Автобус

Автобус заглох. Прямо посреди заснеженного шоссе, оставив в обездвиженной прямоугольной коробке двенадцать человек и почти столько же их чемоданов в багажном отсеке. Саске молча прикрыл глаза, Наруто наоборот распахнул их и поджал губы. Это можно расценить, как плохой знак? - Вселенной все равно на наши поездки и перемещения, поверь мне, – Учиха будто мысли прочитал и откинулся на продранный подголовник. – Это просто автобус, и он просто сломался. Пусть разбираются. Почти все в салоне спали. Огромный высокий шумный город остался позади уже пару часов назад, уводя от себя все дальше и дальше все новыми развилками и поворотами. Направо, направо, налево. Саске неосознанно фиксировал у себя в голове каждый, хотя считать их не имело никакого смысла. Пресловутое желание контроля над всеми возможными ситуациями часто давало такие побочки. - Да, да, просто подождем и всё, бывает, ну, бывает. Наруто настороженно проводил взглядом коренастого мужичка-водителя, - тот с зажатым левым плечом телефоном быстро вышагивал туда-сюда вдоль автобуса. Иногда размахивал руками. Иногда читаемо по губам матерился. Был зол. Был одет слишком легко для сухого колючего мороза. Первый недовольный пассажир пробрался по узкому проходу, переступил через пару вытянутых ног и вышел покурить на улицу. Учиха автоматически сунул руку в карман, пальцы ожидали нащупать пачку сигарет, но нашли только теплый пластик телефона. Бросил же, может, зря. Теперь будто стало меньше смысла и причин выходить на воздух. - Пошли, подышим? – Наруто хоть и не до конца смирился с ситуацией, но все же чуть повеселел. Саске пожал плечами, что на его негласном языке означало «пойдем». Они вышли. Ветра не было, был кусачий вечерний зимний воздух, бесконечное шоссе впереди и сзади, белые поля по бокам и редкие голые деревья по обе стороны дороги. Такие на картинах обычно рисуют, чтобы передать бесприютность и одиночество. - Скоро починят и поедем, я уверен, – Наруто прочертил на снегу вмятую полосу краем подошвы. – Не переживай. Он так всегда говорил, когда переживал сам. Успокаивать других, когда сам нуждаешься в успокоении – классика Узумаки. - Скорее из города новый автобус за нами пришлют. Или на следующий по расписанию пересадят. Но все равно поедем рано или поздно, да. Наруто нахмурился. Спрятал руки в карманы, качнулся с пятки на носок и с усилием выдохнул. - Надо было на поезде ехать. - Как я говорил. - Просто на поезде и всё. Зима, снег, по рельсам надежней. Да-да, ты всё это говорил, но на автобусе уже на месте удобней, до квартиры ближе, я ж не знал. Сугробы в низине у дороги блистали своей нетронутостью. Яркий свет от фар прорезал с темнеющем пространстве островок света и человеческого присутствия. Наруто зачерпнул немного снега, пару раз смял его ярко-оранжевой вязаной перчаткой. И неожиданно грустно улыбнулся. - Ты всё никак не вспомнишь, а я всё пытаюсь понять, как нас тогда потеряли. Кто виноват и всё такое. - Я не говорю, что совсем не помню, очень смутно. Просто, что такое было и всё. - Да даже это смутное твое я тебе рассказал. И теперь тебе кажется, что ты помнишь, а на самом деле... Забей. Саске нахмурился и повернул голову к Наруто. - Нам было по десять лет. Ты много помнишь из того, что было, когда тебе было десять? Девять? Да даже одиннадцать? - Но это было из ряда вон выходящее, знаешь ли. Первое яркое воспоминание, я серьезно. Может потому, что я испугался тогда страшно. А ты, наверное, не так сильно. Учиха пожал плечами, что на его негласном языке означало «хватит уже это обсуждать». Белый страх. Такая же холодная и колючая зима. Наруто и правда всё никак не мог вспомнить, как так получилось. Может, была какая-то экскурсия? Это было самым логичным предположением. Воспоминания, прозрачные по контуру, но такие насыщенные в центре событий. В голове маленького мальчика, потерявшегося на заснеженной дороге. Мир такой высокий, огромный и чужой, что хочется заплакать. Наруто помнит, как начал шмыгать носом, как высматривал хоть кого-то знакомого на другой стороне дороги. Промзона? Кажется, там была колючая проволока на заборе. Нечищеный тротуар, машины, проносящиеся мимо и забрасывающие тебя грязным снегом из-под колес. Эта потерянность больше ощущалась как брошенность. Наруто даже думал, что это всё специально. Потому что он слишком приставучий и громкий, он кому-то точно досадил или надоел в этот день. Какой же огромный, будто совсем незнакомый и темный мир вокруг. Какой же беспомощный ты в своем внезапном и паническом одиночестве. А потом на дороге появился другой мальчик. Черная шапка на черной макушке. Саске. И хоть вы никогда не дружили, дрались и обзывали друг друга, постоянно, каждый день – Наруто был ему так рад, как никому никогда не радовался. Он закричал ему тогда, точно закричал, а потом они долго думали, что делать. Оставаться на месте – все так скажут. Но быстро темнело, было холодно, было безлюдно. Саске сказал, что нужно идти на огни, что там город. Узумаки так хорошо запомнил его прямой взгляд и вытянутый в сторону мерцающих вдалеке окон многоэтажки указательный палец. Без перчатки. Узумаки так хорошо запомнил, как Учиха пошел вперед, метров пять по снежной каше, остановился, обернулся. «Ты чего, не пойдешь?» И было так стыдно показать, насколько тебе страшно уходить с этого места и как страшно оставаться. Одному, посреди засыпающей улицы, с каждой минутой замерзая все сильнее. Саске вернулся. Постоял перед тобой, насупившись, пытаясь дождаться ответа. А потом очень ловко и уверенно взял за руку и потянул за собой. Повел. Через всю эту снежную кашу, еле переставляя ноги, утопая в сугробах и переваливаясь из стороны в сторону как пингвиненок. Целеустремленный, упертый. Узумаки так хорошо запомнил эту руку, что вела за собой. Заставляла краснеть от стыда, непризнания своих страхов и от облегчения. Тебя ведут за собой, кто-то должен вести, идти впереди по нескончаемому снегу. Чтобы потом выйти на ровный и чистый тротуар. И кажется, будто тот, кто ведет – не боится. Будто на него не давит это темное небо, нескончаемая дорога и неизвестное будущее. Боится. Он тоже боится, но это не должно останавливать. Это не должно помешать протянуть руку. Или ухватиться за нее. Кажется, вам помогли в каком-то круглосуточном магазине. Они звонили куда-то, а вы грелись и ели шоколадки. Даже Саске ел. Посматривали друг на друга. В безопасности это всё мгновенно стало просто интересным приключением, но тогда, на дороге, под неярким светом немигающих фонарей – всё было фатально плохо и страшно. Но это было так важно: испугаться, засомневаться, но довериться. Взять за руку и пойти. А Саске не помнит, как так. Водитель автобуса встал рядом, глубоко вздохнул и закурил. - Ждем, короче. Из города приедет сейчас следующий и всех пересадим. Наруто обреченно покивал, Учиха тоже возмущаться не стал, какой смысл. Только пожал плечами, что на его негласном языке означало «попали, как всегда, но переживем». Мужик быстро ретировался обратно в кабину, а Узумаки, подойдя к Саске совсем близко, прижался плечом к его плечу. На языке крутился банальный, но пугающий вопрос, и сил его удерживать уже не было. - А если не получится, Саске? Если в том городе всё будет также, как в нашем. Если не сможем, не повезет, не возьмут, не примут? Учиха опустил взгляд, медленно моргнул, убирая усталость с глаз. А потом поднял подбородок вверх. - Получится, – железобетонно и без уточнений. – А если нет, то придумаем что-то еще. Нас двое, Наруто, мы справимся. Узумаки закрыл глаза. - Иногда ты такие вещи говоришь, Саске, какие я и не ждал от тебя услышать. Вслух. Вы очень близко, и Наруто, оглянувшись по сторонам, быстро, но мягко и нежно целует Учиху в губы. - Но ты прав. Мы справимся. И ничего, что страшно, главное, что идем. Едем, в смысле, ну, ты понял. Вместе. Так, как решили и туда, где теплее и огни горят, да? Саске полупонимающе поднял бровь, и Узумаки, засмеявшись, обнял его за плечи. Всё будет. Придет новый автобус, вы перенесете в него чемоданы, сядете рядом встречать глазами новый огромный высокий город. И уже вот этот путь станет тем ярким воспоминанием, которое запомните вы оба.