Романтика...

— Ну, — с ленцой проговорил Тео, садясь на кушетку и поглаживая член через шнуровку штанов. — Давай, покажи себя, сладкий. Раздевайся. В фургоне царил полумрак, тени от пары фонарей плясали по деревянным стенам. Омежка посмотрел на руку альфы, быстро глянул на занавесь фургона, в сторону костра, откуда раздался очередной взрыв смеха. Потом сглотнул и неловко потянул с себя свой дурацкий балахон, обнажая чудные стройные ножки с побитыми коленками. Тео раньше думал, что такую одежду носят либо монахи, либо уроды… но монахов не выдавали замуж, а уж с такими ножками и личиком уродом омежка точно считаться не мог. Зато по-глупому застрял в рукавах, зашипел, нервно задергался с закрытым лицом и поднятыми руками. Длинный подол поднялся настолько, что Тео смог увидеть маленький полувозбужденный член, перевязанный каким-то ремешком по всей длине. Все это время на нём не было ни нитки под этой тряпкой… Штаны резко показались тесными, он потянулся и одним движением привлёк к себе своё развлечение на эту ночь. Омежка снова задергался, но без посторонней помощи, кажется, справиться не мог и затих, как мышка, только сопел под темной тканью и изредка всхлипывал. — А ты развратник, да? — с удовольствием сказал Тео, трогая ремешки левой рукой, правой проводя по бедру. Сверху раздался очередной всхлип, но ответа он и не ждал. Кожа у омежки была белая и гладкая, как дорогой шёлк, кое-где запятнанная очевидного происхождения синяками. Тео нравилось, как его смуглые руки на ней смотрятся. Он провёл по краю одной из отметин, про себя обещая быть более нежным — альфа в нём, правда, хотел перекрыть всё это своими собственными метками, но Тео умел сдерживаться — глубоко вдохнул чужой запах. Вблизи омежка пах ещё лучше, чем на расстоянии, хоть кисловатый привкус страха его и портил. Тео поднял подол ещё выше и, недолго думая, лизнул розовую блестящую головку — может, так его получится немножко успокоить, прежде чем перейти к главному? Результат, хоть и не тот, которого хотелось, превзошел все ожидания — омежка вскрикнул, пытаясь сделать шаг назад. Тео еле успел притянуть его обратно, пока не навернулся сослепу. — Тише, тише, что ты, — он даже сам от себя не ожидал такого тона, погладил по мягкому бедру. — Всё хорошо, я не сделаю больно. — П-простите, — омежка впервые подал при нём голос, мелодичный, но с хрипотцой, — господин м-муж мой не разрешает… снимать… и трогать… Тео хмыкнул и посмотрел на ремешки внимательнее. Черная кожа петлей обхватывала яички и у основания, чересчур сильно перетягивая ствол. Альфа обхватил его ладонью, большим пальцем нажимая на дырочку уретры, и, дождавшись очередного всхлипа, поинтересовался шутливо: — Он что, боится, что ты кого-то трахнешь без спроса? — Что я… получу у-удовольствие, — простонал омега, когда его ещё раз погладили по головке. Тео, когда отдавал деньги за эту ночь, вообще-то думал просто разок присунуть в сладкий ротик или влажную растянутую попку, а остальное время просто поваляться в обнимку с красивым омежкой, но реальность оказалась интереснее. Когда ещё выдастся возможность поласкать такую конфетку, с таким чудесным телом и запахом? Да и на исполнение планов у него была целая ночь… — Ну и жлоб, — сказал он, нащупывая пряжку под яичками. Омежка, кажется, вообще дышать перестал, когда Тео щёлкнул пряжкой и снял ремешки с тут же дернувшегося члена, выпустившего каплю смазки. — А мы ему не скажем, да, сладкий? Не бойся. Давай лучше ложись сюда, удобнее будет. — А м-можно… снять мантию? — попросил омежка. Осмелел, посмотри-ка. — Попозже, — отозвался Тео и сам повалил его на кушетку, усаживаясь между стройных ног, одной рукой гладя омежку по внутренней стороне бедра, а другой распутывая наконец завязки на своих штанах. Он и сам удивился тому, насколько завёлся от этого зрелища: беспомощный, ничего не видящий омега, спеленутый по рукам. Возбуждённый, уже наверняка потекший, с уже раздвинутыми ногами — бери да трахай. Тео пропихнул ему под задницу подушечку, несколько раз провел по собственному члену, подрагивая и тяжело дыша. Потом решил все же сделать сначала то, что планировал, и наклонился. Омежка громко застонал, когда Тео закинул его ноги себе на плечи и взял его член в рот; судя по запаху, он уже сильно тек, и действительно перестал бояться. И на вкус оказался сладкий, будто одни пирожные ел. Тео пососал так умилившую его головку, пару раз пропустил поглубже, потихоньку поглаживая ощутимо припухшую дырку пальцами. Омега со стоном принял первый палец, потом сразу второй, оказавшись действительно совсем мокрым и безумно горячим внутри. Тео начал синхронно трахать его ртом и пальцами, слушая стоны и всхлипы, лишь слегка заглушенные тканью, второй рукой лаская себя, и не сразу понял, что что-то не так. А потом почуял неладное, отстранился — и как холодной водой окатило. Обычно омеги возбуждались сильнее при проникновении, чем когда их трогали за член, да и кончали ярче, когда трахали их, а не они — Тео предрассудками не отличался и всякое успел повидать и попробовать. А у этого вроде бы всё нормально было, когда Тео ему сосал, а потом он зажался, стал совсем мягким и снова запах страхом. Тео медленно вытянул пальцы из хлюпнувшей дырки, поднялся и молча распутал рукава балахона, сел обратно. Вздохнув, заправил член обратно в штаны. Омежка тоже сел, быстро глянул на него темными заплаканными глазами и потупил взгляд, шмыгнув носом. — Ну, что не так-то? — не выдержал Тео. Омега вздрогнул и откинулся на подушку, как и лежал раньше. Почти та же картинка. Только теперь от него просто разило кислятиной и горечью и член поник. — Всё х-хорошо, — отозвался он хрипло и почему-то с надеждой, развел ноги ещё шире и добавил, глядя в потолок. — Пожалуйста, насладитесь мной, господин. — Не-ет, погоди, — не согласился Тео и попытался заставить его сесть снова. В конце концов, на привалах они перекидывались взглядами всю последнюю неделю, и омежка каждый раз розовел и украдкой улыбался: Тео даже не сразу понял, что это ему, а как понял, обрадовался и так же, украдкой, пару раз подложил омеге сплетённые из травинок корзиночки с лесными ягодами. Он ни на что особо не надеялся, обычно такие, в балахонах да с мужьями, на высокого альфу со шрамом через лицо старались не смотреть, но этот — смотрел, будто облизывал взглядом. Тео потом из соседнего фургона слушал его стоны по полночи, скрипел зубами и яростно дрочил. А на девятый день их совместного путешествия к Тео подвалил отращивающий ментальные рога муж — один из купцов каравана, то ли Песко, то ли Песто — и предложил сдать омегу на ночь. Тео не до конца понял его мотивы и почему-то решил, что это была инициатива омеги, что как-то он муженька продавил и получил желаемое. Но сейчас, глядя в испуганные темные глаза, он все сильнее понимал… что ничего не понял. Омежка сопел и прятал взгляд, явно вознамерившись молчать до последнего. Тео все же заставил его сесть и притянул к себе на колени, накинув на омегу покрывало — в конце концов, настрой на секс оба уже потеряли, а ночи с приближением осени были всё холоднее, в фургоне было ощутимо прохладно. Тео провел рукой по темным растрёпанным волосам, разглядывая намокшие ресницы-стрелочки, небольшой нос с горбинкой, ранки на губах. Хотел повторить свой вопрос, но вырвалось совсем другое. — Как тебя зовут? Омежка неожиданно смешливо фыркнул, и Тео тоже не удержался от улыбки — время для этого вопроса он подобрал, конечно, хорошее. — Кор, от Шакорис. Мама б-была с Востока. По телу омежки пробежала ощутимая дрожь, то ли от холода, то ли от чего ещё, и он прижался поближе к Тео, явно не чувствуя никакой неловкости в их положении. Тео погладил его по гладкой спине под покрывалом и с облегчением почувствовал, что хотя бы кислота из чудесного запаха уходит, оставляя только почти полынную горечь. Отчаяние. Тоже, в общем, ничего хорошего. — Кор, — повторил Тео и, дождавшись, пока омега поднимет голову, ласково потёрся носом об его нос. — Расскажи мне, что не так? Я тебя обидел? Тот посмотрел ему в глаза, будто решаясь на что-то, потом сложил на коленях руки, положил голову на плечо альфе и вздохнул. Начал издалека: — Господин муж мой заметил, что я на вас смотрю… — он снова шмыгнул носом и Тео накрыло волной жгучей ревности к другому альфе и нежности к сидящему в его объятиях омеге одновременно. — Он… сказал, что я… пожалею об этом. Что п-проучит… — он всхлипнул. — Так… а зачем он тебя мне предложил тогда? — непонимающе отозвался альфа, обнимая его крепче и с холодеющим сердцем понимая, что ошибся в выводах. В разных землях было разное, где-то муж мог омегу хоть убить за измену, и ничего ему за это не было. У Тео, видимо, когда он соглашался, мозги в яйца утекли, и он не подумал, что этот Песко-Кусто может быть из таких и что он просто искал повод обвинить Кора в измене. Выходит, Тео своим согласием обрёк омегу на страшную участь? Но всё оказалось иначе. — Он не может мне ничего сделать… в открытую, — глухо сказал Кор и снова вздрогнул всем телом. Полынь перебила почти весь его запах. — У него с отцом какой-то договор про это был… но он все равно делает, просто следов не оставляет. Я его не любил никогда, и он мне мстит за это всё время. Он меня и раньше… предлагал, — Тео вздрогнул и подавил злобный рык, чтобы не испугать. — Только не тем, кто мне нравился, а тем, кто казался ему… полезным. Или опасным. Показывал мне, что лучше альфы, чем он, мне не найти… да будто я пытался! — повысил он голос внезапно и отстранился, прямо глядя Тео в глаза. — Ты… вы вообще первый, кто мне правда понравился, я и надеяться… не мог. Просто смотрел… А он… Он всё же тихо расплакался, уткнувшись Тео в плечо и закрывая лицо ладонями. Альфа вздохнул, слушая приглушённые всхлипы, получше укутал омегу в покрывало. Он так себе умел утешать и считал, что лучше уж выпустить свои эмоции разом, поэтому просто молча сидел, гладил Кора по спине, вдыхал его родной-родной запах, медленно понимая их ситуацию… Кор успокоился через пару минут, пару раз сделал глубокий вдох и выдох. — Прости… те, — глухо сказал, не поднимая взгляд. Снова прерывисто вздохнул, как будто принюхиваясь. — Давай на ты. Если я тебе нравлюсь, то чего ты испугался? — тихо спросил Тео, трогая тонкую влажную ладонь. Омега в ответ сжал его пальцы. — Он мне там что-то повредил… В последние дни очень больно было… заниматься этим, — отрывисто сказал Кор и Тео окатило стыдом. Он и до этого начал подозревать, что те стоны, на которые он так надрачивал, не от наслаждения были, а теперь знал точно и это было очень неприятно понимать. — Но т-ты мне правда нравился, и он это заметил, и увидел, как ты на меня смотришь, и решил, что ты… ну, что ты возьмёшь меня сразу. Будешь грубым. И я… пойму наконец, что он лучше. Тео фыркнул и переплел их пальцы. — Дурацкий план, честно говоря. Но почему ты не сказал сразу, что тебе больно? Я бы остановился. — Потому и не сказал, что ты остановился бы… Я… б-боюсь боли. Но ты… первый отнёсся ко мне… так. И пахнешь ты домом, — Кор сильно сжал его руку цепкими пальцами и обхватил другой ладонью, будто кто-то отбирал. — Я просто хотел почувствовать, как это… если по-настоящему. Как это — с тобой. А теперь ты меня не хочешь, наверное… и я потерял свой шанс. — Почему не хочу? — удивился Тео. — Хочу, но… — Я могу ртом, — перебил его Кор и отстранился, лихорадочно блестя темными глазами. — Как угодно, только, пожалуйста… — Как угодно и я могу, — прервал его Тео и задумался. Потом поднял голову, вглядываясь в глаза омеги. — Слушай, тебе… совсем плохо с мужем? Кор помолчал, очевидно, не понимая, к чему этот вопрос. Потом вздохнул. — Мне с ним… никак. Противно иногда или страшно, но чаще просто никак. — Мы можем сейчас заняться, чем ты захочешь. У нас вся ночь, — сказал Тео, решившись. Легонько сжал в ладони тонкие пальцы, когда Кор открыл рот, чтобы преждевременно ответить. — А можем… можем исчезнуть отсюда. И у нас будет вся жизнь. Кор молчал. От костра раздался чей-то неожиданно громкий всхрап — в темном фургоне оба вздрогнули от неожиданности. — Мы же истинные, ты ведь тоже понял, так ведь?.. Я не хочу тебя отпускать, — тихо сказал Тео. — И не хочу отдавать тебя обратно этой мрази. — Мы знакомы пару часов, — неожиданно резонно заметил Кор и отодвинулся, насколько это было возможно, но не слезая с чужих колен. — А ты мне даже не представился, кстати. — Теодор из рода Серогривых, — отрекомендовался Тео с некоторой опаской. — Ты оборотень? — без особого страха уточнил Кор, вглядываясь ему в глаза. — Я думал, вы… немного другие. Более… дикие? — Мы разные, — хмыкнул Тео. — Кто-то действительно живёт стаями в глухом лесу и не выходит из звероформы, я вот в замке у одного из Магичеств служу. Омега молча смотрел ему на губы и размышлял. Тео сглотнул, и внимательный взгляд переместился ему на шею. Туда, где должна стоять метка законной омеги. — То есть ты, свободный альфа Теодор из рода Серогривых, предлагаешь мне покинуть законного супруга… а может быть, готов и совсем от него избавиться… приглашаешь жить с тобой… — церемонно начал Кор и поднял взгляд, неуверенно улыбнувшись. — Но при этом ни разу не поцеловал? Тео молча склонился к нему, ткнулся носом в нос, мягко прикоснулся губами к чужим, обкусанным и горячим. Кор выдохнул, прижался к нему, углубляя поцелуй, обхватил ладонью за шею, зарываясь пальцами в короткие волосы на загривке. Тео довольно заурчал, и омега хихикнул, не прерывая поцелуя. Запах его, приправленный медово-сладкой радостью, туманил мозги, призывая ласкать, вылизывать… Тео отпрянул, тяжело дыша. Кор тут же уткнулся ему в шею холодным носом, щекотя неровным дыханием кожу и тоже пытаясь успокоиться. Потом отстранился. Тео внимательно посмотрел на него, с нарастающей радостью понимая, какой будет ответ. — Я согласен, — шепнул Кор и засмеялся, когда Тео стиснул его в объятиях. — Только сначала… ну, ты же понял мой намёк? — Всё, что пожелаете, без пяти минут свободный омега Шакорис, — весело отозвался Тео и подтянул к себе ножны с угла кровати. — Всё, что пожелаете. *** — Романтика, конечно, — протянул Его Магичество, встряхивая колбу с мутно-зеленой жижей. В колбе зашипело и заискрило, маг предельно аккуратно поместил её в подставку, сделал пару пометок в толстой тетради и только тогда обернулся и продолжил свою мысль. — И что, он его просто заколол? Спящего? Этим своим, не поминай всуе насколько уникальным древним клинком, удар которого при желании вычислить как пальцем о брусчатку? Мне он о таком не рассказывал… Омега, с удобством устроившийся в объёмном кресле у окна, прикрыл книгу и поднял темные глаза на собеседника. Поправил рукава расшитой серебром блузы. — Киосто и не спал, даже успел на меня наорать напоследок, — деловито сообщил он. — А благородную сталь никто не портил. Мы по дороге в замок потратили одно перемещение с амулета и оставили его в болотах принимать ванны с гигантскими пиявками… Его Магичество засмеялся, возвращаясь к своим делам. — А ты и до Теодора таким кровожадным был? — поинтересовался он, подхватив новую колбу и на глаз отливая в неё состав из первой. — Вообще-то нет, — легко признался Кор, рассматривая ногти. — Я всю жизнь за себя постоять не мог, эта гнилая отрыжка собаки со мной что только не вытворяла… а я терпел, даже не пытался родителям об этом сказать. А тут… ну, сам видишь. — Любопытно… — протянул Его Магичество и капнул в колбу что-то из пипетки. Оттуда с шипением повалил черный вонючий дым, маг скорчил брезгливую гримасу и одним пассом руки уничтожил колбу, тут же недовольно зачеркнув что-то в своей тетради. Помахал в воздухе рукой, разгоняя запах, и снова повернулся к собеседнику, опершись бедром об стол и сложив руки на груди. — Интересно было бы изучить первичное влияние Истинных друг на друга, жаль, редко встречается — никакой тебе чистоты эксперимента. Теодор ведь тоже изменился, он с детства был упрямый, как баран. А с тобой — котик просто! — Я думал над этим. Первая встреча — удар гормонов, соприкосновение аур, высокая подверженность эмоциям… — задумчиво сказал Шакорис и потрогал камень на обложке книги. — Мы ведь ещё не сразу поняли, что происходит. Я подумал, что встретил какой-то свой типаж, меня ни разу в жизни так альфа не привлекал. Ему я сначала тоже внешне понравился, как я понимаю. А потом… — Потом вы перевозбудились, не смогли потрахаться и ка-ак поговорили, — фыркнул маг. — Ну почти. Вот ты, Тэн, смеёшься, а меня практически впервые во взрослой жизни выслушали и дали поплакать, — мягко улыбнулся Кор. — Да и… впервые в жизни я так кому-то открылся. — Теодор с детства не выносил омежьих слёз, — невпопад сообщил Тэн, почесав подбородок длинными черными когтями и косясь в свою тетрадь. — Либо сам плакать начинал, либо надувался, как индюк, и шёл звать маму, чтобы уже она меня успокоила. — Истинность меняет людей, — пожал плечами Кор. Отложил книгу на подоконник и встал с кресла, потягиваясь и выглядывая в окно. И вдруг улыбнулся и посмотрел в сторону двери. Тэн открыл рот, чтобы задать вопрос, в этот момент дверь распахнулась, и Кор чуть ли не вприпрыжку направился к стоящему в проёме альфе. Видно было, что будь они одни — он бы и с разбегу на того запрыгнул, но вбитые с детства приличия не позволяли. Так что светловолосый здоровяк удостоился яркой улыбки и поцелуя прямо в перепаханную старым шрамом щёку. — Совет да любовь, — противным голосом протянул Тэн, не сходя с места. Альфа еле оторвал взгляд от всё же прижавшегося к нему омеги, чмокнул его в макушку и улыбнулся магу. — Привет, братец. Подружились? — Ещё как, — усмехнулся Его Магичество и тут же замахал руками на попытавшегося сделать шаг в комнату альфу. — Так, нет, Теодор, если я пускаю в свою святая святых твоего исключительно аккуратного и предупредительного омегу, это не значит, что я передумал насчёт тебя! Брысь отсюда! А то реагентом оболью и будешь квакать неделю! Кори, скажи ему! Тео засмеялся, поднял одну ладонь в жесте примирения — вторую в цепких лапках держал Кор — и шагнул назад, утягивая за собой своего омегу. — Ушли мы, ушли! Дверь с грохотом захлопнулась, из-за неё раздался весёлый голос Тео и негромкий смех Кора, потом звук поцелуя и удаляющихся шагов. Его Магичество с удовольствием потянулся, прохрустев позвоночником, зевнул. Оперся на стол, просматривая сегодняшние записи в тетради. Побарабанил когтями по прожженному дереву столешницы. И снова протянул: — Романтика…