A Star’s Bright Burn

Тсукаса всегда с нетерпением ждал школы. И даже не ради того, чтобы сделать его одноклассников счастливыми. Не ради того, чтобы заставить их улыбаться. А ради своих друзей. Ради того, чтобы вновь с ними увидеться, поговорить, посмеяться. Но теперь всё изменилось. Поглощающий изнутри страх, затмил все положительные эмоции. Ему хотелось притвориться больным и попросить чтобы его оставили дома, но он прекрасно понимал, что не мог этого сделать. Ещё до того, как Тсукаса добрался до здания, его «встретили» случайные люди, тыкая телефоном ему в лицо. В нём был мем, издевающийся над ним, с текстом «Он мог просто увернуться». Они начали задавать ему в язвительных и насмешливых тонах вопросы, которые варьировались от: «Как ты к этому относишься?» к более неудобным вопросам, таким как «Можно потрогать твой глаз?» Тсукаса изо всех сил старался не показывать свой дискомфорт, отвечая на большинство вопросов с нервной улыбкой. В конце концов, вопросов стало слишком много. Они душили, не давая и шанса захватить воздух. Не выдержав, он просто ушел от незнакомцев, которые в догонку окликали его насмешливыми прозвищами. Но он не осмелился обернуться назад. Когда Тсукаса достиг своего шкафчика, стараясь не встречаться с кем-либо взглядами. Открыв дверцу, он заметил что обувь, которую он хотел взять, была чем-то наполнена. Как только он присмотрелся поближе, он тут же в ужасе отпрыгнул. Ему потребовалась лишь секунда, чтобы понять что глаза, в его обуви были поддельными, но, тем не менее, это сильно напугало его. ‘Как кто-то мог сделать что-то подобное? Влазить и подкладывать это в мои вещи? Такова стала моя репутация?’ Затем, сзади к нему подошла группа учеников. Он мог знать их, а мог не знать. У него не было сил смотреть в их лица, чтобы понять. Всё на чем он был сейчас сосредоточен- это ужасный поступок, который был совершен с ним. Ученики сзади него, подали голос. В наигранных и насмешливых тонах, они говорили слова как «Как ужасно!», «Кто же мог сделать это?» Они хихикали после каждого предложения. Вот и нашлись те, кто явно сделали это. В любой другой день, Тсукаса бы разозлился на них за то, что они сделали. За то, что высмеивают его таким образом. Но сейчас…он чувствовал себя слишком униженным, побежденным, слишком слабым. Собравшись с силами, парень быстро опустошил туфли и попытался надеть их, выслушивая как остальные смеются и шепчутся между собой. Внутри обуви чувствовалось липко, но без них было бы ещё хуже. Всё таки, у него осталась ещё капля самоуважения. Но было ли это заслужено? Школьный день был больше похож на современный метод пыток. Люди, которые когда-то были добры и рады Тсукасе, сейчас чувствовали брезгливость или смотрели на него как на мусорный мешок. Весь день его затапливали вопросами. Но не все стремились насмехаться над ним. Некоторые люди правда искренне переживали и интересовались его самочувствием. Только им он и мог спокойно ответить. Хоть он и был благодарен им за то, что они беспокоились о нём, но также, это заставляло его чувствовать себя ещё более слабым. Более слабым и более жалким, чем раньше. Тем не менее, Тсукаса бы более предпочел это, чем людей, которые подходили к нему и пытались снять его повязку, без разрешения, или людей, которые создавали «сценки» имитирующие то происшествие. Кто-то играл железку, ударяя второго участника по лицу. И конечно же это всё происходило под насмешливые ухмылки и смех. Тсукаса был близок к тому, чтобы заплакать, но он всеми силами сдерживался. Не здесь. Не сейчас. Он не мог позволить чтобы они увидели его слёзы. Это точно стало бы новым поводом для насмешек. Их и так хватало. Он старался избегать любого, кто не был сильно близок с ним. Парень не удосужился даже хоть раз поднять руку во время занятий. Он всеми силами пытался сосредоточиться на словах учителя, но было тяжело не обратить внимания на низкокачественный рисунок, положенный на его парту. На нем был изображен Тсукаса, плачущий голубыми слезами, с кровавым левым глазом, а у железного стержня, рядом, была злобная ухмылка. Как только Тсукаса пришел домой, он сразу заперся у себя в комнате, переставая сдерживать слёзы. Почему всё так изменилось? Почему люди должны были относиться к нему как к какому-то музейному экспонату, потому что они либо смотрели на него как на объект жалости, либо на что-то, с чем они могли покончить раз и навсегда. Обычно он мог противостоять хулиганам, насмехающимися над ним, но сейчас он просто не мог заставить себя сделать это. Не мог подобрать слова и что-либо сделать. Ему хотелось лишь пройти мимо, мимо того случая, мимо людей, со злобными ухмылками. Но время будто намеренно замедлилось, заставляя застрять в этом событии. Часть его, даже начала верить в то, что, наверное, он всё это заслужил. Может из-за того что он слаб, он заслужил всё эти издевательства и психологические пытки. Но другая его часть его жалела и жаждала утешения. Он хотел, чтобы люди жалели и сочувствовали ему. Последняя же его часть не хотела всех этих реакций и действий. Он просто хотел чтобы его оставили в покое, и продолжить стремиться к тому, чтобы быть звездой, без единого напоминания про тот случай. У него внутри была битва, в которой он сражался с самим собой. Но именно она и в целом составляла парня. Тсукаса не знал, насколько долго он плакал, но как только он закончил, он чувствовал себя…опустошенным. Он не чувствовал ни грусти, ни унижения или разочарования. Лишь всепоглощающую пустоту. Открыв то видео в своем телефоне, он наблюдал смешанные комментарии. В то время как большинство людей защищали его, другие же, казалось, получали удовольствия от издевательства над его болью. Он был несколько благодарен тем, кто его защищал, но он, опять же, не хотел себя чувствовать так, будто ему нужна защита. Он не хотел себя чувствовать маленьким беззащитным младенцем. Выключив телефон, он подошел к зеркалу. Он увидел красное лицо от плача и решился снять повязку. Оба его глаза выглядели пустыми, без надежды на светлое будущее, за исключением того, что его левый глаз был намного темнее, чем правый. Парня можно было перепутать с куклой. Никому ненужной, заброшенной куклой. Тсукаса сделал громкий вздох и тихим, хриплым голосом сказал самому в себе в зеркало: «Я не хочу быть больше звездой. Я просто хочу исчезнуть.»