***
Вечером Ацуши хрупкой, сломанной куклой сидел за столом на кухне, сгорбившись. Брюс замер в дверях, прижимая к запястью тряпку. Как подойти? Что сказать? Само собой вырвалось: — Прости. Не хотел кричать... — Ты опять себя поранил, да?... — из детских уст это звучало страшно. Жутко. Он сжал тряпку сильнее и зашипел. Чем больше и глубже раны, тем больше времени требуется сверхчеловеческой регенерации. Брюс медленно вышел из укрытия и сел напротив. Глазюшки у Ацуши опустели, будто он выплакал всю яркость и свет через слёзы, которые выжгли радужку, как соляная кислота. — Тигрёнок... Мне правда очень жаль. Но иногда происходит то, с чем даже я не могу справиться. — Не прогоняй меня, когда тебе плохо! — мальчишка вскинулся, шмыгая, едва ли вновь не начиная реветь. "Я даже не уверен, я ли это сделал". — Я... постараюсь. Но... Ты не сможешь мне помочь. — Ты не даёшь мне даже попытаться! — Ацуши вновь шмыгнул, уже, кажется, от злости. — Просто я не хочу, чтобы тебе было плохо из-за меня. Брюс дёрнул себя за волосы. — Прекрати. Прекрати, хватит... — говорил он самому себе. Но остановиться не получалось. Мальчик подскочил, схватил его за руки, удерживая, не давая причинять боль. А глаза большие-большие, полные слёз и ужаса. Брюса трясло: от слез, от боли, от невыносимого порыва снова оттолкнуть и прогнать. — Я не могу... Не могу... Прости... Прости меня! Оборотень вновь прижал к голове ушки, выскочившие от нервов, и начал тихонько скулить, как побитый зверёныш. Он и был зверёнышем. — Будет лучше, если Дженнифер тебя и правда заберёт на время... Пока мне полегче не станет. — Папа, ты опять? Трудности надо приходить вместе! Вместе? Брюс с видимым усилием снова покачал головой. — С этой трудностью даже Мстители управиться не могут. — А мы с тобой сможем! — мальчик нахмурился, шерсть у него аж дыбом встала. — Тигрёнок... — Брюс остановился, не зная, как объяснить, — Есть болезни, к которым не нашли ещё лекарство, ты это знаешь. Моя проблема... она на вроде этой болезни. От неё пока нет лекарства. Нет у этой проблемы решения. Ацуши напряжённо мотал хвостом. — Но мы же можем сделать тебе легче, если я буду рядом? Если я буду поддерживать тебя? Брюс едва кивнул. — Ненамного, правда... Совсем без поддержки мне было несладко. "Настолько, что дошло до пули". Пушистый полосатый хвост обвился вокруг руки взрослого, щекоча кисточкой. — Тогда я буду рядом всегда, когда смогу! Брюс попытался улыбнуться и обнять сына, но поврежденная рука вспыхнула от боли, и он одёрнул её. — Прости... Какое-то время поболит, но почти зажило. Скоро перестанет... Мальчишка чуть прижал к голове ушки. — Дай я посмотрю, надо обработать и забинтовать! Брюс тряхнул головой. — Само заживёт, не в первый раз. На мне всё очень быстро заживает, ты знаешь. Вот, — он повертел рукой, — уже ничего нет. Даже если в меня инопланетной пушкой выстрелят, ничего не будет. Ацуши слегка нахмурился. — А вдруг занесешь какую-нибудь гадость? Я ведь тоже регенерирую, но обрабатываю ранку, если поранился! — Адаптация... Теоретически мне и от наступления конца света в любом виде ничего не будет, разве что Халк полностью займёт моё место. Юный оборотень отвёл взгляд. Эта тема была ему неприятна — уши вновь спрятались в волосах, а шерсть на хвосте, нервно застучавшем кончиком по чужому предплечью, встала дыбом. Беспокойно Брюс начал гладить хвост. Ацуши боялся за него: когда он уходил на задания, терял контроль над собой — боялся, что однажды он потеряет человека, ставшего ему отцом. На его месте он бы тоже боялся... Если бы отец был таким же как Брюс. Ацуши опустил голову, стискивая зубы, чтобы не пропустить всхлип. Он же уже взрослый, да и наплакал на целый месяц вперёд! — но шмыганье и слёзы рвались из груди и глаз, как будто кто-то намеренно коснулся кровоточащей ранки. Брюс неуловимо обхватил лицо Ацуши и стёр пальцами набегающие слёзы. — Не надо. Не надо, тигрёнок. Мне скоро станет легче, подожди немного. — Я...я... Н-не м...могу...— а голос запинается, вздохнуть невозможно, будто на горле затянулся ошейник с шипами на внутренней стороне, впивающийся намертво, царапающий кожу и не дающий здраво мыслить, только метаться из стороны в сторону диким зверем. Промелькнула отвратительная мысль нажраться крысиного яда, но Брюс в корне её задушил. Только не это. Он нужен Ацуши и никакая депрессия этого не изменит. — Пожалуйста, Ацуши. Я вижу, как ты за меня беспокоишься, сколько слёз льешь из-за меня... Но мне нужно время. Мальчишка зажмурился, а после рывком прижался к нему, пряча заплаканную мордашку в родительском плече. Собственные тонкие плечики оборотня тряслись от сдерживаемых, глухих рыданий. Как и много лет назад, Брюс на своих руках укачивал раненого тигрёнка и беззвучно плакал вместе с ним.Одно зёрнышко риса может сломать спину они
15 января 2023 г. в 11:00
Руки ощутимо тряслись. Даже ложку не удержать. В бессилии Брюс хлопнул руками по столу.
— Чёрт... Твою мать!
От боли становилось чуточку легче. Но не намного. Под кожей поселилось какое-то гадкое ощущение, от которого хотелось избавиться любыми способами. Сама собой рука потянулась к ножницам.
— Пап, ты чего кричишь? — Ацуши выглянул из комнаты. За ним мотался пушистый хвост, дико линяющий последнее время, а на голове приподнялись ушки.
— Папа! Положи ножницы, пожалуйста! — мальчик почти взмолился, пулей залетая на кухню.
Ножницы упали на стол, раскрывшись, и Брюс резко обернулся.
— О... Извини, извини... Ножницы... Я не хотел... ничего... Последние пару дней сам не свой.
"Высший пилотаж, Беннер, просто отличная работа!"
— Хотел нори порезать... Для онигири...
Маленький оборотень тут же прижался к нему, утыкаясь в грудь.
— Пап, если тебе плохо, ты говори мне сразу, пожалуйста... Пожалуйста... — а в глазах слёзы стоят, которые он пытается спрятать, ластясь о чужую рубашку.
— Со мной все в порядке, тигрёнок, просто твой папа встал не с той ноги.
А ощущение гадливости под кожей и не думало исчезать. Были и другие способы от него избавиться. Брюс шумно вздохнул и тут же выдохнул.
— Не хочешь... съездить в гости к Дженнифер?
— Только если ты поедешь со мной! — мальчик взглянул на него изподлобья, прижимая ушки к голове. Они почти спрятались в волосах, среди прядок, некоторые из которых были окрашены в яркие цвета. За это Ацуши нехило попадало в школе, но он и не думал переставать самовыражаться.
Брюс покачал головой.
— Я буду очень занят, так что будет лучше, если она тебя заберёт сама.
Незаметно он попытался царапнуть руку. И тут оборотень выкинул свой коронный приём — жалобные глазки и скулёж, похожий на детское хныканье. И прижатые к голове ушки.
— Извини, но у меня правда не получится.
Даже стыдно за такую полуправду. Но Ацуши не должен видеть его в таком состоянии.
— С ней весело, помнишь?
— Но ты опять останешься один... Вдруг тебе плохо будет? — и глазки все жалобнее.
Беннер потрепал парня по волосам.
— Ну что ты. Не переживай, всё будет хорошо.
— Ну па-а-а-апа-а-а-а! — затянул вновь юный оборотень, обвивая его руку хвостом, — Со мной поехали!
Брюс тут же поник. Не может он поехать. Нет сил. Нет желания. Есть только гадкое ощущение во всем теле и где-то в голове. "Не имеешь права находиться с ним рядом, чудовище".
Сами собой потекли слёзы.
— Пап? Если не хочешь, я могу остаться с тобой, дома! — мальчик поднял голову, вновь прижимая ушки к голове, — Пап, не плачь! Все хорошо!
Он покачал головой.
— Едь. Всё будет в порядке, главное не давай себя в обиду.
— Тебе плохо, — не вопрос, а сухое утверждение, и пушистые уши, щекочущие родительский подбородок, — пап, мы ведь говорили об этом. Если тебе нехорошо, ты всегда можешь рассказать всё мне!
— Это, — на мгновение Брюс запнулся, — не так просто, как кажется.
Он завёл руку за спину.
— И есть вещи, о которых тебе лучше не знать.
— Ты можешь рассказать, пап. Я хотя бы постараюсь тебя выслушать, — он заправил прядь ярко-розового цвета, выбившуюся на лицо.
— Помнишь... Я недавно уходил с командой? — Брюс облизнул засохшие губы, — Люди снова пострадали по моей вине. Это...
Мальчишка прикрыл глаза, обнимая его крепче. Зрачки сложились в тонкие щёлочки. Силы стремительно уходили, даже просто стоять на ногах было невыносимо. А от попытки ответить на объятья стало дурно.
— Давай ты ляжешь или сядешь, пап? — Ацуши взглянул на него.
Брюс кивнул и, опираясь на стену, поплёлся в спальню. Не должен Ацуши видеть его таким, не должен. Поэтому так упорно он отсылал его к Дженнифер, поэтому отмалчивался. В конце концов дети не должны быть родителями для своих родителей.
"Мне правда жаль, я очень перед тобой виноват".
Мальчишка хвостиком поспешил за ним, подставляя тонкое плечико. Вес он после приюта до сих пор не набирал, как надо, и оставался достаточно худеньким. Едва дойдя до комнаты, Брюс рухнул на кровать, наполовину оставаясь на полу. Сил взобраться полностью не было. Уткнувшись в матрас, часто задышал, а сквозь ткань на лоб надавливали пружины.
— Дальше сам... управлюсь. Отдыхай, тигрёнок...
— Пап, давай я помогу? — мальчишка присел рядом, сдерживая порыв начать ластиться, как домашняя кошка.
Он тряхнул головой, после чего так и остался лежать на боку. За что?.. За какие грехи его наказывают тем, что Ацуши видит его саморазрушение?
— Уходи... — от звука собственного голоса стало не по себе: он мало походил на человеческий. — Вон! Прочь отсюда! Оставь меня в покое!
Юный оборотень дёрнулся, будто в него плеснули кипятком, поджал ушки и хвост, пятясь, а после выбежал из родительской комнаты — только дверь в его комнату хлопнула. А минуты через две послышались заглушенные стенами и подушкой рыдания на грани воя.
Собственный плач никак не заглушал эти душераздирающие звуки. Очередное доказательство того, что он монстр. Причинил боль ребёнку... Оттолкнул его, несмотря на упорные попытки Ацуши помочь.
Обновить коллекцию шрамов все равно бы пришлось.