счастье.

1холодный зимний вечер. ветер завывал, через пластиковые окна был слышен его гул. но в квартире было тепло, можно даже сказать, жарко. слишком душно. и жарко, да. гриша курил, сидя за компом и сводя что-то. кашляет, пьет уже как будто кипяченную воду, снова кашляет. поперхнулся. тихое «блять» разносится по комнате. пот градом стекал по шее и лбу, он то и дело вытирал его каждые пару минут. если открыть окно, он простудится, а батареи выкрутить на поменьше он не может — сломались. вообще сантехник должен был приехать ещё вчера. но сегодня снежная буря, и вчера тоже была. хорошо, грише никуда не нужно. даже обыденность перестала его утомлять, что удивительно, учитывая его крайнюю раздражительность по мелочам. его бесила каждая неровно лежащая вещь на полке, если у него было плохое настроение. но так как такое настроение у него — редкость, то все пока оставалось лежать также неровно, как и было. все равно в этой квартире ляхова царила нервная атмосфера. как будто все время грише что-то не нравилось, может то, что он делал за компом, а может что он делал вне экрана. может вообще все было нормально, просто ему так казалось, что как будто что-то такое должно произойти нехорошее. хотя нет, что-то все-таки портило его настроение. например, что в такой дорогущей квартире просто так взяла и сломалась ебучая система отопления. уж лучше бы все заледенело, чем сидеть тут как в сауне. по крайней мере ляхову так казалось. в помещении было тихо, даже очень. можно сказать, буквально не было ни звука. ну почти, разве что сбитое из-за духоты дыхание гриши и мирное сопение роберта, зачем-то укутавшегося в теплое одеяло, на двуспальной кровати. гриша вообще предпочитал сейчас не смотреть на него (ему это обычно даётся достаточно сложно), потому что эта капуста из одеял и флисового худака напрягала его еще больше, и тогда (если бы он все-таки посматривал на плаудиса краем глаза) он бы начал шкворчать, как масло на сковородке, и от него пошел бы пар. а это было бы уже высшей точкой кипения. ляхов повел уголком рта, конечно, в его голове это было смешно. кипение. тут мало сказать кипишь, прям уже конкретно подгораешь. вобщем надо было что-то с этим делать, иначе гриша тут так и скончается, в этом дьявольском котле. отрубая компьютер, гриша встает из-за кресла и подходит к кровати, где дремлет берт. трясет за плечо лохматого и зовёт поехать отвлечься куда-то. впрочем, никому это не было важно: в клуб, к кому-то в гости или просто пошарахаться по улице — все было хорошо для них. все равно везде они будут как единое целое. они всегда поддерживали любую сумасшедшую идею друг друга. впрочем, по-другому никто из них и не видел отношений. после того случая на студии* было понятно, что это надолго, если не навсегда. впрочем, если меньше разглагольствовать, то гриша уже вызвал таксу минут 5 тому назад, и парни стояли морозили себе все конечности на этом ужаснейшем холоде. и все же лучше, чем в этом котле. так думал гриша, потому что если бы он сказал такое вслух, то получил бы злостный толчок в бок от роберта, который не переносил падение температуры больше, чем на один градус. и за эту реплику гриша бы тоже получил. поэтому в великом и прекрасном молчании они ожидали машину. не то, что им нечего было друг другу сказать, просто на таком морозе и рот толком не открыть было. а поговорить они хотели. ну как и обычно. гриша та еще болтушка. вот и подъехал черный лимузин (конечно, гриша любил иногда шиковать. иногда!!!). не дожидаясь того, что водитель выйдет открывать двери парням, они торопливо садятся в салон авто, попутно отряхивая ноги от снега, стуча ими друг об друга. ехать им было долго. то место, что выбрал гриша (роберт доверял ему в выборе, все время был новый клуб или что-то еще, он никогда не прогадывал с этим), было далеко от центра, и потому по этим пробкам ехать было часа 2, не меньше. первые минут 30 прошли в молчании. светодиодная лента горела одним фиолетовым цветом, кто их знает, зачем их делают именно в таких тачках. на небольшом откидном столике стояло шампанское. дорогое, очевидно. и пара бокалов, тоже дорогие, наверное. пространства было много, поэтому гриша вытянул свои длинные ноги вперед, смотрел в телефон, что-то там делая, с кем-то переписываясь, впрочем, мало занимательного. роберт же смотрел в окно и слушал музыку в наушниках, наблюдая за падающим снегом. его было слишком много, и он не падал, а летел бурей, поэтому эстетики в этом было мало. по крайней мере для самого роберта. в конце концов, такое скучное времяпровождение его хорошо так подзаебало. поэтому хотелось адреналина, веселья, ну или чего обычно все хотят в салоне дорогого черного мерседеса. поэтому он пододвигается к грише, кладя голову ему на плечо. смотрит, что же такого интересного у ляхова в телефоне. оказывается, он залипал просто в какую-то игру, бездумно тыкая по экрану. роберт не обратил на нее никакого внимания. свободной от телефона рукой он поглаживает сначала предплечье гриши, потом спускается к его коленке, медленно то сжимая ее, то разжимая. ладонь скользит выше по бедру. слух ловит почти неслышимый рваный вдох. рука берта пробирается под футболку (конечно, куртки они давно уже сняли, особенно гриша). вот почему там было так жарко? а у плаудиса пальцы совсем замерзли, холодны как лёд. этот контраст. ляхов начал проигрывать в игре раз за разом. конечно, он прикрывал глаза каждый раз, когда роберт спускался к низу торса. и все, дальше уже не было видно, куда там маленький персонаж в игре прыгает. в конце концов, телефон пришлось отложить, чему роберт был очень даже рад, потому что несколько минут таким образом выводить гришу из себя ему надоело. да и шея затекла немного. ляхов затягивает плаудиса в медленный и долгий поцелуй, как будто нарочно сильно слюнявит его губы, чтобы услышать это пошлое причмокивание. берт не терпит слишком долго, толком даже не пытаясь сделать засосы, переходит на шею ляхова, просто бесцельно ее облизывает. да и старшему это нравится. он было уже хотел снять верх с гриши, но тот приостанавливает его. все-таки в машине, а не в бордели. роберт пересаживается на колени ляхова, продолжая этот мокрый поцелуй, который уже, казалось, тянется целую вечность. поза эта, конечно, такая неудобная, просто жуть, поэтому плаудис постоянно ёрзает, пытаясь устроиться поудобнее и заодно немного побесить гришу. для второго это было некоторым испытанием — не издавать лишних звуков. и опять жарко. пока не так, как было дома. но это пока. и вот сейчас такой как бы хороший момент, чтобы добить ляхова. сердечко его бьется быстрее. что-то внутри скручивается или наоборот встает на свои места. впрочем гришу прям бултыхало внутри от того, что он думал и представлял. а представлял он конечно много чего интересного. и от этих мыслей он никак не отрывался — картинка стойко отпечатывалась у него в голове: разхломаченную платиновую макушку роберта, стоящего на коленях, он держит рукой, а свободной рукой плаудис расстегивает его ширинку, игриво заглядывая в глаза. немножечко по dirty разговаривают они, но и так его тоже вполне устраивало. но спустя пару минут гриша осознает, что оказывается предсказывает будущее. правда, ближайшее будущее, но разве оно не считается? роб, не церемонясь, развязно смотрит прямо в глаза ляхову, на что тот отвечает похожим взглядом и многозначной ухмылкой. плаудис как будто не специально сползает все ниже и ниже, пытаясь удержаться на коленях ляхова, хотя это было не так тяжело. и все же силы покидают его, и он окончательно внизу. этого он и добивался, как же иначе. все еще улыбаясь и на коленях, он неспешно поглаживает одной рукой коленку гриши, второй же аккуратно, буквально кончиками пальцев, водит по паху. пока тот, что был сверху, пытался привести свои мысли в порядок, роберт быстренько так, ловко расстегнул пуговицу брюк вместе с ширинкой. прям за долю секунды, гришу это даже немного заводило и стесняло наоборот — он так не умел**, всегда он застревал на этом моменте, мучаясь и пытаясь дрожащими пальцами что-то сделать. ох уж этот тремор, не покидавший его последние пару дней. пока он над этим задумался, карго его уже были приспущены почти до конца. а окончательно его заставили его оторваться от своих самокопаний, если так можно сказать, губы роберта на внутренней стороне бедра, которые точно мокрой дорожкой поцелуев выбивали его из колеи. даже дышать стало тяжело — грише всегда нравился вид роберта снизу, и что́ он там «снизу» вытворял, ему нравилось не меньше. аккуратно, прямо-таки дразня, снимает плаудис и нижнее белье ляхова; улыбается и только. он продолжает мучать старшего, выбивая то ли выдох, то ли приглушенный стон, но оба варианта были хороши по-своему. когда же длинные пальцы гриши буквально впились в платиновые волосы, даже делая их обладателю немного больно, роберт закончил свой акт пыток и в последний раз мельком взглянул на выражение лица гриши: веки были прикрыты, влажные от недавних действий губы были нервно сжаты, и сам гриша безмолвно смотрел плаудису прямо в душу. — работай, шалава, — с некоторым ударением на последнее слово раздраженно, но в то же время так сексуально грубо полушепчет ляхов. роберт усмехается, все же вбирает в рот головку, медленно, но уверенно с каждым разом заглатывая все глубже, пока не возьмет полностью. совсем немного ускоряя темп он продолжает с тем же самым тактом, пока не услышит откуда-то сверху тихий всхлип и шипение. тем временем рука в волосах заставляла делать грязь быстрее. в конце концов это было слишком томительно — все, что роберт делал в начале. поэтому гриша, не жалея его ротик, трахал быстро и властно, тем самым сводя с ума и без того странноватого плаудиса. слюна. ее было много, слишком много. а ляхов только и делал, что любовался на это все: блестящие от выступивших слез голубые глаза берта были почти закрыты, красные щеки, которые он усердно втягивал, контрастировали с его белой кожей, которая сейчас тоже была разгорячена до предела. свет фонарей через окно то затемнял весь обзор, то делал картину ярче и даже вайбовее немного. гришина рука сжимала платиновые лохмы то сильно, то еще сильнее, салон авто наполнялся этим хлюпающим звуком и духотой. ляхов, иногда не сдерживаясь, выдавая почти заглушенный стон, но в полной тишине это было ой как слышно. роберт смотрит только наверх, пытаясь держать зрительный контакт как можно дольше, гриша же не мог сфокусироваться на нем, то закрывая глаза, то запрокидывая голову наверх, закусывал нижнюю губу и тут же отпускал, всхлипывая каждый раз, когда роберт брал особенно глубоко. спустя буквально несколько минут, ляхов шепчет (или пытается): — блять. я… ща. и тут же роберт отстраняется, оставляя тонкую ниточку слюны. боже, он опять решил помучать его. убирает ладонь гриши со своей головы и медленно продолжает брать член полностью внутрь и протяжно выпуская его изо рта. потом он вообще продолжает ласкать его только языком. обхватив основание пальцами, роберт возвращается к темпу, который ему задавал гриша, немного даже ускоряясь. по телу ляхова разливалось тепло и удовольствие приятными волнами, что даже пальцы на ногах немели. плаудис все же убирает руку и увеличивает скорость настолько, насколько это возможно. гриша кончает достаточно скоро с (мог бы быть громким но увы) тихи полустоном и зажмуривает глаза от удовлетворения. действительно, очень шумно. каждое действие было слишком громким в этой тишине. зря конечно гриша поторопился и не посмотрел, кто будет водителем и даже не обратил на это никакого внимания, когда садился в такси. каждое действие имеет последствия. звучит заезженно, но подходит как никогда. за рулем все же был его когда-то бывший лучший друг. влад его вроде звали. ох, сколько же говна ему сделал ляхов. очень много. потому влад имел полное право его ненавидеть. хотя гриша и извинялся много раз после этого перед ним, пытался сделать все, что в его силах, но так и не добился прощения. а вот друг его оказался умнее, чем он, специально глянув в боковое зеркало, чтобы посмотреть, кто садится. если бы он не знал где живет ляхов и не запомнил бы этот дом и этот подъезд, то даже и не смотрел бы в это чертово зеркало. и конечно, он увидел там сладкую парочку. ему нужно было отомстить, он считал это своим долгом. но без чего-то не получится. и это что-то происходило буквально пару минут назад. все звуки, каждое слово, каждый вдох был слышен на записи диктофона его телефона. а скрытая камера в салоне (она была поставлена агентством на случай кражи или порчи имущества пассажирами, а не наблюдать за таким развратом, а что еще же?) растягивала на лице влада самую что ни на есть злую ухмылку. он ехал с чувством победы все эти чертовы 2 часа. сладкая месть, вот она.

***

прибыв на место, парни вышли из машины (все было оплачено онлайн до поездки), и ушли на чью-то тусовку в огромный дом, или что это вообще было за мероприятие, только черт его знает, им было не до этого. — те наверн хватит на сеня, — замечает тоже уже прилично в говно гриша роберту, который никак не мог нормально закрыть дверь — замок никак не прокручивался в нужную сторону. помучавшись с ним около двух минут, плаудис упал на двуспальную кровать в этой скромно обставленной комнате, обессиленный и уставший, но еще не совсем довольный. — че у тя слчилось? — разговаривать всё-таки было плохим решением гриши — четко и связно не получалось от слова совсем. — я все жду, когда мы потрахаемся, — специально растягивая гласные в слове «когда», сказал берт. — ты трзвей мня, — справедливо замечает гриша. ай-яй-яй, в чужом глазу соринку видит, в своем бревна не замечает. конечно, с таким расфокусом после кучи шотов с аперолем, водкой и джин тоником, не то что бревно — дерево сложно будет разглядеть. ляхов ложится рядом с плаудисом, смотря на него целиком, потом нависая над ним сверху, поставив одну коленку меж ног роберта, вторую слева. их лица слишком близко сейчас друг к другу, чтобы не целоваться. в принципе, чем они сейчас и занимаются. жарко. снова. берт хочет снять майку с гриши, что наконец-то он ему разрешает: — а в тачке ты не был таким смелым, — замечает он, ухмыляясь над своей нелепой репликой в данный момент. он вообще даже сомневается, услышал ли ее гриша. судя по всему, нет. учитывая, что и плаудису сейчас тоже не до этого, потому что ляхов целовал везде где только можно, свободной рукой слишком разгульно поглаживал талию роберта. его пробивает в дрожь от прикосновений. гриша что-то грязное шепчет ему на ухо, медленно раздевая его. *** утро выдалось не таким добрым, и даже не совсем утром. было уже часа три дня, вечеринка в доме еще продолжалась, и, кажется, не собиралась заканчиваться. роберт просыпается первым, голова раскалывается, будто по ней стучат молотком, невозможно холодно из-за открытого окна, поэтому тот только сильнее кутается в одеяло, которое особо не грело. плаудис нащупывает по подушкой телефон, просматривает уведомления и натыкается на кучу разных отметок в инсте, тиктоке и даже ебучем твиттере. сначала, конечно, было вообще ничего не понятно. но чаще он переходил по всем уведомлениям, тем больше он понимал происходящее (или он понял сразу, но не хотел верить в это). он нашел уже миллион постов, статей от сми и еще куча всего в разных новостных тг каналах. все гласило об одном и том же. яркие заголовки «рэперы og buda и платина встречаются?!», «слив видео платины и буды», «фейк или правда? действительно ли популярный латвийский рэпер роберт плаудис и российский рэпер григорий ляхов, больше известные под псевдонимами платина и og buda, пара?» и много подобного. все кишило этим. тихое «пиздец» произносит роберт. глаза уже на мокром месте, руки трясутся. мысли все спутаны. это конец? все? что теперь будет? его не волновала его карьера, все и так всё схавают и забудут под оправданием очередного вброса. ему казалось, что после этого гриша кинет его и будет все опровергать. он этого боялся больше всего. ляхов просыпается от тихих всхлипов. состояние его явно не лучше, чем роберта, но увидев его плачущим он окончательно просыпается. — малыш, ты чего? что случилось? — тихо говорит гриша, поглаживая плечо плаудиса. — блять, сам посмотри, — дрожащим голосом произносит берт, протягивая ему телефон. просматривая все, что там было, с каждым прочитанным словом глаза будто на лоб лезли. эмоции сменялись одна на другую. разочарование, шок, гнев. от злости гриша решил посмотреть в приложении, кто их вёз в этом ёбаном такси. слишком поздно. — сука, как же я тебя ненавижу нахуй, — злостно шепчет ляхов, смотря на ебало своего когда-то лучшего друга на экране. роберт резко оборачивается на него, смотря заплаканными глазами, кажется, прямо ему в душу. он, конечно, ожидал похожей реакции, но не настолько грубой. — гриш, ты сейчас серьезно? пожалуйста, скажи, что нет. — я очень даже серьезно, я прямо сейчас поеду к этому долбаебу и глотку ему нахуй перережу, — все также очень агрессивно говорит ляхов, но вдруг смотрит на роберта, готового заплакать в любой момент еще сильнее. — ты подумал я про тебя что ли? на утвердительный кивок он целует плаудиса куда-то в щёку. — ну что за глупости, как я тебе что-то такое могу сказать? — только не надо ничего с ним делать, потом проблем не оберешься. давай по-другому сделаем. — ты предлагаешь его не трогать? он нахуй в живых не останется сегодня. — ты готов заявить всем о наших отношениях? — мешкаясь, произносит роберт, поспешно добавляя. — прямо сейчас. *** теперь в инсте обоих висела фотка их поцелуя. никто и ничто не сможет испортить их счастье.