Шахматная партия

      Яркий свет бьёт в пока ещё закрытые глаза Эймона. Он не помнил, как очутился здесь, не помнил, что послужило причиной тому, что он здесь. До своей потери сознания он был в своём кабинете, разбирал важные дела после возвращения Госсена и победы над Калоном, а также случайной утери сердца Анимы. Мужчина помнил, что он прикрыл глаза, а затем наступила тьма.       Но вот он наконец открывает глаза. Первое что он понял, что он сидит в какой-то комнате, да ещё и не один. Напротив него в железной маске сидит кто-то, возможно даже человек. Из-под маски видны только внимательные глаза, которые оглядывают Эймона и кажутся знакомыми. После этого он видит, что они оба закреплены в каких-то креслах, а ещё у обоих к самой шее поднесены каким-то устройством шприцы. Вряд ли там что-то безопасное, да и проверять герцогу совершенно не хотелось. Первая паника отпустила: убивать сразу не хотят, но нужно понять, что происходит.       Он ещё раз оглядывается и видит сбоку дверь. Повороты головой влево вправо не ограничены, но вот начать двигать самой головой практически невозможно. Эймон вновь переводит взгляд на своего вынужденного друга по ситуации, когда внезапно откуда-то с потолка раздаётся голос: -- Итак, вы оба здесь. Правила игры простые: поставь шах и мат, освободись и выживи. Проигравший умрёт. Сразу предупреждаю, магией вы не воспользуетесь, яд который был введён вам до вашего пробуждения будет действовать ещё три часа. На партию вам подарен всего час. Одна ваша рука свободна, вторая нет. Попытка высвободиться из механизма и вы мертвы. Удачи в состязании...       И вновь голос гаснет. Маска же комментировать это не стала, опустив голову на шахматную доску. Её цвет белые, что уже давало некоторое преимущество над Эймоном. Мужчина спокойно опускает взгляд на эту же доску. Желания поговорить у него не возникло, скорее разделаться со своим соперником побыстрее, а затем уйти на волю, искать того, кто посадил его в эту клетку и заставил играть в дурацкие игры.       Белые начинают ход. Маска двинула пешку вперёд, начиная эту партию. Эймон чуть вскинул брови, ибо логично предполагал, что первым же ходом откроют королеву для атаки, но противник оказался несколько более непредсказуем и умён. Теперь его епископ может выйти в атаку. Эймон не стал долго ждать и тоже двинул свою пешку, но уже открывая ферзя, правда не позволяя убить свою пешку. Так он решил начать действовать несколько осторожно, но постепенно занимая позицию.       Маска чуть поднимает голову на мужчину и недолго смотрит на него, будто бы с сомнением. Казалось, она не совсем поняла его манёвра, но, по всей видимости, у неё в голове был свой план, которого она придерживалась. Она выдвинула рыцаря со стороны короля, прикрывая свою пешку и не позволяя бесплатно занять позицию, куда могла уйти пешка чёрных ранее. Эймон улыбнулся: начало ещё не раскрыто, но он уже примерно представлял следующие два хода. Да, мастера его семьи любили подобное начало, правда, знающие игроки обычно предпочитали раскрываться по иному.       Мужчина сразу же двинул следующую пешку, начиная разыгрывать свой блестящий план. Если его противник невнимателен, он лишится ладьи, причём без возможности отомстить. Не это ли было счастьем? И белые пошли ровно согласно его мыслям, это действительно было начало Паксли. Дворяне очень любили это начало, предпочитая разыгрывать его в самых разных обстоятельствах. Это угроза ферзю, это возможность поставить быстрый шах и мат. Вторая белая пешка выдвинулась слева от первой, открывая ферзя для атаки.       С точки зрения Эймона это была странная стратегия. Она позволяла играть агрессивно, но агрессия при невнимательности дарила самый настоящий повод для потери ладьи и быстрого конца всей этой агрессии: потеря одной фигуры лишала противника любого конца игры и, если не допускать ошибок более, то игра оканчивается одинаково: победой того, кто забрал лишнюю ладью в начале. Раздаётся короткая усмешка и осознание режет мозг: перед ним никто иная, как Валентина, скрытая под железной маской.       Женщина осознаёт, что её раскрыли. -- Мне идёт, не правда ли? -- усмехнулась она открыто. -- Как и тебе твоя некоторая наивность. Я не настолько не внимательна, как ты думаешь. Не хочешь сменить её? Ты же понимаешь, что я её отобью? -- Посмотрим, Валентина, как вы с этим справитесь. -- подчёркнуто вежливо, но с нотами агрессии произносит Эймон.       Ожидаемо для женщины, он ходит конём, чтобы развить нападение на вражескую ладью. Да, ему требовался бы ещё ход и подготовка, но он обозначил угрозу. Даже сквозь маску было видно, как Валентина закатила глаза и поставила ударила по вражескому рыцарю своим епископом. -- Ну и что этим ты добился? Даже зная, что я сделаю, ты всё равно двинулся сюда. Ты всегда так наивно играешь или это на тебя яд так подействовал?       Эймон лишь с усмешкой смотрит на Валентину. В его голове зрел план. Теперь, главное, не опозориться. Он только сделал вид, что ошибся, у него в голове был достойный ответ. И он знал, как им воспользуется. Правда, для этого ему нужно было вытащить несколько фигур и красиво разменять их, чтобы уменьшить возможность у противницы игры на епископах. Он закрывает своего рыцаря уже своим епископом и смотрит на Валентину, жестом руки приглашая её.       Женщина смеётся и открывает второго рыцаря. Эймон поднимает голову чуть, вскидывая брови в недоумении и внезапно обнаруживая, что на нём нет маски. А на Валентине почему-то есть. Он вскидывает обе брови: -- Кто же спрятал вашу красоту? Или же, это кто-то хочет, чтобы свет её не видел?       Валентина шикнула негромко: -- Спроси нашего ведущего садиста. Твой ход, вообще-то. Не тянем время или через час мы оба умрём. -- Расслабься, прошло от силы две минуты. Мы быстро обмениваемся ходами, не волнуйся.       Мужчина усмехнулся, чувствуя нервозность женщины. Это было ему на руку: так будет проще победить, когда твой противник волнуется, а ты нет, всегда проще победить. Он спокойно делает рокировку. -- Уступаю даме, не волнуйтесь вы так. Смерть будет лёгкой и никакая Валентина больше не будет вмешиваться в планы дома Паксли. Спасибо за всё сделанное вами нам ранее, но ваше время прошло. Сегодня я это докажу. -- интонации герцога чуть изменились, выдавая насмешку над женщиной.       Ответом было напряжённое молчание. Женщина обдумывала ходы, а затем решила всё-таки решила прикрыть центральный фланг пешкой. Движение -- это жизнь, герцогиня понимала, одна ошибка и она мертва. И потому не собиралась ошибаться. Эймон же без промедления открывает своему епископу дорогу, двинув пешку слева от епископа на клетку вперёд. Женщина мучительно улыбнулась: она знала следующий ход. И собиралась приготовиться к нему, как следует. Даже знание того, что на ней маска, не спасало её от выражения эмоций. Она двигает своего епископа и закрывает своему врагу возможность вторгнуться рыцарем на её территории. Пусть сейчас это уже не грозило такими уж и сильными проблемами, но могло заставить её отдать нужного ей рыцаря. А этого ей не хотелось. Эймон же с той же улыбкой двигает слоном. -- Конец уже близко, Валентина. Надеюсь, вы готовы? Я не буду с вами церемониться, вы умрёте, а я займусь нашим похитителем. Не волнуйтесь, вы будете отомщены, как и Госсен. Возрадуйтесь же, за вас и вашу неисполненную мечту отомстят.       В ответ раздалась громкая усмешка: -- И этот молодой человек мой родственник? Верю.       Она делает рокировку и жестом руки приглашает мужчину действовать. Эймон не делает послаблений, он вновь обозначает укол, переводя свою королеву на другой фланг и готовя её к возможной атаке. Женщина заметно нервничала, но продолжала играть. Она вновь укрепила центральные позиции, поставив уже свою королеву защищать разом и епископа и рыцаря. Теперь центр практически непробиваем, пройти сквозь него нельзя. Эймону это не нравится и он решает немного разрушить чужую иддилию, двинув рыцаря на место, которое охранял епископ. Валентина изначально протянула руку к епископу, чтобы наказать наглеца, но заметила другой укол. И немедленно воспользовалась им, реализовав начальную угрозу и убивая вражеского епископа. Эймон закатывает глаза, но убивает понравившегося ему рыцаря. Да, он видел угрозу на свою ладью, но и он грозил равнозначно. Валентина могла отдать свою королеву в обмен на ладью, а её это не устраивало. Потому пешкой она убивает вражеского рыцаря, а затем лишается своего епископа. -- Ты храбро мне служил... Покойся с миром. -- прокомментировала Валентина убитого епископа. -- У тебя остаётся самообладание, чтобы говорить? Однако. Я думал, вы уже сломлены, пожалуй, мне стоит вам напомнить, что ещё немного и вы погибнете. -- напоминает Эймон.       Он был уверен в своей победе, с улыбкой смотрел на герцогиню. Герцогиня убила его рыцаря пешкой, получила сдвоенную пешку, лишилась прикрытия тыла и вынуждена потратить много усилий, чтобы полученное положение исправить. А он лишь ещё сильнее укрепился. Это того стоило. -- Ваш ход, Валентина. -- произнёс он, смотря в чужие глаза.       Валентина отвела взгляд. Но что-то говорило, что она лжёт. Что она совсем не боится. Она делает следующий ход, пытаясь восстановить контроль на левом фланге, полностью двигая пешку вперёд. Её всё равно прикрывает ладья, так что это будет лишь в тему. Мужчина, глядя на это, съедает своим епископом чужого рыцаря на главной диагонали. И только после этого осознаёт, что совершил некоторую глупость. А Валентина внезапно хищно изгибается, с безумной улыбкой смотря в чужие глаза. -- Попался... -- мертвенным голосом произносит она.       Моментально она убивает чужого слона своей королевой и контратакует по главной диагонали чужую ладью. Эймон вынуждено закрывает её конем, ибо прикрывать нечем совершенно. Валентина отводит свою правую ладью влево, начиная бешено атаковать. Да, она лишила противника безумно важного епископа, это было началом её игры. -- Нельзя быть настолько самоуверенным, Эймон. -- певуче произнесла она, глядя с безумной, но не видной Эймону улыбкой. -- А знаешь, зачем маска на самом деле? Чтобы ты не видел моих эмоций. Чтобы ты только по моим словам и жестам догадывался, что я чувствую. Ты попался в мою ловушку, спасибо за помощь.       Эймон чувствует вспышку бешеной злости и ярости. -- Старая ведьма, не волнуйся, -- холодно бросает он, -- скоро ты поймёшь, что все твои фокусы передо мной ничто.       Он делает зеркальное действие, сводит ладьи вместе. Он тоже готовит атаку, заодно убирая ладью с опасной диагонали. Опасно жить на свете, дамы и господа... Валентина двигает ферзя вправо от своей прошлой позиции, беря под контроль вражеские позиции. Казалось бы, что можно сделать дальше? Эймон не напуган чужими ходами, он скорее задумался. Но продолжает атаку, двигая ладью вперёд. Валентина делает следующий ход немедля, понимая, что Эймон не сделал ничего для атаки или защиты. Она двигает пешку вперёд, намертво блокируя продвижение по центру и частично по правому флангу. Эймон громко цокает, но чувствует ноты страха: он понимает, что ошибка была серьёзной. -- Понимание доходит? Вот, что бывает, когда не видишь чужие эмоции и лишь догадываешься о них.       Эймон фыркает и вновь обозначает укол своим рыцарем. У него в этой партии оказались безумные колющие рыцари, которые не давали продуху и мешали нормально вздохнуть Валентине. Но ей, будто бы, это шло только на руку. Она двигает ферзя и обозначает сразу шах. Если ладью убрать с той линии, она моментально ставит шах и даже выигрывает из этого фигуру или две, в зависимости от игры Эймона. Мужчина же негромко фыркает, укол бесполезный. Он итак не планировал трогать ту ладью, но двигает пешку вперёд, формируя своеобразную лестницу. Он постепенно уходил в оборону, потому что больше тут ничего не сделаешь.       Валентина после этой лестницы делает ход ладьёй. Она обозначила зону атаки. Планирования финальной атаки там не было, зато был возможный размен. Не критичный, но с взаимным ослаблением центра друг у друга. Эймон со вздохом сдвигает королеву, страхуя свои фигуры от внезапного нападения. Он не чувствовал больше того страха, Валентина не сумела воспользоваться своей внезапной победой. Ему казалось, что над ним издеваются. -- И это всё, Валентина? -- со вздохом произнёс он. -- Вы скучны. -- Чувствую тоже самое. А мне обещали адреналин и месть... -- Какую ещё месть? -- Эймон внезапно подрывается приблизиться, но лишь больно тянет шею. -- Не дёргайся ты так, шею свернёшь. Простую, ты мне не дал мужа воскресить и нормально добить Калона. Хотя, действительно, кому это нужно? Ты никогда не понимал чужих планов, просто строил свои и ломал при этом чужие. Даже если результаты сошлись бы, ты всё равно делал то, что хотел. Никогда этого в тебе не любила. -- Это не я проклял весь род на возрождение Калона, Валентина. -- с плохо скрываемой злостью произнёс Эймон. -- И это не я пытаюсь строить из себя хорошего тут. Я выполняю свою работу... -- Без понимания реальной сути, Эймон. Именно поэтому ты здесь. Иначе бы ты здесь не оказался.       Валентина громко фыркает. Она двигает пешку как и планировала, теряет её и тут же бьёт её королевой. -- Продолжаем, посмотрим, что ты можешь вообще, глупый герцог.       Мужчина поднимает глаза и заглядывает в чужие. -- Глупый? Посмотрим, кто из нас "глупый" Валентина.       Он не собирался больше отвечать на её выпады. Ему нужно сосредоточиться на игре и победить, это будет лучший ответ на все её выпады. Мужчина начинает раскрывать королевски фланг. Это будет лучшим прикрытием короля на данный момент игры, да и он полностью обозначал оборону. И планировал выбить дур из соперницы и спокойно из обороны её раздавить на ошибке. Хотя, пока что ошибался только герцог.       Валентина же с тем же взглядом двигает зеркально пешку, закрепляя атаку окончательно. Теперь она держит напряжении все фланги без особого стеснения. -- Итак... -- Да сколько можно? -- не сдерживается Эймон. -- Заканчивай разговоры, ты мне уже окончательно надоела. Жаль, я не могу использовать магию... -- Вот в этом ты хорош. Решать проблемы ты умеешь, но не действовать с умом. Глупая игра... Но, ладно.       Валентина вздохнула и взглянула на чужой ход. Двинули короля влево. Она вздохнула так, будто бы планировала на следующий ход шах и мат, а её лишили этой возможности. Но посмотрев на чужие возможности она и сама замечает, что может так попасть в неприятное положение, а потому она сдвигает короля вперёд.       Эймон же двигает ладью назад. Пока не было ясно, зачем он это делает, но герцог вновь сформировал план и был готов его исполнить. Валентина двигает крайнюю правую пешку вперёд, окончательно закрепляя контроль правого фланга без разрыва пешечной структуры и с возможность. пробиться в чужие фигуры. В этот момент её центральную проблему внезапно решили убрать, Эймон атаковал её ферзя своей пешкой. Зачем это было нужно, она не поняла, но смело шагнула в ловушку, убивая чужую пешку и теряя её, оставляя вновь ферзя под атакой. Нужно двигать королеву, что заставило женщину задуматься. Азарт и победный блеск исчез из её глаз, заставив Эймона ждать. Причём ждать долго, пока Валентина сделала следующий ход. -- Ну что? Уже сдаёшься? Давай побыстрее, я хочу отомстить побыстрее. -- Нет того, кому ты можешь отомстить. Это мой голос. -- пробубнела Валентина. -- Оборудование из Эрудитио, но голос принадлежит мне.       Эймон злорадно усмехается. -- Ты сама себя убила, мне смешно. Весь мир будет смеяться вместе со мной, когда я выйду отсюда, Валентина. -- Какой же ты... Самоуверенный. -- произнесла Валентина с некоторым презрением. -- Чего я ожидала иного от герцога Паксли? Шах.       Она внезапно убивает ладью и ставит шах под округлённые глаза Эймона. -- Вот так просто? Может просто сдашься?.. -- Делай своё "дело", Эймон. -- раздаётся в ответ усмешка. -- Мы опытные воины и маги, уже не раз повидали свою смерть рядом. Видимо, поэтому мы разучились ценить жизнь. И вряд ли научимся за эту партию её ценить. Да и она уже потеряла большую часть адреналина, посмотрим, что будет к концу игры. -- А кто обещал-то, я не понимаю? -- Кто? Не важно. Умрёшь -- узнаешь в мире мёртвых. Выживешь? Узнаешь правду из моих дневников.       Гордая Валентина оставляла тот факт, что могла проиграть. Именно поэтому она играла агрессивно, но так, чтобы иметь шанс на победу всегда. И на любой побег, пусть и в шахматах это было сложнее, чем в жизни. Её королеву убили в обмен на ладью. И она сама убивает чужую королеву в обмен на свою ладью. Честный размен, но при не слишком удачной для себя позиции, по мнению обоих. -- Итак? Твой ход, Валентина.       Валентина резко подняла голову, смотря в чужие глаза. И, не отрывая взгляда, двинула правую пешку в атаку. Под маской не было видно, но она расплылась в улыбке. Она знала, что этот ход будет опасным для Эймона. Но тот внезапно не клюёт на чужую ловушку, он явно не хочет разрывать пешечную структуру подобным образом. Он отдаёт свою пешку, подводя ладью, лишается своей и забирает через пешку свою. И вот тут Валентина буквально взревела: -- Я же говорила, ты совсем не смотришь на чужие планы! Смотри, где моя ладья теперь!       Женщина двигает свою ладью максимально вправо по пустой линии на пустой ряд. Мужчина заметно побледнел, он действительно не распознал чужого плана. Следует быстро сделать что-то умное, чтобы закрыть прореху. Он быстро двигает короля, чтобы не поймать шах под ударом ладьи и не лишиться позиций совсем. Ладья летит вперёд, но не для того, чтобы ставить шах. Она атакует крайнюю пешечную структуру. Мужчина своей ладьёй закрывает уязвимость и чуть-чуть успокаивается: ситуация контролируемая. Женщина же начинает быстро развивать королевский фланг, плюнув на фланг королевы, он слаб, но прикрыт достаточно. Эймон же пытается агрессировать, чтобы лишить врага вредной пешки, но Валентина сразу же двигает её вперёд, пусть у неё был немного иной план. -- Не получится, Эймон. Ты проиграл. Сдавайся. -- Я буду сражаться до смерти. -- произносит Эймон. -- Ты не дождёшься сдачи до тех пор, пока не будет поставлен шах и мат. И у меня всё ещё есть шанс поставить тебе шах и мат. -- Говорим так, будто просто играем в шахматы. Кажется, мы забыли, что шприцы с ядом у нас прямо рядом с шеей.       Эймон чуть скашивает глаза и вновь смотрит на Валентину. Он действительно забыл. И это плохо. Он поджимает губы и всё-таки атакует чужого короля шахом. Валентина королём двигается к чужому рыцарю, но рыцарь красиво уходит в сторону, закрывая развитие этой структуры Валентине. Он с улыбкой смотрит на Валентину, а та смотрит на поле, а затем на Эймона. И вновь вниз. И вновь на него. -- Отмены хода не будет. -- предупреждает она, убивая чужого рыцаря своим слоном.       Эймон же смотрит на доску. Не увидел. Валентина бьёт ему по нервам и сильно. Это плохо... Он с плохо скрываемой злостью смотрит на Валентину. -- Лучше молчите. Вам с этой маской молчание больше шло к лицу. -- О, вовсе нет. Я буду наслаждаться моей местью, Эймон. Каждым твоим мигом жизни. Каждым твоим вздохом... Всего того, что ты меня лишил в счастье с моим мужем. Твой Госсен был бы жив, потому что Калону самому нужно было сердце, чтобы окончательно воскреснуть. Ты же меня его лишил и дал Калону воскреснуть. И пусть Госсен каким-то чудом его победил, ты лишил меня мечты. И знай, если я выживу: я уничтожу дом Паксли. И это будет моя месть тебе, Госсену и всей вашей подлой семье. -- Частью которой ты являешься. -- напомнил мужчина. -- Я не против быть её частью, чтобы повести её. Но я также не против её низвергнуть. -- отвечает женщина.       Она вновь двигает короля, чтобы привести в исполнение свой план. Она понимала, что лишится части пешек. Но в этом жестоком размене она увидела шанс на победу. Эймон делает именно так, как должен был, убивает ладьёй пешку. Король уходит в сторону и вверх. Ладья становится ближе, а пешка стремительно бежит к чужой последней линии. Шах, король уходит в сторону, атакуя чужую пешку. Эймон же не спешит убивать чужую пешку, он ставит ладью чуть левее, чтобы сдвинуть её вверх. Валентина же двигает короля в атаку, чтобы не дать своему противнику и возможности выдохнуть спокойно. Победа близка, она это чувствовала. А вот Эймон ещё чувствовал, что надежда есть. Он двигает короля, ставя его прямо напротив чужой пешки. Теперь не получится провести её в королевы. Эймон смотрит на Валентину, выжидая её следующий ход. И Валентина ставит шах, чтобы выгнать короля в сторону. А то и поставить шах и мат. Король уходит вправо, а Валентина замечает отличную возможность освободить себе ферзевый фланг от пешек противника. И именно это и делает, забирая себе первую из трёх пешек в той структуре. Эймон переводит ладью на королевскую линию, чтобы защитить от появления возможной королевы, за что лишается ещё одной пешки. Потеряв две пешки в начале этого манёвра, Валентина здорово вернула их себе через несколько ходов.       Эймон внезапно начинает осознавать ситуацию и поднимает взгляд на Валентину. Герцогиня делает ровно тоже самое и свободной рукой срывает с себя железную маску. Всё её красивое лицо было покрасневшим и вспотевшим. -- Ненавижу маски... К слову, это твоё поражение. Признаёшь? -- Доигрываем. У меня ещё есть чем тебя убедить сдаться. -- Посмотрим.       Эймон храбрится, но в его душе рождается ужас. Это тоже самое поле боя. И он только что почти проиграл. Ещё немного и проиграет. Нужно хоть что-то сделать, но у него не получается. Он пытается придумать победный вариант, когда голос сверху внезапно объявляет: -- Осталось пять минут. -- Мы умрём вместе. -- внезапно решает Эймон. -- Я могу просто не ходить. -- Нет. Эту ловушку строила я. Умрёт задержавший ход, я солгала в правилах. Прости. -- с самым забавным и виноватым лицом произносит она, а затем смеётся. -- Я сама построила правила. Можешь считать, что шанса у тебя не было с самого начала.       Он внезапно возвращает пешку, пытаясь погрозить тем, что заберёт её. Валентина решительно не обращает внимания и ведёт короля вперёд. Эймон немедленно ставит шах наглячке и та возвращает короля под прикрытие этой пешки. В ответ Эймон рвётся к чужой пешке, чтобы убит её, но Валентина уводит её и ставит шах ей вражескому королю. Тот вынужденно преграждает ей путь своим королём и понимает, что проиграл. Ладья забирает ещё одну пешку. Он уводит ладью в самый низ, чтобы попытаться защитить или убить чужие пешки в надежде на победу, но Валентине будто плевать. Она забирает ещё одну пешку и смотрит на Эймона. Вражеский король летит вниз, а мужчина чувствует, как игла пробила его кожу и содержимое шприца вливается в его вены. Звучат щелчки и женщина радостно поднимается: -- Наконец-то! Я уж думала, что умру от скуки при игре с тобой. Прости, но ты не показал мне того, что мог бы. Конечно, будь эта партия с другими людьми, они бы там извылись, но не мы. Спасибо за партию, Эймон. И сиди лучше, так проще умирать.       Эймон смотрит на женщину и пытается создать осколок, чтобы швырнуть в неё. Но не получается. Он чувствует, как яд разливается по телу, обжигая его. -- Я проиграл... -- шепчет мужчина, смотря в глаза женщине. -- Как и все те, кто осмелились выйти против меня. Победители долго не живут, Эймон. Но ты первый, кто смог меня развлечь, пусть я и к концу заскучала. Сладких и долгих снов, "внучек".       Мужчина скалится, но уже не может подняться. Женщина смеётся и подходит ближе, смотря в чужие глаза. -- Никаких суток. Яд магического происхождения, никакого антидота и иммунитета. Это была почти честная игра. И честная битва, куда честнее, чем любая наша магическая дуэль. Я насладилась ей и была рада тебя убить. Прощай, Эймон.       Эймон силится ей что-то ответить, но не может. Язык его онемел, а глаза будто сами закрылись. Через несколько секунд дыхание остановилось, но мужчина уже был не в сознании...       Валентина смотрела на своего поверженного соперника и повернулась к двери. Она достала из рукава своего одеяния ключ и им открыла дверь. Покидая её, она обернулась и в последний раз взглянула на Эймона. -- Пусть Аберлин будет твоей вечной могилой. И ведь так никто и не узнал о моей маленькой комнате тут...       Раздаётся дробный стук каблуков. Женщина уходит... Партия окончена. Белые победили.