Часть 1
13 декабря 2022 г. в 20:04
Вы должны понимать, что, когда я называю кого-либо «тупым», это не всегда то, о чём вы думаете. Хотя, конечно, в большинстве своём люди действительно тупые и медленно соображающие, но, так как их подавляющее большинство таких, то это, в общем, в глаза не бросается. Средний по больнице уровень. Есть и правда очень тупые люди. Ну очень. О них я говорить не хочу, поскольку — на кой? Что может быть более тупо, чем обсуждение тупого? Такого тупого, я имею в виду — которое ну ни капли не смешное и не забавное. Возвращаясь к тому, с чего я начал, ну, к самому началу: временами ничего не могу с собой поделать, кроме как обозвать Джорджи Рейгана тупым. В хорошем, так сказать, смысле. Мистер Джонни Три Тирс? О нет. Джонни вовсе не туп. У Джонни отличные тексты, отличная читка, отличный сценический акт. Мистер Джонни Три Тирс вовсе не туп, повторю я, нет, сэр! Но вот то, что за этим скрывается… Как бы получше объяснить. Джордж Рейган тоже не туп. Но — вы поймите! — мне хочется так его обозвать. Чувствуете разницу? Ладно, раз уж и правда не так много людей думает с той же скоростью, что и я… Постараюсь донести мысль. Джордж Рейган — это мой лучший друг и братан, брутальный мужик, фигурой напоминающий шкаф. Когда он в ипостаси Джонни Три Тирс, он ещё и реально злой и резкий. Может быть, не такой резкий, как Джорел — Джей Дог, в смысле — но достаточно, чтобы рубить тексты наподобие мясника: рраз, рраз! — летят кровавые ошмётки, обломки костей и прочие потроха. Короче, злой дядя, к такому не подходи. Но когда Джонни снимает маску, то здесь он заканчивается, и начинается Джорджи, у которого татуировки с бабочками и розами и самые добрые глаза. Чёрт, про глаза это я рано слишком. Я тут про другое, вроде как, начинал. Ну… так вот, относительно тупости. Не знаю, как ещё это назвать, вот и всё. Кхм. Может быть, лучше использовать слово «наивный»? Не. «Наивный» не катит. Джордж Рейган какой угодно, но не «наивный». «Тупой» — это всё-таки брутальнее и, значит, ближе к правде. Ну или зовите это как угодно, но вот вам факты: в отличие от мистера Джонни Три Тирс, Джордж Рейган временами как будто пропускает реальность через фильтр. А ведь, вроде бы, это именно он, Джордж, ходит без маски и всё такое. Но, тем не менее. Джордж так и не понял когда-то, почему именно ушёл из группы Эрон и как это было связано с Джорелом (на самом-то деле). В упор, что называется, не разглядел. Пропустил он и факт появления в банде Дэнни и — соответственно — реакцию того же Джорела на него. Нет, он, конечно, увидел, что у нас новый вокалист, но суть упустил. А потом приходит ко мне — несколько лет спустя! — и говорит, типа, между Джеем и Дэнни «что-то есть». Я стараюсь глаза на лице сохранить, не закатывать их на затылок, а Джордж, невинная душа, чуть погодя рассказывает мне, как эти двое при нём (при нас, вернее) трахались после концерта, ничуть не смущаясь. Ну вот, думаю, наверное, так тебе вещи и надо подавать: просто и откровенно в лицо, чтобы никаких непоняток. А то — «что-то есть». Господи боже, это «что-то есть» у них чуть не с первой встречи началось! Но это только половина дела. Вторая половина заключается в том, что Джорджи, как выпьет (а выпить он, как и вся наша банда, совсем не дурак)… ну, в общем, становится совсем мягким и плюшевым. И каждый раз — каждый раз! — его пробивает на нежные чувства.
Ко мне.
Я начал эту историю с рассуждений о тупости, а теперь уже немного сомневаюсь — может быть, это такой эскапизм? Свалить всё на чью-то тупость, а самому остаться, вроде как, ни при чём… Ладно. О чём бишь я? Ах, да. Нежные чувства. Ну, что, собственно, происходит? Происходит то, что подвыпивший Джорджи (тут надо ещё понимать, что это у него не с первой бутылки пива начинается, а обычно с чего покрепче) подсаживается ко мне, закидывает руку на плечо, разворачивает к себе лицом и долго смотрит своими честными, немного окосевшими от выпивки голубыми глазами. Потом говорит: «Джордан, я те г'рил, как я т'бя люблю?» Говорил, и не раз. Так что я подтверждаю, а он продолжает: «А я те г'рил, какой ты милый, а?» — и глаза у него тут совсем как щёлочки становятся. И — да, он именно это слово использует. «Милый». Тут я тоже киваю, а после этого Джорджа Рейгана уже не удержать, и он тянется ко мне с поцелуями. Обнимает покрепче, прижимает к себе и целует, а потом бормочет типа «люблю тебя» — это уже под конец — и немного плачет. И всё. Обычно вся эта заваруха у него перед самым отрубом случается.
Знаете прикол?
На следующий день он ни хера не помнит. НИ ХЕРА. Почему помню я? Потому что раз на десятый начинаешь замечать некую закономерность, а ещё — несколько раз это было снято на камеру. Одним весьма ревнивым барабанщиком. Ну ладно, неважно, кем, раз его уже всё равно нет больше в банде, а Джордж так и не понял, почему.
Признаться, в какой-то момент мне стало немного печально от такого вот поведения — Джорджа, я имею в виду, про Мэтта тут речь не идёт… Признаться, в какой-то момент мне стало настолько печально — именно от его, Джорджа, тупости этой, — что я сам едва не скатился в ещё большую тупость, которая вполне могла закончиться мега-тупостью и даже, вероятно, мёртвым телом рядом с отелем «Времена года»… Нет, сейчас я даже думать об этом не хочу, а в тот момент, серьёзно, перспектива полёта без крыльев не казалась мне такой уж нежеланной.
Я вам рассказывал, что у нас у всех в банде одинаковые татуировки? Во-первых, буквы «HU», а во-вторых — голубь, то бишь, птица мира, то бишь святой дух, смотря, как трактовать. Так вот. У Джорджа единственного этот голубок дополнен надписью «любовь».
И вот как раз в тот момент, когда я сидел на крыше чёртовых «Времён года» в Атланте и размышлял о бренности своего существования и о голубках, за моей спиной возник — кто бы вы подумали? — Джорджи. Единственный, кому судьба Джордана К. Террелла оказалась небезразлична. Вот тут я, пожалуй, могу сознаться, что как раз этот вечер помню не слишком хорошо, да и на камеру нас никто не снимал. Но я уверен в одном: меня в усмерть задолбало поведение Джорджа, это его «люблю — не помню», и последняя здравая мысль, которая в тот вечер промелькнула у меня в мозгу, была та, что нам с ним непременно нужно поехать куда-нибудь вдвоём — без банды! — и, наконец, выяснить уже, что между нами происходит. Безо всякой тупости.
Как именно всё сложилось, рассказывать сейчас не хочу, однако сразу могу сказать, что идее сопутствовал успех. Застенчивому зайке Джорджу Рейгану и впрямь надо было немного расслабиться. Оказаться наедине и поверить, что за ним никто не наблюдает (даже если это было не совсем так). Он и тут, правда, не сразу догнал, что именно от него требуется, но когда догнал… Поверьте, в некоторых — некоторых! — вещах даже Джордж Рейган бывает очень быстр, проворен и горяч. Почти как мистер Джонни Три Тирс. Только, пожалуй, без мясницкого тесака и ошмётков. Никакой тупости.
Всего-то и надо — поставить перед фактом, развернуть лицом и первым, так сказать, перейти в наступление. А дальше он уже всё понял и готов развить скорость до двухсот миль в час. Так что, реально, «тупость» — она очень разная бывает. Тема закрыта.