Memento Mori

Видимо, Крис совсем сошла с ума, раз решила, что лучше места для проведения выходных, чем «Memento mori» не найти. На названии, к сожалению, пафос заведения заканчивался. Неоновая вывеска со всеми перегоревшими буквами (или так и было задумано?), исписанные стены, прокуренные туалеты. Неужели её стандарты настолько понизились? Она ведь ненавидела табачный дым, а здесь он отравляюще проникал в лёгкие даже на танцполе, где курение запрещено. Да и алкоголь в баре разнообразием не блистал. В жизни нужно что-то менять и, желательно, этот клуб на какой-нибудь поприличнее. Но легче перестать пить, чем навсегда покинуть это, забытое богом, но не людьми, место. Около входа люди затягивались сигаретами, кто-то с дурной головой пытался протрезветь. Они все кидали взгляды на девушку, прошедшую без очереди. Яркая. Даже слишком. Для Крис это было несвойственно, о чем знали те, кто так же, как она не могли не возвращаться в «Memento Mori», в медленно затягивающую Смерть. Обычно чёрную футболку сегодня заменял кислотный топ. Крис ненавидела его, когда увидела в магазине, ненавидела, когда покупала и, очевидно, будет ненавидеть всегда. Она за несколько месяцев так и не вспомнила, какой из друзей-чертей дёрнул её потратить тогда деньги. Склонялась к версии, что это было на спор. Но с кем спорила и с кем вообще провела ту неделю, она не помнила. Крис сразу заметила знакомую за барной стойкой и пошла к ней мимо танцующих. – Они работают сегодня? – Только одна… – Тогда два любых коктейля. Кира кивнула и принялась что-то смешивать, взбалтывать, кидать в стаканы лёд, при этом мило улыбаясь девушке, что сидела прямо перед ней. Крис забрала стаканы, бросив, уходя, что позже вернётся. Она направилась на второй этаж. Если внизу люди убивали тело, то наверху – душу. Девушки танцевали в вип-комнатах. Их полуоголенные тела источали жар и извивались, подстраиваясь под ритм музыки. Атмосфера там была в сотни раз горячее. Девушки сами устанавливали цену, но иногда, развлечения ради, танцевали совершенно бесплатно. У Крис в джинсах только пятитысячная, которую под утро получит Кира. Но она знала, к кому собирается, знала с точностью, что найдёт сегодня ту, которая нужна. В красном свете поначалу Крис никого не заметила, поэтому отпив немного из своего стакана, поставила второй коктейль на пол, а сама устроилась на бордовой софе. Оля появилась из ниоткуда, как появлялась всегда. Почему сегодня она работала одна? Её руки поднялись и медленно прошлись по всем изгибам собственного тела вниз. Она обернулась, чтобы понять, кто сегодня решил посмотреть на её танец. Увидев знакомые черты и отчётливо заметную ухмылку на лице, Оля даже немного… засмущалась? Что ж. Крис видела такое впервые. – Воу, детка, ты как всегда бесподобна! – Крис принялась почти неслышно хлопать, так, чтобы звук был не более, чем на пару децибел громче музыки. – Прекрати, – Оля аккуратно приблизилась к диванчику и, замерев в шаге от него, стала рассматривать Крис. – Почему ты сегодня такая? – Какая? – Яркая. Мне казалось, у нас за экспрессию отвечаю я. – У нас? – Ты ответишь мне на вопрос? – А ты? Что за день сегодня? Оля опустила взгляд и заметила коктейль. Знала, что «Леди Чаттерлей» предназначался для неё, поэтому наклонилась и взяла стакан. Температура её рук резко контрастировала с холодным напитком. От запотевшего стекла остался мокрый след на пальцах. Крис бы очень хотела залезть в голову к этой танцовщице. Или лучше, чтобы та сама рассказала, как сочетает в себе кислотную дрянь и тонкую натуру. А ещё неплохо было бы покопаться в себе и найти истинную причину, почему Штрэфонд возвращается к ней снова и снова. – Молчишь. – Просто всё ещё не могу отойти от твоего образа. Оля до сих пор стояла, не зная, что делать дальше. Крис не была той, кто приходила полюбоваться на женские тела. Безусловно, сказать, что они никак не действовали на Штрэфонд – соврать. И всё же Кравцова танцевала лишь несколько раз, когда Крис просила. Когда выглядела убитой и истощенной. В такие моменты единственное, чего ей хотелось – смотреть на Олю. Тогда они обе молчали. Оля растворялась в танце и во взгляде Штрэфонд. А когда Крис заявлялась в комнату в следующие выходные, они ничего не обсуждали. Забыть было проще. Определенно. Крис, если честно, просто не хотелось что-то объяснять и оправдываться. В конце концов она в любой момент могла замолчать и заставить девушку в черном двигаться. – Не настроена на разговор? – Крис пребывала в лёгком, почти незаметном, но непрекращающемся удивлении. Ведь это её роль – иногда не желать слышать и говорить. – Не знаю. – Что-то случилось? – да, Штрэфонд. Танцовщиц ты ещё не спрашивала об их состоянии. Может, у малолеток внизу спросишь, как им действие новых марок? – Лариса ушла вчера вечером. Ничего не сказала толком, просто… Просто ушла. – А есть повод переживать? – Мы нечасто вместе здесь, и хоть ты видела её, общалась даже, но ты не знаешь её. Это человек, постоянно кидающийся на амбразуру Вся эта больная любовь каждый раз к кому-то явно недостойному. Я боюсь, что однажды всё плохо закончится, – Оля сделала несколько глотков ярко-синей жидкости и вернула стакан туда, куда его ставила Крис. – Думаешь она кинулась кого-то спасать в ночь? – Вероятно. – Может спустимся вниз? – первое, что пришло в голову. Ей нужно отвлечься. – Я закажу тебе ещё одну Чаттерлей, – Оля задумалась на секунду, после чего удивлённо посмотрела на Крис. Какой-никакой прогресс. – Я обычно не появляюсь внизу. Тем более я не пойду туда в таком виде. Фоновая мелодия сменилась на более медленную. Кравцова выдохнула и поднялась с софы, чтобы вновь продемонстрировать свою одежду. Черная мини-юбка, кружевной топ, который все принимали за лиф. Чокер, создававший иллюзию, что на шее колючая проволка. Штрэфонд всегда поражалась тому, с какой лёгкостью танцевала эта девочка. Как плавно она двигалась, как одновременно показывала всё и скрывала. Крис нравилось, как Оля отдавалась танцу, как прикрывала глаза иногда, чтобы не встречаться с чужим взглядом. Её движения Штрэфонд называла искусством. Просто потому что в один момент поняла, что как она ни пыталась опошлить Олин образ в голове, это не выходило. Сознание было заполнено лишь линиями её рук, тонкой талией, серо-голубыми глазами, которые Крис случайно увидела без красного неона лишь однажды. Даже сейчас, пытаясь выставить себя в грязном свете, Кравцова вряд ли понимала, что производила на смотрящую впечатление совершенно противоположное изначальным намерениям. – Почему? Там полтанцпола таких. – Мне нет до них дела, – Оля остановилась, задержалась взглядом на светящейся красным коже Крис. Хотелось сказать что-то ещё, что-то вроде… попросить обнять её? но она лишь вернулась на софу, начав водить руками по бархатной обивке, закрыв глаза. Она просто не могла больше смотреть на эти стены.. У Крис был другой план. Он возник в голове буквально минуту назад, и Штрэфонд решила сразу действовать, чтобы не успеть отказаться от этой затеи. Оля успела проклянуть себя, когда поняла, что Крис уходит. Как она может уходить сейчас? Неужели состояние Оли недостойно какого-то понимания, какого-то минимального сочувствия? Ладно. Она прекрасно понимала, какой Крис человек. Точнее, думала, что понимала. Походка у Крис бесшумная, да и трудно было услышать шаги, когда по ушам начала бить Glamorama. Оля подняла глаза, чтобы посмотреть вслед, но вместо пустой комнаты обнаружила пленительно быстро кружающуюся Штрэфонд. Она сводила руки, поднимая их вверх, опускала, при этом плавно двигая пальцами. Несколько секунд спустя обхватила шею руками. Этот жест особенно зацепил Кравцову. Она только отошла от второй волны шока от действий Крис, начала осознавать, что та вытворяла прямо сейчас. Штрэфонд тем временем, словно змея вилась перед Олей, как-то необычно показывая себя. Её стиль не был похож на то, что вытворяли обычно девушки в випах. Крис устраивал карт-бланш, потому любовь к хип-хопу брала своё. Она была не создана для медленных, постепенно угасающих танцев. Излишняя резкость в движениях, какая-то угловатость и явное нежелание останавливаться просто переполняли её. Хотя Оля и подмечала детали, которые выдавали в Крис непрофессионала, они просто не имели значения, когда обе девушки пребывали в состоянии эйфории от происходящего. Та, что сидела на софе, потеряла способность адекватно мыслить, когда Крис остановилась и изучающе стала рассматривать её. Настроение несколько переменилось. Песня закончилась, и из колонок полилась до того неизвестная протяжная мелодия. Штрэфонд приподняла и слегка отклонила голову вправо, открывая вид на две безупречно сделанные татуировки. Любимые Кравцовой тату. Крис провела кистью по шее, обводя пальцами чёрный контур цветов. После медленно спустилась по ключицам к груди и слабо потянула за ленту, ослабляя шнуровку топа. Всё получилось именно так, как планировалось. Она не думала оголяться, лишь хотела, чтобы Оля посмотрела на неё так же, как смотрела сама Крис, когда совершенно опустошенная молча наслаждалась любимой танцовщицей. Кравцова допила коктейль и почувствовала, как Чаттерлей подействовал на организм. Оля всегда пьянела с одного бокала (не взгляда ли?). Несколько особо шатких стен в её сознании пали, и какие-то принципы, действовавшие раньше в общении с Крис, перестали существовать. Штрэфонд не была под действием алкоголя, но вела себя, будто внутри уже оказалась по меньшей мере бутылка джина. Ей так казалось. Обычно сдержанная и язвительная Крис сейчас была такой открытой. Оле хотелось видеть её такой всегда. – Крис! Музыка пошла на спад, перетекая в непонятный набор битов. Танец прервался и Крис уселась на пол, по-турецки скрестив ноги. Она посмотрела выше, ловя чужой взгляд. Оля гипнотизировала пустой стакан. Выпустив воздух из лёгких, Штрэфонд снова поднялась, подошла к Кравцовой. – Классный танец. – Не сравнится с твоим. – Мне правда понравилось, – стакан остался без внимания, когда Кравцова слишком резко вздёрнула голову. – Крис, я просто не выношу этого больше. – Больные влюбленности Ларисы? – И это тоже, но нет. Я устала от неопределённости, – опустила глаза. Крис уже начали надоедать игры в кошки-мышки взглядами. – Знаешь, надоело мне тоже притворяться. Ты мне нравишься, – почти на одном дыхании. – Я понимаю, что с такой, как я тебе не по пути, и как девушку ты меня не рассматриваешь. Я достаточно трезва для того, чтобы адекватно смотреть на ситуацию. – Блять. Не знаю даже, что сказать. Ты понимаешь же, как я отношусь к… – К моим танцам? – Нет, детка. Они меня абсолютно устраивают. К тому, как на тебя смотрят, когда видят, как ты танцуешь. Так что тебе придётся завязать, ты же понимаешь? – Крис пыталась сохранять спокойствие, и у нее даже отчасти это получалось. До этой секунды. – Что? – Ты… блять! Ты мне, да, нравишься. Но всё возможно, только если ты больше не здесь. Прости, но сейчас реально нет других вариантов. Либо важна я, либо Смерть. – Крис, – Олины глаза заблестели, а подводка предательски потекла, оставив после себя черные разводы. – Я не знаю, что мне делать. У меня нет других вариантов. Куда мне идти? И я не могу оставить Ларису тут одну. Просто не могу. Я чувствую себя спокойнее, когда знаю, что могу защитить её здесь, если вдруг что-то произойдет. Она сама не сможет. Крис… Крис, помоги мне разобраться, я не смогу без тебя. – Если я заберу отсюда вас обеих, тогда? – Ты уверена, что это возможно? Что будет после? – Я помогу тебе, если ты захочешь, ты меня слышишь? Штрэфонд подняла танцовщицу за руки и обняла. Уткнувшись головой в чужое плечо, Оля пыталась понять, какой выбор будет правильным. Бросить сейчас всё, уйти из клуба, утянуть за собой сестру, довериться той, что так убедительно говорила, что сможет им помочь. Той, что говорила о влюбленности. Или привычно танцевать для тех, кто за этим приходит. Каждый раз выслушивать о том, какая она грязная и порочная. О том, что их с сестрой дуэт интересен не больше, чем эксперимент в сексе. – Решай сейчас, – вдруг сказала Крис. – Понимаю, это сложно, но я ухожу сейчас. Или под руку с тобой, или одна. В любом случае здесь я в последний раз. Хватит с меня, Memento Mori. Я никогда не забуду, но никогда не вернусь. Ты со мной? – Штрэфонд отстранилась и выжидающе уставилась на Олю, протянув раскрытую ладонь. Она могла бы поклясться, что рука Кравцовой дрогнула. – Я поняла, – завершила Крис, жестом сдающихся подняла и показала тыльную сторону кистей, когда её спутница негласно отказалась уйти с ней из клуба, автоматически решив уйти из жизни Штрэфонд. Крис ещё несколько секунд осознавала выбор танцовщицы, после чего развернулась и пошла к выходу. – Штрэфонд, стой! Ты точно сможешь помочь Ларисе? – Да, – Крис ответила так, будто это не могло быть ложью или слепой уверенностью. Она словно знала, как сложатся звёзды и сколько потребуется сил, чтобы помочь близняшкам. – Ты зайдёшь со мной забрать документы? – Хорошо, – Кравцова подбежала к двери и, не оглядываясь, вышла. Крис покинула комнату за ней. Проходя по длинному балкону, Оля, не привыкшая к шуму, закрывала уши. Звукоизоляция в комнатах была слишком хороша, а музыка, игравшая внутри обычно не оглушала. На танцполе к глубокой ночи прибавилось людей. Они кричали и подпевали, общались между собой. Дойдя до конца коридора, девушки остановились, прежде чем постучать и вошли, не дожидаясь ответа. Парень в кресле напоминал скорее типичного посетителя «Memento Mori», чем владельца клуба. – Денис? – Оля помахала рукой, и он снял наушники. – Да? – Это солнце тут больше не работает, – Штрэфонд проговорила это с искренней улыбкой, даже не доведя её до усмешки, как любила делать. – Окей, пусть уходит. Ему все равно. Не то чтобы это было слишком удивительно, но лично Крис, к примеру, хотела бы иметь такую обворожительную танцовщицу в своем штабе работников. –Я скину тебе, что надо будет подписать. Тогда придёшь. Что-то ещё? – Нет. – Тогда пока. Оля спокойно выдохнула, и Крис утянула её с собой за дверь. – Может погуляем? Это предложение вообще не должно было звучать странно, особенно если вспоминать те откровенные темы, на которые разговаривали в стенах комнаты. Но всё равно Штрэфонд чувствовала неловкость, когда спрашивала. Она никогда не предлагала чего-то неформального. Того, ради чего пришлось бы покидать Смерть. Кравцовой хотелось согласиться. Узнать, какую музыку слушает Крис и что заказывает обычно в кофейне. Потому что говоря о боли, они забыли о том, что так просто отражает их в жизни. – Сейчас? Подождёшь тогда внизу? – Без проблем, – Крис развела руками, улыбнулась Оле и направилась к лестнице. Спустившись, она дошла до Киры. – Что-то рано ты сегодня, – барменша окинула непонимающим взглядом фигуру по другую сторону стойки. – Поссорились? – Да нет. Кир, слушай, напиши номер свой где-нибудь. Телефон просто сел. – Ты меня пугаешь. Я пока никуда уходить не собираюсь. – Я собираюсь. Вместе с Олей. – Ахуеть, серьёзно? – Кира застыла ненадолго, сжав в руке стакан, чтобы не уронить его случайно. Она слегка покачала головой, чтобы встряхнуться. – Абсолютно. С тобой связь терять не хочется. Так что? Кира достала ручку из кармана и, начертив аккуратный ряд цифр, протянула салфетку, на которой писала для Штрэфонд. Выходя из заведения, Крис развернула салфетку и заметила приписку с другой стороны бумаги: «Удачи сегодняшней ночью) Кира». Это заставило читающую победно улыбнуться. Крис подумала, что эти слова вогнали бы Олю в краску, если бы послание предназначалось ей. Прохладный ночной воздух освежал, давал дышать медленно, как она смогла, только если бы медитировала. Крис убрала салфетку в карман джинсов и опустила голову, начав разглядывать асфальт и шаркать ногой. На секунду, на очередном вдохе ей показалось, что всё вокруг слишком совершенно, чтобы быть реальностью. Но это ощущение развеялось, когда дверь открылась, и из Смерти донеслись более отчётливые крики. Девушка, что вышла из клуба, подошла к Крис. Та подняла взгляд и увидела перед собой Олю – в джинсах, длинной бежевой рубашке и с шоппером на плече, – совершенно другую Олю. – Пойдём? – Кравцова сомкнула губы и прищурилась. – Крис? – А, да. Сорри. Штрэфонд молчала, не зная, о чем завести диалог. В голову лезли либо совсем примитивные вопросы, либо слишком философские, на них не было сил отвечать. Все темы, о которых привычно говорила Крис, как назло забылись. Дурацкий ветер что ли сдул всё, что можно? – Эй, ты чего? – Да всё окей, правда. Я тоже отхожу от твоего образа, ахах. – Непривычно видеть меня такой? – глаза Оли блестели в свете еле работающих уличных фонарей. Она мило улыбнулась, как показалось Крис. – Ага. – Крис? – Штрэфонд была совершенно не против, что её имя слишком часто звучит в их диалоге. – Ты… не пожалела, что ушла? – Пока не успела, – девушка прыснула. Кравцова толкнула спутницу в плечо, сопроводив этот жест наигранно возмущенным «эй». Крис зашипела. – Да ладно, не больно совсем. Ну Крис! Не притворяйся! Кри-ис! – Оля смазанно поцеловала молчащую Штрэфонд в щеку. – Мне уже лучше. – Значит тебя лечат поцелуи? – Не только… Но чаще именно они, – сказала Крис, сведя брови на переносице и закрыв глаза ненадолго. – Всё ясно с тобой. И что, чай с лимоном не подойдёт? – грустно произнесла Оля. – Ну, только если его приготовишь ты. – Ой-ой, как приторно. – Детка, мы всегда можем начать говорить в другом ключе. И в другом месте. А можем вообще не говорить… Моментально оказавшись перед Олей, Штрэфонд сократила расстояние до пары сантиметров и обрушилась на её губы с горьковатым привкусом апельсина. Крис аккуратно провела большими пальцами по чужим скулам, когда Кравцова ответила на поцелуй. Оля хотела, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Она ни разу не чувствовала себя настолько свободной и счастливой, как сейчас. Но Крис отстранилась. – Идём? – А? Да, – пытаясь вернуться в реальность, ответила Оля. Довольная произведенным эффектом, Крис решила, что теперь молчание довольно уместно. Она поправила волосы и опустила руки, чтобы взять Олину кисть в свою. Девушки шли к дороге. За их спинами осталась перегоревшая вывеска и пьяные откровения. Memento Mori. «Помни о Смерти, что свела нас».