Я бы сшил наши сердца..

Парень вздрагивает, когда видит что на телефон приходит сообщение от уже очень знакомого номера, подписанного как « сереженька💔» Он нехотя берет дрожащими руками телефон, заходит в заветный белый самолётик. В закреплённых высвечивается чат с пешковым, и Иван, зажмуривая глаза, тыкает на него.  — вань, давай увидимся.. пожалуйста. Иван замирает.  Сказать что он в шоке- не сказать ничего.  Кудрявый почти никогда не писал, почти никогда не горел желанием встретится, почти никогда не говорил слово « пожалуйста», почти никогда не называл бессмертных по имени.  Сердце стучит бешено, когда абонент в сеть заходит и начинает печатать, что то долго. — я просто — уезжаю сегодня ночью в другой город — навсегда.. Ваня даже не знает что ответить, он растерян потерян. Он всегда пытался убедить себя в том, что ненавидит Пешкова. Тогда почему в груди боль кипятком разливается от этих сообщений парня? Тогда почему руки дрожать ещё сильнее начинают, а глаза намокают?  Глубоко вдыхая, Иван отвечает:

давай…Где? Во сколько? —

Ответ приходит почти сразу.. — через 10 минут, у реки. Парень быстро начинает натягивать свитер. Попутно обувая кроссовки. Почему же он по первому зову побежал к парню, который причинил ему столько боли?  Почему от мысли, что он больше никогда не сможет его увидеть, гудит в ушах и болит слева, в груди?  Почему все наставления себе же рухнули на глазах как старый, ветхий дом?  «Забей на чёртову любовь.» Пульсирует красными буквами в голове.  Но парень уже выходит из подъезда. Белый снег красиво переливается на свету уличного  фонаря.  На улице так тихо, что слышно только хруст льда под ногами, шум  ветра и стук собственного сердца. Зимой темнеет рано, поэтому даже сейчас, когда Ваня идёт в шесть вечера, уже темно.  Заходя за дом, парень включает фонарик на телефоне.  В голове глупые мысли одна за другой пролетают. Пытаются отговорить русого идти на встречу с пешковым. Отговорить видиться с ним. Отговорить любить его.  Но парень упорно игнорирует поток ненужной информации, вызывающей панику. Игнорирует ровно до того момента, пока не видит в далеке кудрявую макушку.  Он идёт медленно. Хочется ещё медленнее, хочется остановится и не двигаться, но с каждым шагом он все больше  роет себе могилу. Парень почти что врезается лбом в лоб напротив. Отходит на пол метра, скрещивая руки у себя за спиной.  Молчит. Не знает что сказать. Не знает нужно ли. Не знает нужен он ли.  Ничего не знает. И знать не хочет.  — прости меня— шепчет еле слышно Пешков, опуская взгляд в пол.— пожалуйста, прости. Я полный идиот.— нервно смеясь, твердит Сергей. —  можешь ничего не говорить. мне достаточно просто твоего присутствия — произносит парень, как в ту же секунду его заключают в крепкие объятия.  У бессмертных на глазах слезы. Он всхлипывает тихо, зарываясь лицом в шею Серёжи.  Тот лишь гладит нежно по макушке, к себе ближе прижимая.  И Ваня понимает, что простил, давно простил. На Пешкова невозможно долго обижаться.  — я— шумно сглатывая, говорит Пешков— буду скучать по тебе.— Сергей произносит это так нежно, что не хочется его отпускать. Хочется вот так стоять всегда, вдыхая запах шоколадного шампуня.  У парня в объятьях тепло и спокойно. Он будто успокоительное для бессмертных. Иван сразу забывает обо всем, кроме нежных кудряшек , что лицо щекотят, и рук крепких, что к себе ближе прижимают.  В его объятиях дышится. В его объятиях хочется дышать. — я не хочу тебя отпускать— через силу произносит русый, вдыхая неровно воздух, жадничая.  — а я не хочу, что бы ты меня отпускал..  оба сходят с ума. обоим больно.  « выпей меня дотла..»  Ваня отстраняется от мягкого тела, заглядывая в темные глаза. они выглядят ещё красивее, чем обычно. То ли из-за падающего на них света фонарного столба, то ли из-за того, что наполнены они по самые края любовью и заботой.  И то, и другое. — знаешь.. я бы сшил наши разбитые сердца белыми нитками в одно целое. У нас бы получилось большое, любящее сердце, которое я бы отдал тебе, что бы ты хранил его и носил всегда с собой.—рассказывает Иван, разглядывая в лице напротив улыбку глупую, что расплылась от слов нежных.  — я бы оберегал его и любил, как тебя.— мешкаясь, добавляет парень, вырисовывая носочком ноги на белом снегу непонятные узоры.— если бы ты был не против.  — я не против- перебивает парня бессмертных, беря в руки чужое лицо, поднимая, что бы заглянуть в глаза— никогда не против. В эту ночь два сердца горели ярче всех звёзд на этом бескрайнем небе. Бились в такт громче любого ультразвука. Любили больше, чем размер всей нашей вселенной. На следующее утро Сергей разнеженный и счастливый просыпается в одной кровати с бессмертных. Он не уехал.  Ну как же можно уехать от всего счастья? Правда?  Никак.