Юная девушка с двумя темными косичками уже довольно долго сидела в небольшом коридоре, смотря в одну точку перед собой, не моргая. Возле ворот Невермора снова стояла машина Шерифа, а в кабинете директора были слышны повышенные тона. Причиной этому, естественно, была не кто иная как — Уэнсдей Аддамс.
Если хорошо прислушаться, то можно было бы услышать, как быстро крутятся шестеренки в ее голове, придумывая как еще можно сбежать.
Неожиданно распахнулась дверь кабинета. Шериф Галпин вышел, громко стуча ботинками по старинному деревянному полу, как-будто в очередной раз напоминая, кто в этом городе главный. Заметив сидящую непривычно тихо Уэнсдей в углу, он лишь неодобрительно хмыкнул и убрался прочь, проклиная про себя школу вместе с ее изгоями от которых у него столько было головной боли.
Следом за ним вышла и директриса Уимс: как всегда в белом идеально сидящем на ней костюме, ярко алыми губами, но на них уже не было той радушной улыбки, которую помнила Уэнсдей в первые месяцы нахождения в Неверморе.
— Мисс Аддамс, в мой кабинет. Живо! - приторно сладко протянула блондинка, даже не утруждая себя в этот раз фальшивой улыбкой. Не дожидаясь, пока девушка зайдёт, она развернулась на своих шпильках и ушла обратно в кабинет.
Глубоко вздохнув, Уэнсдей с гордо поднятой головой последовала за своей учительницей. Дверь сразу же с грохотом захлопнулась на замок, как только Аддамс переступила порог.
Женщина стояла за своим столом лицом к окну, смотря на густой и темный лес, который казался ей сейчас более заманчивый, чем предстоящий разговор. Солнце почти ушло в закат, окрасив небо в кроваво-красный оттенок. Сгущались тучи.
— Садись, - голос директрисы не был уже таким сладким, а стал низким и холодным.
Уэнсдей все еще не видела лица директрисы, но поняла, что ничего приятного сейчас не услышит. Снова. Что ж, ей нравится, когда не нежничают.
— Я никого не убила. В этот раз. Они уже были мертвые, - совсем буднично сказала юная леди, опускаясь в бархатное кресло, как-будто речь шла о каком-то мелком хулиганстве, кое любят совершать подростки в ее возрасте. Хотя скорее всего для нее это и была мелочь, но не для обычных жителей Джерико, которые казалось, еще немного и совсем скоро будут сжигать чучело Уэнсдей на главной площади Джерико.
Уэнсдей знала правила этой игры, но проигрывать она ненавидела больше, чем слушать вечерами песни Тейлор Свифт, которые раз за разом включала Энид, приходя со свидания. Тем более она ненавидела проигрывать мисс Уимс.
— Знаете, мне уже очертело вытаскивать Вас из неприятностей, мисс Аддамс. Вы в этом году выпускница нашей школы, Вам восемнадцать лет в конце концов. А Вы до сих пор раз в месяц делаете что-то невообразимое, что приходится умолять Шерифа и мэра не заводить на Вас уголовное дело, - к концу предложения голос блондинки становился все громче и громче. Эта несносная девица снова создала очередную проблему. И каждый раз выкручиваться становилось все сложнее и сложнее. Мисс Уимс резко развернулась и направилась мимо Уэнсдей к пылающему камину, который теперь служил единственным источником света. При этом не удостоив девушку даже мимолетным взглядом, который так пыталась та поймать.
—
Знаете, директор Уимс, я вас и не просила этого делать. Напротив, мое досье пополнилось бы еще одной приятной деталью.
Блондинка не выдержав, закатила глаза и достала с бара над камином бутылку красного дорогого вина.
— Будьте так добры, придумайте в этот раз что-то более оригинальное, мисс Аддамс. Примените ту ловкость, которую вы использовали, когда пробирались ночью к миссис Хилз и выкорчевали все её розы, на их месте похоронив с десяток белок, - мисс Уимс еле сдерживала улыбку, потому что она и сама не любила эту злую старуху, которая каждый раз сыпала проклятиями, как только видела кого-то из изгоев. Один раз этот «божий одуванчик» даже проколола шины на ее машине, когда директриса была в мэрии на встрече. Поэтому она многое отдала бы, чтоб увидеть лицо миссис Хилз, когда та вышла утром с чашечкой зеленого чая в свой любимый сад, а вместо любимых и холеных роз, там были десять маленьких крестов с табличками имен белок.
Уэнсдей уже открыла рот, чтобы ответить, но ее сразу же остановила вытянутая рука с аккуратным маникюром.
— И я даже не хочу знать откуда Вы взяли этих белок. Я хочу знать лишь, когда это все закончится и когда я смогу спокойно спать ночью?
Наполнив свой бокал вином, мисс Уимс села в кресло напротив. Заметив пристальный взгляд на своем бокале, она приподняла вопросительно бровь.
— Можете взять сок у меня на столе, мисс Аддамс, - хитро ухмыльнувшись, женщина сделала такой спасительный в конце тяжелого дня глоток.
Глаза Уэнсдей недобро сверкнули.
— Мне нужно было где-то похоронить все их. Энид уже неделю ныла, что ей воняет. Я бы не выдержала её воя еще одну ночь. У оборотней слишком высокий ультразвук для моих ушных перепонок. А вот у мисс Хилз очень рыхлая и приятная земля, моим детям там будет мягко. Тем более, при нашей последней встрече, она как раз предлагала мне там полежать.
Немного поперхнувшись вином, директриса быстро подняла указательный палец вверх.
— Я, кажется, просила без подробностей.
Аддамс улыбнулась краешками губ. Наступила тишина. Звук трескающегося полена в камине придавал уюта и убирал неловкость молчания. Карие глаза с присущим подросткам упрямством заглядывали в голубые напротив. Спустя десять минут игры в гляделки, Уимс не выдержала и устало прикрыла глаза, откинув голову на мягкое изголовье кресла.
— Как долго ты будешь еще меня изматывать?
— Вы же хвалились своей выносливостью, директор Уимс. Разве не так? - не скрывая удовольствия в голосе, тихо спросила девушка. Спустя пару секунд Уэнсдей медленно, словно кошка, опустилась на пол у ног учительницы и принялась снимать туфли с ее ног. Блондинка лишь так же тихо бросила:
— Слишком сильно изматываешь. Ты та еще заноза в заднице.
Нежные холодные девичьи пальцы ловко коснулись ступни директрисы, разминая затекшие мышцы. Послышался рваный вздох.
— Я предупреждала.
Руки аккуратно массировали ноги одну за другой. Мисс Уимс расслабилась и полностью закрыла глаза, погрузившись в приятную дремоту. Подождав пока женщина полностью отдалась ощущениям и перестала контролировать все вокруг, пальцы левой руки Уэнсдей стали медленно и невесомо подниматься вверх - по голени, у колена ученица на секунду остановилась. Мисс Уимс задержала дыхание, но продолжала молчать. Нежные прикосновения продолжились, пробравшись под обтягивающую юбку к внутренней стороне бедра.
— Мне остановиться, мисс Уимс? - черный, но уже не такой холодный, как обычно, взгляд из под челки устремился вверх на свою учительницу.
Блондинка открыла наконец-то глаза и с вызовом посмотрела на Уэнсдей. Отпив еще глоток вина, директриса пожала плечами и как можно равнодушнее сказала:
— Как хочешь.
Скулы Аддамс напряглись, а губы сжались в одну линию.
— Лариса.
Женщина в ответ, с ее фирменной ухмылкой, лишь помотала головой со стороны в сторону. Маленькая темная фигура резко поднялась с пола и остановилась напротив директрисы, тем самым их головы очутились на одном уровне. Как только Уимс хотела снова поднести к алым губам бокал, его выхватили с рук и незамедлительно поставили на столик.
— Не много ли вы себе позволяете, мисс Аддамс? - хотя и в голосе слышались угрожающие нотки, на лице Ларисы все так же была улыбка, а в глазах плясали веселые огоньки.
— Ответьте на этот вопрос сами через минуту, - с этими словами Уэнсдей наклонилась, положив свои ладони на подлокотники кресла, где уже были руки мисс Уимс. Вечно ледяные пальцы ученицы обожгло теплом, исходящим от женщины напротив. Она специально нагло вторглась в личное пространство директрисы, наклонившись к ее лицу. С наслаждением вдохнула сладкий запах духов. Это была ее самая любимая пытка со всех - аромат ванили и карамели.
— Ты самая большая заноза в заднице, - мисс Уимс так же улыбалась и не пыталась остановить свою ученицу.
— Меня обычно тошнит от комплиментов, но ваш мне по душе.
В ту же секунду бескровные губы Уэнсдей соприкоснулись с такими манящими и мягкими губами напротив. Сначала поцелуй был нежный, изучающий. Девушка ощутила привкус ее любимого вина. Она аккуратно села на колени Ларисы, подогнув ноги по бокам. Почувствовав притягивающую ближе руку на своей спине, Аддамс углубила поцелуй, нежно покусывая нижнюю губу. Одна ее рука стянула заколку со светлых волос и они волнами упали на плечи Ларисы. В нос снова ударил аромат цветов. Нежно потянув за прядь, Уэнсдей откинула голову учительницы, что бы прокладывать путь поцелуями от шеи до углубления в декольте. Свободной рукой она ловко расстегнула пуговицы на пиджаке, запуская пальцы под блузку к животу. Аддамс чувствовала, что температура ее тела уже начала подниматься выше обычных для нее двадцати пяти градусов. Невольно громкий вздох слетел с её губ, когда острые ногти неожиданно впились в шею спереди, легонько отталкивая.
— Я тебя когда-то своими же руками удушу, Уэнсдей Аддамс, - прошипела Лариса, оставляя красные полосы на бледной коже шеи своей ученицы.
— Я буду рада умереть от ваших рук, мисс Уимс. Сожми сильнее, - прорычала Уэнсдей и накинулась снова с поцелуем, на этот раз уже жестким и требовательным.
***
Лариса проснулась от будильника, который в этот раз ее особенно сильно раздражал. В комнате было чересчур светло, так как вчера женщине было не до того, чтоб задергивать штору. Все ее внимание было занято одной непослушной ученицей.
Прищурившись от яркого солнца, Уимс заметила что-то красное у изголовья своей кровати. Поднявшись на локтях, она увидела большой букет ярко красных роз. Рядом лежала записка с черной бумаги. Лариса уже знала от кого она. Хотя удивилась, честно говоря, что в этот раз бутоны были на месте, а не как обычно лишь стебли с острыми шипами.
Открыв открытку, она узнала такой знакомый почерк:
«Надеюсь, Вы спали спокойно в этот раз, директриса Уимс. Вы выиграли битву, но война за мной.»
Ваша любимая заноза»
Лариса тепло улыбнулась, а затем ее глаза широко распахнулись — она поняла откуда эти цветы. Улыбка стала еще шире.
— Вот же… Моя заноза…
