Безумие…Кровь…Смерть…

Безумие…Кровь…Смерть… Никто никогда не видел подобного – погром охватил целый город, превратил его в ад на земле. Жители города, люди, брали вилы, топоры, молоты, и убивали. Убивали тех, кто совсем не похож на них: эльфов, краснолюдов, низушков. – Они несут в себе смерть и проклятие роду человеческому! – кричал старец толпе; подобные ему фанатики – проповедники, безумные юродивые – ходили по столицам, городам и сёлам северных королевств. С них не брали платы за еду, кров и питьё – ведь с них ждали пророчеств, чудес и откровений. И люди получали их. Кто знал – ложь или правда те слова. Но ясно было лишь одно: обезумевшая толпа жаждала смерти. И всему виной – слова…И только. *** Это произошло в конце недели, для большинства горожан – хороший повод пропустить стакан-другой в таверне, набраться сил перед началом следующей. Краснолюд Торбранд, который был лучшим кузнецом в Бельверии, отдыхал с друзьями. Они сидели в углу, за столом, отведённым для нелюдей. Подобные столы сейчас появлялись во всех заведениях, куда Старшие Расы могли пойти, в том числе – в трактирах и тавернах. – Вот она, хвалёная человеческая благодарность…– вздохнул Торбранд. – В том числе и за труды наших предков, строившие с их прадедами город! Смешно даже…Любой заезжий рыцаришка едет к нам, краснолюдов, чтобы приобрести меч и доспехи. Эльфы…Вы научили людей искусствам. А низушки, низушки-то! Лучшие фермеры в целом свете – ни одна ярмарка или лавка не обходится без их товаров!..А з это всё мы получаем чёртов стол в углу. Ну и косые взгляды, куда же без этого. – Bloede d`hoine , – с отвращением прошептал эльф рядом с гномом; он хотел добавить что-то ещё, но слова застряли в горле – его взгляд упал на толпу за мутным окном, которая слушала проповедника. Он стоял в центре – одетый в рваньё старик лет пятидесяти с грязной, слипшейся бородой,– что-то кричал, указывая на лица нелюдей, с интересом и страхом смотревших на безумца. Торбранд сглотнул: ничего хорошего это действо не предвещало. Краснолюд смог расслышать лишь часть последних слов старика, но ему с лихвой хватило: – Лишь кровь смоет их грехи! – надрывался оборванец. – Убить их всех! ВСЕХ! Толпа ожила; слова безумного проповедника воспламенили сердца и души людей – и обычные горожане брали оружие, крушили лавки. И направлялись к таверне, где на них в оцепенении смотрели нелюди. Только в последний момент друзья бросились к задней двери и выбежали на улицы как раз в то мгновение, как разъярённая толпа ворвалась в заведение. – A d`yeabl aep arse! – выругался эльф. – Нам нужно разделиться! – Это наш caerne …Но да, согласен, – пропыхтел Торбранд. – А потом встретимся в лесу. Va faill , друзья, va faill! И они бросились в стороны. Краснолюд бежал так быстро, насколько ему позволяли короткие ноги. Он спешил домой – как никогда в жизни, – чтобы спасти тех, кого любил, за кого боялся больше всего: красавицу-жену и двух малышек. – « Вот она – людская суть: сначала поклонятся, а потом насрут с горкой в душу…Вот же.. – пудовые кулаки Торбранда сбили с ног горожанина с вилами, – дерьмо! Только бы успеть добежать…до дома!» Ему удалось скрыться в сплетении тёмных улочек города, пока обезумевшие люди убивали других нелюдей. Едва он увидел жену – она ждала его прямо на пороге дома, – краснолюд крикнул: – Брунгильда, бегите! – захрипел гном, подбегая к жене. – Быстрее! Берите только самое нужное! Я подготовлю повозку! Она поняла его с полуслова, и вскоре женщина с дочками сидели в повозке. Испуганные малышки жались к матери и слушали отца. – Езжайте в лес..Там вы будете в безопасности, – Торбранд поцеловал родных на прощание. – А теперь быстрее, быстрее в лес! – и, ударив лошадь по крупу, взревел: – Пошла! Когда Брунгильда с дочками исчезли вдали, гном отвернулся, окинул взглядом дом с кузницей. Всё это он должен защитить ради будущего от толпы, которая неподалёку расправлялась с каким-то несчастным. Он должен. *** Женщина стояла на краю леса и сквозь слёзы смотрела на пылающие Южные ворота города. Бельверия превратилась в ад. Жена Торбранда надеялась, что он вернётся. Надежда давала ей сил, чтобы ждать; верить, что беспорядки утихнут, и они вернутся домой. Брунгильда обернулась, оглядела уцелевшие семьи, и вздохнула. Она не могла допустить даже мысли, что её возлюбленный умер, исчез, словно его и не было на свете. Жив ли он? Брунгильда заплакала, закрыв лицо ладонями. Только когда последние всхлипы затихли, она снова подняла взгляд в сторону окутанного дымом города. Города, где нелюди – не важно, виновные или нет, – умирали от рук толпы, на улицах, где теперь воцарились Безумие…Кровь…Смерть…