сложно, что его партнер это буквально ответственный за геноцид расы сфинксов одержимый целью реализации замысла нового мирового порядка и личным интеллектуальным и любым другого вида превосходством психопата, которого будь в этот момент любой другой кроме Пола, он бы прикончил эту ебаную мразь, разорвав его на части, вскрыв его прогнившую насквозь злоебучую головушку, дабы подобная ему отрава больше никогда не появлялась на свет. Ощутив максимальное удовольствие от происходящего, Пол напрягся, и затянув Харисоса за ноги к себе, вошел полностью, по самые блять яйца. Котяра высунул язык, и задрал голову вверх, кончая прямо в него. Сперма была настолько горячей, словно кипяток, что у ученого слезились глаза. — Ебаный полубог с огненной стихией! Горячо же блять. Подумал про себя Харисос. Пол оперевшись на руку, принял лежачее на бок положение, и нежно прижимая к себе сфинкса, после далеко не нежного секса, он положил его голову себе на бицепс, взяв ученого под крыло. Харисос быстро заснул, рядом с единственным близким на тот момент для него партнером.