Кровь стучит по венам азбукой морзе: "Я не выдержу больше, пришлите помощь!" Человек словно буква в последнем слове Растрепался по полу. Капельки крови, Расцветая на белой рубашке, манжетах Обессиленно вниз устремлялись, на пол Прикрывая свет отдаленный, рампой, Подоконник маячил холодным трупом. За окном завывала беспечная вьюга Принося грусть порывы из ниоткуда.
"Монстр". "Лучше бы ты умер!" "Посмотри, что ты сделал!.." Брюс вскочил с кровати, держась за грудь. Каждый раз одно и то же. Каждый раз его подсознание пытается разрушить всё то, что он с таким трудом восстанавливал. Он прислушался: в соседней комнате спали мальчики. Его крики не должны их разбудить. Он тихо прошел на кухню и поставил чайник. Как обычно: заварить чай, посидеть, переключиться на научные размышления... И также тихо вернуться к себе. Но, он всё-таки кого-то разбудил. Судя по лёгкости шагов и хриплости дыхания — не Ацуши. Рюноскэ тихонько заглянул на кухню. — Беннер-сан? Что-то случилось? — он старался говорить шёпотом. Брюс покачал головой. Лучше об этом не распространяться. Юноше было гораздо тяжелее. И до сих пор тяжело. Брюс же своё отжил. — Извини. Я... — он ущипнул себя за переносицу. — Возвращайся в постель. Ацуши, наверное... Парень прищурился, с подозрением взглянув на него. Да, до Дазая с его умением читать людей, ему было далеко. Но не настолько, как могло казаться. — Ацуши спит и видит десятый сон. Меня сейчас больше ваше состояние волнует. Обходиться дежурным "я в порядке" было бы нечестно. Но и о кошмарах упоминать не хотелось. Привык справляться сам, в одиночку. — Можешь присесть, я заварю нам чай... — Брюс встал из-за стола и подошел к кухонному гарнитуру. — Значит, Ацуши спит... Обычно у него чуткий сон, вскакивает по малейшему пустяку... — Он замотался на работе. Потому и спит без задних лап, — Рюноскэ чуть улыбнулся, после срываясь на кашель. — Вот как... Брюс достал из шкафа две чашки. Его мысли вернулись в то время, когда Ацуши только-только появился в его жизни. Собственные кошмары тогда просто не стоили внимания, ведь Ацуши был нужен тот, кому он мог доверить свои. Прикусив губу, Брюс насыпал в чашки сахар и травяные смеси. Акутагава прикрыл глаза. — Сахара побольше, пожалуйста, — он опустил голову, рассматривая свои руки, бледные и тонкие. Добавив ещё немного сахара в уже заваренный чай, Брюс поставил чашки на стол и сел. Как подступиться? Что говорить? Не будет ли это навязыванием? Парень подтащил к себе чашку, отпивая. — Спасибо, — голос у него всё ещё звучал хрипло, — рассказывайте, я выслушаю... Я привык. — Есть вещи, о которых лучше не говорить. Я даже с Джен особо не откровенничаю, а она самый близкий для меня человек, не считая Ац... — Брюс запнулся. Обвёл пальцем край чашки. — Извини... Просто я боюсь. Боюсь сказать что-то не то и тем самым причинить боль. Боюсь потерять себя и совершить непоправимое. Рюноскэ чуть прищурился. — Вы превосходно себя контролируете, я это не раз замечал. А рядом со мной и с моей, кхм, "семьёй", — он сделал пальцами кавычки, — сложно сказать что-то не то. У нас и без того с десяток кличек в преступном мире. — Несколько раз я уже обжёгся, больше этого не повторится. Что-то внутри противилось этим словам. Неужели дело в том, что он привык совершенно к другим словам: к оскорблениям, к презрению и страху? Не к поддержке? — Если что, к вашим услугам всегда большой зелёный громоотвод, который безропотно примет на себя весь гнев общественности. Парень только головой покачал. — "Бешеный пёс Порта" — так меня называют. Вы, наверное, слышали. И я горжусь этой кличкой. Потому что я зубами её выгрызал. — Тогда я не совсем уверен, что мы друг друга поймем. Изначально я не хотел становиться героем. Я работал на армию и нас с... — Брюс снова запнулся. — ...коллегой обманули. Нам сказали, что мы создаём лекарство. Но на самом деле это было оружие. Я стал оружием. — Вас сделали всего-навсего инструментом. Но вы всё же человек, даже несмотря на это, — серые глаза Рюноскэ в таком освещении казались стальными. — Нет... Уже давно не человек. Человека не запирают в той же клетке, что и подопытных животных... Человека не будут преследовать по всему миру без веской причины. И человек никогда не убьёт того, кто просто оказался рядом. — Ацуши, наверное, очень приукрасил наше с ним знакомство. Я его тогда чуть не убил, — фраза, как удар под дых. — Я был одержим идеей стать лучше. Одержим признанием. — Одержимость ещё никого не сделала счастливым, Рюноскэ. Какое-то время после того, как... это со мной случилось, я был одержим мыслью найти лекарство от своего состояния. А если повезёт — то избавиться от самого себя, пока не случилось самое страшное. Брюс закатал рукав и вытянул руку. — Канцелярский нож, — начал он перечислять, указывая на участки кожи, на которых должны были быть шрамы, — кинжал из кости, шприц с дозами, способными убить слона... Даже когда появился Ацуши... я не остановился. Потому что я боялся сделать больно уже ему. И сказал это будничным, пустым голосом. Потом резко засмеялся. Спрятал лицо в ладонях. — Что я вообще несу... Команде никакого дела до меня нет, а тут разоткровенничался… Парень нахмурился, отставляя чашку. Когда-то, почти десять лет назад, он впервые увидел таким человека, которого считал кем-то, кто заменил ему отца. — Па... Беннер-сан. Держать в себе все эмоции, это... Глупо. Брюс продолжал истерично смеяться. Держать эмоции в себе – глупо? Но для него это единственный способ контроля. Единственный способ защитить всех. Минуточку, его только что чуть не назвали папой? Он замер. — Что ты сказал? На бледных скулах заиграл почти лихорадочный румянец. — Просто, вы... Вы сейчас очень сильно напомнили мне Дазай-сана, и... Я чуть оговорился. Брюс в ответ пожал плечами. — Всё в порядке. Ты мне стал также дорог, как и Ацуши. Знаешь, я бы хотел, чтобы у меня были родные дети, похожие на вас. Но... — он снова пожал плечами. — В любом случае мои двери всегда открыты для тебя и твоей семьи. Рюноскэ слабо улыбнулся. — Я слышал, что о вас говорит маленький Дазай-сана. Дети, такие как он, это чистые листы, и к плохим людям они не потянутся. — Ёдзо, — Брюс тоже улыбнулся, — хороший ребёнок. Даже не верится, что такие есть. — Ему последнее время совсем тяжело. Галлюцинации учащаются, Дазай-сан уже думал о том, чтобы сводить его к семейному психиатру. Хах, — парень грустно усмехнулся, — у кого-то семейный врач, а у них семейный психиатр. Накахара-сан подсуетился. Брюс покачал головой. — Почему такие вещи происходят с теми, кто этого не заслуживает? Он ведь даже не пожил толком... — Мы с Гин росли в трущобах. Многие детишки там... "Особенные". Родители просто не захотели проблем и тратить лишние деньги. Так часто бывает. Ёдзо — не первый и не последний с такой "платой" за обладание даром. Страшно. И обидно, что детям приходится так жить. В Индии Брюс по мере сил помогал таким детям, да и их родителям, особенно когда специально обученные волонтёры не успевали на места. И здесь тоже хотелось помогать, но что-то ("Это называется депрессия, Беннер, называй вещи своими именами") в корне поменяло любые планы. — Люди не принимают эсперов, считают их угрозой. И, честно говоря, пусть они лучше нас боятся, чем начнут использовать, — Рюноскэ вновь закашлялся, зажав ладонью рот. — Если кто-то решит, что вас можно использовать, им придётся пройти через меня. "Даже если меня запрут в клетке, ребята будут в безопасности". — Мы сами... В состоянии защищаться... — слова прерывались лающим кашлем. Будто и вправду бешеная псина лает. — Вы не обязаны. Скажу честно, если придется выбирать между тем, сдаться самому или сдать властям кого-то из вас, я выберу первое. Я уже знаю, что творят там, и не хочу, чтобы подобное случилось с Цуши или тобой. Брюс невольно потянулся к шее. — Электрошок, вскрытие наживую, без транквилизаторов... У них есть ресурсы, чтобы лишить вас возможности защищать себя. Я не допущу этого. Стальные глаза Рюноскэ чуть ужесточились. — У нас есть люди в правительстве. У Дазай-сана есть. Они не позволят. — Свои люди... Хорошо. Это хорошо... Главное, чтобы их не попытались убрать. Но свою позицию по поводу выбора не изменю. Вы мне все очень дороги. Если что-то случится... — Не случится. Всё, что могло случиться, уже случалось. И мы выстояли. Все выстояли. — Терять бдительность тоже нельзя. Чай уже давно остыл. Брюс положил голову на стол и застонал. — Ацуши ненавидит, когда я такой... — Он тоже хочет для вас лучшего, как и вы для него. И его расстраивает ваше состояние. Может, тоже попытаетесь позаниматься с психологом? — Последняя попытка поработать с психологом чуть не закончилась продажей на чёрный рынок, — попытался пошутить Брюс. По всей видимости, неудачно. Парень нахмурился. — Я могу попросить Мори-сана поднять списки психологов, которые работают на мафию. Брюс кивнул. — Можно попробовать. Спасибо... Рюноскэ явно попытался улыбнуться, после вновь срываясь на кашель. Брюс положил ладонь на руку парня. — Я попробую... Буду стараться ради вас, как бы сложно ни было. И если вы будете предлагать помощь, я не откажусь от неё. Просто... Старые привычки так просто не исчезают. Привык быть один и никому не доверять. Эспер слабо дёрнулся. — Постарайтесь. Хотя бы ради Ацуши. Рука сама собой сжала ладонь юноши. Рюноскэ вновь закашлялся, пытаясь улыбнуться. Чай уже не понадобился. Гораздо эффективнее элементарное сочувствие. Проверено опытным путём.***
— Пятьдесят... сто... сто двадцать... Дрожь в руках. Слёзы в глазах. А в ушах стоят крики протестующих: "Верните монстра в клетку! Его нельзя держать на свободе!" Таблетки сыплются из ладони на пол, но он все равно их подбирает. Ацуши. Рюноскэ. Им будет легче. Как он и говорил: "Сдать вас или сдаться самому? Я скорее выберу сдаться". И он сдался. — Папа! Пап, мы дома! — входная дверь хлопнула. Ацуши присел, возясь со шнурками, а Рюноскэ напряжённо замер рядом с ним. — Слишком тихо. — Папа? Пап, я знаю, что ты дома, откликнись! — голос оборотня сорвался на фальцет. Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт... Нет... Только не это. Они должны были задержаться! Брюс часто задышал. Тянуть было нельзя. Разом, закончить всё быстро и без единого колебания. Он проглотил таблетки всухую и сел на пол. Времени должно хватить. Ацуши влетел на кухню секундой позже. Попятился, заметив баночку из-под таблеток на полу. У него задрожали руки. Если бы не Рюноскэ, поддержавший жениха сзади, он бы повалился на пол, на колени. Смерть не спешила. Они увидели... Уже увидели его таким. А значит спасут. И окажутся в опасности. — Не... не надо... Пожалуйста... Поздно... Медленно зрение поменяло угол. Мафиози действовал быстро. Способностью усадил трясущегося от подступающей паники Ацуши на пол, а после той же способностью потащил Брюса к раковине. — Я неделю назад разговаривал с вами об этом. Неделю. — он не кричал, не бился в истерике, не пытался повлиять. Просто наполнил кружку водой из-под крана и пихнул Беннеру. — Пейте. Живо. Брюс покачал головой. Не стоят эти усилия ничего. Если останется жив, то протесты усилятся, и тогда под ударом окажутся все. Он уперся лбом в раковину, на кружку даже не взглянул. Рюноскэ нахмурился. Расёмон за его спиной шарился по аптечке и мешал марганцовый раствор. — Ацуши, звони Йосано-сенсей. А парень, наконец, отмер, после срываясь на всхлип и трясущимися пальцами набирая номер. Брюс кашлянул и всхлипнул. Обойдётся. Никакая помощь ему уже не нужна. Просто не нужна. — Оставь... Оставьте... Грудь и горло сдавило. Изо рта полилось нечто с неприятным привкусом. — История повторяется, да, Халк? Сначала пуля, теперь таблетки... Спасибо, что без трансформации... Мафиози выдохнул с видимым облегчением, но чашку с марганцовкой перед ним поставил. — Выпейте. А Ацуши, наконец, дозвонился до Йосано. "— Алло, Ацуши, что-то случилось? Судя по дыханию, ты сейчас задыхаться начнёшь, есть кто-то, кто может говорить вместо тебя рядом?" Телефон забрал Рюноскэ, отвечая медику и на время выходя из кухни. Ацуши судорожно всхлипнул, обнимая себя за плечики. — Мне жаль... Заметно скривился при виде чашки, но все же выпил. Стало немного легче. Но... Разве он не должен был?.. — Простите... Оборотень поднял голову, пытаясь улыбнуться ему, сквозь кроющую панику. — Н...нич-чего, пап все в... В порядке...— дрожащий голос выдавал его с головой. С опорой на раковину Брюс встал. Опустил взгляд куда-то в пол. — Видели... что на улицах?.. Ацуши потерянно кивнул, утыкаясь в ладони и содрогаясь от прорвавшихся рыданий. Акутагава вернулся на кухню. — Дазай-сан и Мори-доно сказали, что разберутся с протестами. У них есть связи и... Люди, способные воздействовать на чужой разум. Брюс покачал головой: — Возможно люди не так уж и неправы... Но спасибо. От его слов только сильнее заревел Ацуши, после угодив в объятия своего жениха. "Отлично, Беннер. Ты опять сделал больно близким". Он покачал головой и незаметно попробовал открыть кухонный ящик. Ему в этом помешал один из щупалец Расёмона. — Я не собираюсь ничего с собой делать! Уже не собираюсь... Брюс попытался стряхнуть щупальце с руки. — Хах. Крепко засел... Не заставляй меня подтверждать то, что думают обо мне люди, Рюноскэ. — Я просто боюсь, что вы себе навредите. — способность отступила к своему хозяину, который стянул плащ с плеч, накрывая им Ацуши. — Надо было 911 сразу вызвать, — пробормотал Брюс. — Тони уже вызывал некоторое время назад... Он сглотнул, вспоминая предупреждение в больнице: "Еще пара подобных инцидентов, и мы будем вынуждены направить вас на принудительное лечение". — Чтобы вас забрали? Ну уж нет, — Рюноскэ фыркнул. "Лучше уж так, чем..." — Не хочу обременять вас... И так много хлопот постоянно доставляю... — Хлопоты будет доставлять ваше принудительное лечение где-нибудь у чёрта на куличках. А сейчас ещё можно помочь. — Да не помочь мне уже! — рявкнул Брюс и вздрогнул от звука собственного голоса, но говорить не перестал. — Они правы. Все правы. Я — государственная собственность, оружие, любимая домашняя животника Мстителей, кто угодно, но не человек! И пока я жив, пока свободен, все в опасности! Раз уж сдохнуть в очередной раз не вышло, пускай запирают. — Я вас сейчас ударю, — прохрипел Рюноскэ, морщась. — Вы человек. Отец моего любимого Ацуши. Мировой герой. Людям просто надо найти видимую угрозу, чтобы они не обращали внимание на то, что живут в нищете и им не хватает денег на еду! — мафиози закашлялся, зажав рот рукой. Ощутимо запахло кровью. Дрожащими руками Брюс протянул Рюноскэ полотенце и стакан с водой. — Не надо так... Нужно беречь себя. Но ты прав: людям легче видеть только плохое. Или только правду... Серые глаза сверкали, как два стальных ножа. Парень способностью подтянул к себе полотенце, чтобы вытереть окровавленные руки и губы, а только потом чистой рукой потянулся за стаканом. Брюса заметно затрясло. Это из-за него... Из-за него юноше стало плохо. В порыве он разом обнял обоих парней и заплакал между ними. Ацуши прижался к нему, как в детстве, зажмурившись, а Рюноскэ аккуратно приобнял. Так, как умел. — Я не мог... по-другому. Хотел... защитить вас... От слёз дышать стало труднее. И отпускать их не хотелось. Больше он их не отпустит. Оборотень сглотнул свои слёзы, стараясь не зареветь с новой силой. — Р... Рюноскэ... Поставь чайник греться... Зазмеились по кухне ленты Расёмона, набирая в чайник воду и ставя его греться. Брюс осел на пол, обнимая себя. Почему они такие?.. Почему так беспокоятся, переживают? За что они его любят? — Не... не надо... Он чувствовал себя как в аду: ни выхода, ни входа. Воздух вокруг него тяжелел с каждым осознанным и неосознанным движением, будто отравленный. Да, Брюс и был отравой. Ядом, существование которого было небезопасным для мира. — Пап... Папа, папа, пап, посмотри на меня, пожалуйста, — Ацуши аккуратно скинул с плеч чужой плащ, после обращаясь. Сначала частично — выскочили уши и хвост, а потом и полностью, мурлыча и ластясь к родителю. — Откуда ты у меня такой взялся, а? — пробормотал Брюс, запуская пальцы в мягкую шерсть. — Мой тигрёнок... Прильнул лбом к тигриной морде и замер, вслушиваясь в грузное дыхание зверя. Тигр замурлыкал громче, лизнув его в щёку шершавым языком. Откуда-откуда, из приюта, из которого Брюс его спас. А Брюс и не сопротивлялся. Пусть лижет. Вроде взрослый уже, а все ведет себя как котёнок... Какой же он... — Мне так жаль, что тебе пришлось видеть меня таким... столько раз, почти постоянно. Я думал, что внутренняя боль уймётся, когда для нас найдётся место в мире. Ты смог найти свое место, а я нет... Зверь недовольно заворчал, обнимая его передними лапами. Ему эти разговоры ой как не нравились. — Даже если мир вас не принимает, у вас всегда есть Ацуши и мы все. — Рюноскэ говорил с видимым трудом — сказывалось перенатруженное горло. — Ацуши-и-и... Ты уже не котёнок, а твой папа крепкий только когда злится. Слезай... Брюс указал сначала на Рюноскэ, потом на тигра, намекая, чтобы юноша повлиял на своего парня. Мафиози тихо прыснул в кулак, незаметно стирая пальцем выступившую на губах кровь. — Вертигр, — на это обращение зверь повёл ушами, а после обернулся на Рюноскэ. — Пусти его, ему и так сейчас нехорошо, давление скачет небось. И Ацуши подчинился, перестав напирать и просто сворачиваясь клубочком около отцовского бока. Брюс часто задышал, оттягивая от груди намокшую ткань. — Очень смешно, особенно про давление, я оценил. Да только давление меня точно не свалит, раз насильственные методы тоже не дюжат... Опять. Опять он думает об этом... Брюс протянул руку к тигриной голове и несильно надавил на неё. — Всё, хватит... не могу больше... Тигр вновь заворчал, после аккуратно, чтобы не испугать резким движением и не причинить боль, скинул руку со своей головы, аккуратно ловя её пастью, мягко прикусывая, совсем безболезненно. — Пусти, — Брюс фыркнул. — Отпускай, давай. Жених твой убежит, если кусаться будешь... Он встретился взглядом с Рюноскэ и снова поник. Опять глупости мелет... Семь степеней, а социализация нулевая. Неудивительно, что для людей он сродни диковинной зверюшке. Мафиози смотрел на него без страха или презрения. Он смотрел, как на уставшего и запутавшегося человека, после вернувшись к приготовлению чая. Брюс отвел от него взгляд и подтянул колени к себе. Спрятал в них лицо и без единого звука заплакал. Руку от Ацуши не отвёл. Если Бог есть, может ли он благословлять и проклинать одновременно? Потому что любящие сыновья — однозначное благо. А постоянное причинение им боли... Это проклятье. Его существование и есть проклятье. Тигр встрепенулся, отпуская его руку, а после боднул в плечо головой, урча. Что бы их не ожидало, они справятся. Постараются справиться.